|
Сергей Ковалев.
Фото из архивно-следственного дела. Декабрь 1974 г.
Наталья Горбаневская
Татьяна Великанова в ссылке. 1985 г. Казахстан.
 Так выглядела первая страница первого выпуска «Хроники»
«Хроника текущих событий» — это машинописный информационный бюллетень, выпускавшийся активистами возникавшего в то время движения протеста против политических репрессий (позднее это движение назовут правозащитным).
«Хроника» выходила в течение пятнадцати лет. За это время было подготовлено 65 выпусков бюллетеня. В них — десятки тысяч сообщений, фиксирующих факты политических преследований: аресты, обыски, допросы, судебные процессы над диссидентами, увольнения с работы. «Хроника» рассказывала и о выступлениях в защиту гонимых, и о независимой гражданской, политической, религиозной, культурной деятельности. Регулярно публиковалась информация, просачивающаяся на волю из политических лагерей и тюрем.
Распространялась «Хроника» обычным самиздатским способом: из рук в руки, по цепочке знакомств. Иногда какой-нибудь энтузиаст садился за пишущую машинку, перепечатывал попавший к нему экземпляр и раздавал друзьям: в этой «точке» цепочка разветвлялась. По тем же цепочкам в обратном направлении двигалась информация для следующих выпусков: читатели «Хроники» становились не только ее распространителями, но и ее корреспондентами.
Самиздатское обращение первых же выпусков привело к возникновению «корреспондентской сети» в ряде крупных городов; в дальнейшем эта сеть покрыла практически весь Советский Союз. Собственно говоря, переход от разрозненных и спонтанных диссидентских протестов к консолидированному общественному движению произошел именно благодаря «Хронике»: вокруг нее объединялись правозащитники, она связывала между собой диссидентов всех направлений и толков.
«Хроника текущих событий» была не публицистическим и не аналитическим, а чисто информационным изданием: она не выступала с политическими или гражданскими призывами и не давала событиям никаких оценок, а лишь скрупулезно их фиксировала в мельчайших подробностях. Но в этом самоограничении жанра крылась не слабость, а огромная убедительная сила, ибо организаторам политических преследований — руководству ЦК КПСС и КГБ — решительно нечего было противопоставить потоку фактов, обрушивающихся на читателя со страниц бюллетеня. Кроме, разумеется, репрессий.
«Хроника» считалась «антисоветской литературой»; за ее размножение и распространение людей преследовали; многие из тех, кто участвовал в подготовке выпусков «Хроники», начиная с ее основателя и первого издателя Натальи Горбаневской, были арестованы. Однако на их место приходили новые люди. Лишь осенью 1983 года КГБ удалось добиться окончательного прекращения издания.
«Хроника текущих событий» была не только стержнем правозащитного движения. Фактически она стала первым информационным периодическим изданием в советском самиздате.
И потому 30 апреля — не просто юбилей самиздатского журнала, одного из многих. На самом деле эта дата — не что иное, как День независимости отечественной прессы.
В эпоху безвременья «Хроника», как и подобает хронике, возвращала читателю чувство исторического времени. Она свидетельствовала о борьбе, казалось бы, неравной и безнадежной — но борьбе. Она приобщала людей к течению событий.
Александр Даниэль
С текстами выпусков «Хроники текущих событий», а также с более детальным очерком истории этого издания можно познакомиться на интернет-сайте общества «Мемориал» по адресу: http://www.memo.ru/history/diss/chr/index.htm
Сергей Ковалев включился в работу над «Хроникой текущих событий» в 1971 году; с марта 1972-го и вплоть до своего ареста в декабре 1974-го он фактически выполнял функции «главного редактора» бюллетеня. Следствие и суд проходили в Вильнюсе; в декабре 1975 г. осужден Верховным судом Литовской ССР на семь лет лагеря и три года ссылки.
Ниже мы публикуем (по русскоязычной рукописи) фрагмент мемуаров Сергея Адамовича Ковалева «Полет белой вороны», вышедших в немецком переводе в Берлине в 1997 году (Kowaljow S. Der Flug des Weissen Raben. Berlin: Rowohlt, 1997).
