|
Разобраться в причинах странной смерти военного корреспондента газеты “Коммерсантъ” Ивана Сафронова пытаются сотрудники Таганской прокуратуры. В пятницу журналист выпал из окна пятого этажа.
Как стало известно “МК”, в последнее время 50-летнего Сафронова мучили боли в желудке, он даже брал больничный. В день смерти Иван наблюдался у врача. Посетив доктора, он вернулся домой около 12.00 (журналист вместе с супругой проживали на Нижегородской улице), однако не стал заходить в свою квартиру на третьем этаже. Пройдя мимо двери, он поднялся на пятый. Что журналисту понадобилось двумя пролетами выше и сколько времени он там провел, до сих пор не понятно. Соседи услышали шум, когда Сафронов выпал из окна лестничной площадки. Жильцы тут же вызвали “скорую”. Вскоре на месте происшествия появилась и жена погибшего. “Я ничего не понимаю… как это могло произойти с моим мужем, — сквозь слезы сказала “МК” женщина. — Я прихожу, а он лежит… в крови… Почему?! Причин не было…”
В милиции и прокуратуре однозначных выводов пока нет. Отрабатываются все версии — от самоубийства до несчастного случая. Следствие больше склоняется к тому, что мужчина погиб случайно. Хотя коллеги Сафронова сомневаются в этом.
Дарья ЗАХАРОВА.
* * *
Почему-то в нашей стране обычно погибают именно те журналисты, которые неугодны власти… Ваня Сафронов был как раз из таких. Он многое знал о реальном положении дел в армии, оборонке и писал об этом.
До того как стать журналистом, он служил в РВСН. Ушел в отставку полковником, и по знанию проблем ракетно-космической отрасли ему вообще не было равных среди пишущих на эти темы.
Для многих чиновников Иван был очень неудобным собеседником. На пресс-конференциях всегда задавал прямые вопросы. И если отвечающий начинал изворачиваться, он легко ловил его на вранье. В Роскосмосе, к примеру, Иван давно был “персоной нон грата”.
Он писал предметно, убедительно, ярко, чем страшно раздражал чиновников. Так было в декабре прошлого года, когда он первым сообщил о неудачном, уже третьем по счету, испытательном пуске ракеты “Булава”. Официально это не являлось гостайной, так как по договору с США мы оповещаем американцев о таких пусках заранее. Однако в Минобороны усиленно скрывали эту информацию. Не от американцев. От нас.
После статьи Сафронова “Булава” вновь упала” в Минобороны даже создали спецкомиссию, которой поручили “изучить пути утечки информации в прессу”. Иван говорил, что “органы” пугали его судебными неприятностями и пытались “строить” руководство газеты. Причем такого рода неприятности были у него уже не в первый раз. Но, зная свою правоту, он относился к этому иронично.
Весельчак и балагур, в любой журналистской компании Иван тут же становился тамадой. Шутки и анекдоты у него не переводились. А если ему становилось плохо, писал стихи — злые, ироничные, но всегда смешные… Иногда просто в разговоре мог вдруг заговорить рифмами и искренне радовался: “Сами складываются!”
…В последний раз мы разговаривали с ним по телефону за день до гибели. Я спросила, не собирается ли он писать про одну скандальную ситуацию в космическом ведомстве. Он ответил: “Знаешь, не до того, у меня тут сейчас другое дело. Более важное. (Иван только что вернулся с оружейной выставки в Абу-Даби, где вполне мог выйти на некую скандальную историю. — О.Б.) Да и язва что-то обострилась… Нет, сегодня писать ничего не буду”. И, как всегда, отшутился.
А через день, по версии следствия, совершил самоубийство. То есть умный, веселый, успешный 50-летний журналист, полковник, даже не приставил к виску пистолет, а поднялся на пятый этаж и спрыгнул вниз. И пошел он не на десятый или двенадцатый этаж какого-нибудь соседнего дома — чтоб уж наверняка, а на пятый, чтоб принять мучительную смерть от переломов…
Чушь!!! Все это — точно не про Ивана…
|
