|
В распоряжении редакции оказались письма, подписанные Михаилом Трепашкиным и, судя по почерку, опознанному его друзьями и адвокатами, написанные его рукой. В этих письмах содержится обращение к сыщикам Скотленд-Ярда, ведущим расследование по делу Литвиненко, а также та информация, которую, по-видимому, заключенный нижнетагильской колонии-поселения хотел бы передать в Лондон. Первое из писем, датированное 20 ноября этого года, адресовано самому Литвиненко — тогда еще живому. Последующие, как указано, написаны уже после смерти Литвиненко, а потому обращены к общественности и британским следователям.
20 ноября 2006 г.
«Уважаемый Александр Вальтерович! <…> Еще в августе 2002 года я сообщал о том, что у меня была встреча около станции метро «Китай-город» с бывшим сотрудником УРПО* ФСБ РФ Шебалиным В.В. (по его просьбе). При этой встрече он заявил, что снова работает на ФСБ РФ <…>, что создана «очень серьезная группа», которая будет «еб-шить всех, кто связан с Березовским и Литвиненко». Мне он сказал, что если я отойду от дела по взрывам домов и начну сотрудничать с этой группой, то меня «оставят в покое». Тогда же он попросил у меня данные на твоего отца <…>. Я четко понял, что твоих родных решили потихоньку убирать, маскируя факты убийства. Если они живы, то из-за того, что я факт этого преступного предложения сразу предал огласке…».
23 ноября:
« <…> Литвиненко А.В. я предупреждал о создании еще в 2002 году группы по его уничтожению. Еще ранее я описывал конкретную ситуацию об использовании в ФСБ РФ спецядов для физического уничтожения людей. Уже в 1994 году некоторые из сотрудников ВКР** выкрадывали эти яды с объектов разработки и пытались продать знакомым предпринимателям для устранения конкурентов. На этом и погорели, наткнувшись на агентуру ФСК РФ. Эти яды не оставляют следов в организме. Чаще всего отравленным констатируют при вскрытии сердечную недостаточность. Яд обычно аэрозолем либо кисточкой наносится на руль и дверные ручки автомобиля, в месте, где работает кондиционер, на телефонные трубки и т.д. В описанном мною случае было 10 видов ядов различного действия (через дыхательные пути, через кожу рук, через слизистую глаз и т.д.). Следы подобных ядов присутствуют в деле об убийстве Кивелиди, Щекочихина и других. Не исключено, что такие яды применены для убийства Литвиненко А.В.».
7 декабря:
Чиновники, фабриковавшие в отношении меня уголовное дело, испугались моей возможной встречи со следователями Скотленд-Ярда и <…> дали указание об особо жестком режиме моей изоляции. <…> Но я по-прежнему категорически настаиваю на своем вызове для допроса по делу Литвиненко. Я уверен, что те, кто убил Литвиненко Александра, причастны к моей травле».
* Расформированное ныне Управление разработки преступных организаций ФСБ.
** ВКР – военная контрразведка (антитеррористический и антидиверсионный спецдепартамент ФСБ).
Комментарии
Почему Скотленд-Ярд так и не встретился с Трепашкиным
Александр СИДОРОВ, официальный представитель ФСИН («Интерфакс»):
«Мы не допустим, чтобы осужденный за разглашение гостайны продолжал выступать в роли источника информации для представителей спецслужб иностранных государств».
Юрий ЧАЙКА, генпрокурор РФ (РИА «Новости»):
«Трепашкин в следственном поручении (Скотленд-Ярда. — Прим. ред.) не упоминался. …Половина населения мест лишения свободы может сказать, что располагает какими-то данными».
Справка «Новой»
ТРЕПАШКИН Михаил Иванович 20 лет проработал в Следственном управлении, а затем в Управлении собственной безопасности ФСБ. В середине 90-х при попытке арестовать банду, крышевавшую один из московских банков, столкнулся с сотрудниками спецслужб, утверждавших, что они — «внедренные агенты». После сильного противодействия сверху был уволен из органов, затем восстановился по суду и уволился уже сам.
С 1999 года работает адвокатом. Выступал представителем потерпевших по делу о взрывах домов в Москве и Волгодонске. Изучая дело, обнаружил, согласно сведениям американской газеты Chicago Tribune, проводившей собственное расследование по данной теме, фоторобот неизвестного подозреваемого, описание которого было изъято из дела, опознал в нем одного из тех самых «внедренных агентов» Владимира Романовича и нашел свидетеля, который готов был подтвердить фальсификацию в суде. Однако за неделю до начала официальных слушаний машину Трепашкина остановили сотрудники «в штатском», неожиданно обнаружившие у него на заднем сиденье пистолет.
