|
В современном мире быть державой означает в первую очередь иметь возможность проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, оказывать влияние на другие государства в своих интересах и непосредственно участвовать в выработке международных правил, т.е. претендовать на суверенитет. Основа нашей потенциальной державности – огромные запасы углеводородов, крупные объемы их добычи и, конечно, ядерный арсенал наряду с соответствующими научными и производственными мощностями. Таким образом, Россия – ядерно-энергетическая держава.
Важно понимать, что державность нужно постоянно отстаивать, в том числе в борьбе с теми, кто на нее посягает. И снаружи. И изнутри.
О «демократизации» углеводородов
В 1990-е годы державный потенциал не реализовывался либо реализовывался неэффективно. Это было связано с последствиями распада СССР. В последние годы ситуация кардинально изменилась. С одной стороны, российская власть добилась немалых успехов в деле достижения внутренней стабильности, сконцентрировала в своих руках мощный властный ресурс и научилась им адекватно пользоваться. С другой – происходящие глобальные процессы повысили планку международных претензий к России.
В первую очередь речь идет об окончательном наступлении «эпохи продавца», т.е. о заметном усилении позиций государств – экспортеров энергоресурсов. Растет потребление – растут цены. Параллельно актуализируется тематика энергетической безопасности крупнейших импортеров, в первую очередь США и Европейского союза. То, что нефть суть «меч над головами», было известно еще с первого «нефтяного шока» 1973 года. Сейчас все идет к тому, что газ тоже станет «мечом», спрос на него растет, в перспективе будет построен глобальный газовый рынок. В связи с этим даже удивляет, что заявка на «лидерство в мировой энергетике» была озвучена Путиным лишь в декабре прошлого года, а не раньше.
Но у медали есть и обратная сторона. Чем сильнее мы становимся, тем больше желания нас ослабить. И у США – единственной сверхдержавы современного мира, и у Европейского союза – конгломерата старых европейских держав и их сателлитов.
Европа боится усиления и без того серьезной зависимости от поставок нашего газа со всеми вытекающими последствиями. Ее весьма напугала зимняя «газовая война» между Россией и Украиной. Но кто бы что ни рассказывал, а «заменить» нас на европейских рынках некому – ни Иран, ни Алжир, ни Тунис тут не помогут. Поэтому европейцы и добиваются ратификации Энергетической хартии, которая предполагает либерализацию доступа к нашим газопроводам.
Американцев же в принципе раздражает чье-либо усиление, кроме своего собственного. Они и сами хотели бы получить дополнительные каналы влияния на Европу. Помимо этого, давней проблемой США является зависимость от ближневосточной нефти. Буш уже призывал эту зависимость сокращать. Кто восполнит долю Саудовской Аравии и соседних с ней стран? Проблема! Особых иллюзий по поводу стабильности в Азии и Африке нет, на глазах рушатся остатки системы, построенной на «доктрине Монро», что ставит под вопрос стабильность поставок из Латинской Америки. Так что Россия в перспективе оказывается весьма солидным источником нефти и сжиженного газа для США.
Есть и еще одно важное обстоятельство. Все прогнозы относительно развития мира в США сейчас строятся на основе сценариев конкуренции и соперничества с Китаем. Он рассматривается как главный противник Америки в среднесрочной перспективе. Как дядя Сэм мог бы победить Дракона, если дело дойдет до открытого конфликта? Очень просто – лишив его топлива. Китайская экономика весьма энергозависима. Большая часть поставок идет через Малаккский пролив, который легко блокировать. В этом контексте строительство нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО) вызывает серьезную озабоченность США. По мнению штатовских стратегов, нельзя дать Китаю возможность получать нефть, минуя потенциально блокируемую транзитную зону. А ведь есть еще планы строительства газопровода в Поднебесную…
В такой ситуации очевидно, что США – «индивидуально» или совместно с ЕС – желательно в перспективе как минимум – установить частичный контроль над добычей, транспортировкой и продажей российских энергоресурсов, а как максимум – получить полный контроль. Это их объективный национальный интерес. Более чем материальный интерес. Вопрос выживания, если хотите.
