|
Достроенный ансамбль Царицыно — кошмарный сон архитектурной реставрации
Фото: Вячеслав Петракин
За последнее время архитектурный ландшафт Москвы обогатился двумя крупными поделками «по мотивам» снесенных зданий — на месте «Военторга» на Воздвиженке и на месте гостиницы «Москва» на площади Революции. Ближайшее время принесет нам еще одну: «Центральный детский мир», одно из трех зданий, формирующих Лубянскую площадь, закрылся на реконструкцию. Его пространство полностью изменится, центральный атриум будет уничтожен, а само здание — надстроено и углублено под землю.
Лишнее доказательство того, что не зря слово «реконструкция» приобрело в столичном диалекте зловещий оттенок. Случилось это не вчера, и каждый этап превращения этого слова в собственный антоним отмечен исчезновением какого-нибудь исторического здания, на месте которого возникала, как надгробие, его приблизительная копия. Возникала в нарушение мировой практики и наших законодательных норм, вопреки протестам общественности. Но то, что на первый взгляд кажется происходящим наперекор всякой логике и здравому смыслу, на самом деле логично и закономерно.
Слой за слоем
Уничтожение памятников архитектуры в Москве стало такой печально привычной темой последнего десятилетия, что реальные масштабы этого явления начинают ускользать от сознания. Каждая сетка, закрывающая фасад в центре города, уже не оставляет сомнений, что в разгаре процесс потрошения, предвещающий рождение нового архитектурного «чучела», а всякая старая стена без трещин и осыпавшейся штукатурки кажется крайне подозрительной — а не вчера ли на самом деле она построена?
Тем не менее сколько, когда и как было уничтожено памятников архитектуры, приблизительно подсчитано.
В позапрошлом году несколько специалистов-подвижников при поддержке Музея архитектуры издали каталог — архитектурный мартиролог исторических зданий, утраченных в период с 1990−го по 2006 год. Туда вошло около 650 построек.
На следующий год аналогичное издание подготовило Московское общество охраны архитектурного наследия (MAPS), ответвление SAVE Europe’s Heritage — организации, наблюдающей за памятниками культуры, со штаб-квартирой в Лондоне.
По данным MAPS, за период с 2002−го по 2007 год было снесено около 1000 исторических зданий, из которых около 200 либо имели статус объекта культурного наследия, либо ожидали получения этого статуса.
Список, разумеется, пополнился новыми погибшими и смертельно раненными объектами. Среди последних — не что-нибудь, а целый дворцово-парковый ансамбль Царицыно с Большим дворцом и Хлебным домом, которые обзавелись железобетонными конструкциями и уму не постижимыми куполами, а также парком с мостиками, фонариками и прочей мелочью в дурном псевдоисторическом вкусе.
Фото: Photoxpress.ru
Среди крупноразмерных утрат, кроме «Военторга» и «Москвы», — сгоревший и молниеносно выстроенный заново Манеж, Средние и Теплые торговые ряды. Остальное — это по большей части так называемая рядовая застройка XIX века, самый подверженный «потрошению» пласт. Что, впрочем, видно и невооруженным глазом — именно из нее произошли двух-трехэтажные оштукатуренные дома, как правило, приросшие мансардами, металлическими крылечками и смотрящие на мир современными стеклопакетами с тонированными или «зеркальными» стеклами.
Впрочем, есть (то есть были) среди выкошенных «рядовых» и вполне нерядовые — например, Дом Аксакова на Сивцевом Вражке, в котором Гоголь отмечал свое пятидесятилетие. Этот памятник деревянного ампира, отреставрированный при советской власти, в 2005 году разобрали и выстроили заново из кирпича.
Дом композитора Алябьева на Новинском бульваре — тоже новодел от цоколя до крыши.
Деревянный дом Трубецких на улице Усачева, переживший пожар 1812 года, не пережил реконструкции и стал бетонным.
И даже в усадьбе Хрущевых-Селезневых — литературном музее А. С. Пушкина на Пречистенке — все службы, что выходят в Хрущевский переулок, были снесены и выстроены заново.
Огромный жилой дом Иерусалимского патриархата на Гоголевском бульваре выпотрошен и фактически выстроен заново уже в виде жилого комплекса «Русский модерн».
