|
Мой собеседник — известный московский врач-анестезиолог, ученый, исследователь. Пока мы решили не называть его имени. Но если версией, изложенной им, всерьез заинтересуется следствие, он готов назвать свое имя.
— Далеко не сразу, но все же официальное следствие озвучило название того вещества, которое якобы было использовано в Театральном центре на Дубровке: фентанил. Тогдашний министр здравоохранения Шевченко лично заявил, что на Дубровке использовалось средство на основе фентанила. Какие есть основания не верить в это?
— Что такое фентанил? Это препарат, широко используемый в клинической практике — в анестезиологии для обезболивания. Он существует только в виде раствора, который вводится внутривенно, реже внутримышечно. Это синтетический анальгетик — ближайший родственник морфина, препарата из группы опия.
Для клинической практики достаточно той формы фентанила, которая существует последние 40 лет, то есть раствора для инъекций. Специальное изготовление этого препарата в «газообразном» виде лишено всякого смысла и в клинике, и для армейских надобностей. Для военных нужд существуют шприцы-тюбики разных наркотических анальгетиков.
А вот теперь важный существенный момент: для всех препаратов группы опия существует единый специальный антидот (противоядие) — налаксон. Так вот, налаксон, вводимый заложникам «Норд-Оста», в действительности никому не помог.
— То есть вы хотите сказать, что даже выжившие спаслись не потому, что им своевременно был введен антидот-налаксон? Значит, применение этого препарата было вообще бесполезно? Правильно я понимаю, что спецслужбы применяли не препарат группы опия, и в частности фентанил, а нечто другое?
— Да, именно это я хочу доказать. Уже то, что применение налаксона было бесполезным, об этом говорит. Дело в том, что фентанил не имеет запаха, а препарат, использовавшийся в Театральном центре на Дубровке, запах имел. Этот запах узнает каждый врач-анестезиолог, кто применял для проведения наркоза фторотан (на Западе его называют галатаном). Среди заложников «Норд-Оста» был врач-анестезиолог, который почувствовал специфический запах, напоминающий хлороформ. Именно так пахнет фторотан. Тот врач-анестезиолог правильно определил этот «мифический газ»: фторотан — ингаляционный анестетик.
Немецкие врачи, обследовав двух бывших заложников «Норд-Оста», обнаружили в их крови присутствие галатана, но германских специалистов при этом удивило, что в крови бывших заложников были обнаружены и следы налаксона — того самого антидота для препаратов опийной группы, но абсолютно бесполезного в случае применения фторотана.
Фторотан (галатан) — бесцветная, легко испаряющаяся жидкость, пары которой обладают мощным наркотическим действием. Под фторотановым наркозом можно проводить хирургические операции любой степени тяжести и объема.
Однако применение этого препарата требует очень тщательного контроля за поступлением его паров в организм человека. Для этой цели в анестезии используют специальный аппарат, позволяющий дозировать поступление паров.
Если применять фторотан бесконтрольно, то легко из так называемой III (хирургической) стадии наркоза перевести человека в IV стадию наркоза, создающую прямую угрозу его жизни. В этой IV стадии наркоза наступает резкое угнетение дыхания, приводящее к его остановке и смерти человека.
Первое. Можно предполагать, что те, кто находился ближе к источнику паров фторотана, получили более высокую дозу наркотика и могли погибнуть на месте от остановки дыхания. Это объясняет, почему гибель части заложников была столь скоротечной и произошла уже в здании Театрального центра.
Второе. Известно: если в крови человека повышен уровень адреналина, то проведение фторотанового наркоза чрезвычайно повышает риск развития неуправляемых нарушений сердечного ритма, вплоть до фибрилляции обоих желудочков сердца и его остановки.
Так как многие заложники находились в состоянии острого эмоционального стресса, то можно допустить, что уровень адреналина и норадреналина был заметно повышен. В таком случае и те, кто находился дальше от источника поступления паров фторотана, могли погибнуть от остановки сердца.
