|
Жителям Южного Бутова, если можно так выразиться, повезло. За тем, как их выживают с насиженных мест, следит вся страна. Адвокаты, депутаты, члены Общественной палаты изо всех сил пытаются смягчить наезд чиновников на простых смертных. Честь и хвала этим людям. Но каких бы уступок гуманизму они в итоге ни добились, общей картины бутовский демарш не изменит. Сегодня любой бандит, толстосум или начальник может выкинуть вас с участка земли, если он ему приглянулся. Или, по крайней мере, сделать ваше существование на нем невыносимым.
“Совок” ругали за то, что человек там был винтиком. Большие надежды возлагали на идею прав человека. Но она так и осталась красивым словосочетанием из “их” жизни. В итоге под речи о диктатуре закона построили систему, в которой маленький человек не может найти правды нигде: ни в выбранных им самим органах власти, ни в милиции, ни в прокуратуре, ни в суде. Остается только одно — писать в газету.
Что нам стоит дом присвоить
Сто лет назад это был выдающийся крестьянский дом. Толстенные кирпичные стены, потолки — три с лишним метра, сводчатые окна, два этажа, полтора десятка комнат… Григорию Короткову, построившему в 1904 году хоромы для своей огромной семьи, мог, наверное, позавидовать средней руки князь.
Дом и сейчас, несмотря на возраст, очень даже ничего. Вот только потомки Короткова живут не одной большой семьей, а каждый сам по себе. Дом поделен между дальними родственниками на четыре части, а пятая оказалась в руках человека постороннего — риэлтора по фамилии Куликов.
— Та часть принадлежала брату моего отца, — рассказывает Галина Смирнова, одна из совладелиц дома. — Когда он умер, его дети по дарственной передали свою часть Куликову. Мы ничего об этом не знали, а то бы сами у них купили.
По закону продавать долю в общей собственности постороннему нельзя — надо сначала предложить купить ее совладельцам. А вот подарить можно кому угодно. При этом никто не может запретить одаряемому передать дарителю некоторую сумму денег.
— Когда прошлой весной мы с дочерьми приехали сюда, нам стало дурно, — говорит Татьяна Васильевна Ильина, мать Нины Глазовой и Галины Смирновой, на которых оформлена часть дома.
И было отчего: за зиму Куликов под маркой ремонта деревянной веранды пристроил к дому двухэтажное сооружение из пеноблоков. При этом пристройка поглотила соседский сарай, а газовую трубу, шедшую на жилплощадь Глазовых — Смирновых, которая Куликову помешала, он попросту отрезал. С тех пор старожилы (Ильина была прописана здесь еще в 1960 году) пытаются призвать нового соседа к порядку.
Есть заключение архитектурного управления о том, что пристройка возведена без разрешительной документации. Есть акт газового треста, что газ отключен самовольно. Но воз и ныне там. Татьяна Васильевна, которая проводит на даче большую часть года, вынуждена обходиться без отопления и газовой плиты. Больше того, Куликов обратился в суд с требованием узаконить самовольную постройку!
Тяжба длится больше года. Глазова и Смирнова ходят в суд как на работу. А новый сосед тем временем достраивает огромную баню на части придомового участка, неизвестно как ему доставшейся в обход совладельцев. На всю землю судом наложен арест. А отношения между соседями доходят почти до рукопашной…
Да, мы забыли уточнить, за что, собственно, идет война. Этот видный дом стоит в селе Знаменском на Рублевке. К дому прилагается участок соток в тридцать. Сотку здесь с руками отрывают за 50 тысяч у.е. Так что если прибрать это богатство к рукам, выжив совладельцев по одному, издержки на военную кампанию окупятся с лихвой.
Да ну ее в болото!
В 1997 году Оксане Андреевне Ткач администрация Подольска дала участок в садовом кооперативе “Киселево”, организованном для льготников города — ветеранов, инвалидов и т.д. Ткач стояла в льготной очереди как член семьи погибшего и инвалид II группы. Мужа у нее нет, взрослая дочь — инвалид с детства.
Земля, на которой организовали кооператив, находится в пользовании администрации Подольска. У садоводов никаких документов на участки нет, к приватизации тут только готовятся. Первые 138 членов кооператива были утверждены постановлением мэра. Участки между ними распределили жеребьевкой. А дальше внутри кооператива пошли обмены: один хочет около леса, другой — подальше от дороги, третий — рядом с друзьями. Если меняешь свой участок на лучший — доплачиваешь. Если нужен не участок, а деньги, уступаешь свое право соседу. Но поскольку права собственности не было, деньги платили негласно. Сделки оформлялись договорами, а изменения вносились в список и утверждались общим собранием. Цены были еще не запредельные — до 1000 рублей за сотку, желающих обменять землю на деньги хватало, поэтому те, кто хотел, могли свои владения увеличить.