С декабря 2003 года находился под стражей, будучи официально обвинен по статьям 222 ч. 1 («незаконное приобретение и хранение оружия») и 283 ч. 1 («разглашение сведений, составляющих государственную тайну при отсутствии признаков государственной измены»). В мае 2004 года Московский окружной военный суд приговорил его к четырем годам лишения свободы. Причем применение первой из статей, по словам адвокатов, вообще не имело юридического смысла, так как Трепашкин в силу множества боевых и правительственных наград, полученных в годы службы в ФСБ, имел право на амнистию. К тому же в той части, где речь касалась пистолета, адвокатам удалось доказать, что оружие было подброшено, и добиться таким образом оправдания. Остальное — это патроны, один из которых, как сообщается в приговоре, вообще был отобран знакомым Трепашкина у детей и уничтожен.
Что же касается другой статьи, то и адвокаты, и сам осужденный считают абсурдным даже предположение о том, чтобы бывший офицер ФСБ Трепашкин мог разгласить какую бы то ни было гостайну офицеру ФСБ Шебалину, имевшему, согласно тексту приговора суда, допуск по форме № 1 (т.е. наивысший) даже после увольнения Трепашкина из ФСБ. Тем более что, по словам адвокатов и самого осужденного, Трепашкин сообщал тому о готовящемся преступлении.
В 2005 году был отпущен на свободу по условно-досрочному освобождению, однако после очередных разоблачительных интервью в прессе к нему домой, по рассказам адвокатов, приехали трое «в штатском» и на машине увезли в Свердловскую область, где он был снова помещен в колонию. Адвокаты рассказывают, что только после этого состоялось судебное заседание, которое задним числом отменило постановление об условно-досрочном освобождении.
В итоге сейчас, когда по основному сроку Трепашкину осталось находиться в колонии один год, в судах различных инстанций, включая Страсбург, находятся несколько жалоб на незаконное обвинение, отмену условно-досрочного освобождения, задержание дома и переправку в колонию, откуда уже был фактически освобожден. Нынешнее положение в колонии Трепашкина, страдающего бронхиальной астмой, таково, что, по словам адвоката Елены Липцер, его «и травить-то не надо ничем, его и так убивают».
Публикацию подготовили
Дарья ПЫЛЬНОВА, Дмитрий ШКРЫЛЕВ
Источник http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/96n/n96n-s02.shtml
В ТЮРЬМЕ КАЖДУЮ НОЧЬ ПРИСТУПЫ
Суд прописал астматику Михаилу Трепашкину коксохимиотерапию в колонии
«Новая» продолжает следить за судьбой адвоката Михаила ТРЕПАШКИНА. В свое время офицер ФСБ Трепашкин пытался разобраться, кто в Москве снабжает чеченских боевиков оружием и деньгами, а его начальство этого не хотело. В итоге Михаилу Трепашкину пришлось оставить службу. После его рассказов о том, как с ведома генералов прекращали оперативные разработки и отпускали боевиков, Трепашкина обвинили в разглашении гостайны и незаконном хранении оружия (в его машине нашли пистолет) и осудили на 4 года колонии-поселения.
Адвокат Елена ЛИПЦЕР рассказала «Новой» о том, что происходит с ее подзащитным в нижнетагильской колонии.
— Как здоровье Михаила Ивановича?
— Очень плохо. Несколько врачей дали заключение о том, что у него четвертая (самая тяжелая) стадия астмы, что ему немедленно требуются госпитализация и лечение в стационаре. Почти каждую ночь приступы. Когда начинается приступ, его пытается спасать администрация колонии: колют лекарства. Если колония сама справиться не может, вызывают «скорую». Но «скорая» может опоздать!
Рядом с колонией — коксохимическое производство. Оно дает такие выбросы, что даже я, здоровый человек, кашляю. А у Михаила Ивановича астма с аллергическим компонентом. Соответственно на него это соседство сильнее влияет. От гормональных препаратов, которые ему дают, у него появились одышка, учащенное сердцебиение. У меня впечатление, что Михаила Трепашкина в колонии просто добивают.
Четвертая стадия бронхиальной астмы входит в перечень заболеваний, которые освобождают от дальнейшего отбывания наказания. Если бы его отправили на освидетельствование и мы наконец получили врачебное заключение, то его должны были бы тут же освободить. Но руководство колонии не делает этого, потому что штатный врач говорит: у Трепашкина астма второй степени. А этот врач — не специалист-пульмонолог, не аллерголог. Он не может дать объективное заключение о состоянии здоровья Михаила Трепашкина.
