|
Олег Митволь: «Само исковое заявление достойно внимания».
На 24 апреля назначено очередное – после троекратного переноса – слушание по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации губернатора Московской области Бориса Громова к заместителю руководителя Росприроднадзора Олегу Митволю. Пожалуй, впервые конфликт вокруг подмосковной земли перерос интересы хозяйствующих субъектов и затронул чиновников федерального уровня. О том, насколько серьезны намерения сторон, говорит тот факт, что помимо искового заявления в суд губернатор Громов направил заявление на имя генерального прокурора, а его оппонент, в свою очередь, обратился в Московскую прокуратуру. О том, что стало причиной столь решительных действий, Олег Митволь рассказал в эксклюзивном интервью «НГ».
– Олег Львович, с чем, по вашему мнению, связан повышенный интерес к вашей персоне со стороны губернатора Московской области? Это элемент политического пиара или что-то личное?
– Я все больше укрепляюсь в мысли, что все эти наезды на меня напрямую связаны с моей профессиональной деятельностью. А точнее, с историей Николиной горы и пропавшей, съеденной мышами землей. Эта история, больше похожая на анекдот, к сожалению, не единична – подобная практика становится в Подмосковье привычным делом. Схема на удивление проста. В земельном комитете Одинцовского района мыши вдруг съели кусок карты-планшета с землеотводами на Николиной горе. Такие же планшеты вдруг сгорели и в Звенигородском лесхозе, и одновременно подмосковная землеустроительная организация при переезде потеряла свои экземпляры карт. А вскоре появились другие планшеты – восстановленные по памяти. На них Звенигородский лесхоз стал на 20 га меньше, зато появились новые владельцы, которые предложили эти гектары за пять с лишним миллиардов рублей. Не без труда, но мы восстановили все карты, и с тех пор я уже полгода прошу Московскую область забрать обратно эту землю. Не берут.
В Подмосковье масса таких историй, когда в милиции или в пожарной инспекции оформляются документы о возгорании, в результате которого сгорает какое-нибудь землеустроительное дело. Потом его восстанавливают по памяти, но страдает при этом обычно государственная земля. На ней рисуют частные участки, и поехали… Как пример, еще одна история – на этот раз в Мытищинском земельном комитете. Во время страшного пожара, который, согласно справке из пожарной охраны, полыхал несколько часов, сгорело всего одно землеустроительное дело национального парка «Лосиный остров». И сразу после этого пожара на новых картах мытищинской части Лосиного острова появилось 30 сторонних пользователей. То есть 30 организаций, не имеющих к национальному парку никакого отношения, – частные дома, магазины. В результате нам пришлось проводить чуть ли не следственные действия, искать карты, которые, как выяснилось, сгорели не все – уцелел Госархив России. К нашему счастью, злоумышленники до конца не знают, сколько должно быть копий и где они все находятся.
– То есть политика и личная неприязнь тут ни при чем?
– Вы же понимаете, что это самый прибыльный бизнес, который только может быть: рисуешь себе земли и продаешь их. На самом деле кроме этой истории со съеденной мышами Николиной горой там (в Московской области) сотни гектар, которыми незаконно распорядились и в дальнейшем продали за миллиарды рублей. А эта «мышиная история» – она просто как лакмусовая бумажка: три письма в прокуратуру, три – в МВД. Просим уж кого-нибудь: «Верните! Вот все документы». Кто-нибудь, может, протянет руку и заберет назад государственное имущество. А этих любителей мышей, может, уже и посадить пора?
И сразу после этого началось. Вот передо мной иск о защите чести и достоинства подмосковного губернатора. Причем за честь и достоинство Громова вступился его и.о. Алексей Пантелеев. Лично мне это представляется странным. Вообще иск о возмещении морального вреда должен подавать тот человек, кто пострадал. Не совсем понятно, откуда вице-губернатор так осведомлен о нравственных и душевных страданиях губернатора.
Посмотрите, какая смешная история. Иск о защите чести и достоинства губернатора Громова и правительства Московской области подал восьмого числа его и.о. Пантелеев, потому как сам Громов в тот момент находился в отпуске по случаю участия в выборах в Мособлдуму. Но в тот же день уже сам Громов подает на имя генерального прокурора заявление, в котором просит дать «уголовно-правовую оценку» моим высказываниям, оценить, насколько мое поведение соответствует требованиям Закона «О государственной гражданской службе РФ», а заодно уж и проверить, на каком основании я был назначен на эту должность. Вот такая история получается: как за честь и достоинство вступиться – все в отпуске, а как кляузу в прокуратуру написать – так он сразу появился.
– В чем суть иска? Чем вы обидели губернатора Громова?