«Когда следствие закончилось и началась процедура «ознакомления с делом», я всерьез занялся некоторым, крайне интересовавшим меня квазистатистическим исследованием.
Мне инкриминировались семь выпусков «Хроники текущих событий», с 28-го по 34-й. Кстати, 34-й вышел уже без меня и открывался сообщением о моем аресте, но я не стал возражать. Так вот, по моим подсчетам, в этих семи выпусках содержалось около 2800 эпизодов; следственная проверка затронула чуть меньше четверти из них, а именно 685.
Это значило, что в различные инстанции, например в лагерные управления, были посланы запросы примерно следующего содержания: «В связи с уголовным делом номер такой-то по обвинению Ковалева С.А. в антисоветской пропаганде просим проверить помещенное в антисоветском клеветническом журнале, так называемой «Хронике текущих событий», сообщение о том, что тогда-то во вверенном Вам ИТУ состоялась голодовка таких-то и таких-то. Результаты проверки просим сообщить». (Почему-то особо тщательно проверяли именно информацию из политических лагерей.)
Знакомясь с материалами дела, я убедился, что следствие считает возможным предъявить мне как «клевету» около 150 из этих 685 сюжетов. По-видимому, результаты проверки остальных 500 эпизодов не удовлетворили даже КГБ. В самом деле, довольно часто, как ни странно, приходили ответы типа: «На Ваш запрос от такого-то числа сообщаем, что информация антисоветского клеветнического журнала, так называемой «Хроники текущих событий», в основном соответствует действительности».
Но чаще ответы выглядели так: «Сообщаем, что информация антисоветского клеветнического издания о голодовке не соответствует действительности; однако такие-то отрицательно характеризуемые осужденные в указанный период действительно отказывались от принятия пищи, мотивировав это надуманными утверждениями о якобы имевших место нарушениях законности со стороны администрации». А один раз был даже такой замечательный ответ: «Сообщаем, что информация «Хроники текущих событий» не соответствует действительности: в ИТУ таком-то вовсе не числится осужденный Я.М. Сусленский. Имеется лишь осужденный Сусленский Я.М.». (Позже мне объяснили, что отвечающих возмутило нарушение чиновнической субординации: инициалы перед, а не после фамилии — прерогатива высокого начальства, а не зэков.)
Вот в основном из ответов такого рода, а также из терминологических дискуссий («В «Хронике» такой-то осужденный назван «политзаключенным». На самом же деле он особо опасный государственный преступник, приговоренный к 7 годам за антисоветскую агитацию») состояла обвинительная база, включающая, как я сказал, около полутораста эпизодов (на самом деле в окончательный вариант обвинительного заключения вошло еще меньше эпизодов — около 80).
Внимательнейшим образом ознакомившись с материалами по этим полутораста эпизодам, я поставил перед собой задачу вычленить те из них, в которых действительно могли содержаться фактические ошибки или неточности не на уровне места инициалов около фамилии или разницы между голодовкой и «отказом от принятия пищи», а на уровне логики и здравого смысла. Иными словами, те, с предположениями о ложности которых я или любой другой здравый и непредвзятый человек мог бы согласиться. Таковых оказалось 11 штук.
Далее, согласно диспозиции статьи 70-й Уголовного кодекса РСФСР (меня судили хотя и в Литве, но почему-то по УК РСФСР), следовало выяснить, какие из этих 11 сообщений кого-то или что-то порочат (например, определенные государственные учреждения или их сотрудников; иной вопрос, насколько правомерно отождествлять любое учреждение с «советским государственным и общественным строем», о котором говорится в статье, — но в эти тонкости я готов был и не вдаваться). Так вот: если мне не изменяет память, 4 или 5 из 11 предположительно ошибочных сообщений заведомо относились к «лакировке», а не к «очернению» действительности. Скажем, про какого-то человека было сказано, что он осужден на 10 лет, а он был приговорен к 15 годам.
Среди оставшихся 7 сообщений было 2 или 3 действительно грубо ошибочных. Было сообщение о душевнобольном заключенном Баранове, который средь бела дня полез на запретную полосу, окружавшую лагерную зону, и был насмерть застрелен часовым. На самом же деле Баранов был лишь тяжело ранен.
