|
«Инопланетянин» Петрович
Борис Игнатьев – мудрость нашего футбола. Петрович знает о футболе и футболистах все – от «а» до «я». Даром, что прошел все мыслимые и немыслимые ступени своей профессии. Всегда сдержанный. Корректный. Взвешивающий каждое слово…
– Борис Петрович, как вы попали в футбол?
– Как и все мальчишки. С утра до вечера гонял с друзьями мяч во дворе. Других же развлечений тогда не было. Вот и рубились целыми днями напролет. Я жил в центре Москвы на Неглинке, никаких пустырей у нас не было. Мы играли на обычном асфальте, ворота нам заменяли школьные портфели. Однажды, помнится, разбил мячом окно соседке. Ох, и влетело мне от нее (смеется)! Мой дом был напротив Сандуновских бань, куда на следующий день после матчей захаживал практически весь цвет советского футбола конца 40-х – начала 50-х. Я караулил игроков у дверей «Сандунов», но подойти к ним стеснялся. Родители мечтали, чтобы я пошел по стопам отца, который всю жизнь в авиации прослужил. Мне же милее был футбол. Мальчишкой пошел в спартаковскую школу. Потом была ФШМ, затем дубль «Динамо». До основы бело-голубых не дотянул. Тренер Всеволод Блинков был лаконичен: «Боря, силенок у тебя не хватает. Окрепнуть надо». Поехал в Ижевск, оттуда в Горький перебрался. С «Волгой» с ходу в высшую лигу пробились…
– В советские времена профессии футболиста, как известно, официально не существовало. Какая запись была в вашей трудовой книжке?
– Кем я только не был! И токарем, и спортивным инструктором, и инженером-механиком, и даже специалистом по лечебной гимнастике. Да это что! Один мой приятель из свердловского СКА был оформлен в трудовой книжке футболистом-стрелком (смеется)!
– Как стали тренером?
– Другого пути для себя не представлял. Еще игроком десятки тетрадей исписал конспектами тренировок. Главный что-то объяснял, а я размышлял: как бы сам в аналогичной ситуации поступил? Документы в школу тренеров отнес еще в 27 лет. Учился на курсе вместе с Яшиным, Царевым, Ивановым, Кесаревым. Потом один очень хороший тренер, у которого я когда-то играл, предложил мне поработать вместе с ним. Я, еще совсем молодой человек, стал ему помогать. Позже самостоятельно начал работать. При этом старался всегда очень самокритично к себе относиться. Я вообще по натуре человек сомневающийся. Мне даже от жены достается за то, что после любой победы занимаюсь самокопанием, ищу какие-то недостатки. Начинаю разбираться, что не получилось у моей команды, в каких эпизодах ребята могли бы лучше сыграть. Потому что уверен: завтра будет еще сложнее. И никогда я не говорил себе: дескать, ты молодец, Борис, можешь собой гордиться. В 1988 году наша юношеская сборная выиграла чемпионат Европы. С друзьями пошли это событие отметить в баню, и кто-то из них обронил: «Ну все, ты теперь настоящий тренер, перед тобой все двери открыты». А я, наоборот, гнал от себя эти мысли.
– У вас есть среди тренеров кумиры, специалисты, на работу которых вы в своей тренерской деятельности равнялись и продолжаете равняться?
– Во времена советского футбола почти все наши тренеры были замечательными специалистами, у которых многому можно было научиться. Помню, когда Константин Иванович Бесков стоял у руля первой и олимпийской сборных, я почти не пропускал его тренировок в Новогорске, благо сам со своими юношескими командами чуть ли не круг-лый год там сидел. Однажды набрался смелости, попросил у Константина Ивановича разрешения присутствовать на теоретическом занятии. И он не отказал! А при Валерии Васильевиче Лобановском по его личному указанию наставники всех юношеских сборных обязаны были присутствовать на тренировках национальной команды. Причем его помощники – то Морозов, то Мосягин – готовы были до мельчайших нюансов разъяснить нам специфику тренировочного процесса. Сейчас же молодые тренеры, словно слепые, беспомощные котята, которых бросают в воду. Им не у кого учиться, да порой и не хотят они этого.
– Правда, что, когда вы работали в Ираке, вам довелось встретиться с сыном Саддама Хусейна?
– Да, случилась такая встреча. Был он тогда главой Иракской федерации футбола и председателем Олимпийского комитета Ирака. После одного из контрольных матчей олимпийской сборной Хусейн-младший решил со мной побеседовать. До сих пор вспоминаю его просто нечеловеческий взгляд. Вспоминаю – мурашки по коже. Так вот, во время нашей беседы он поинтересовался, какие игроки мне нужны, чтобы усилить команду. Я назвал пару фамилий, уточнив, что по возрасту они в команду все равно не проходят. «Ты что, бухгалтер? – улыбнулся сын Хусейна. – Зачем подсчетами занимаешься? Скажи, кто нужен, мы все устроим». И, действительно, через какое-то время приводят мне футболистов, которым уже под 30. А они все против юношей играют. С фиктивными паспортами, естественно. Потом я узнал, что в Ираке, да и на всем Ближнем Востоке, такие подмены всегда существовали.