– Само исковое заявление тоже достойно внимания. Вот тут написано, что в газете «Московская правда» № 21 от 31 января 2007 года опубликована статья о брифинге, на котором обсуждалось снятие региональной экологической партии «Зеленые» с выборов в Мособлдуму. Далее приводятся некоторые фразы из моего выступления на этом брифинге, которые, по мнению Пантелеева, являются порочащими, так как содержат утверждения о нарушении губернатором Московской области действующего законодательства, умаляют честь и достоинство губернатора Московской области, а также деловую репутацию его самого и правительства Московской области.
Пока все хорошо. Нормальный такой, стандартный иск. Самое интересное начинается, когда переходишь к самим утверждениям, опорочившим честь губернатора.
Далее. «…Мы с лета прошлого года говорим: «Извините, у вас в 92-м квартале Звенигородского лесхоза (Николина гора) практически украли весь Звенигородский лесхоз… А правительство Московской области категорически не хочет замечать, что надо бы вернуть украденное у государства». Как эта фраза порочит губернатора? Вот, документы все есть. Апрель на дворе, скоро год. Уже все смеются на эту тему, спрашивают, зачем мне СМИ. А вот затем – чтоб если не вернуть, так хоть посмеяться.
– Но смех-то горький…
– Горький. Потому что это миллиарды рублей. Украл бы кто-нибудь бочку с опилками – сидел бы уже давно. Далее читаем. «Такая же абсолютно картина со многими другими участками леса». Для справки. В 2004 году мы передали в прокуратуру Московской области документы на более чем две тысячи гектар незаконно застроенного государственного леса. Две тысячи гектар!
Теперь еще интереснее. Фраза: «Как следствие вот этого всего мы с вами видим взрывы бывших сотрудников земельных комитетов, криминальные разборки, перестрелки». Как эти сведения порочат губернатора? Неужели губернатор может быть замешен в убийстве бывшего главы Одинцовского отдела Роснедвижимости Валерия Яковлева? Я теряюсь в догадках, но ни на минуту не мог подумать, что к этому преступлению причастен Громов.
Следующая фраза, якобы порочащая губернатора. «…Я вам могу сказать, что команды Московскому областному избиркому отдает один человек, и вы его знаете», – подчеркнул О.Митволь». Почему Громов подумал, что речь о нем? Я бы мог подумать про Вешнякова или про любого другого. Избирком может получать любые команды, но он их выполнять не должен. Где тут обида и страдания? Дальше. «Соответственно, если этот человек имеет вопросы, касающиеся того, что Митволь слишком много наносит вреда неплохому бизнесу в Подмосковье, связанному с воровством государственной земли и государственных денег, направленных на функционирование системы ЖКХ… то мог бы, наверное, пригласить меня, как положено это у военных, «к барьеру», как в передаче Соловьева. Это было бы намного честнее, чем пытаться на моей жене вымещать личные обиды или комплексы». В Московской области тратится на канализационно-насосные станции 6 миллиардов рублей. И при этом мы с вами видим, как все эти колодцы от старости проваливаются под землю. Причем тут Митволь? Может, нужно просто кирпич класть – и все?
Дальше. «…Если руководство Московской области будет совсем последовательно, то оно найдет форму отомстить также кроме мэра Москвы и аппарату правительства РФ…» Я тут говорю о том, что именно аппарат правительства нам прислал поручение проверить канализационно-насосные станции. «…И мне самому даже интересно, как за это все можно будет ответить и не сесть», – заявил он». При этом фамилий я не называл, а говорил про тех таинственных чиновников, которые покрали землю. Суда еще не было, фамилии не названы, а факт есть. И я исхожу из того, что прокуратура наконец определит, кто виноват. Если есть факт и есть подписи чиновника, он должен сесть?
Вообще получить в одном из субъектов Федерации судебное решение о том, что в этом субъекте не воруют, – будет прецедентно для России. В результате все главы регионов получат справки в суде о том, что у них не воруют, – и все. И вместо того чтобы бороться со злоупотреблениями чиновников, с казнокрадством, проще получить решение о том, что нет такого явления, и закрыть тему.
– На что рассчитывают истцы? Что от вас потребуют в случае удовлетворения этого иска?
– Истцы просят суд обязать ответчиков опровергнуть порочащие честь, достоинство и деловую репутацию губернатора Московской области сведения, в частности, о краже практически всего Звенигородского лесхоза и других лесов. То есть мы выявили факты кражи лесов, а он через суд требует, чтобы мы опровергли, что это была кража. Факт есть, а самого явления нет.
Они просят опровергнуть слова «…о взрывах бывших сотрудников земельных комитетов…». То есть опровергнуть, что был такой взрыв, а телевидению выдать заодно определение о запрете показа этого факта, как не соответствующего действительности.
Просят опровергнуть утверждение «…о воровстве государственных денег, направленных на функционирование системы ЖКХ…». Значит, суд должен постановить, что деньги были потрачены на реконструкцию очистных сооружений. Эти сооружения проваливаются от старости, но никаких вопросов нет. Удивительно.
