|
В России объявлен год Китая. И именно Москва становится плацдармом, где лоббируются и решаются взаимные экономические и политические вопросы.
Обитатели Белокаменной привыкли к двунадесяти языкам, но отголоски уже давно здесь не звучавшей речи единственной древней цивилизации, сохранившей и традиции и гены, настораживают. В начале XX века всерьез рассматривалось завоевание Китая Россией. Кому выгодно заставлять нас опасаться "ответных опиумных войн", как далеко может зайти полномасштабное сотрудничество, куда ведет Шелковый путь? За поиск ответов взялись корреспонденты "МН".
Великоханьский практицизм
В бомбоубежище соцфака МГУ наяривает гармонь. Ми Гуанмин оправляет косоворотку. Он разучивает камаринскую, чтобы блеснуть на вечеринке, которую посольство Китая устраивает в честь Праздника весны. А россиянки исполнят перед послом КНР танец жасмина. Сводный хореографический ансамбль - ноу-хау соцфака: говорят, помогает находить общий язык.
Ми - обычный китайский студент, каких в МГУ полторы тысячи. Он живет в общаге на проспекте Вернадского, питается китайской едой, стрижется у китайских парикмахеров и лечится у китайских врачей. Как и все китайцы, с разрешения деканата не ходит на занятия в день рождения Гитлера. Но фраза "вы, как и все" оскорбит его, это намек, что перед вами лишь один из безликих полутора миллиардов. "Вы, как никто другой" - вот это лестно. Тогда Ми расскажет, что родился на севере Китая, на границе с Россией. Что "у нас 56 национальностей, я хань, а это - самый главный". Что его будущая профессия - экономическая социология, и он вовсе не намерен искать в России работу, после того как получит диплом.
Конечно же, все они разные. Одни - потомки монгольских князей, у других родители много лет питались рисом, чтоб оплатить учебу своего "маленького императора". Но и те, и другие - будущие правители Китая. "Почти все наши выпускники, вернувшись на родину, занимают хорошие госдолжности, вступают в КПК, - поясняет замдекана соцфака МГУ по воспитательной работе Ирина Бухтиярова. - Студенты из самых обеспеченных семей получают образование в Оксфорде, но они, скорее, займутся коммерческим управлением. А эти - будущая правящая элита".
Им надо успеть узнать как можно больше. Если уж китайцы платят за гектар леса, то вывозят заодно и пни, и плодородную почву; так и со знаниями - забирают все, до чего могут дотянуться. Доступ к информации для иноземцев государство пытается разумно ограничить. Cуществует список "закрытых" дисциплин, недоступных иностранцам - как, например, "Безопасность жизнедеятельности". "Очень выборочно принимают иностранцев на "Социологию международных отношений", а на "Социологию безопасности" не принимают совсем, - делится подробностями ведущий специалист МГУ по странам Центральной и Юго-Восточной Азии Татьяна Бухтиярова. - Конечно, никто этого не говорит вслух, это стараются мягко, любыми поводами обосновать".
Ректор издал приказ, - брать с иностранцев за обучение не меньше $4600 в год. Самый дорогой - факультет мировой политики, $8000. Но, даже подписав контракт, китайцы порой набираются знаний где угодно, кроме как на лекциях.
- Некоторые вместо того, чтобы ходить на занятия, занимаются совсем другой деятельностью, - продолжает госпожа Бухтиярова. - Им легче заплатить за визу, общежитие и обучение и чувствовать себя под этим прикрытием абсолютно спокойно. Зачастую первый курс университета нужен им лишь для того, чтобы хорошенько выучить русский. В конце учебного года факультет выдает справки для посольства о том, кто как закончил год, - и тут псевдостуденты тихо исчезают.
- Как посольство Китая контролирует студентов?
- У них свои... не то чтобы "осведомители", но те, кто в курсе происходящего - благо среди молодежи много комсомольцев. И есть внешние активные наблюдатели, взрослые, они тоже в курсе всего, что здесь происходят. Предполагаю, что на каждого студента заводится личное дело, проводится инструктаж, потом их там часто отчитывают, воспитывают... Но в посольстве вам об этом не расскажут.
- Какие специальности предпочитают китайцы?
- Если в конце 90-х им были интересны гуманитарные и экономические науки, то сейчас нужны ядерная физика, химия, биология. По академобмену только в МГУ ежегодно приезжают 60-65 человек, они зачастую остаются и помогают в посольских приемах, сопровождают приезжающих с визитами - работают, в общем, на благо своего государства.