Однажды нам пришлось вызвать в суд «скорую», и его госпитализировали. В горбольнице Михаила Ивановича осмотрел заведующий пульмонологическим отделением. Он сказал, что Трепашкина нужно лечить в стационаре не меньше месяца. Врач-аллерголог подтвердил диагноз. Но тут в больницу приехал замначальника колонии и забрал Трепашкина прямо с больничной койки.
— Могут ли гражданские врачи настоять на помещении Трепашкина в стационар?
— Нет, он полностью зависит от администрации колонии. Хотя он отбывает наказание в колонии-поселении, следовательно, вправе рассчитывать на лечение в муниципальном медицинском учреждении. А его просто не выпускают из колонии. Что такое колония-поселение? Это место, откуда заключенный может свободно выйти в магазин, поликлинику. Он находится под надзором (регулярно должен только отмечаться), а не под охраной.
Но проблема в том, что Михаил Трепашкин помещен не в обычную колонию-поселение. В письме из ФСИН говорится, что в России отсутствуют колонии-поселения для бывших сотрудников правоохранительных органов, зато есть участки-поселения внутри колоний общего режима. Это барак, который стоит на территории обычной колонии. А эта территория окружена забором, колючей проволокой и вышками, поэтому выйти оттуда Трепашкин не может. И к нему попасть никто не может. Хотя по закону в колонию-поселение могут свободно приезжать друзья, родственники и вообще кто угодно. Сейчас к Трепашкину не пускают даже адвокатов.
— А судьи что говорят?
— Мы обжаловали решение отправить Михаила Трепашкина в Свердловскую область, но суд решил, что только там для него было место. В настоящее время идет другой процесс: мы оспариваем все выговоры и помещения Трепашкина в ШИЗО, поскольку считаем, что нарушения режима были спровоцированы, а администрация колонии из-за этих инцидентов, признав Трепашкина злостным нарушителем, ходатайствует о переводе его на общий режим. Все это объединено в одно производство. Сначала суд рассмотрит наши жалобы. Если суд признает нашу правоту, то не будет оснований для изменения режима.
Любопытный момент. В суде выступали заключенные, которые говорили, что администрация заставляет их писать докладные на Трепашкина. Например, такие: «Трепашкин кричал на врача. Дата, подпись» (Михаила Трепашкина 17 января посадили в изолятор на трое суток за то, что он «повысил голос на врача, требуя надлежащего лечения». — И.К.). Вообще-то упоминания о докладных нет ни в кодексе, ни в правилах внутреннего распорядка. В суде выступали заключенные, которые признавались, что их под угрозой заставляют писать доносы на Трепашкина: «У тебя завтра длительное свидание с женой. Пиши докладную или не получишь свидания». А Трепашкина на основании этих доносов сажают в ШИЗО на 15 суток.
— Вы обращались в Европейский суд. Какова судьба жалобы?
— В Европейском суде лежат три наших жалобы. Первая признана полностью приемлемой, скоро должно появиться решение по существу. Вторая и третья пока не рассматривались.
— Что произойдет, если Страсбург вынесет решение в пользу вашего подзащитного?
— Если суд подтвердит, что Михаила Трепашкина лишили права на справедливое судебное разбирательство (предмет нашей второй жалобы), то, по российскому УПК, российский суд пересмотрит дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Приговор, по которому Трепашкина осудили на четыре года колонии-поселения, будет пересмотрен. Ему осталось сидеть год с небольшим. Мы опасаемся, что он может просто не дожить. Трепашкин находится в тяжелом психологическом состоянии.
— Вы обжаловали отсутствие лечения в Европейский суд?
— Да, мы утверждаем, что это бесчеловечное обращение. Больного Трепашкина с высокой температурой зимой сажали в неотапливаемый штрафной изолятор — это тоже бесчеловечное обращение. Летом в ШИЗО — не легче. Это непроветриваемое, без окон помещение. Нечем дышать. Тоже бесчеловечное обращение.
— Когда вы поедете к нему?
— В конце декабря, на очередное судебное заседание. Сейчас определяется дата.
Беседовал Илья КРИГЕР
От редакции:
Суд по делу Михаила Трепашкина начнется в понедельник, 18 декабря, в Нижнем Тагиле. В этот день Тагилстроевский районный суд собирается посетить консул ФРГ. В следующий четверг в «Новой» читайте репортаж из зала суда.
|
