|
Григорий Васильевич Романов — знаменитый ленинградец. Легендарный человек для великого города на Неве. Таких, как Романов, не забывают — они рождены великим временем.
НЕВСКАЯ ОРАТОРИЯ
Я познакомился с ним в 1993 году.
Помню, как сейчас: вечером зазвонил телефон. Взял трубку и услышал:
— Добрый вечер. Можно ли Юрия Павловича?
— Это я.
— Я Романов Григорий Васильевич. Хотел бы увидеть вас. Как будете в Москве, приезжайте ко мне домой. Приглашаю.
Григорий Васильевич дал мне свой адрес. Телефонный разговор с ним случился в конце февраля 1993 года, где-то через неделю после II чрезвычайного съезда КПРФ. В марте я был у него дома в Москве. До того, как увидел его, очень волновался: Романова в Ленинграде знали все, от школьников до пенсионеров. Он был, и поныне остается, одним из символов великого города на Неве.
С первых слов приветствия Григория Васильевича я успокоился, почувствовал душевную теплоту. Романов был прост и естественен, органичен — никакой манерности. С первой встречи с ним, а их было много потом, я ощутил незаурядность этого человека, его строгую деликатность, тактичность и, что в особенности поразило меня, его интерес к собеседнику. Романов не увлекается собственными монологами, он умеет слушать и слышать. И еще: говорит он всегда по существу обсуждаемого вопроса. Говорить вообще, о чем-нибудь, без темы — это не для него.
Вот и я, желая сказать свое слово о Григории Васильевиче, предлагаю читателю тему: ленинградское время Романова.
В начале об общем — о том поколении, к которому принадлежит герой моего повествования. Григорий Васильевич Романов олицетворяет собой поколение, юность которого завершилась с началом Великой Отечественной войны. Мужественная зрелость пришла к нему на полях ее сражений. В свои восемнадцать, в ноябре 1941 года, был призван в армию и провоевал до Великой Победы. Дольше всего — на Ленинградском фронте. На фронте стал коммунистом, что и определило его подвижническую судьбу.
Пафос Победы пронизывал созидательную деятельность поколения Григория Романова. Деятельность исторического масштаба, творившую масштабных личностей государственного значения. Романов в их ряду.
Своему редкому трудолюбию, реалистическому подходу к жизни, к людям, своей любви к родной земле Романов обязан прежде всего «малой родине» — деревне Зихново Боровичского уезда Петроградской губернии (ныне Боровичский район Новгородской области). Здесь он родился и вырос в большой крестьянской семье — был младшим, шестым ребенком. Сколько государственных мужей дала Советской России русская деревня! Романов из их числа. Он — советский русский человек, что никогда не выпячивает, но, я уверен, всегда помнит. В наших беседах Григорий Васильевич рассматривал русское в контексте советского.
Политическая биография Григория Васильевича Романова началась в городе, который дал ему всесоюзную известность, стал его судьбой, — в Ленинграде.
Здесь он завершает прерванную войной учебу в техникуме, защищает диплом с отличием, получает специальность техника-судо-, корпусостроителя. Направляется на работу в ЦКБ-53 Судостроительного завода им. А.А.Жданова (ныне «Северная верфь»), где становится конструктором, ведущим конструктором, начальником сектора. Одновременно учится на вечернем отделении знаменитого Кораблестроительного института и в 1953 году оканчивает его по специальности «инженер-кораблестроитель».
Типичная история советского интеллигента в первом поколении. Нетипичная начинается потом: в 1954 году Романов — секретарь парткома завода им А.А.Жданова, а в свои тридцать восемь (1961) он уже секретарь Ленинградского горкома.
Тогда на руководящую партийную работу выдвигались люди, не просто хорошо, а досконально знающие производство. Производство — это жизнь, главное в политике — таково кредо Романова с тех времен. Помню, как перед моим выступлением на III съезде КПРФ (январь 1995 г.) Григорий Васильевич настойчиво советовал мне: «О производстве, о производстве не забудьте».
Крупномасштабная деятельность всесоюзной значимости, в которой во всю ширь раскрылся организаторский талант Романова, его государственный ум, началась с избрания его первым секретарем Ленинградского обкома КПСС в сентябре 1970 года. Он был в расцвете сил — 47 лет. Тринадцать лет (с 1970 по 1983 год) руководил крупнейшей партийной организацией страны. Эти годы я называю ленинградским временем Романова — временем наивысшего проявления его творческих сил. Всесторонне осветить эту пору его деятельности в одном очерке невозможно. Остановлюсь лишь на том, что более всего до сих пор поражает мое, и не только мое, воображение.
Став первым секретарем обкома, Романов начал с того, что лучше всего знал: с реконструкции и технического перевооружения одной из ведущих отраслей ленинградской экономики — судостроения. В 1971 году на Балтийском заводе построен самый большой в мире научный корабль «Космонавт Юрий Гагарин». По программе реконструкции, получившей союзное значение, мощными судами пополнился научно-исследовательский флот Академии наук СССР — атомоходами «Арктика» (1975), «Сибирь» (1978). На фоне нынешнего безвременья в городе на Неве это потрясает воображение. Только и остается сказать: легендарное былое...