Можно было бы предположить, что неумолимое дело сноса не коснется хотя бы памятников XVI и XVII веков, которые в Москве, городе, основательно уступающем своим возрастом и первому, и второму Риму, играют роль древностей. Но нет, с них едва ли не началось.
В 1996 году при археологических исследованиях, предшествовавших строительству подземного гаража на площади Революции, обнаружили белокаменную плотину XVI века и… снесли — мешала гаражу.
Немало всего обнаружило и строительство подземного торгового центра «Охотный ряд», а именно целый комплекс памятников археологии XVI-XIX столетий, включавших остатки сооружений Моисеевского монастыря XVII века и нескольких городских усадеб.
По проекту «Охотного ряда» все это должно было быть сохранено и экспонировано в подземном археологическом музее. Но выжил только Воскресенский мост через Неглинку, и то разобранный и собранный заново.
Среди погибших числятся пять палат XVII века, в том числе Дом Пикарта на Софийской набережной, который не был даже толком обследован, и палаты на территории усадьбы на Страстном бульваре, которую развлекательно-офисный комплекс Союза театральных деятелей вначале погреб под собой, а затем приобрел заново уже в виде муляжа со «старинными» колонками из цементной крошки. Городские усадьбы XVIII века, со своими службами и курдонерами, — порядка десяти полностью или частично уничтоженных.
Гостиница «Москва» — крупнейший муляж памятника архитектуры 30−х годов
Фото: Ника Зиангирова
Итого: как минимум два памятника XVI века, пять палат XVII века, десяток XVIII, несколько сотен усадеб, особняков, доходных домов и торговых построек XIX, два десятка образцов московского модерна, с десяток памятников «сталинизма» (включая «Москву» и два павильона ВДНХ) плюс один изуродованный хрестоматийный дворцово-парковый ансамбль XVIII века.
Из погибших и воскресших в бетоне зданий мало-помалу сложились целые фальшивые райончики. Сегодня к ним относятся значительная часть улицы Арбат и Арбатской площади, четная сторона улиц Балчуг, Малой Полянки, Большой Якиманки, Столешникова переулка, почти вся нечетная Большой Полянки, несколько кварталов Большой Ордынки, Сретенки, Мясницкой, вся застройка Кадашевской и участки Софийской набережной, Петровского, Страстного, Тверского, Гоголевского бульваров. Все это теперь Диснейленд.
Скверный анекдот
Вопрос «как это могло случиться?» возникает сразу в двух областях: культурной и правовой.
Что касается культурной, тут все ясно: что бы ни говорили специалисты и защитники старины, никакая подлинность сегодня у нас не в цене. Исключительно показательна для нынешнего состояния дел и умов история с усадьбой Римского-Корсакова в конце Тверского бульвара, состоявшей из шести построек.
Когда-то считавшийся одним из красивейших домов Москвы, а затем поставленный на охрану как памятник федерального значения, с 2001−го до 2006−го ансамбль был постепенно, участок за участком, снесен ради строительства на его месте «культурного центра русской старины», что звучало как скверный анекдот. Анекдот менял свои очертания, пока в конце концов не превратился в ресторан «Турандот» с шикарными псевдоисторическими интерьерами — сиквел бутафорского кафе «Пушкин».
Фото: РИА Новости
Что касается правовых норм, регулирующих вопросы охраны памятников истории и культуры, то можно сколько угодно сетовать на их несовершенство, которое вместе с «человеческим фактором» дает гремучую смесь, сметающую все на своем пути. На самом деле даже самое жесткое законодательство в области охраны памятников может работать, лишь если реальность, описываемая его нормами, не расходится напрочь с реальностью остальной. Наша же реальность такова, что столичная земля и столичная недвижимость по капиталоемкости значительно превосходят все остальное. Реальность такова, что в Москве разрешено предоставлять в аренду принадлежащие городу участки земли сроком на 49 лет. Это подталкивает строительный бизнес к извлечению краткосрочных прибылей — и продолжительная научная реставрация памятника, которому не посчастливилось оказаться на этом участке, с таким подходом, ясное дело, несовместима. Реальность и в том, что Московский городской комитет по наследию (Москомнаследие) подчиняется в конечном итоге, как и Москомархитектура, вице-премьеру московского правительства по архитектуре и строительству. Все остальное — лишь следствия.