Безусловно, не стоит сбрасывать со счетов идеологизированность европейской и особенно американской элиты. Там полно людей, от души убежденных в необходимости «демократизации» мира, т.е. повсеместного насаждения демократических институтов и стандартов. Ради «светлого храма демократии», как считается, можно жертвовать даже национальными интересами.
На практике же отделить, где заканчиваются интересы и начинается битва за демократию и наоборот, довольно затруднительно. Тем более что способы отъема у государств контроля над природными ресурсами (территорий) и способы их «демократизации» примерно одни и те же. Грубо говоря, это: 1) военная операция (с вторжением или без); 2) экономическое давление; 3) политическое давление. Применение любого из этих способов в случае успеха означает полную или частичную десуверенизацию, т.е. подчинение государства кому-то постороннему.
Случай с Россией – как раз тот самый, когда сочетается меркантильный шкурный интерес и «демократизаторский» зуд. Всерьез обсуждать возможность военной операции против страны, обладающей вторым по величине ядерным арсеналом, невозможно – тут «все всё понимают». А вот от экономического и политического давления, тем более если их грамотно применять, ракеты не спасают и спасти не могут.
Однако не все так мрачно, как может показаться.
Во-первых, интерес контролировать наши энергоресурсы и желание нас «демократизировать» – это одно. А их реализация – совсем другое. Сил на это нет ни у кого. И толкать нас на путь Белоруссии и Венесуэлы и заодно в объятия Китая и Ирана себе дороже.
Во-вторых, ни между США и ЕС, ни собственно внутри Штатов и Европы нет и никогда не будет единства подходов к нам и тем проблемам, которые мы им создаем и еще создадим.
В-третьих, всегда были и будут те, кто настроен на уступки. На каждого ястреба найдется голубь, на каждого догматичного идеолога – бизнесмен от политики и просто бизнесмен.
Поэтому никакие истерики по поводу «энергетического оружия» и «удушения демократии» не отменили саммита G8 в Петербурге и не отменят ни строительства Северо-Европейского газопровода, ни IPO «Роснефти», ни новых инвестиций в российскую экономику на условиях, выработанных российской властью. И одновременно все перечисленное не отменит дальнейших попыток «тонизировать» Кремль. Будут и доклады Freedom House, и окрики из Европарламента, и демонстративное поощрение нациствующих прибалтов и ошметков «ичкерийского сопротивления» и т.д. Также продолжится и, видимо, даже увеличится поддержка российской оппозиции, точнее, той ее части, которая составляет «партию революции».
Тут мы подходим к уже более узким сюжетам.
Что такое «революция»
В 2003 году в Грузии после парламентских выборов произошли события, поименованные «революцией роз», закончившиеся передачей власти от Шеварднадзе к Саакашвили. Год спустя президентские выборы на Украине обернулись «оранжевой революцией» и победой коалиции во главе с Ющенко и Тимошенко. С учетом опыта свержения Милошевича еще в 2000 году довольно легко описать, что есть «революция» в принципе.
Первое. Произошедшее в Белграде, Тбилиси и Киеве в действительности никак нельзя назвать революциями, поскольку за ними не последовало ни смены общественно-политического строя, ни демонтажа политического режима (под последним в данном случае понимается реальный механизм властвования, функционирующий в государстве). Это были псевдореволюции, результатом которых стала коррекция соответствующих режимов, частичная ротация элит, перераспределение властных и прочих ресурсов и т.д. Тем не менее их упорно продолжают называть революциями. Я в данном случае подчиняюсь мейнстриму, но беру это слово в кавычки.
Второе. «Революциям» предшествовали кризисы режимов, выливавшиеся в расколы элит, рост «протестных» настроений, активизацию оппозиции и, что особенно важно, конфликтные избирательные кампании, официальные итоги которых объявлялись оппонентами действующей власти фальсифицированными. Это легитимировало апелляцию, с одной стороны, к «международному сообществу», а с другой – к «народу».
Третье. «Революции» в обязательном порядке сопровождались организованными народными выступлениями или даже беспорядками, что, собственно, и сообщало им внешнюю «революционность». Иными словами, подготовка «революции» предполагает в том числе мобилизацию «протестно» настроенных граждан на уличную активность.
