|
Михаил ГОРБАЧЕВ, экс-президент СССР:
“В первые годы эпохи Брежнева было многое сделано. Но второй период затормозил развитие страны. Подскочили цены на нефть, а мы этим не воспользовались. Другие ошибки — во внешней политике. Пражская весна и война в Афгане...”
Анатолий ЛУКЬЯНОВ, экс-глава Верховного Совета СССР:
“Перед XXVI съездом партии в кабинете собрались Брежнев, я, еще ряд политиков. Брежнев тяжело так сказал: “Ну, когда уж меня отпустят?” Кто-то ответил: “Леонид Ильич, кто же вас может не отпустить!” Тогда Брежнев говорит: “А вы знаете, что будет в случае моего ухода с некоторыми членами Политбюро?!”
Эпоха застоя отпечаталась в моем детском сознании странными картинками. Мама, раздобывшая финский сервелат и выглядевшая по этому поводу как единоличный победитель в третьей мировой. И Брежнев в шляпе с апатичным лицом и каменной рукой на трибуне Мавзолея. Все то же причудливое детское сознание отказывалось верить, что эта фигура — живой человек.
Наверное, поэтому в день 100-летнего юбилея советского лидера захотелось вспомнить именно о человеческих чертах всесильного Брежнева. Для тех, кто не застал то время, когда лидер СССР еще не превратился в накачанного наркотиками дряхлого старика.
“Всего Есенина знал наизусть”
Артистка цирка Мила МОСКАЛЕВА почти полвека дружила с дочерью генерального секретаря Галиной и часто бывала у Брежневых дома.
— Мила, а что любил Леонид Ильич?
— Петь.
— Самая любимая его песня?
— “Эх, дороги, пыль да туман…”. А в тяжелые моменты жизни Брежнев читал стихи Есенина. У Леонида Ильича ведь была исключительная память — всего Есенина знал наизусть!
Очень любил смотреть хронику дня. Когда я после гастролей заезжала к Брежневым, требовал подробного отчета, как живет народ в городе, в котором мы были. Леонида Ильича интересовало все. Вплоть до того, какие люди приходили на представления. Веселые ли у них лица, как одеты, много ли детей было в зале.
— Как генеральный секретарь одевался дома?
— Брежнев любил костюмы вроде спортивных. Он в домашней одежде мог запросто выйти на улицу, в киоск за свежими газетами. У ларька он частенько останавливался поговорить с людьми.
Если вспоминать “домашнего” Брежнева, то он был очень простым в общении. А Виктория Петровна необыкновенно заботливой. Провожая до дверей, всегда вкладывала мне в руки пакет с продуктами.
Еще Брежнев любил автомобили и лихо водил. Галя и Евгений Милаев из Франции как-то привезли Леониду Ильичу машину “Опель-Капитан”. А я иногда оставалась ночевать на брежневской даче. И вот однажды он разбудил нас с Галей рано утром: “Поехали, я вас с ветерком прокачу!” Нам нравилось носиться по Заречью. Хотя было страшновато — уж очень генсек любил быструю езду. Потом он эту машину отдал на автомобильный завод, чтобы там ее изучили и создали по ее образу и подобию новую модель “Волги”.
“Появлялся из дыма, как фокусник”
“Генеральному” переводчику Виктору СУХОДРЕВУ тоже приходилось испытывать на себе все прелести брежневской езды.
— Как вы понимаете, не все вопросы удобно было обсуждать в ходе официальных встреч. Для этой цели высокого гостя часто приглашали в Завидово. Там, с пол-литрой, помидорчиками-огурчиками, многие дела шли веселее. В ходе одной из таких встреч с Генри Киссинджером было принято решение о водной прогулке. И Брежнев на новеньком “Роллс-Ройсе” повез нас с госсекретарем США на пристань. Мы, как в том анекдоте, “не ехали, а слишком низко летели”. Я видел, как Киссинджер с побледневшим лицом вжался в кресло. К слову сказать, Леонид Ильич любил водить и катер, поэтому по водохранилищу мы перемещались так же бодро, как по шоссе.
— Что еще такого экстремального любил ваш патрон?
— Вестерны с выстрелами из кольтов с бедра.
— А еще он очень любил курить и, знаю, у вас не одна история связана с этой привычкой генсека…
— Когда у Леонида Ильича начались проблемы со здоровьем, врачи порекомендовали ему сократить количество сигарет. Брежневу, заядлому курильщику, было сложно это сделать. И тогда был изготовлен портсигар с таймером на 45 минут. Хочешь не хочешь, а приходилось себя контролировать. Сразу после рекомендации докторов это “чудо техники” изготовили в КГБ.
— И генсек согласился?
— Да, и портсигар ему, как я помню, понравился. Но курить ему обычно хотелось уже минут через 15, а добраться до сигарет невозможно!
Впрочем, довольно быстро Брежнев нашел выход из положения. Он просил закуривать кого-то из служащих и с наслаждением вдыхал дым чужой сигареты. Иногда доходило до невероятного: в машине он требовал, чтобы закурили, к примеру, я, водитель и телохранитель. Мы послушно дымили. Представьте, что видели люди, когда автомобиль подъезжал к пункту назначения? Брежнев появлялся из вулканических клубов дыма, как фокусник!