Следствия — это набор методов обхода законодательства, защищающего здания от сноса и переделок. К числу самых распространенных относятся: ложная экспертиза, признающая состояние здания аварийным, исключение из списка охраняемых памятников (пригляделись повнимательнее — никчемный домишко) и игры с «предметом охраны». Последнее следует пояснить: придумано это понятие для федерального Закона об охране памятников истории и культуры с благой целью — в точности перечислить все, что нельзя трогать в объекте охраны. Но работать это может, как оказалось, и совершенно иначе: если предметом охраны является, скажем, «общая композиция фасада», то почему, собственно, нельзя воспроизвести эту композицию из железобетона?
Ну и, конечно, есть еще один метод — неожиданный пожар из-за старой электропроводки.
Замкнутый круг
Ответ на вопрос о том, почему нельзя уничтожать культурное наследие, настолько очевиден (нация, не помнящая своих корней, поколения, не знающие своей истории, и т. п.), — что, кажется, не требует уточнений по отношению к отдельным своим составляющим.
Но это не так, особенно в том, что касается архитектуры. Потому что общество состоит не только из краеведов, ценителей старины и вообще образованных людей. Есть совершенно другие люди, которые теперь с гораздо большей охотой гуляют в Царицыне и водят туда своих детей, радуясь, что вместо обшарпанных руин там новенькие, чистенькие дворцы и павильоны. И еще потому, что всякое покушение на ограничение строительства, неизбежно вытекающее из охраны, воспринимается как покушение на прогресс.
Фото: ИТАР-ТАСС
В действительности уничтожение и фальсификация памятников образуют замкнутый круг в деле народного просвещения. В Афинской хартии 1964 года, регулирующей, по большому счету, и по сей день принципы реставрации и сохранения архитектурного наследия, не случайно говорится, что все вторжения в плоть памятника архитектуры (если их никак нельзя избежать) необходимо четко маркировать — чтобы, не дай бог, зритель не перепутал подлинный кирпич с современным.
У нас же здания заменяют целиком, и ни на одном из муляжей пока что не написано, что это муляж. Они из других материалов, они имеют другую планировку, их декоративные детали неправдоподобны и грубы, в них появляются чужие элементы — от стеклопакетов до совершенно произвольных пристроек. Так что впереди у нас поколения, которые будет думать, что типичный «дом с мезонином» — это гладкое желтенькое здание с грубыми белыми нашлепками, высокими зелеными мансардами и торчащими в неожиданных местах стеклянными пристройками.
Автор «Детского мира» на Лубянской площади, один из лучших советских архитекторов Алексей Душкин, для них будет строителем рядового супермаркета. За ними же придут те, кто будет требовать, чтобы античным статуям в Эрмитаже приделывали утраченные головы и конечности, потому что в обрубках, как и в руинах, правды нет. Им, выросшим с убежденностью, что любому произведению можно в любой момент что-то там пристроить, будет трудно объяснить, почему в Третьяковской галерее боярыне Морозовой не надо подрисовывать усы.
У тех, благодаря кому такие поколения появятся, есть свои магические заклинания. Что ж, мол, если все сохранять да охранять, Москве теперь навсегда оставаться двухэтажной и деревянной? Еще чего скажете — на конке ездить, в лаптях ходить?
«Центральный детский мир» на Лубянской площади — следующая намеченная жертва «реконструкции». После нее эффектный атриум Алексея Душкина можно будет увидеть только на картинках Фото: Борис Синявский/Photoxpress.ru
На это можно ответить только то, что опыт весьма развитых стран подсказывает: прогресс охране памятников не помеха. Хотя и там охрана исторического наследия знала случаи и скандальные, и спорные, наша московская практика с тех берегов видится как чернушная антиутопия с элементами сюрреализма. Просто у них подлинность имеет цену, и мила она не только краеведам, но и риэлтерам, не говоря уже о туристах, готовых оплачивать встречи с ней из своего кармана. Толпы мечутся по Риму, Дельфам и замкам Луары в поисках впечатлений, которые дает подлинность сохранившихся камней — свидетелей своих эпох. И
если в Москве вместо тех самых камней и деревяшек сплошь окажутся декорации вроде будущего липового дворца царя Алексея Михайловича (его собираются возводить в Коломенском), то и гостиничный бум, который столица переживает одновременно с бумом «реконструкций», окажется бессмыслицей. «Липу» рано или поздно раскусят. Ездить — перестанут. Потому что фальшивые памятники и фальшивые города — товар третьего сорта.
|
