|
Копию письма мне показали друзья Искандера, возмущенные столь безобразной ситуацией. Оказывается, Фазиль Абдуллович написал это послание ровно через две недели после своего 80-летия. Юбилей «живого классика», как писали СМИ, хоть и не пышно, но все-таки отмечала страна. И, может быть, под впечатлением комплиментарных славословий он и решился наконец заговорить о своей обиде. Хотя молчал столько лет. Кстати, это письмо — единственный за последние годы прозаический текст, написанный Искандером. Теперь он пишет только стихи. Когда-нибудь эти три странички, напечатанные на старой машинке, станут реликтовой ценностью. А сегодня те «братья по писательскому цеху», которым адресовано уникальное послание, считают возможным вот уже три месяца (!) ничего Искандеру не отвечать.
Письмо было послано по конкретному адресу: 123995 Москва, ул. Поварская, д. 52, председателю Международного сообщества писательских союзов Сергею Владимировичу Михалкову.
Можно заподозрить тут козни почты. Наверное, письмо просто не дошло?
Нет, почта не виновата. С месяц назад жена Искандера позвонила в «сообщество», и руководитель их аппарата г-жа Салтыкова подтвердила, что письмо получено. Но при этом обиделась: зачем, мол, вы нас тревожите — «у нас ведь много таких писем».
Справка
Писатель Искандер был принят в писательский кооператив «Красновидово» четверть века назад.
Свою подошедшую очередь на квартиру он уступил какому-то «нужняку» (телефонисту) 15 лет назад.
За прошедшие после той «уступки» годы многие писатели и не-писатели получили в «Красновидово» благоустроенные квартиры. Искандеру за все это время кооператив Литфонда ничего не предлагал: ни давно оплаченного им жилья, ни возврата денег (в начале 90-х сумма около 30 тысяч долларов — гонорар за издание трех томов «Сандро из Чегема» — была весьма существенной).
«Но это ж уму непостижимо: как он мог столько лет молчать?» — спросит озадаченный читатель.
Я тоже, конечно, спросила. И Фазиль невозмутимо ответил:
— Но ведь не я же им должен. Это они должны были что-то делать, хотя бы позвонить мне. И я все ждал.
Впрочем, самый внятный ответ можно найти в его творчестве. Например, вот в этих строчках:
…Душа реальна. Вот мой дом.
И потому меня живьем
Никто не взял, не сжал, не скрючил.
Идею чести целиком
Я в этом мире ледяном
На жизнь, как шапку, нахлобучил.
Лидия Графова
В Литфонд писателей
Российской Федерации
(Международный, Московский,
Российский и прочие возможные
правопреемники Литфонда СССР)
от писателя Фазиля Искандера
Письмо
В январе 2004 г. я после очень долгого ожидания (выжидания) написал свое первое письмо-объяснение в Международный литфонд. Никакого ответа не получил.
В том письме говорилось, что я вынужден поставить Литфонд в известность о создавшемся у меня затруднительном положении не по моей вине.
Долгие годы (с 1983 г.) я состоял членом писательского дачного кооператива ДСК «Красновидово», ожидая своей очереди на получение двух-, а затем трехкомнатной квартиры, делая все полагающиеся выплаты, но совершенно не беспокоя (а зря!) актив кооператива. Наконец, после получения гонорара за первое полное издание моей главной книги «Сандро из Чегема» (во время перестройки) я полностью оплатил свою будущую квартиру в Красновидове, т.е. фактически стал ее собственником. Но при распределении квартир во вскоре построенном очередном доме я по просьбе председателя кооператива В.Ф. Огнева в интересах ДСК согласился уступить свою очередь (почему-то он обратился с этой просьбой именно ко мне — интересно почему? — ведь у меня в то время был малолетний сын, в отличие от других претендентов, и пай был выплачен полностью) в пользу якобы крайне необходимого кооперативу лица, обещавшего всеобщую телефонизацию.
Но как раз в этот промежуток времени (1993 г. примерно) в стране произошли всем известные события, и о дальнейшем строительстве ничего не было слышно. Чтобы я не остался совсем ни с чем, В.Ф. Огнев уже как председатель Литфонда предоставил мне в аренду квартиру в Переделкине, естественно, в литфондовском доме. С тех пор я ждал, когда и как решится вопрос с моей собственностью в Красновидове. И вдруг я случайно узнаю, что последний из нескольких (!) вновь построенных домов давно заселен и строительство в ДСК прекращено. Ни своей квартиры, ни денег, никакого извещения я не получил.
Интересно, что когда я изредка рассказываю об этой ситуации людям, они почему-то с некоторым даже восторгом рассказывают мне в ответ разные истории с мошенничеством, которые происходят с их знакомыми, и уверяют, что ждать тут справедливости бесполезно и что, мол, «такое время, в котором стоим», — назидательно цитируют они меня. Не скажу, что я старый идеалист, но для меня очевидно, что тут есть явная подмена понятий. Одно дело, когда тебя «кинули» вместе со всеми какие-то мошеннические фирмы с неизвестными тебе и внезапно исчезнувшими людьми, и совсем другое — когда это произошло только с одним тобой в твоей собственной, можно сказать, родной, среде, где никто никуда не пропал, не сгинул, у всех всё хорошо и даже как бы совесть чиста. Здесь вспоминаются строки: «Да, ты не знал, да, ты не ведал,/Поскольку ведать не хотел». Но не ведали ли они? Вопрос. А кто ведал? Один председатель кооператива Огнев? Сомнительно.
Я бы не хотел ничьей крови. В создавшейся уникальной по нелепости самого обмана ситуации, на мой взгляд, возможен один, самый мирный, простой и не задевающий ничьих интересов выход: взамен украденной у меня собственности в Красновидове оформить мне в собственность арендуемую мной у Литфонда квартиру в Переделкине. Учитывая, что именно Литфонд стоял и организационно, и материально у истоков создания писательского кооператива «Красновидово», я уверен, что руководству Литфонда вполне по силам решить этот вопрос со всеми полагающимися процессуальными действиями — была бы только, как говорится, политическая воля.
Надеюсь на положительное решение по этому уникальному делу.
|
