|
"Более того, он не очень хорошо знает английский: этот язык он учил на двухгодичных курсах при питерском ДК милиции (бывший ДК им. Дзержинского). Он работал сантехником, гидрогеологом, библиотекарем, токарем на заводе, слесарем и водителем грузовика с прицепом. Потом прочел «Архипелаг ГУЛАГ» и настолько проникся, что недолго думая пришел служить в органы, где и провел в качестве оперуполномоченного следующие шесть лет жизни… А потом, после курсов английского, Дмитрий Пучков перевел свой первый фильм, с которого и началась, собственно, жизнь Гоблина. Сегодня существует около 200 фильмов в его переводе. Строго говоря, переводом это назвать нельзя. Но зрители любят Гоблина не за точность: Гоблин, не щадя ничего, глумится над тем, что мы любим, и оказывается, мы в этом нуждаемся.
Историю о том, откуда появилось и как приклеилось это нетипичное для русского милиционера прозвище Гоблин, Дмитрий связывает с питерским журналистом Александром Невзоровым. «Была в перестроечном Питере такая передача — “600 секунд”, которую вел толковый криминальный репортер Александр Глебович Невзоров. Он постоянно разоблачал происки недемократичных властей, в том числе деятельность ОРБ (оперативно-разыскных бригад). Разоблачения сопровождались показом окровавленных по локоть рук, страшных рож и жутких сцен задержания ни в чем не повинных граждан. В своих зажигательных репортажах гражданин Невзоров называл нас “еринскими упырями” — в честь тогдашнего министра внутренних дел Ерина. Мы тоже начали называть друг друга упырями — в ироническом, понятно, контексте. А потом как-то раз прочитали в газете заметку “Гоблины в милицейских шинелях”, и, хотя оперсостав в шинелях не ходит, стали называть друг друга гоблинами — обратно же, в ироническом контексте. Потом я играл в компьютерные игрушки, а там надо ник латиницей писать — и Goblin прижился окончательно. А уж потом я под этим ником и фильмы начал переводить».
- Почему вообще вдруг возникло желание высмеять все эти несуразные переводы?
По большей части я просто правильно перевожу кино, с этого, собственно, и начал. Дело в том, что в перестроечное время все завезенные фильмы переводились в основном на слух. В итоге получалось, что в одном месте товарищ пропустил, в другом не расслышал и решил отсебятину спороть, и так на протяжении всего фильма. В результате, когда я переводил тот же самый фильм, смысл радикально отличался от той версии, что зрители слышали раньше. И на моем сайте это порождало бурю возмущений: «Было так, а стало вот так! И вообще в обычном переводе кино смешнее было, а твой точный перевод — скучный». Я пытался объяснить, что все шутки в прошлом переводе выдуманы исключительно самим переводчиком потому, что реального смысла он не уловил, а говорить что-то надо. На что мне заявляли, что я перевожу без божьей искры. И вот когда меня окончательно достали криками, что я не могу шутки шутить, я и «нашутил» «Властелина колец». А студию назвал «Божья искра».
- А как появилось это увлечение? Вы ведь даже иняза не заканчивали…
Это было достаточно давно, в 1995 году, в эпоху видеокассет. Есть у меня приятель — страстный поклонник и коллекционер кино. В качестве подарка на день рождения я перевел его любимый фильм — «Путь Карлито» Брайана Де Пальмы. А поскольку подход я исповедую бесцензурный, в результате фильмы для нашего зрителя обретают чудовищное звучание. Герой у Де Пальмы пуэрториканец, который с ужасным акцентом говорит по-английски, — в русском варианте это что-то типа: «Эй, слющай!» При доскональном переводе стало понятно: если проецировать эту историю на нашего зрителя, то получится не путь Карлито, а не менее захватывающий путь Махмуда. От моего варианта перевода приятель был в восторге, а жена его, которая тоже обожала этот фильм, сказала: «Дима, это был мой любимый фильм, а ты его так испохабил, что я его больше никогда смотреть не буду». Это была самая лучшая рецензия: человек наконец-то понял, про что кино на самом деле.