Четвертое. Все «революции» были организованы и проведены при активном содействии зарубежных правительственных и неправительственных структур, в первую очередь американских. В итоге Югославия, Грузия и Украина оказались в значительной степени десуверенизованы. Безусловно, нельзя считать «революции» результатом исключительно внешнего вмешательства, у них были и внутренние причины. Более того, трудно говорить о единых планах поддержки «революций», которые бы разрабатывались и реализовывались единым центром (к примеру, Международный республиканский институт и соросовский Институт «Открытое общество» – слишком разные структуры). Скорее действовали некие сети, объединенные общими целями. Но вместе с тем без этого самого вмешательства «революционные» проекты не стали бы успешными.
Теперь и в России
В 2000–2004 годах в России был выстроен консенсусный политический режим, предполагающий объединение элиты вокруг фигуры президента неформальной хартией лояльности. Разумеется, объединение было не всегда добровольным, к тому же консенсус предполагает четкое распределение элитных позиций и ролей и сокращение пространства для соперничества, конкуренции. Некоторые влиятельные фигуры «прежнего царствования» по тем или иным причинам не попали в число участников хартии (как Гусинский, к примеру), или своими действиями спровоцировали исключение из нее (Березовский, Ходорковский и его партнеры, Касьянов), или же остались недовольны отведенной ролью (Зюганов, Рогозин, Явлинский и пр.). У каждого такого деятеля есть своя клиентела, «дворня», состоящая из политиков второго-третьего разряда, политтехнологов, бывших журналистов.
Вполне естественно, что нынешний режим в целом или частично не устраивает и отдельных «рядовых граждан», обычно называемых «протестниками». Одни реально пострадали или считают себя пострадавшими от реформ, другие, будучи приверженцами той или иной идеологии, предъявляют режиму претензии за нежелание ей следовать или «непоследовательность», третьи просто не любят власть и не ждут от нее ничего хорошего по определению. Если они ходят на выборы, то их голоса достаются различным оппозиционным и квазиоппозиционным операторам. Вполне естественно, что «оранжевые революции» возбудили наиболее радикально настроенных «протестников», «подали пример».
2005 год, как мы помним, начался с массовых выступлений против реформы системы социальных льгот. У многих тогда возникла иллюзия слабости российской власти, слабости режима. Мол, еще чуть-чуть – и все полетит в тартарары. Надо только подтолкнуть…
С этого времени, пожалуй, следует начинать отсчитывать историю отечественной «партии революции». Слово «партия» в данном случае условно. «Партия революции» – это неформальная и неорганизованная коалиция противников нынешнего консенсусного режима, считающих необходимым прервать преемственность власти, т.е. не допустить или, как минимум, осложнить передачу президентского поста в 2007–2008 годах.
Последнее предполагает конфликтные думские и президентские выборы с последующей попыткой делегитимации их результатов всеми доступными путями, в том числе, конечно, уличными акциями. Для проведения по-настоящему конфликтных кампаний «революционерам» нужна как минимум одна партия и один кандидат в президенты, пользующиеся общественной поддержкой, а также политическая машина и медийный ресурс. Соответственно уже на первом этапе необходима коалиционная работа, фандрайзинг, развертывание организационных сетей и пр. Так было и в Грузии, и на Украине.
У «революционеров», среди которых есть и левые, и правые, и либералы, и аполитичные романтики, нет и не может быть согласия по поводу того, что следовало бы делать в случае полного успеха «революции». Но их верхушка, фактически составленная из бывших олигархов и политиков-банкротов, сходится к необходимости «слабой власти», «разрушения вертикали» – иначе говоря, возвращения к реалиям 1990-х. То, что это предполагает и ослабление страны, их нисколько не смущает, а кое-кого даже греет.
Публичное представление «партии революции» происходило через выступления политиков, публикации в печатных и электронных СМИ, совместные публичные акции, в которых принимали участие активисты левых и либеральных партий и объединений. Самые последовательные «революционеры» наряжались в оранжевое и ездили в Киев и Тбилиси «принимать эстафету».