Пожалуй, самой крупной государственной инициативой Романова стала разработка комплексного плана экономического и социального развития Ленинграда и области на Х пятилетку (1976—1980). Подчеркнем — и социального! Вспомним, сколько грязи было вылито на партию в горбачевскую перестройку и после. Дескать, производство, производство, а о человеке забыли!.. По романовскому комплексному плану в Ленинграде вводилось в строй более 2,5 млн кв. метров жилой площади. За Х пятилетку стали новоселами свыше 1 млн ленинградцев! В три раза сократились сроки ожидания жилой площади. Сравнивать с настоящим временем нет смысла. Это все равно, что сравнивать день и ночь.
Ленинградский опыт комплексного планирования получил широкое распространение в стране и был закреплен в Конституции 1977 года.
Трудно переоценить еще одно начинание ленинградцев, инициатором и движителем которого был Романов, — создание мощной системы профессионально-технических училищ для подготовки рабочих кадров только со средним образованием. За это «только» Григорию Васильевичу пришлось долго биться, доказывая в Политбюро, где все решалось, что только на базе общего среднего образования можно получить производственника нового типа, способного осваивать сложнейшие технологии научно-индустриального производства. Решался вопрос — каким быть рабочему классу СССР на рубеже ХХ—ХХI веков. Речь шла о создании резерва интеллекта в рабочей среде, о формировании профессиональной культуры на фундаменте всесторонней общей культуры. Романов смотрел далеко вперед. Брежнев поддержал его, и вопрос был решен. Переход ленинградских профтехучилищ на среднее образование завершился к концу семидесятых. Случись это на десятилетие раньше в стране, иначе бы, чем это было, встретил рабочий класс горбачевскую перестройку. В молодежной своей части он был бы более образован, более умен.
Думая о жизни великого города, о перспективах его развития, Романов никогда не забывал о жизни села. Недавно я натолкнулся на строки замечательного русского поэта Николая Дмитриева: «Не исчезай, мое село... ты будто Слово о полку в одном бесценном экземпляре». Романову не надо было объяснять значение села для жизни всей России. Он лучше других понимал, что город без села развиваться не может. На Ленинград и Ленинградскую область смотрел как на единое целое. При нем в области были созданы крупные специализированные объединения по производству овощей, молока, мяса. Создано (1971) одно из первых в РСФСР объединение тепличных совхозов «Лето». Введен в строй (1973) промышленный комплекс по откорму крупного рогатого скота «Пашский», свиноводческий комплекс «Восточный» (в них были уже тогда (!) предусмотрены средства экологической защиты). К началу восьмидесятых область полностью обеспечивала город овощами, куриным мясом, яйцами, молоком.
В наших беседах Григорий Васильевич всегда интересовался жизнью областников, извлекая из своей компьютерной памяти статистические данные. Помнит все, вплоть до количества элитных бычков в «Пашском» в 1980 году. За всем этим я вижу любовь (да, любовь!) Романова к земле, к людям — жителям города и области. Григорий Васильевич не терпит риторических прикрас в речи, избегает высоких слов. Его язык — язык деловой прозы. Но в том, что и как он говорит о производственных делах, о людях производства, таится чувство великого патриота.
Рассказывать о делах Романова невозможно без сухой статистики. А в ней, как говорят, никакой поэзии. Так ли это — судить людям.
За Х пятилетку в Ленинграде сверх годовых планов было реализовано промышленной продукции на один миллиард рублей. Создано более полутора тысяч новых видов машин и приборов. В объединении «Электросила» изготовлен турбогенератор мощностью 1 млн 200 тысяч киловатт, а в ЛОМО — уникальный оптический телескоп с зеркалом диаметром 6 метров.
1 сентября 1981 года вышла на проектную мощность Ленинградская атомная электростанция. Такое движение вперед за пять лет! Это ли не поэзия? Именно в названных цифрах и фактах и заключается она — поэзия труда, созидания.
В Ленинграде Романов был в своей стихии. Можно сказать, пользуясь образным языком поэзии, что здесь он творил Ленинградскую ораторию — осуществлял план экономического, социального и культурного развития великого города на Неве. Да, и культурного, о чем предпочитают сегодня забыть некоторые деятели. Не говоря уже о развитии фундаментальной и отраслевой науки в Ленинграде, а также о высокой культуре его школ, профтехучилищ, вузов, особо выделим: с 1972 года велась реконструкция зданий в историческом центре города, в 1977 году капитально отремонтирован Литейный мост, а за 1976—1980 годы реконструировано 50 мостов.
