|
Прежде всего отсутствует плато, не позволяющее «проваливаться» до полной смены парадигмы. США как угодно могут «наказывать» Францию за Ирак, но отношения остаются в русле стратегического союза. Мы же каждые три-четыре года начинаем чуть не с «разрядки напряженности», а в Вашингтоне не устают задаваться вопросом: «Кто потерял Россию?»
Предстоящая в 2008 году смена администрации в Белом доме не предвещает России ничего хорошего. Серьезными претендентами на президентский пост являются Хиллари Клинтон и Джон Маккейн, и обе кандидатуры по-своему неудобны Кремлю. Российская элита охвачена разочарованием, что предпринятые в 2001—2002 годах «инвестиции» в «друга Джорджа» не окупились, а с приходом к власти демократов могут быть потеряны вовсе. «Вы нам должны!» — такой лейтмотив российских переговорщиков в диалоге с американцами не встречает понимания другой стороны. Фундаментальный кризис доверия остается, взаимная подозрительность не ослабевает. В США образ России демонизируется, а у нас Штаты — вновь «главный противник».
От случая к случаю
Как и в 1990-е, отношения персонифицированы и держатся почти исключительно на личном взаимопонимании (или его имитации) между Бушем и Путиным. Но в отличие от 1990-х, когда личностная связка Клинтона с Ельциным работала в тандеме с механизмами сотрудничества (комиссия Гор—Черномырдин), сегодня институциональной и договорной основы отношений практически нет. Взаимодействие создается ad hoc, под решение конкретной задачи, а заключаемые соглашения не объединены общим замыслом, закладывающим долгосрочную базу. Как и в 2000 году, в 2008-м при смене администраций США мы стоим перед угрозой масштабного пересмотра всей двусторонней повестки дня.
Время больших инициатив и проектов в российско-американских отношениях прошло (или еще не наступило). Сегодня ни в Москве, ни в Вашингтоне некому реализовать прорыв к их новому качеству. Задача момента — «кризисный менеджмент», не позволяющий откатиться слишком далеко назад, и «малые шаги» по строительству инфраструктуры отношений будущего. Необходимо признать и нереалистичность стратегии геополитических разменов с США, что казалось возможным в 2002—2003 годах. Сегодня нет никакого магического хода, после которого отношения резко изменились бы к лучшему. Наоборот, появился целый ряд тем, где разногласия и соперничество носят непримиримый характер и при небольших усилиях могут довести до конфронтации. Все ситуативно, непредсказуемо, обратимо. Узкое партнерство, тут же переходящее в жесткое соперничество.
Два глаза
Главная причина неустойчивости — окончательно оформившееся к 2006 году концептуальное несовпадение во взглядах на модель мирового устройства. Москва и Вашингтон видят происходящие в мире события иногда в прямо противоположных системах координат.
Еще в 2001—2003 годах (до Ирака) представлялось, что борьба с международным терроризмом создает цементирующую основу отношений и призму, через которую мировые проблемы оцениваются с совпадающих позиций. Но после Ирака, прихода НАТО в Прибалтику и «цветных революций» в Грузии и на Украине стало очевидно: для США тема терроризма и нераспространения ОМУ периферийна в сравнении с «продвижением свободы и демократии».
Возможный приход к власти демократов в 2008 году внесет изменения лишь в тактику, но не в саму стратегию США по формированию мирового порядка. Хиллари Клинтон и ее внешнеполитические советники, подчеркивая преимущества многосторонней дипломатии, предлагают осуществлять ее через полностью трансформированные многосторонние институты, объединяющие только «настоящие демократии» (концепции «глобальной НАТО» и «концерта демократий» как альтернатива ООН).
В России же после неудачного зондажа на предмет геополитических разменов («вы продвигаете свою демократию где угодно, но даете нам свободу рук в СНГ») возобладало мнение, что новые ресурсные возможности нашей страны позволяют успешно сопротивляться курсу США на «демократическое переустройство мира». А после событий на Украине возникли опасения, что и сама Россия может стать объектом «переустройства». К тому же команда Буша к концу 2004 года стала повторять ошибки команды Клинтона, вернувшись к назидательному морализаторству в диалоге с Кремлем и советам «как обустроить Россию». В ответ услышали про «дядю в пробковом шлеме» и про «товарища волка».