- С зарубежными фильмами понятно, а зачем было «переводить» «Бумер» Петра Буслова? «Антибумер» получился, конечно, дико смешным, и его даже по одному из центральных каналов показали, но актеры, насколько я знаю, на вас слегка обижены: не тронь, мол, шедевр грязными руками.
- С моей, авторской, точки зрения, все так называемые смешные переводы — это пародия на переводческую халтуру, когда переводчик за кадром несет ахинею и при этом считает, что так и надо. «Антибумер» — это попытка развить идею путем переноса этих мощных наработок на отечественное кино. С инициативой сделать из «Бумера» что-то в стиле Goblin выступила студия СТВ, которая сняла правильные фильмы типа «Брата» и «Мама, не горюй!». Я согласился — и получился «Антибумер». Конечно, такие фильмы вызывают резко полярные суждения: одни в восторге, другие плюются. Но что касается рейтингов, то они побили «Дом-2». А это на нашем телевидении серьезная заявка.
Дмитрий Пучков скептически относится к современному российскому кино
- А фильмы, которые идут в кинотеатрах, — насколько качественно продублированы они?
- Где-то очень серьезно следят. Тот же «Властелин колец», за исключением ряда оговорок, в целом сделан качественно. Но некоторые фильмы переведены ниже всякой критики. Например, есть такое кино «Плохой Санта». На самом деле это квинтэссенция похабщины и матерщины. А у нас он позиционируется как новогодний фильм для семейного просмотра. Как мыслят наши прокатчики? Во всех местах слово «жопа», извиняюсь, вырежем, и этот фильм можно будет с детишками смотреть. А он совсем не для детишек. Зачем это делается, непонятно. Сцену анального секса, кстати, оставили — это, оказывается, детям показывать можно: главное, чтоб мата не было.
- Русский мат и американская брань сопоставимы? Или все-таки приходится много эпитетов придумывать?
- Конечно сопоставимы! Когда заявляют, что у них там что-то слабое, что нет никакого соответствия, это говорят люди, которые, во-первых, языком не владеют, во-вторых, в Америке никогда не жили. Они считают, что только в русском языке якобы какие-то чудовищные матюги. Да зайдите в любой ЖЖ — там через каждое слово два матерных, и это почему-то никого не шокирует. Вот американцы с этими словами кино и снимают. Фильмы вроде «Основного инстинкта» еще не самые похабные. Но все непристойные сцены для нашего проката оттуда вырезаны вообще, а все «неприличные» реплики либо вырезаны, либо — приготовьтесь! — переговорены другими актерами (которые не имеют ничего общего по тембру голоса ни с Майклом Дугласом, ни с Шарон Стоун). И все прекрасно — показывают по телевизору в прайм-тайм.
В Британии американское кино беспощадно «режут», а некоторые фильмы вообще не разрешают прокатывать по причине непристойного содержания. «Бешеные псы», к примеру, запрещены. Ведь у нас никто не знает, что сценарий у Тарантино никто не брал не потому, что гения никак признать не хотели, а потому что он похабник и матерщинник. И никто его снимать не хотел, пока он сам не снял. Получилось круто, но это кино не для всех. А когда наши говорят, что очень слабые ругательства… Иностранный язык всегда кажется слабее. Выяснением, какой язык богаче, занимаются только те люди, которые не знают языков вообще. Кстати, в английских словарях слов отчего-то больше, чем в русских.
- В чем смысл «сдабривания» фильма матом? Разве это смешно?
- Ну да. Табуированные темы типа сортирного юмора — когда об этом в приличном обществе говорить нельзя, а тут тебе с экрана взяли и сказали, — вызывают дикий гогот. Естественно, рассчитано это в основном на малолетнюю аудиторию. А поскольку 75% кинозрителей — подростки от 13 до 17 лет, то все затачивается под них.
- А что вы скажете про российский кинематограф?