Было сообщение (перепечатанное из «Хроники Литовской Католической Церкви»*), что во время обыска на некоем хуторе, где была спрятана множительная аппаратура, одного из присутствующих, по фамилии Гудас, сильно избили. Сам Гудас, допрошенный по моему делу, этот факт отрицал.
Таким образом, можно считать, что в этих двух случаях «Хроника» дала ложные сообщения, порочащие тех или иных должностных лиц (охрану лагеря или сотрудников ГБ, проводивших обыск). Поскольку я никогда не отрицал, что советская власть — это и есть КГБ плюс лагерная охрана, то, стало быть, эти два сообщения порочили репутацию советской власти.
Но ведь этого мало! Согласно закону, нужно еще доказать «заведомость» порочащей лжи, доказать, что «Хроника» допустила эти искажения сознательно, то есть клеветала на строй. Я уж не говорю о необходимости представить доказательства, что целью этой клеветы был «подрыв или ослабление Советской власти». Только тогда состав преступления по ст. 70 можно считать установленным и начинать разбираться, какова же степень моей личной вины в этом преступлении.
Вообще-то само соотношение 685:150:80:11:7:2 говорит о том, что вряд ли «Хронику» издавали клеветники, ставящие себе целью распространять «заведомо ложные измышления, порочащие…» и т.д. (ну-ка, интересно, каким бы было аналогичное соотношение для газеты «Правда» — да хоть и для «Нью-Йорк таймс»?). Но, даже не апеллируя к столь общим соображениям, очевидно: в первом случае информация, очевидно, пришла от заключенных, которые видели, как уносили подстреленного Баранова с «запретки» и не могли знать, убит он или тяжело ранен. Что же касается второго случая, то, возможно, информатор «Хроники ЛКЦ» сознательно лгал. Но вот вопрос — когда: когда передавал сведения для «Хроники ЛКЦ» или когда давал показания на допросе и в суде? На суде мне не удалось задать Гудасу дополнительные вопросы — судья их снял…»
Справка «Новой»
«Хроника текущих событий» выходила почти непрерывно с 1968-го до 1983 года. В первое время в год выпускалось по 5—6 номеров, каждый объемом в 10—20—30 страниц плотного машинописного текста. Позднее интервалы между выпусками увеличивались, а их объемы росли: в начале 1980-х выходило 2—3 номера в год, до 150—200 страниц каждый. Всего за 15 лет было подготовлено 65 номеров (по различным обстоятельствам два подготовленных выпуска — № 59 и № 65 — не вышли в свет).
В конце 1972 г. КГБ шантажом и угрозами добился приостановки издания; в течение 1973 г. «Хроника» не выпускалась. Но 7 мая 1974 г. три известных диссидента — Татьяна Великанова, Сергей Ковалев и Татьяна Ходорович — представили зарубежным журналистам три новых «ретроспективных» номера «Хроники», содержание которых покрывало паузу в издании.
Основателем и бессменным (вплоть до своего ареста в декабре 1969 г.) составителем «Хроники» являлась Наталья Горбаневская; она практически единолично подготовила первые десять номеров бюллетеня. После ареста Горбаневской такими «выпускающими редакторами» были (последовательно, а иногда и одновременно) Анатолий Якобсон, Сергей Ковалев, Татьяна Великанова, Александр Лавут, Юрий Шиханович.
Организационные функции, связанные с подготовкой и распространением «Хроники», с начала 1970 г. и вплоть до своего ареста в ноябре 1979 г. выполняла Татьяна Великанова.
«Хроника текущих событий» — наиболее полный и точный свод исторических сведений о диссидентской активности и политических преследованиях в СССР в 1968–1982 гг. Перечень упомянутых в «Хронике» имен — как гонимых, так и гонителей — насчитывает около 14 тысяч позиций.
(По информации общества «Мемориал».)
* «Хроника Литовской Католической Церкви» — самиздатский журнал, который, по примеру московской «Хроники», с весны 1972 г. выпускали литовские диссиденты.
|