Примаков и фауна
После недолгой паузы Россия в 2005—2006 годах возвратилась к «доктрине Примакова», сделав целью политики «поддержание баланса многообразия в мире» и противодействие «гегемонизму США». Осознание же новых экономических возможностей вызвало в Москве эйфорию по поводу «возвращения сильной России», которая теперь может сама формировать международную повестку дня. А председательствование в G8 окончательно укрепило Москву во мнении, что «без России или вопреки России не решить ни одной мировой проблемы».
При этом у Москвы, в отличие от Вашингтона, так и не появилось целостного видения мироустройства будущего (кроме пожелания, чтобы оно было «справедливым»). Внешнеполитическая доктрина не обновлялась с 2000 года. Поэтому Москва больше занимается ситуативным «огораживанием» своих интересов при решении любой международной проблемы (как это проявилось недавно в ситуациях с резолюциями Совета Безопасности ООН по КНДР и Ирану). Сергей Лавров называет это «сетевой дипломатией», в Вашингтоне же это воспринимается как целенаправленное блокирование американской политики. И проблема в том, что на каком-то этапе стремление противостоять «повестке дня свободы» может превратиться в самодовлеющую цель российской внешней политики.
Фундаментальной ошибкой Москвы также явились нежелание и неумение просчитывать то, как внутриполитические действия Кремля будут восприняты общественным мнением США и как это повлияет на общее отношение к РФ. Характерный пример: запрет на агитационные материалы, порочащие оппонентов на выборах. Для американцев, привыкших к негативной контрпропаганде со времен Марка Твена, эта мера выглядит просто дикой. И хотя в США давно идет дискуссия о необходимости ограничить «негативные кампании», никаких запретов там до сих пор не ввели. У нас же их приняли без обсуждения.
Шаги и пункты
Сегодня необходимо попытаться заложить рамки сотрудничества, которые не будут подвержены ревизии после завершения электоральных циклов в обеих странах. Помимо этого нужно, наконец, выстроить правильные взаимосвязи с американским общественным мнением и элитами. Следует понять, что негативное освещение России в СМИ оказывает реальное воздействие на политику Белого дома. Объяснять же все лишь «заказной кампанией» недругов Кремля — и непродуктивно, и неверно.
Отмена поправки Джексона—Вэника, предоставление России постоянного статуса нормальных торговых отношений и, может быть, подписание договоренностей по мирному атому — вот почти все, на что можно рассчитывать до конца 2008 года. Но, продвигаясь по этим направлениям, можно начать создавать инфраструктуру отношений будущего.
Пример первый: Иран — Сирия. России необходимо без лишней огласки и пропагандистского шума помочь организовать прямой диалог США с Сирией и Ираном по всему спектру проблем и стать доверительным консультантом для обеих сторон. Нужна тихая дипломатия, подталкивающая их к такому диалогу. Проблема ядерной программы остается, решать ее иранцы хотят напрямую с США, а ресурс «евротройки» уже исчерпан.
Далее: контроль над вооружениями. Необходим президентский мандат на запуск нового переговорного процесса по всем аспектам стратегической стабильности — от ПРО, оружия в космосе и замены для СНВ-1 до закрытия брешей в Договоре о нераспространении ядерного оружия, касающихся доступа к топливному циклу. Подвигнуть на это администрацию Буша будет непросто, для этого понадобится переговорный механизм более высокого уровня, чем межправительственная группа Кисляка—Джозефа и рабочая группа Росатома и Минэнерго. Однако такой механизм был создан на московском саммите в мае 2002 года. Это регулярные консультации на уровне глав Минобороны и МИДа. США ведут такие консультации с ключевыми союзниками — Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией.
Отдельный пункт: постсоветское пространство. Надо попытаться договориться хотя бы об общих правилах игры. Если уж за честные выборы без внешнего вмешательства, так везде и без любого вмешательства.