Нужно отметить, что в «партию революции» целиком не вошла ни одна из официально действующих партий. «Революционеры» имеются и в КПРФ, и в «Родине», и в СПС, и в «Яблоке», но нигде они не составляют большинства. Более того, Зюганов, Явлинский, многие авторитетные деятели из СПС и «Родины» давали и дают понять, что ни за что не вступят ни во что «оранжевое» и надеются в конечном счете договориться с Кремлем.
Тем не менее в начале 2005 года считалось, что «партия революции» довольно быстро сможет развиться в формальную либерально-лево-правую коалицию или хотя бы «протокоалицию» (координируемую через некий постоянно действующий форум или комитет), которая захватит лидерство среди оппозиции, и что так обозначатся потенциальные кандидаты в президенты. Последние действительно немедленно заявились – Рогозин и Касьянов. Еще одним «интегратором» сделался бывший спортсмен Каспаров, давший ход движению «Объединенный гражданский фронт». ОГФ с самого начала позиционировался как «ультрареволюционный» проект, в котором найдется место любым, даже самым одиозным радикалам. Дальнейшее сотрудничество с Лимоновым это подтвердило.
Запах нефти
Нефтяная составляющая в «революционном» проекте прослеживается довольно четко. Его едва ли не главным символом уже давно стал Ходорковский, который еще в 2001 году откровенно заявил: «Российские энергетические компании должны предпринять меры, чтобы президент США Джордж Буш включил их в свою энергетическую стратегию». Активные попытки дружить с американцами в итоге вылились в планы продажи части объединенной компании «ЮКОС-Сибнефть» одному из мейджоров (переговоры велись, как утверждают, с ExxonMobil и ShevronTexaco). Их реализации помешал арест Ходорковского в 2003 году. Кстати, тогда США ни на официальном, ни на неофициальном уровне палец о палец не ударили, чтобы ему помочь. Выходит, списали, сдали?
Но при этом младший партнер МБХ Невзлин, скрывающийся от правосудия в Израиле, в своих попытках дискредитировать российскую власть активно использует связи с американскими политиками и лоббистами, наработанные в свое время по нефтяной линии. Леониду Борисовичу изначально принадлежит в «революционном» проекте важная роль. Многие называют его спонсором ОГФ, НБП, а в перспективе также и Касьянова. А еще он недавно выдал настоящее откровение: «У России есть единственный шанс остаться великой державой – стать полноценным партнером США, принять американскую систему ценностей».
С другой стороны, не снижает активности Касьянов, постоянно пытающийся привлекать к себе внимание западной публики. Еще в прошлом году он сделал скандальное заявление о ценах на нефть. По его мнению, их нужно сбить не менее чем на две трети. Он и способ предложил. Надо-де вкладывать все дополнительные доходы российского бюджета в строительство новых трубопроводов, чтобы увеличить нефтеэкспорт (т.е., значит, и серьезно увеличивать нефтедобычу). Экс-премьера можно понять так, что первым делом – энергетическая безопасность Запада, а какие-нибудь улучшения в собственном доме – потом. В том же духе он высказывался и по газовой проблематике.
С нападками на российскую энергетическую политику выступают и другие «революционеры» – Каспаров, Рыжков, Илларионов, Делягин.
Вряд ли кто-то всерьез относится сейчас к их заявлениям. Но их слышат, запоминают, по ним определяют «своих», тех, с кем можно иметь дело.
Не выходит каменный цветок
Сейчас, по прошествии более чем года, нельзя не констатировать глубочайшего кризиса «революционного» проекта.
Рогозин попытался усидеть на двух стульях – одновременно заигрывал с «революционерами» и не разрывал отношения с кремлянами. Но в конечном счете «за зубцами» решили, что «Родина» слишком непредсказуема и даже опасна, и не сдерживали кампанию, по итогам которой Дмитрий Олегович превратился в политического пенсионера.
Касьянов даже не сумел обзавестись партией. В прошлом году он собрался было возглавить Демократическую партию России, но действующие руководители ДПР его, мягко говоря, кинули. В итоге Касьянов пошел стопами Каспарова и создал движение «Народно-демократический союз» (НДС). В него рекрутирована небольшая группа либеральных маргиналов. Недавно было объявлено, что от идеи возглавить какую-нибудь партию Михаил Михайлович отказался.