Беспокойные предки
У Китая, как и у любой крупной державы, нет друзей: есть враги и временные союзники. Поднебесная предпочитает дружить лишь против кого-либо. С Пакистаном против Индии, с Кореей против Японии, с Россией против США. Создать сегодня относительный геополитический паритет можно только дружбой с Китаем, и это прекрасно сознают любители преувеличивать опасность "желтой угрозы". Российская пресса формирует скорее негативное мнение об азиатском соседе: тут вам и нелегалы, и организованные преступные триады, и застарелые территориальные проблемы.
Повод для беспокойства имеется. Китайские политические маргиналы ссылаются на Нерчинский договор 1689 года, по которому граница проходила по реке Горбица и большому Хингану. На сайтах типа secretchina.com выдвигаются требования вернуть "стратегическое жизненное пространство", "переправиться через реку Хэйлунцзян, восстановить славу и успокоить души предков, героически погибших от рук русских захватчиков". Профессор Центра изучения России университета Хэйлунцзян Ли Чуаньсюнь и ведущий научный сотрудник Центра международных стратегических исследований Высшей партийной школы при ЦК КПК Цзян Чанбинь в заметке "Призыв к русским друзьям и соседям" из сборника "История и современное состояние китайско-российских отношений" отмечают: "Приморский и Хабаровский края, ЕАО, Читинская область, республика Алтай являются территориями, отторгнутыми царской Россией от Китая на основании неравноправных договоров. Русские выдают эти районы за исконно российские. Этот метод искажения истории и лежит у истоков "теории желтой угрозы", а в будущем неизбежно станет серьезным препятствием для установления долгосрочных отношений добрососедства и дружбы между Китаем и Россией". "Неравноправными" китайцы называют договоры Айгуньский 1858 года и Пекинский 1860 года.
В свое время у СССР был статус "старшего брата", России же, судя по всему, досталась роль младшей сестры, с которой можно особо не церемониться. "Конечно, сегодня в России есть еще небольшое число людей, которые лелеют старые мечты об империи, - пишет заместитель заведующего отделом Европы Китайского народного общества внешней политики Ван Дахэ в статье "Переменные и неизменные факторы политики России в отношении Китая" из упомянутого выше сборника. - Однако время не стоит на месте, у этого старого мышления рынка быть не может, мировое сообщество, включая Китай, тоже не позволит ему снова превратиться в серьезную силу".
- В Пекине все, что говорят по телевизору про стратегическое партнерство, отражается на отношении людей к России, более дружелюбном, - вспоминает бывший сотрудник российского консульства в Шанхае Дмитрий Усач. - На богатом юго-востоке Россия воспринимается как бедная страна, и отношение к ней у многих шанхайцев надменное и презрительное.
При всем том образ России для китайца - это образ друга. Китаю в любом случае выгодна миграция населения.
Бойцы невидимого фронта
Во многом "китайское экономическое чудо" стало возможным благодаря "пятой колонне" Пекина. Китайцев, живущих за рубежом, называют "хуацяо", что означает "мост на китайский берег". Именно по этому мосту чужие рынки наводняются ширпотребом, а навстречу идут сведения о ноу-хау. "Их интересуют и технологии, и ценовые параметры научных изобретений, - объяснил "МН" начальник отдела департамента международного сотрудничества Минобразования и науки Вячеслав Воронин, - а также цены на услуги и товары: если они участвуют в тендерах, то должны знать сумму, от которой отталкиваться".
Китайское любопытство - не только российская проблема: "Множество непрофессионалов - студентов, ученых, коммерсантов - являются главной проблемой шпионажа для США, - заявляет глава американского Национального управления контрразведки Мишель ван Клив. - Причем по большей части они действуют легально, черпая информацию из открытых источников".
- По некоторым данным, большинство прибывающих в Россию китайцев являются членами агентурной сети спецслужб, - подтверждает старший научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Евгений Румянцев. - Один китайский деятель из сферы науки как-то говорил при мне: "Вот, мы политику реформ открытости проводим уже больше 20 лет. У нас за это время многие поняли, что самых хороших вещей на Западе не получишь. Но многие из этих вещей есть в России". В итоге наши изобретения воруют они страшным образом, внаглую. Например, очень любят подписывать протоколы о намерениях. А перед этим ходят по заводу или институту и все вынюхивают. Им показывают технологии в надежде что-то продать - а они покупать и не собираются. 90-е годы доказали, что много что плохо лежало. Ограбление произошло колоссальное, и оно не может не продолжаться, пока есть китайская миграция.