— Какие чувства вы испытывали, когда Леонид Ильич при посторонних просил его “обкурить”?
— Понятно, что я ощущал некоторую неловкость, так как это происходило в присутствии иностранных гостей. А тут, вообразите, сидит нахальный переводчик, который пускает дым в первое лицо государства. Но в то же время Брежнев сам об этом просил… Сюрреалистическая ситуация.
Чтобы фривольность госслужащего не смущала иностранцев, им объясняли суть “магического” ритуала.
— Раскрывали тайну портсигара?
— В общем, да. Да Леонид Ильич и сам со смехом об этом рассказывал. Кстати, когда доктора совсем запретили курить Брежневу, бросил он быстро.
“Щипнет, бывало, за мягкое место”
— Виктор Михайлович, а что за страсть у Брежнева была к поцелуям, свидетелем коих вы многократно являлись?
— Я хотел бы заметить, что всяческие лобызания — в принципе составляющая наших национальных традиций, — улыбается Суходрев. — Но кто-то целовался вполне целомудренно. А Леонид Ильич чуть ли не взасос! И если бы не постоянные разговоры о любви генерального секретаря к женскому полу, наверняка пошли бы слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации. На встрече с Картером случился как раз один из знаменитых поцелуев. Брежнев тогда был совсем уже плох. Лидеры подписали соглашение, встали для фотографии и поцеловались. Я стоял рядом и видел, что первым целоваться потянулся Картер! А Леонид Ильич, конечно, охотно откликнулся.
— Брежнев любил эффектных женщин, и они любили его! — добавляет Мила Москалева. — Он умел быть обходительным и очень интересным. Когда я увидела Леонида Ильича в первый раз, мне 19 лет было. Конечно, влюбилась! Мы были проездом через Москву и зашли к Гале в гости. Сидим, пьем шампанское. Вдруг звонок в дверь. Входит красивый мужчина с пронзительными серыми глазами. На него нельзя было не обратить внимания. Леонид Ильич тогда еще не был генеральным секретарем ЦК КПСС, работал на целине.
— Вольности себе позволял?
— Да щипнет, бывало, за мягкое место. Но ласково!
— В цирк заходил?
— Когда я работала в Московском цирке на проспекте Вернадского, Брежнев приходил 2—3 раза на одну и ту же программу! Однажды даже Никсона привел. Думаю, он мной гордился.
— Подарки дарил?
— Единственный раз Леонид Ильич поздравлял меня. Мой день рождения 8 марта, а 5-го на границе китайцы перебили наших молодых солдатиков… Поэтому тот день я запомнила очень хорошо. Приехала к Брежневым. Галя сказала, чтобы я подошла к отцу. Брежнев вручил мне букет гвоздик, пожелал счастья и сразу отвернулся к окну. Выглядел он страшно расстроенным: в глазах генерального секретаря застыли слезы, он смотрел на Москву и ни с кем не разговаривал. Галина объяснила, что отец третий день такой — переживает по поводу ЧП на границе. На самом деле Леонид Ильич был очень ранимым и все принимал близко к сердцу. Такой же была и моя лучшая подруга.
Фикция вместо дикции
Говорили, что появлением в речи “сисек-масисек” Леонид Ильич был обязан стоматологам, которые плохо подобрали протезы.
Личный стоматолог Брежнева профессор Алексей ДОЙНИКОВ раскрыл “МК” и эту тайну.
— Никогда не понимал, почему о брежневских зубах ходит столько слухов! Он — один из немногих политических деятелей, у которого до конца жизни сохранились практически все зубы. И никакой вставной челюсти там не было! А “фикция” вместо дикции появилась под конец жизни из-за частичного паралича языка. Брежнев перенес два небольших инсульта и пару инфарктов. К Леониду Ильичу даже логопеда приглашали, но результатов лечение, увы, не принесло. Он следил за своими зубами. И стоматологи, поверьте, знали, что такое дисциплина. Помню, я был в Германии на конгрессе дантистов. Так за мной прислали самолет, потому что у генерального секретаря случился приступ зубной боли!
Почему-то ваше поколение склонно представлять Брежнева капризным, странным, больного вида мужчиной. Я же вспоминаю его как человека необычайно эрудированного.
“Он умер на рассвете”
— Мила, как умер Брежнев? — спрашиваю я Москалеву.
— Про этот черный день мне рассказывала Виктория Петровна. Леонид Ильич приехал с охоты. Лег спать. Утром она слышала его раскатистый храп. А он вообще храпел — ого-го как! Оказалось, что она слышала последние минуты его жизни. Брежнев умер на рассвете...
Расскажу об одном случае. После смерти Леонида Ильича Галю начали травить. Разворачивался судебный процесс, в ходе которого у нее пытались забрать абсолютно все имущество. Я проходила по делу свидетельницей и защищала Галю, как могла. Подруга тогда часто плакала и говорила: “Ну, подождите! Вы еще вспомните мне моего отца!” Можешь не верить, но… 19 декабря, в день рождения Брежнева, мы с ней сидели у меня, выпивали и вспоминали Леонида Ильича. Она снова плакала. И вдруг небо за окном вспыхнуло странными зарницами. Будто кто-то знак подал.
|