Маргинальной либеральной тусовкой по факту является и ОГФ.
Однако я забежал вперед. Проблемы у «революционеров» обозначились еще весной.
Во-первых, власть довольно быстро управилась в прошлом году с выступлениями льготников, увеличив социальные расходы и исправив «закон о монетизации».
Во-вторых, прояснилось, что «путинский консенсус» крепок и, хотя среди элиты хватает недовольных, в «революции» тем или иным образом готовы участвовать очень немногие (а быть готовым – отнюдь не значит участвовать «здесь и сейчас»).
В-третьих, Кремль решил не просто защищаться, но и нападать. Ужесточено избирательное и партийное законодательство, развернута мощная «антиреволюционная» пропаганда, выдвинуты новые идеологические концепты. Это наступление основательно деморализовало «революционеров» и одновременно мобилизовало сторонников стабильности и преемственности.
В-четвертых, события в Киргизии и Узбекистане, а также политический кризис на Украине начисто разрушили миф о «революции» как о красивом историческом событии, которое приносит много хорошего и избавляет от всего плохого.
В-пятых, вследствие актуализации «фашистской угрозы» после выборов в Мосгордуму (спасибо Рогозину и его «арбузному ролику») большинство «либерал-революционеров» наперегонки бросились бороться с «коричневыми», среди которых обнаружилось немало патриотов совершенно «революционного» настроя. После этого говорить о формальной коалиции стало уже как-то совсем неприлично.
А раз нет формальной коалиции, то нет возможности вести полноценный фандрайзинг, строить организационные сети и т.д.
Выбери меня, птица счастья!..
Некоторое время «революционеры», особенно «либерал-революционеры», тешили себя надеждой, что саммит G8 сорвется. И везде, где можно и нельзя, требовали наказать «путинскую Россию» исключением из клуба «приличных государств», чтобы потом иметь возможность похвастаться, что, мол, Буш и пр. услышали их и вняли (я не шучу, один знакомый «революционер» всерьез меня убеждал, что на отказ Путина идти на третий срок повлияли в том числе статьи Каспарова в зарубежных СМИ, их-де прочитали тамошние лидеры, впечатлились и оказали давление на российского коллегу). Но получилось, как положено: сердилась баба на торг, а торг про то и не ведал.
Итак, торг, т.е. саммит, состоялся. Западным благодетелям оказалось нельзя предъявить ни «революционную» партию с соответствующим кандидатом в президенты (Касьянова таковым еще не признал даже Каспаров), ни даже формальную коалицию. В этой ситуации ряд «революционеров» решили устроить «сбор всех погибших частей», организовать «потемкинскую деревню».
Саммит проходил 15–17 июля, а 11–12 июля Каспаров – читай: Невзлин и Касьянов устроили конференцию «Другая Россия». (Так же, кстати, называется программная книга Лимонова, если кто не в курсе.) В числе партий, включенных в «предварительный список участников», не было ни КПРФ, ни СПС, ни «Яблока». Зато были представители «Трудовой России», НБП, Республиканской партии и иже с ними.
Этой стайке клоунов, изображающей из себя сокрушителей режима, конечно, сдержанно поаплодировали, сказали что-то ободряющее. Но, естественно, никто ни в какую «революцию» в 2007–2008 годах так и не вложился. Вкладываться не в кого, да и время для начала подготовки давно истекло.
Но, как уже говорилось, есть и будет несомненный интерес к «игре вдолгую», к выращиванию «революционеров» или хотя бы «сильной оппозиции» к следующим выборам 2011–2012 годов и т.д. В рамках этого, несомненно, будут выделяться финансовые, организационные, медийные ресурсы. Их, полагаю, вполне хватит на то, чтобы устроить «показательные выступления» через полтора года: какую-нибудь кампанию по срыву явки на выборах или параллельный подсчет итогов голосования с целью обнаружения фальсификаций (Касьянов уже об этом заикался). Вместо «революции» будет «буза» или просто серия PR-провокаций. Это тоже политика. Увы, только не вполне российская.
Хотя в общем курс на «суверенную демократию» предполагает, что политика у нас может быть только российская...
|