Глава Московской ассоциации последователей "Фалуньгун" Иван Шкодюк организовал нам встречу с несколькими китайцами, которые так и не научились говорить по-русски, хотя живут здесь по 10-15 лет. "В России больше трех тысяч китайских шпионов! - переводил Иван. - Нас преследуют на дипломатическом уровне, не продляют виз, вынуждают вернуться в Китай. А там по приказу Компартии нас могут пустить "на органы". Фалуньгуновцы пытаются получить в России статус политбеженцев и уверяют, что ФМС отобрала все документы, из-за чего они вынужденно находятся на полулегальном положении.
Для нелегалов Москва превратилась в перевалочный пункт на Запад. По современному Шелковому пути уже идут не специи и фарфор, теперь товар стал живым. Часть "транзита" здесь же и оседает. Проблема в том, что количество китайцев в России установить крайне сложно.
Пресс-секретарь посольства Китая в России Ван Чжэнь заявил "МН", что "посольство не может вести такой учет, мы советуем обратиться к вашим властям". Однако власти не в силах уследить за всеми нарушителями визового режима. Что до числа "законопослушных" визитеров - статистика ФМС гласит, что в 2004 году в России по рабочей визе пребывало 94064 гражданина Китая, в 2005 - уже 160569, считай, прирост на 170%. В столице, по данным УФМС по Москве, в прошлом году было временно зарегистрировано 71046 китайцев. "Эти цифры намеренно занижаются указом сверху, - пугает лидер Движения против нелегальной иммиграции Александр Белов. - Реальный масштаб миграции оценить невозможно: в любом случае, это 1,5-2 миллиона. Если одному китайцу удается оформить документы, по ним могут выходить в свет разные люди, милиция их не отличает. Китайцы в России не умирают: либо возвращаются умирать на родину, либо - что более вероятно - соотечественники их просто закапывают, а по их документам едут новые".
Подсчет китайцев, закопаных в лесах Подмосковья, оставим любителям раздувать слухи об "экспансии". Но если отвлечься от дежурных страшилок, придется признать: отследить, чем реально занимаются китайцы в Москве, не так-то просто.
Чайна-хаусы
- Если власти озабочены тем, чтобы какая-то национальность не жила компактно, они всегда найдут способ препятствовать этому, - рассуждает замдекана факультета социологии МГУ Евгений Грачиков, - просто не будут продавать здания или целые улицы. Китайский крупный капитал еще не идет. Если бы он покупал здания, комплексы какие-то строил бы... почему нет? Китайцы могли бы выкупить у московского правительства землю и отстроиться сами.
Капитал уже в пути. На улице Вильгельма Пика расчищен участок под деловой центр "Парк Хуамин", в строительство которого будет вложено $300 миллионов. Решением правительства Китая акционерами стали государственные компании. Рядом, в Ботаническом саду, в полный рост идет обустройство китайского ландшафтного парка с мостами и пагодками. Дирекция Ботанического на эти пагодки чуть не молится: инвестор обещал подкинуть на починку котельной и прочего садового добра. Жители района готовятся сдавать квартиры китайцам из "чайна-хауса", столичные власти считают прибыль.
- Как может быть невыгоден приток инвестиций? - удивляется глава комиссии по перспективному развитию и градостроительству Мосгордумы Михаил Москвин-Тарханов. - За год - больше чем на треть вырос региональный бюджет. Мое ощущение такое, что китайцы долго-долго выбирали, примеривались, а тут они попрут, строем, сразу во все сферы. И это будет очень даже неплохо.
- Появление китайского квартала - тоже вопрос денег?
- Официально нам предложения продать квартал не поступали, обсуждались устно. Но и наша позиция, и позиция мэра - никаких мононациональных, моноэтнических кварталов. Сегодня чайна-таун, завтра узбек-таун, послезавтра - азербайджан-таун, а послепослезавтра у нас начнутся погромы.
- Однако 100% площадей этого центра будут принадлежать Китаю, вокруг будет китайская инфраструктура...
- Конечно. А мы получим с этого определенную денежку. Земля у нас не продается, но продается опцион - право заключения договора аренды. Денежка сначала поступает большой кучкой, а потом - маленькими кучками регулярно.
- Какие выгоды Китай видит от присутствия в Москве?
- Столица, столица. Здесь весь бизнес, все основные партнеры по освоению Дальнего Востока. Потом, Китай уже сейчас испытывает дефицит энергоресурсов, а именно здесь - газпромы, крупные чиновники, лоббисты, здесь посол, здесь можно подбираться к выгодным межгосударственным контактам. За нас не надо бояться: нет более агрессивного и страшного бизнеса, чем российский. В убыток себе мы не проторгуем. Но мы должны защитить свой рынок от моря китайского товара, от этого гигантского их хламовника, который они тащат во все страны.