И в завершение: «Взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 50 миллионов рублей...» Вы знаете, что по существующей практике компенсация за гибель близкого родственника составляет 250 тысяч рублей? То есть информация о злоупотреблениях в Подмосковье нанесла губернатору моральный вред, сопоставимый с гибелью 200 человек. У меня первым делом возникает вопрос: насколько вообще подмосковные чиновники понимают цену деньгам? Или они уже живут отдельно, на другой планете? Ведь есть еще и принцип соразмерности наказания...
– Если можно, расскажите подробнее о письме Громова в Генпрокуратуру.
– Губернатор Громов прислал генпрокурору Юрию Чайке под особый контроль бумагу, в которой, в частности, говорится о том, что не только статья в газете, но и передача радиостанции «Эхо Москвы», где мы говорили о проблеме незаконного распределения земель, и мое выступление в программе «25 час» являются ложными. И губернатор просит дать всему этому уголовно-правовую оценку. Проще говоря, возбудить уголовное дело. Еще Борис Громов просит генпрокурора проверить, на каком основании Митволь назначен на государственную службу, на высокую государственную должность, не имея до этого положенного стажа госслужбы и без конкурса на замещение государственной должности категории «В». Что тут можно сказать? По первой части мне добавить нечего. Что же касается кадровых вопросов, то прежде чем обвинять кого-либо в некомпетентности и отсутствии необходимого опыта, стоит освежить собственные знания. Возможно, губернатор Громов не знает, а его юристы забыли, что я занял этот пост еще до того, как вступил в силу закон, который регламентирует порядок и условия замещения государственной должности. Кстати, насколько я знаю, Громов школу губернаторов тоже не заканчивал.
Так или иначе, но Борис Громов в этом письме фактически обвинил меня в клевете. Но так как конкретных фактов клеветы нет, то я расценил его поступок как заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ) и написал соответствующее письмо прокурору Москвы Юрию Семину с просьбой проверить действия губернатора на предмет состава преступления, предусмотренного данной статьей. Теперь берем Конституцию, где записано, что ответственности перед законом подлежат все независимо от занимаемой должности. То есть если он написал прокурору и ко мне пришел майор из Пресненского ОВД, то к нему должен прийти майор из Центрального УВД. И теперь мне интересно, насколько показания Бориса Всеволодовича Громова заинтересуют общественность.
– Почему такая бурная реакция? Это что, первый случай, раньше до такого не доходило?
– Видимо, слишком близко и не туда, куда надо, я подобрался. Наверное, те люди, которые в ближайшие дни должны потерять пять миллиардов рублей, крайне на это не настроены. По другим делам все как-то спокойнее, но результат примерно тот же. Есть вопросы и к прокуратуре, которая, к примеру, «похоронила» те две тысячи гектар государственного лесного фонда, что мы нашли застроенными в 2004 году. Мы собрали все документы, отправили в прокуратуру, думали, сейчас начнутся суды и прокуратура защитит интересы государства. По результату – пшик. У нас по всей области всего три судебных решения: Екатерининские валы, дом сенатора Изместьева и участок тяжелоатлета Жаботинского, который купил землю у бывшего главы района через два года после его смерти. Покойный оказался на удивление дееспособным, и я удивлен, что он только один участок продал. Как это возможно? Я порой такие документы читаю, что у меня волосы на голове поднимаются.
Не могу сказать, что результатов нет вообще. Вот в прошлом году Росприроднадзор вместе с прокуратурой вернул государству полтора миллиона гектар земли. Но это не в Московской области.
– Известно, что в последнее время москвичи все чаще протестуют против уничтожения зеленых насаждений с целью освободить место под строительство. Последний пример – митинг граждан в защиту скверика возле посольства КНР на улице Дружбы...
– В Москве нам иногда удается вернуть все на место. Вот недавний пример с парком Фили, где некие граждане выстроили офисный центр. Чтобы это стало возможным, директор парка превысил служебные полномочия и вместо мэра заключил инвестиционный договор. В результате ущерб городу – 60 миллионов рублей. Но вообще в Москве у нас полномочий не так много. Росприроднадзор контролирует особо охраняемые природные территории – такие, как, например, Лосиный остров, Сокольники, Фили, – всего их 149. Там мы можем и проверять, и влиять. Но у города есть полномочия при необходимости корректировать границы того или иного парка, и тут мы сделать ничего не можем. А кроме того, многочисленные городские скверики и просто озелененные участки во дворах – это в чистом виде городские территории. И тут мы бессильны. Мы даже документы запросить не можем у тех, кто ведет работы, – только в прессе выступить. Если к нам приходит чья-то жалоба по скверам, то единственное, что мы можем, – это запросить документы у города. Если там вскроются нарушения – то поднять вопрос.
|