- Да какой-то он никакой. Что-то наши режиссеры ныли, ныли, что советская власть их угнетала, мучила, не давала снимать. Вот советская власть рухнула, и что они сделали? Они по-прежнему получают государственные деньги, но пока над ними стоял ЦК КПСС, они сплошняком шедевры выдавали. А потом ЦК КПСС не стало — не стало продюсера, который объяснял, что делать, — режиссеры стали снимать сами по себе, и гениальность на этом оборвалась. На Западе есть режиссер, над ним стоит продюсер, они оба знают главную цель — заработать денег. Других задач у кино нет. Если ты в процессе изготовления фильма, который должен принести деньги, способен еще какие-то мысли свои протолкнуть, самовыразиться, то это хорошо, значит, ты отличный режиссер. Но массовое кино в Америке делают по другим лекалам. Вот «Человек-паук». Это придуманная мифология, у нас ничего подобного нет. Были когда-то комиксы, в которых действовали мальчик и девочка, поэтому читали их и те и другие. Потом они выросли, но тут сняли кино. В кино пошли и нынешние мальчики и девочки, и их мамы и папы, которые в детстве читали те самые комиксы. Итого «накрыты» и мальчики, и девочки, и дяденьки, и тетеньки. Отсюда мегаприбыли и сборы. А что делают наши? У них цель одна — с разной степенью умелости закосить под Тарковского, чтобы повыпендриваться перед тремя знакомыми. Зрителям эти фильмы абсолютно неинтересны.
Гоблин убежден, что власть никого не портит
- Но вы же не будете спорить, что есть режиссеры, которые и после распада СССР выдают высококачественный продукт.
- Например? Я таких не знаю.
- Алексей Герман. Его «Хрусталев, машину!» уже в конце 90−х снят.
- И по сравнению с «Лапшиным», снятым в 84−м, он, на мой взгляд, значительно слабее. А сейчас он снимает-снимает «Трудно быть богом», и никак у него что-то не получается. Я на полном серьезе надеюсь, что выйдет шедевр — все-таки 10 лет трудится. А вообще из всего постперестроечного кино к произведениям искусства могу отнести только «Возвращение» Андрея Звягинцева. Почему его на Западе так душевно приняли? Потому что человек к базовым ценностям обращается. И не жалуется на то, как ему плохо жилось в Советском Союзе и как ему на кухне не давали травить политические анекдоты (хотя никому не мешали их рассказывать). А все остальные как снимают? Государство выдает бюджет, скажем 30 миллионов, — его благополучно «распиливают», растаскивают, и в результате выходит тот шлак, который мы видим. За год снимают 200 фильмов, до зрителя доходят 60, остальные не видит никто, кроме авторов. Причем обратите внимание, все непрерывно позиционируется: вот это наш ответ «Матрице», а это — «Властелину колец». Зачем какие-то ответы? Я понимаю, при Хрущеве токарный станок назывался «догоним и перегоним». А здесь-то что? Кого они там гоняют? Искусство не стометровка.
- Бортко, на ваш взгляд, тоже ЦК не хватает?
- В «Собачьем сердце» актеры серьезные. А Бортко любит дать актерам раскрыться. И если они серьезные и активные, как Евстигнеев, то и результат соответствующий. А другие актеры хотят и могут работать только тогда, когда ими руководят, и не считают нужным выполнять работу режиссера.
- То есть с актерами у нас тоже проблемы?
- Да нет, виноват режиссер в первую очередь. Времена изменились. Надо зарабатывать деньги. Есть инструмент — телевизор, который занят промыванием мозга. Обратите внимание: все сборы от наших фильмов, которые позиционируются как блокбастеры, зависят от телевизора. Фильмы выходят в рождественские праздники, когда страна 10 дней подряд ничего не делает. Перед Новым годом начинается бешеная реклама. Например, включаем мы программу «Время», а там показывают новостной сюжет — девочки выбегают из кинотеатра и визжат: «Ой, мы только что посмотрели “Дневной дозор” в третий раз. Это такой фильм, который хочется смотреть снова и снова!» И так по несколько раз на дню. Это даже не реклама, это прямое вторжение в мозг. Естественно, все, кто от пьянства хоть чуть-чуть очухался, пошли и посмотрели. Отсюда и сборы. Вот так у нас появляются блокбастеры. Но это же нечестно! Получается, что главный инструмент формирования общественных вкусов — «Первый канал» — навязывает нам просмотр своих фильмов. Люди идут и смотрят. Сняли у нас «Волкодава» — бюджет 10 миллионов долларов, столько же потрачено на рекламу, а сборы в кинотеатрах в два раза меньше — даже себестоимость не отбили. И тут привозят «Пиратов Карибского моря», у которых рекламный бюджет всего два миллиона долларов, и вдруг он становится блокбастером. Мы не конкуренты Голливуду в таком кино. Все попытки снять что-то подобное выглядят смешно и натужно. У нас получались отличные фильмы про человеческие отношения: «Осенний марафон», «Москва слезам не верит», «Любовь и голуби». Такое и надо снимать. Нужны только хорошие актеры и приличная драматургия. Все это у нас есть, но режиссеры заняты не тем. А зритель вынужден смотреть то, что дают.
