|
Я про настоящие партии, которые делят деньги и влияние.
Вот, например, Тверской суд арестовал акции «Русснефти». Поспешность, с которой это проделано, поистине поразительна. Ведь что случилось? Считается, что на «Русснефть» были два претендента: «Роснефть», председателем совета директоров которой является могущественный замглавы администрации президента Игорь Сечин, и глава «Базэла» Дерипаска. ¬Ну хорошо, Дерипаска купил «Русснефть» с одобрения Путина и под обещание перепродать актив государству.
Ну, купил. Ну, обещал. Ну, перепродаст. Так зачем арестовывать?
А затем, что если президентом станет Медведев или Иванов, Дерипаска может раздумать продавать «Русснефть» компании, контролируемой г-ном Сечиным. И если Дерипаска не продаст «Русснефть» после выборов — российский политический барометр зафиксирует падение удельного веса Игоря Сечина. И если не успеть отобрать у Дерипаски «Русснефть» до выборов — это опять-таки будет означать падение удельного веса Игоря Сечина.
Иначе говоря, охота на «Русснефть» — не чисто коммерческий вопрос. Это вопрос политического веса околопрезидентских кланов — веса, измеряемого в миллиардах долларов.
Вот другая история: арест Владимира Кумарина, «крестного отца» Санкт-Петербурга. История не очень коммерческая. Империя Кумарина велика, но у любого, кто попытается ее забрать, не будучи Кумариным, она просочится, как вода, сквозь пальцы. Что такое главная жемчужина этой империи — Петербургская топливная компания? Ничего. Сеть заправок. И если около каждой заправки не будет угрюмого мальчика в кожаной куртке, беззаветно преданного боссу, то заправка не будет давать дохода. А угрюмые преданные мальчики бывают только у Кумарина.
Питер — город криминальный. Не потому, что там много бандитов. А потому, что питерские бандиты — это элита города. И эта элита, особенно Кумарин, была знакома со всеми питерскими и о всех питерских все знает. И, судя по составу людей, отвечавших за взятие Кумарина, этот арест можно расценивать как большую победу клана Сечина над кланом враждебных ему силовиков.
Еще один глобальный передел — передел фармацевтического рынка. Практические все крупнейшие российские фармдистрибьюторы, включая «Протек» и «Биотек», получили предложения о продаже своих компаний. Передел идет тихо; тонут молча, не жалуясь, в отличие от Гуцериева, редко-редко на воде видны пузыри — вроде истории с одним из руководителей «Протека» Виталием Смердо-вым, арестованным в день его рождения. Шуметь не с руки — практически все участники рынка замешаны в коррупционных скандалах, связанных с программой ДЛО. И все же — речь идет о компаниях с новейшей логистикой, современными складами, еще недавно планировавших IPO и ведших переговоры с гигантами мировой фарминдустрии; а теперь их тихо душат в углу — до выборов.
Спешно, перед выборами, забирают не только бизнес, но и целые области; на Сахалине Путин поставил губернатора, верного «Газпрому», в Самаре — губернатора, вышедшего из Рособоронэкспорта.
Спешно создаются новые госкорпорации; в их уставах прописываются невиданные льготы и привилегии; президент Путин в своей речи лично обещает пять миллиардов долларов на нанотехнологии. Корпорациями жалуют высших кремлевских чинов, как во время оно жаловали землями и крепостными душами, и — невиданный случай — спешно принимают бюджет на три года вперед, чтобы закрепить на 2008–2010 годы существующие правила дележки казны.
Это и есть настоящая предвыборная кампания. Кампания, в которой счет идет не на голоса, а на миллиарды. Никто не знает, кто станет преемником, но все понимают, что любой преемник означает кардинальную перемену в механизмах распределения собственности и влияния. И каждый из кремлевских кланов в предчувствии преемника старается нагулять побольше миллиардов, бюджетных и небюджетных, обрасти захваченными компаниями и землями в надежде, что чем больше будет капитализация каждого клана, измеряемая в миллиардах долларов отобранного имущества и мегабайтах накопленного компромата, — тем больше любой будущий президент будет вынужден считаться с этой гигантской силой, способной раздавить, купить, а то и убить.
При этом руководители официальных партий имеют к этой реальной кампании не больше отношения, чем разряженные барышни на придворном балу — к кровавым битвам при Аустерлице и Ваграме. Очень важно понять, что Дума стала пустым местом не потому, что в ней нет оппозиции. А потому, что кланы, схватившиеся под ковром, не пользуются Думой как местом сведения счетов. Они презирают публичность и как следствие — даже собственные карманные партии. Получит или нет «Роснефть» «Русснефть» — зависит не от «ЕдРа». Получит или нет Рособоронэкспорт Магнитку — зависит не от Миронова.
И тому, кто хочет знать политический расклад, не нужно смотреть на Думу. Лучше смотреть, кого посадили в Лефортово и что решил Басманный суд.
|