У Оксаны Ткач в результате обменов и переуступки прав оказалось два участка — №73 и №7. Первый она обрабатывала, а второй приходился на болото. По генплану кооператив собирался болото осушить, и тогда участок №7 становился бы выигрышным — рядом с прудом и лесом. Его Ткач хотела “переписать” на дочь, страдающую тяжелой формой диабета. Но, увы.
— В 2000 году в кооператив приняли депутата горсовета Теличко, — рассказывает Оксана Андреевна, бывшая в ту пору председателем правления, — человека со связями, директора муниципального предприятия. Ему дали участок №5 с условием, что он осушит его и соседние владения — с №6 по №9.
С тех пор мелиорация не продвинулась ни на шаг, зато произошло много других событий: депутат Теличко стал председателем кооператива, Оксану Ткач с формулировками “вас здесь не стояло” и “хватит с тебя и одного участка” с надела №7 согнали и на нем кто-то уже строит дом.
Описывать всю эпопею с выживанием женщины-инвалида не хватит места. Отметим вот что: в списке от 1.06.2001 у Ткач два участка — №73 и №7, у Теличко один — №5. А в списке от 1.04.2003 у Ткач уже один участок — №73, а у Теличко два — №5 и №6. При этом 7-й участок у Смесова (раньше был №8), а 8-й — у Терентьевой (был №9). Бывший 7-й оказался соответственно 6-м. Такая вот сдвижка в нумерации, в результате которой у инвалида стало одним участком меньше, а у депутата — больше.
Дальше — обычная история. Ткач стала искать справедливости. Писала в администрацию, прокуратуру, подала иск в суд. Доказать свою правоту ей невероятно сложно: документов на землю, как уже говорилось, нет, а свидетели не хотят портить отношения с действующим председателем кооператива — шишкой районного масштаба. Да еще и судья Николаев “критически отнесся” к документам, подписанным самой Ткач как председателем в 1998—2001 годах. А кем же они должны были быть подписаны, спрашивается? Словом, в гражданском суде Оксана Андреевна проиграла.
Попутно Теличко пытался привлечь ее и в уголовном порядке. Он посчитал клеветой слова Ткач в ее заявлениях в инстанции о том, что “Теличко, став председателем, обнаглел вконец” и что он угрожал “повыдергивать ноги ей и ее дочери” и “выпустить ей кишки”. Но, к чести судьи Трошиной, никакой клеветы она не усмотрела. В свою очередь, Ткач подала на Теличко встречный иск за то, что тот распространяет слухи о растратах, якобы допущенных ею в бытность председателем СПК. Но это дело закрыли ввиду депутатской неприкосновенности Теличко.
— Он говорит мне: “Куда ты лезешь? Я депутат, а ты — инвалид”, — чуть не плачет Оксана Андреевна. — Но я ему свою землю не отдам, дойду до Европейского суда. Не для того я отрывала от себя свои копейки, чтобы он сейчас мог продать втридорога.
Сотка в тех краях стоит теперь 2—3 тысячи долларов. У 60-летней больной женщины, получающей пенсию 2500 рублей, земля в садовом кооперативе — единственное богатство, которое она может оставить своей дочери-инвалиду. Биться за нее она будет до конца.
Ну а пока… Теличко переписал второй участок на свою дочь. Здоровую и вполне обеспеченную.
Тактика выжженной земли
Осенью прошлого года село Ромашково стояло на ушах. В ночь с 29 на 30 сентября на улице Раздоровской одновременно сгорело два дома. Пожарные, отыскав в углях какую-то проволочку, быстро установили причину: короткое замыкание. Ровно через сутки на Раздоровской загорелся еще один дом. По счастливой случайности, две сестры-пенсионерки в три часа ночи не спали и, заметив огонь, смогли залить его водой.
— Ангел-хранитель спас, — вздыхает, вспоминая, одна из сестер — Валентина Павловна. — Если бы спали, сгорели бы заживо. Ведь подожгли крыльцо и дверь — с таким расчетом, чтобы не смогли выйти.
Наверное, и в этот раз все списали бы на неисправную проводку. Но, во-первых, никакой проводки на крыльце не было. А во-вторых, прямо у двери нашли бутылку с остатками горючей смеси. Оперативно приехавший участковый, отругав старушек за то, что они позвонили на “02”, а не в Немчиновское отделение, забрал сосуд на экспертизу и был таков.
Ромашково находится буквально через МКАД от Крылатского, почти Москва. При этом место живописное, дачное, этакий филиал все той же Рублевки. И прежде здесь бывали случаи, когда сгорит какая-нибудь лачуга, а потом, глядишь, на ее месте вырастает особнячок. Но чтобы вот так — сразу пол-улицы… А был бы ветер — сгорела бы вся нижняя половина села.