- И кто это должен контролировать?
- А зачем?
- Ну, должна же быть у людей альтернатива. Человек, который живет в глубинке, не может потратить 250 рублей на билет в кино — он вынужден смотреть то, что показывают по телевизору. А по телевизору сплошной «Аншлаг».
- У нас, как известно, гарантированные деньги приносит только все тот же телевизор. Туда суют рекламу, а реклама позволяет отбивать показ чего угодно. «В телевизоре» быстро сообразили, что есть некие темы, которые приносят высочайшие рейтинги, а значит, и деньги. Как нетрудно догадаться, это сериалы типа «Зоны», «Бандитского Петербурга», то есть сплошная уголовщина, бандитизм — вот где наивысшие рейтинги. С одной стороны, они вроде правильно делают, ибо народ именно это и хочет смотреть. Ведь Россия за пределами Садового кольца по-прежнему в этой чернухе и бандитизме живет. И люди смотрят как про себя: да, вот такая наша жизнь. Но с другой стороны, это неправильно. Когда нет никакого назидательного начала — это плохо. Зрителю нужно внушать, что надо стремиться жить хорошо, что головы простреливать и воровать — это некрасиво. Что надо быть добрее. А сейчас оседлали волну интереса к уголовщине и без передыха гонят. Причем качество данного продукта ниже ватерлинии. Все: режиссура, актерская игра, операторская работа — на уровне ПТУ. Есть проблески вроде «Моей прекрасной няни» или «Не родись красивой», каковые, как известно, куплены за кордоном и там уже обкатаны, проверены. Единственное, что требуется, — это диалоги адаптировать. Наши сценаристы такого написать не могут. У нас потолок — две сюжетные линии в одной серии. А должно быть минимум три.
- Вы проработали в милиции несколько лет. Ушли из принципиальных соображений?
- Не из диссидентских, не подумайте. Мне там очень нравилось, но платили действительно мало. Когда, еще работая в розыске, я написал свою первую заметку о компьютерных играх и мне заплатили 900 рублей, я испытал, так сказать, культурный шок. Моя месячная зарплата тогда составляла 1080 рублей. Но когда уволился, год себе места не находил и через год пришел проситься обратно. Не взяли. Я уже запятнал себя сотрудничеством с коммерческими структурами и превратился в предателя и изменщика (смеется). Тогда я плюнул и с тех пор по этому поводу не переживал.
- Вы знаете милицейскую жизнь изнутри. Там какая-то атмосфера нехорошая? Как так получается, что милиционер в России ассоциируется с какими-то неизбежными проблемами. Если навстречу идет милиционер, то лучше перейти на другую сторону дороги от греха подальше.
- Ну что сказать?.. Население наше милиционеров не любит, а милиционеры в свою очередь недолюбливают население. Ненависть, она взаимная. Изучая языки, ты вынужден постоянно читать всякие пословицы, поговорки: чтобы хорошо переводить, надо быть по-настоящему эрудированной натурой, уметь аппендицит от гипоталамуса отличать, Клио от Ио и базис от стазиса. Так вот, среди русских пословиц нет ни одной приличной про служителей культа. Если поп, то дурак, алкаш, сквернослов, бабник, жлоб. То же самое и про милицию. И так не только у русских: полицию нигде не любят, ни в одной стране. В Америке полицейские сравнительно недавно стали такие хорошие, да и то в пропаганде. А еще в 60−е гоняли негров со скамеек, на которых были таблички «Только для белых». Американцы своих полицейских точно так же ненавидят, однако там государство предпринимает серьезные усилия в отношении законности. А у нас страна отдана на разграбление кому попало, в том числе и милиции.