Китаист Евгений Румянцев предостерегает: "Говорить, что строить китайский деловой центр выгодно для Москвы - это близорукая позиция, то же самое, что говорить, что выгодно нанимать китайских рабочих на Дальнем Востоке, или покупать дешевый китайский товар: получишь краткосрочную выгоду, а деньги уходят из страны".
Что же реально ценного могут предложить наши страны друг другу?
Недооценка ценностей
Все мировые войны связаны с сырьевыми ресурсами и рынками сбыта. Возможности рыночного перераспределения богатств не безграничны, достаточно взглянуть на Ирак и Афганистан. Экономические "чудеса" требуют энергоресурсов: на Поднебесную сегодня приходится больше трети всей импортируемой в мире нефти, хотя еще в 1980-х "черное золото" было важной статьей экспорта. Российская нефть пока поступает в Китай по рельсам.
В Китае же самое ценное для России - это... китайцы.
Во времена Первой мировой 150-тысячный китайский трудбатальон строил Мурманск, Мурманский порт и стратегическую ж/д ветку до Петрограда - пока русский воевал с немцем. Экспорт рабочих рук в Китае находится в компетенции государства, на этом специализируются лицензированные рекрутерские фирмы типа "Хуа Лун" из города Желтое (Далянь), где на базе бывшего артиллерийского училища формируются бригады для работы за рубежом.
В России растет потребность в дополнительной рабсиле, мигранты из СНГ не в состоянии и наполовину закрыть эту брешь. В одной лишь Москве 100 тысяч здоровых мужчин работают охранниками, защищая чью-то собственность от народа. В дешевых рабочих нуждаются даже регионы, где безработица велика, - но и там выигрывать тендеры будут, похоже, китайцы. Они уже положили раскосый глаз на Чечню.
- Контрактов на восстановление Грозного как таковых у нас нет, - рассказала "МН" начальник Департамента малого бизнеса, целевых программ и инвестполитики Минэкономразвития Чечни Бэлла Осмаева. - Есть протокол о намерениях от 6 декабря между нашим министерством и некоторыми полугосударственными фирмами КНР. Они проявили интерес к созданию телефонной сети WiMax, строительству в Грозном гостиницы, торгового центра, кирпичного и цементного заводов, в целом к тому, чтобы наращивать присутствие. Их рабочая сила намного дешевле, чем наша, и они нас в этом убедили. Хотя в республике своих безработных 80%, обсуждаеся, будут ли строить эти объекты китайские рабочие.
Пекин уже заявлял о решении инвестировать в ближайшие годы $12 млрд. в российскую экономику. Не оставлен проект сооружения платной дороги Москва-Санкт-Петербург. В прошлом году подписано соглашение о строительстве ЦБК в Сибири; Рослесхоз подчеркивает: "Мы предлагаем лес в качестве сопровождения инвестпроекта". Лес - это 1 млн га в Тюменской и Томской областях. В Свердловской и Иркутской областях местные власти готовы сдать в аренду на 49 лет заброшенные сельхозугодья, где китайцы запустят производство овощей и фруктов. Стараниями компрадоров роль России в "совместном освоении ресурсов" подчас напоминает союз всадника и лошади. Но если воспринимать взаимовыгодные сделки лишь как очередные китайские завоевания, мы рискуем остаться назавтра без штанов, кроссовок и байхового чая.
* * *
К началу XX века Петербург активно осваивал Дальний Восток и Сибирь. Военный министр Куропаткин в 1900 году пугал Николая II: "Cтрашно представить, чем станет Россия, если мы примем еще 400 миллионов китайцев". Жупел "желтой угрозы" и панмонголизма заставлял рассматривать возможность сохранить границы в пределах Байкала, передав остальные территории Японии или в концессию США. Или даже создать там резервацию, где "русский элемент смешивается с желтой расой", как предлагал писатель и этнограф Левитов, выдвигая идею "Желтороссии".
В начале XXI века, по завершении Большого Хапка, Москва продолжает активно осваивать Дальний Восток и Сибирь, а жупел "экспансии" дает повод какому-нибудь военному переводчику писать - "страшно представить, чем станет Россия, если мы примем 1,5 миллиарда китайцев". После введения в регионах квот на временное привлечение организованных трудовых ресурсов можно будет, наконец, определиться с выбором союзника на Востоке. Хотя выбирать особо не из кого.
Ну а к чему стоит быть готовым, если интеграция с наследниками Срединной Империи пойдет по нарастающей? За взяточничество, торговлю наркотиками и организацию притонов будет "вышка". На вечной мерзлоте заколосится рис и гаолян, а нефтепровод "Дружба" демонтируется за ненадобностью. И потеряет смысл императив представителей исследовательских центров США, призывающий Россию принимать ежегодно по миллиону иностранных иммигрантов.
|