В это же время, с 1970 по 1978 год, построено 15 станций метро, что явилось свидетельством высочайшей культуры инженерной мысли, культуры труда: подземные работы велись на большой глубине под Невой. О культуре научного поиска в ленинградском ВПК при Романове стоило бы сказать особо. К сожалению, я не обладаю для этого необходимыми знаниями. Уверен, что о том напишут будущие исследователи истории советской оборонной промышленности.
9 мая 1975 года, в день Победы в Великой Отечественной войне, торжественно открыт Монумент героическим защитникам Ленинграда (автор Монумента — гениальный Аникушин).
Только у человека, сознание которого отравлено злостью, мог повернуться язык назвать Ленинград в годы, когда его партийной организацией руководил Романов, городом областной судьбы. А сейчас он какой судьбы? Его нынешняя власть все успехи свои оценивает по иностранным инвестициям. Стоит ли комментировать?..
Государственный талант Романова, организаторский и управленческий, очевиден. Для тех, кто работал с ним, увы, не для всех остальных, очевидно и другое: он ведет пуританский образ жизни, от себя и окружающих требует самоограничения в быту.
Вместе с семьей из шести человек жил в трехкомнатной квартире. В Смольном все знали: Романов против приобретения партийными работниками личных автомобилей, против строительства личных дач. Кто в этом испытывал слабость не мог работать в Смольном.
Григорий Васильевич Романов при широкой своей известности — человек строгой скромности. Не носит наград, а их у него немало — медали «За оборону Ленинграда (1942), «За боевые заслуги» (1944), ордена «Знак Почета», Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, пять орденов Ленина, звезда Героя Социалистического Труда (1983). Избегает прессы, рекламы. Никогда не говорит о своих заслугах.
Анализируя рассказы многих, кто долгое время работал под началом Романова, я пришел к заключению, что стиль его партийного руководства был творчески-прагматичным: максимум знания дела, максимум требовательности к себе и другим при его исполнении, максимум воли и целеустремленности при доведении дела до конца — до проверки итоговых результатов. И при этом постоянный поиск новаторского решения проблем, выдвигаемых жизнью. Время требовало реалистической практичности, поисков нового и железной дисциплины: нужно было во что бы то ни стало добиться военного паритета СССР и США. Не забудем, что Ленинград был прежде всего городом оборонного производства.
Романов бывал крут и суров, когда встречался с проявлениями некомпетентности и расхлябанности. Не терпел он и рохлей в партийной работе, равно как и сибаритов. Время диктовало такой стиль.
Брежнев ценил Романова, поддерживал его начинания. Бытовало мнение, что генеральный секретарь смотрел на первого секретаря Ленинградского обкома как на своего преемника. Основания для этого были веские. Романов закономерно стал в 1973 году кандидатом, а с 1976 года — членом Политбюро ЦК КПСС. В это же время на него обратили пристальное внимание и на Западе. Бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен в книге «Власть и жизнь» (1990), вспоминая о своей первой встрече с Романовым летом 1973 года, отметил, что тот отличался от остальных советских руководителей «непринужденностью, ясной остротой ума».
Когда стало очевидным, что Брежнев тяжело болен, в партии чаще других назывались в качестве ее будущих лидеров Романов и Горбачев. Не случайно оба они в кратковременный период руководства Андропова избираются секретарями ЦК КПСС. Именно тогда, по утверждению известного русского мыслителя-исследователя Александра Зиновьева, «в соответствующих службах Запада решили устранить Романова и расчистить путь Горбачеву».
В 1985 году последний путем интриг и закулисных махинаций взошел на вершину партийной власти. В том же году Романов («Деловые и моральные качества его, вне всякого сомнения, были выше, чем у Горбачева». — А.Зиновьев) освобожден от обязанностей члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС «в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья».
После отставки Григорий Васильевич обращается к генсеку с просьбой вернуть его на партийную работу. Горбачев вспоминал: «Встретившись с Романовым, я достаточно откровенно дал понять, что для него нет места в составе руководства». Иного и быть не могло: коварный последний генсек уже шел по пути предательства, устранял всех потенциальных своих антиподов, реальных — в первую очередь. Все дороги были перекрыты знаменитому ленинградцу.
Григорий Васильевич тяжело переживал, и до сих пор переживает, трагедию страны и города, с судьбой которого он связал свою личную судьбу. Коммунист на всю жизнь, он восстановился в партии сразу после II чрезвычайного съезда КПРФ. Живет в Москве, но душа его в Ленинграде. В городе на Неве осуществился его государственный талант. В нем он познал счастье творчества и самое дорогое, что дано человеку — признательность и доверие людей.
Когда приходишь к Григорию Васильевичу домой, то видишь на большом столе книги, брошюры, журналы, вырезки из газет — и все это о современной жизни любимого им города.
Ленинград, обманом переименованный в Санкт-Петербург, восстанавливает свою историческую память. В ней имя Романова — символ великого советского прошлого. Без великого прошлого не может быть великого будущего.
|