Вот тогда-то ромашковцы и потеряли покой. Ночью бодрствовали в обнимку с топорами, а днем пересказывали друг другу подробности пожаров. Как пожарные приехали без воды. Как участковый сердился, что позвонили “02”. Как администрация поселка в засуху надумала отключить воду якобы для починки насоса…
— За год у нас было 5—6 пожаров, это немного, — считает начальник Немчиновского отделения милиции подполковник Татуйко. — Из них только один поджог, тот самый — в Ромашково. А вообще жечь дом с целью завладеть землей — бессмысленно. Даже если хозяин погибнет при пожаре, у него всегда оказывается много наследников.
Тем не менее дома горят. Причем вот ведь закономерность: если деревня рядом с химкомбинатом, с проводкой там все отлично, а если вдруг рядом с МКАД или в престижном дачном месте — кошмар: то короткое замыкание, то молния, то утюг какой-нибудь неисправный.
Логика у поджигателей проста: даже если хозяин уцелеет, денег построить новый дом у него не будет. Значит, участок в хорошем месте он продаст, а себе купит где подальше. Поэтому нет-нет да и обращаются потом к погорельцам незнакомцы: не желаете ли свой участочек продать?
— Как они не понимают, что никуда мы не уйдем, — опровергают такой ход мыслей сестры с Раздоровской. — В сарае будем жить или в землянке, но свою землю не бросим.
Впрочем, не все погорельцы, видимо, рассуждают так же. Ведь если поселки поджигают, значит, это кому-нибудь выгодно?.. Тем более что поджигателей и их заказчиков никогда не находят.
Последний бой — он трудный самый
Петр Федорович Кузнецов прошел четыре войны — финскую, Халхин-Гол, Великую Отечественную и японскую. Сейчас ветеран ведет свою пятую войну. Для него она стала самой тяжелой и безнадежной. Потому что снова “маленький человек” воюет с очередным “сильным мира сего”.
Кузнецовы, дед с бабкой, живут на краю деревни Грибки, что на Дмитровском шоссе в 5 км от МКАД. Сразу за их домом был овраг, по дну которого тек ручей. Летом 2004 года этот овраг начали засыпать.
— Первые машины приехали в субботу, — рассказывает Петр Федорович. — Я спросил, что они делают. Сказали: мы здесь немножко выровняем.
В считанные дни овраг “выровняли” так, что на его месте возвышаются теперь кучи высотой в человеческий рост. Вся вода пошла на участок Кузнецовых. Первым делом затопило погреб. К осени подтопило огород. А следующей весной на месте огорода было уже настоящее озеро. Затопило дом и сараи. В тот год старики остались без урожая, в следующий — тоже.
Именно когда речь заходит о погибших посадках, у Петра Федоровича наворачиваются слезы. Для таких стариков огород — не только пища, средство к существованию. Это намного больше — любимое дело, смысл и образ жизни. Таким предложи пятикомнатную квартиру на Кутузовском с полным обеспечением — откажутся. Без земли они не могут.
С большим трудом Кузнецову удалось узнать, что земляные работы вело некое ООО. Что работы эти проведены незаконно — без какой бы то ни было разрешительной документации и экологической экспертизы.
Об этом ветерану сообщили главный специалист Минприроды по Московской области г-н Мартынов, руководитель территориального отдела №10 Госадмтехнадзора г-н Носков, а также чиновники из областного министерства экологии. Замглавы района добавил, что фирма-нарушитель оштрафована на 15 тысяч рублей. Сказал свое веское слово и и.о. районного прокурора: “Разъясняю вам, что в соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Вы вправе обратиться в суд”.
Чувствуете, как хорошо устроилось государство? Устами всех своих контрольных и правоохранительных органов заявившее 88-летнему старику: “Заступись за себя сам!” Но ведь нарушены законы государства! За них-то кто заступится?! А что, если нарушение не приносит вреда конкретному Кузнецову—Петрову—Сидорову? Можно нарушать?!..
Петр Федорович Кузнецов иск подал и процесс выиграл. Суд постановил: “Обязать ООО произвести полную вывозку строительного мусора, перемешанного с грунтом, до естественной поверхности земли до 1 июля 2006 года”.
Отпущенный срок истек. Ни одного куба грунта из оврага не вывезено. Что теперь государство предложит ветерану? Брать лопату и тачку?..
Мучениям стариков пошел третий год. Иногда в Грибки на джипе приезжает представитель злополучного ООО. Кузнецов подходит, спрашивает, когда будут выполнять решение суда.
— Мы лучше тебя снесем, чем этот бугор, — отвечает фронтовику коммерсант.
|