- Но в Америке полицейский хотя бы в своих действиях основывается на законах.
- Тут надо четко осознавать, что мы не европейцы. И у нас никогда не будет так, как там. Население у нас вообще считает, что власть — это какая-то мерзость неземного происхождения, которая из народа пьет кровь. Ага, из Кремля выезжают боевые треножники и, жутко ухая, хватают несчастных граждан волосатыми щупальцами и сосут из них кровь. Но это же не так. Наша власть не с Марса: они точно такие же граждане нашей страны, как мы. Ну а я, как человек, служивший в милиции, авторитетно и объективно могу сказать, что власть — она никого не портит. Она всего лишь позволяет гражданину раскрыться во всей полноте. Вот, допустим, сволочь, дурак и подонок пришел в милицию служить, а ему там разрешили людей дубинкой бить по голове. А так он не мог бить и молча злился. Его, может, жена ни во что не ставит, и дети в него плюют. А на службу он приходит, берет палку: «Держитесь, гады!» — и начинает оттягиваться. То есть это ничтожество имеет возможность так себя вести. В массе так получается именно потому, что граждане такие. Мораль в стране растоптана и выкинута за ненадобностью. И только потом уже эти граждане порождают такую милицию. Это же не какая-то зловредная организация — всего лишь отражение нашего общества.
- Взятки берут…
- Ха! Так вся страна ворует. Я не оправдываю, но когда все воруют, то почему милиционеры не должны воровать?
- Потому что они служители закона.
- Да, это позволяет им зарабатывать деньги на своем участке. Теперь ведь все знают, что служба родине — это для дураков, что присяга — только повод для смеха над дураками, не умеющими устроиться в жизни. Воруют все. И не потому, что низкие зарплаты. Мне, при моей зарплате в 26 долларов, минимальную взятку предлагали в 5 тысяч долларов, а максимальную — в 70 тысяч.
- И вы, конечно, отказались…
- Ну, 5 тысяч — это как-то несерьезно, а за 70 меня скорее убьют, чем отдадут. Но дело не в этом. Взятка всегда больше зарплаты. Так что дело не в зарплате. Дело в морали. А какая мораль в государстве? На собственную историю беспрерывно испражняются, людям внушают, что они дегенераты и уроды. Когда это десятилетиями вбивается в голову — а это не шутки — люди начинают вести себя соответствующе. Когда правитель понимает, что в стране что-то не так, он обязан исправить ситуацию, а не рассказывать гражданам, «какие вы все козлы».
Вот задаю я детям вопрос — я много общаюсь с подростками — зачем вы смотрите «Дом-2»? Что там интересного? Дети на полном серьезе отвечают: «Ну как, там вот ребята общаются, у них конфликты, они их как-то разрешают между собой. Я смотрю и учусь, как в жизни себя вести. Как из конфликтов выходить. Как отношения строить». Это о чем говорит? О том, что дома ничему подобному ребенка не учат. Он считает, что папа лузер, а мама дура, раз за этого идиота вышла. А я передовой, демократичный молодой человек. И вот он, источник знаний, — телевизор. А откуда морали взяться, если морали там не учат?
В милицию идут служить те же самые молодые люди, другим взяться неоткуда. К примеру, гаишников у нас любят обвинять, что, мол, они постоянно что-то вымогают. А что вымогать-то? Встань с полосатой палкой на углу, тормози всех, кто едет хотя бы больше 100, — да устанешь палкой махать! А кто заставляет нарушать правила? Ну ладно, остановили, и что — он будет спорить? Пойдет штрафы платить? Гораздо проще расплатиться на месте: на тебе 100 рублей, а я дальше помчусь. Отслеживается интересная вещь: сначала нарушаем закон, потом тут же даем взятку, а после этого начинаем орать — какие подонки! Есть такой мифический зверь Уроборос — змея, кусающая себя за хвост. Вот это он.
|