Еще одно направление: бизнес-диалог. Прежние попытки запустить его, в том числе в энергетике, быстро выдохлись, в то время как в отношениях с ЕС бизнес-форум доказал эффективность. Возможно, следует создавать не дополнительные каналы взаимодействия, а помогать развитию уже существующих частных инициатив. Например, Коалиции за российско-американскую торговлю (КАРТ), ежегодным конференциям «Ренессанс Капитала» в Нью-Йорке или форумам Американской торговой палаты в Москве. На правительственном уровне нужна межведомственная структура, в которой минимум дважды в год проводилось бы обсуждение по всему спектру торгово-экономических вопросов. Недавно американцы создали такой механизм с Китаем.
Наконец, второй трек. Идея формирования доверительного канала экспертных консультаций на неправительственном уровне (так называемая дипломатия второго трека) никак не может воплотиться в жизнь. Пока обсуждаются разные варианты, но подчас они больше конкурируют. Возможно, для успеха нужна более влиятельная политическая фигура с российской стороны — с выходом на первых лиц.
Не все верят государству
Главной системной ошибкой остается ставка на инструменты государственной пропаганды в работе с американским общественным мнением. Серьезные инвестиции в проекты РИА «Новости» типа телеканала Russia Today и вкладок Trendline Russia в газете Washington Post пока не дали желаемого эффекта. Во-первых, они продолжают восприниматься как госпропаганда, во-вторых, не попадают в информационную повестку дня в США. К примеру, пилотный выпуск Trendline Russia для США содержал скучные экономические тексты с маловразумительными фотографиями, а ключевым материалом было интервью нижегородского губернатора Валерия Шанцева об инвестиционном климате в области...
Телеканал Russia Today не имеет серьезной американской аудитории. Попадание в кабельные сети и спутниковые пакеты вещания на США стоит огромных денег, поэтому он доступен преимущественно в Интернете. При этом содержание материалов пока не представляет для американской аудитории большого интереса. Нужно либо кратно увеличивать финансирование канала и наполнять его качественно иным контентом, либо закрывать проект.
Непонимание того, как выстраивать коммуникации с американским обществом, хорошо иллюстрирует история с размещением статьи Путина о саммите АТЭС. Эта статья представляла собой улучшенный вариант мидовской справки о российском подходе к форуму. Она не имела отношения ни к информационной повестке дня в США, где доминировала тема Ирака, не содержала каких-либо сигналов американскому обществу о политике России по значимым для американцев направлениям. В итоге ведущие американские газеты печатать ее отказались. Притом что накануне саммита Россия—ЕС в Financial Times была опубликована отличная статья Путина об отношениях с Евросоюзом.
При увлечении госпропагандой не ведется адресная работа с американским экспертным и журналистским сообществом. Приедет Шувалов, один из Ивановых, Греф, дай бог, если кого-то из них уговорят выступить публично, потом снова тишина.
А вот противники Кремля такую работу ведут вполне успешно. В результате, несмотря на всю мощь подконтрольных Кремлю ресурсов, медиа-кризисы вокруг убийств Политковской и Литвиненко, вокруг российских шагов в отношении Украины, Грузии, «Сахалина-2» и даже Белоруссии были проиграны Москвой. И хотя были убедительные аргументы в нашу пользу, их не сумели правильно донести.
Лоббизма нет
И еще одно: никак не «запускается» лоббизм в пользу РФ, притом что частные российские компании лоббизмом для себя занимаются вполне успешно. Ничего не слышно о кипучей деятельности Российско-американского делового совета, который год назад усилили госкадрами и обещали сделать чуть ли не главным лоббистским инструментом в США. Нет никаких запретов Белого дома или Государственного департамента на наш контракт с американской лоббистской фирмой (Путина по этому поводу дезинформировали).
Но наймом одной структуры проблему не решить. Нужны широкие общественные коалиции и комитеты. Наконец, в период предстоящего рассмотрения в Конгрессе вопроса о статусе нормальных торговых отношений для России, необходим просто массовый десант в Вашингтон наших чиновников, парламентариев, бизнесменов и политологов. Но хватит ли у Москвы на все это внимания, сил и компетентности — под большим вопросом.
|