– Борис Петрович, у вас есть самый любимый футболист, с которым легче всего было работать?
– Мне всегда как личность импонировал Витя Онопко. Скромный, спокойный и абсолютно надежный. Думаю, его жена Наталия счастлива, что у нее такой замечательный муж. Виктор играл у меня еще в юношеской сборной. Но если бы кто-то в середине 80-х сказал мне, что он в нашем футболе станет звездой, я бы не поверил. Онопко не обладал какими-то феноменальными данными. Были ребята и талантливее его. Например, Сергей Кирьяков и Олег Саленко. Серега не без изъянов, конечно, зато восприимчив к обучению. А Саленко мешало неправильное отношение к себе. Он чувствовал, что природа щедро его одарила и думал, что талант так и будет тащить его на себе. А Витя Онопко за счет фантастического трудолюбия слепил из себя игрока.
– В прессе постоянно муссируются слухи о договорных матчах. Положа руку на сердце, скажите, ваши команды когда-нибудь играли такие матчи?
– Когда был футболистом, признаюсь, доводилось играть договорняки. А вот когда работал тренером, то клянусь вам, ни разу не запятнал свою честь такими матчами. Хотя мне и предлагали «расписать» ту или иную игру. Особенно часто подобные предложения получал, когда работал в первой лиге. Но отказывался! И своим ребятам всегда строго-настрого запрещал устраивать договорные «спектакли». Правда, был случай, когда они меня ослушались.
– Можно об этом подробнее?
– В конце 1980-х годов я с юношеской сборной 1969 года рождения ездил на турнир в Гонконг. Суточные, естественно, были копеечные, мальчишки молодые, но домой оттуда все везли такую видеотехнику, что, увидев размер коробок в аэропорту, я просто дар речи потерял. Я-то сам возвращался с маленьким пакетиком, где лежали купленные в подарок жене колготки. А они с телевизорами да видиками. Собрал я их и спрашиваю: «Признавайтесь, откуда деньги взяли?» Ну и раскололись они. Оказывается, в отель к нашим футболистам заявились местные «жучки», которые играли на тотализаторе. Сборную Таиланда они предложили обыграть со счетом 4:1, Камбоджу – не более чем 5:0, пообещав взамен солидный куш. Возражений не последовало.
– Я общался со многими игроками, игравшими у вас. И никто никогда не сказал о Борисе Петровиче Игнатьеве дурного слова. Неужели не давали им повода на вас обидеться?
– Всякое бывало. Тренер не может управлять командой только с помощью пряников. Кнут тоже необходим. А где кнут, там зачастую и обиды. Но я считаю себя справедливым тренером. Поэтому серьезных конфликтов никогда и ни с кем у меня не было.
– Вы один из немногих отечественных тренеров, которые критически относятся к работе Гуса Хиддинка…
– К его работе я отношусь нормально. Это действительно отличный тренер, который многого добился в своей карьере. Просто мне не нравится, что ваши коллеги-журналисты с него пылинки сдувают. Романцева, Семина и Газзаева увольняли при первых же серьезных неудачах. Да и меня не щадили. А Хиддинк дома играет вничью с Хорватией и Израилем, но все кричат «Браво!». Почему Газзаева уволили за проигрыш тому же Израилю в ничего не значащем товарищеском матче? Помню, в 1998-м меня выбивали из колеи жесткие журналистские выпады. Выигрываем в Москве товарищеский матч у чемпионов мира – французов 1:0, а в газетах наутро читаю: «Играли плохо, позор!» Потом побеждаем Турцию 1:0 – та же реакция. Хиддинку за 0:0 с хорватами кричат «Браво!», а мне за победу над чемпионами мира – «Позор»…
– Борис Петрович, о вашей семье почти ничего не известно. Расскажите о ней.
– С женой я познакомился в Горьком, когда играл за «Волгу». Ее туда из Ленинграда командировали на завод «Красное Сормово». Она устанавливала электронные приборы на атомную подводную лодку. В 1963 году расписались и с тех пор неразлучны. Вот уже почти 45 лет. У нас есть сын – он живет в Германии, женат на немке, и два замечательных внука – Камил и Александр. Им 17 и 12 лет соответственно.
– Слышал, что ваш сын в молодости играл за ФШМ. Почему он так и не стал профессиональным футболистом?
– Гена решил с армией судьбу связать. Уехал с друзьями в Череповец, поступил в Высшее военное училище радиоэлектроники. Дослужился до майора. Потом переехал жить в Германию. Там и женился.
– А внук Камил до сих пор играет за юношей «Штутгарта»?
– Да. Вы хорошо осведомлены (смеется). А говорите, что про мою семью ничего не известно. Так вот, Камил в «Штутгарте», а Александр в Гельзенкирхене за младшую команду «Шальке» выступает.
– Можете, как тренер, оценить их перспективы?
– Младший более талантливый. А Камил физически слабенький, дохленький. Весь в деда (смеется)… "
|