Третье. В ряде случаев проведение наркоза фторотаном вызывает нарушения функции печени, вплоть до развития клинической картины токсического гепатита (иногда с желтухой). Известно, что у тех, кто выжил, были случаи нарушения функций печени.
По всей видимости, те, кто принимал решение об использовании фторотана, впечатлились его достоинствами: не воспламеняется, не горит, не взрывается в отличие от того же эфира.
— Как же нужно было спасать людей, если действительно был применен фторотан?
— Антагонистом фторотана является кислород. А значит, подвергшихся его воздействию необходимо было вывести на чистый воздух. А в помещении немедленно использовать кислородную аппаратуру. Тем, кто находился в состоянии наркотического сна, обязаны были ввести воздуховод, то есть специальную резиновую трубочку, вводимую в рот и не позволяющую запасть языку.
Только кислород помогает вывести фторотан из организма в течение 5—10 минут. Но вместо этого им вводили бесполезный налаксон.
— Так почему же, применяя фторотан, врачам рекомендовали в качестве антидота применять налаксон?
— Это уже вопрос для уголовного расследования.
Записал Вячеслав ИЗМАЙЛОВ,
военный обозреватель «Новой»
СЛЕДСТВИЕ ПРОДЛЕНО БЕЗ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРИЧИН
В Москве отметили четвертую годовщину «Норд-Оста»
Прошла четвертая годовщина «Норд-Оста». На траурные мероприятия приехали родственники погибших в терактах из Волгодонска, Волгограда, Беслана, Нью-Йорка. С каждым годом на площади на Дубровке собирается все больше и больше жертв террористических актов, в которых только в России за последние 11 лет погибли 1802 человека и пострадали более 20 тысяч людей. С каждым годом на Дубровку приходит все меньше политиков, представителей творческой интеллигенции и журналистов.
Эта «потеря интереса» напрямую связана с активными расследованиями, которые потерпевшие и бывшие заложники вынуждены проводить сами из-за недееспособности правоохранительных органов. С каждым годом мы узнаем все больше деталей о «Норд-Осте», Беслане, взрывах домов, самолетов, поездов, фестивалей, рынков. Но это — правда для тех, кто хочет ее знать. Политиков, которые поднимают вопрос о причинах российского терроризма и последствиях жестокой ультимативной позиции — не вести переговоров, не спасать, не признавать свои ошибки, — таких политиков можно сосчитать по пальцам одной руки. Все они были на Дубровке 26 октября 2006 года.
В прошлом году общественная организация РОО «Норд-Ост», собравшая и объединившая представителей потерпевших всех крупнейших терактов в России, заявила о том, что будет апеллировать к мировому сообществу, так как до Российского государства достучаться не удалось. Не удалось добиться правосудия. Уголовное дело по «Норд-Осту» опять продлено без объяснения причин, хотя этим делом занимается всего лишь один следователь Кальчук, одновременно ведущий несколько громких дел, к примеру, и по краже музейных ценностей из Эрмитажа. Не удалось добиться адекватных судебных решений по гражданским искам о взыскании вреда с государства (из 82 исков удовлетворено меньше половины, причем только те, в которых компенсации унизительно ничтожны, тогда как всем гражданам западных государств, которые документально обосновали миллионные — в долларовом эквиваленте — иски, отказано).
Не удалось провести фундаментальный для всех нынешних и будущих жертв закон о статусе потерпевшего от террористического акта. Несмотря на старания Э. Памфиловой, В. Лукина, добившихся вроде одобрения В. Путина, закон, обязывающий государство платить за свою неспособность предотвращать теракты, похоронен в Госдуме. Теми же депутатами, которые чуть ли не единогласно проголосовали за неконституционное и безнаказанное для наших силовиков уничтожение будущих заложников.
Елена МИЛАШИНА
|
