|
На прошлой неделе произошло событие знаковое и скандальное: конференция «Другая Россия». Еще до ее начала развернулась полемика между представителями оппозиционных, демократических сил: можно или нет садиться за один стол с крайне левыми, оправдывает ли цель чужие средства? В «Новой» по этому поводу высказался один из организаторов конференции — Георгий Сатаров: «Можно,и это единственный наш шанс». Ему ответили Никита Белых и Мариэтта Чудакова: «Нельзя поступаться принципами». Итогом двухдневных дискуссий стали две противоречивые тенденции в среде оппозиционных сил: и центробежные, и центростремительные. Мнения обозревателей «Новой», побывавших на этом мероприятии, так же оказались полярными: Анна Политковская и Александр Подрабинек, которых уж никак невозможно упрекнуть в ангажированности и привычке изменять собственным принципам, не сошлись ни в политических, ни в этических оценках происшедшего. К этому добавим лишь одно: в СМИ много писали о «Другой России», но содержательная ее часть осталась как-то в тени. Мы решили восполнить этот пробел: в ближайшее время начнем публиковать отрывки из наиболее ярких выступлений на этой конференции, чтобы читатели могли сформировать собственную позицию.
Оговорюсь сразу: мой взгляд — изнутри, два дня просидела на конференции «Другая Россия», пытаясь уловить прежде всего настроения. И выступающих, и зала. Есть ли обновленческий ветерок? Или все тот же цинизм? Заявят ли о себе новые люди достойно? Будут ли в их речах романтические проблески, без чего потом не может случиться ничего хорошего?
Оговорюсь во второй раз: о чем «хорошем» речь? «Хорошее» — это имеет ли оппозиция страсть, чтобы договориться и, быть может, когда-нибудь объединиться? Именно — страсть. Никакие получувства уже неспособны заставить публику поверить оппозиции.
Первым из крупногабаритных политиков выступал Илларионов. Блестящий Илларионов — и точка. Великолепный анализ нынешней политэкономической модели РФ — «рамзанизации» и «ГЧП-зации» страны (ГЧП — государственно-частное партнерство, пропагандируемое администрацией президента). И, что приятно, условно «анти-Гайдар» — обладатель простой речи, понятной и совершенно не подготовленным с экономической точки зрения гражданам. Лично у меня к Илларионову много претензий. Главная из которых, почему он «там» (в помощниках президента) так долго просидел — способствовал «рамзанизации» изнутри?.. Однако на «Другой России» Илларионов оказался настолько убедителен в необходимости смены имеющейся политической конструкции, что претензии скукожились до минимума.
Касьянов… Равновеликая Илларионову фигура. И чиновником был большущего ранга. И фамилия «титульная». И ростом вышел. И лицом пригож. И экономист. Но вот говорит — и сбивается. То «мы с вами», то «вы»… В смысле: «вы» должны бороться, а «мы» придем. Некоторая интеллектуальная пустота и неистребимый вирус высшей бюрократии Касьянова были особенно заметны на фоне Илларионова. На «Другой России» корриду явно выиграл Илларионов. И что приятно: коррида состоялась, когда мы так отвыкли от политических дискуссий.
Выступала потрясающая Лилия Шевцова. Анализ провальности царствующей системы в ее исполнении, а также ясно выраженная ею готовность трудиться ради будущего страны не могли не быть оценены залом. Чудесная и жесткая в своем высочайшем профессионализме политолога, не спутавшая свою специальность с политтехнологией — областью, куда при Путине ушло подавляющее большинство коллег Шевцовой.
Ожидаемая страстность Каспарова — романтика борьбы. Говоря, он завлекал своей убежденностью к единению единомышленников и счастьем, которое, очевидно, сам испытывает от того, что смог достойных людей собрать вместе.
Елена Лукьянова — коммунистка и профессор МГУ, зажигала своей непоколебимой убежденностью в отстаивании Конституции. Хоть и член КПРФ. Но, так сказать, анти-Горячева: плечи, открытые розовым сарафаном, а не колени, закрытые юбкой советского покроя 50-х. Лукьянова не позволила себе никакого буржуазного монстризма Зюганова. Одно лишь искреннее чувство, то же страстное желание работать ради будущего, что и у Каспарова. Зал рукоплескал.
И тут же — патриарх либерализма Ясин. Профессор-экономист. Так сказать, «учитель Чубайса», но в отсутствии большевистского цинизма. Четок, жесток, прям и бескомпромиссен — естественно, профессионален.
А Рыжков Владимир? В тяжелой борьбе выдравший право более не называться Рыжковым-младшим? Он был в ударе. Пробежался по своей умной программе, как жить после Путина, и выказал яркий провинциализм лучшего, чеховского, душевного образца. Ясно: он может быть знаменем провинции, а провинция у нас куда как больше Садового кольца. Ранее Рыжков был несколько академичным — тут захотел раскрепоститься. Он явно боролся за наши сердца, поднявшись на трибуну, — и это так приятно. Зал, почувствовав свою значимость, не спал. Романтические флюиды оптимистичных рыжковских речей тревожили кожу, одубевшую от цинизма деятелей, населяющих политический олимп. Романтизм должен быть чуть наивен — и эта наивность была. И даже Касьянов пытался балансировать на волне простодушия, но его виндсерфер пока неловок.
И тут на подиум вышла Хакамада. На тепло, объединившее зал, — такое тепло, как лет пятнадцать уж не было, она вылила описание провалов демократов, перемешивая их высказываниями типа: а вы тут, собственно, кто такие, если мы не смогли?.. Если вы завтра возьмете власть (о взятии власти, кстати, до Хакамады речи не было), то вы-то что сможете? И сама отвечала: ничего.
Еще год бы назад зал скушал, а тут стал отвечать Хакамаде. И действительно: на конференции собралось множество людей, пуд соли съевших в своей конкретной области, те же солдатские матери, за 15 прошедших лет уже лучше Генштаба знающие слабые места Вооруженных сил и, главное, понимающие, как изменить ситуацию… «Знаем, КАК!» — парировал зал. «Умеем!», «Сделаем!», «Илларионов знает!». Значит, умерло не все, политическая депрессия меньшинства готова смениться на наступальность, и комплексы неполноценности будут преодолены.
Наконец, на поле боя политиков вступил Лимонов, весь такой самодостаточный, присутствие тут которого (вместе с трудороссом Анпиловым) дало «ЯБЛОКУ» и СПС формальный повод отсутствовать. И этот Лимонов, ни в жизнь не оправдывающийся, тут, подвластный витавшей в зале атмосфере, стал объясняться: почему его не стоит «не хотеть» и что партия его и не большевистская она, и не националистическая, а кишмиш культурологический и ненасильственный, почти далай-ламовский… Лимонов уловил, что зал не примет цинизма.
Еще одна любопытная деталь о преображениях Лимонова и Анпилова, подсаженных в либерально-демократическую среду. На конференции, как известно, слово имели иностранные гости. Выступал и некий помощник бывшего американского госсекретаря по фамилии Айзенштат — с речью, достойной учителя обществоведения в техникуме, разжевывающего второкурсникам, какие составляющие у демократического пути развития. Минут сорок подряд разжевывал, а президиум все не прерывал его. Одни в зале стали уходить, другие посапывали, третьи стали захлопывать Айзенштата. Но не Анпилов с Лимоновым, не их сторонники. А демократы с либералами. Анпилов и Лимонов выдержали лекцию врага по-демократически политкорректно.
Утром 13 июля приятно было проснуться. Теплота послевкусия: есть куда голову приклонить — была очевидна. Главное открытие «Другой России» — антицинизм ее среды. На фоне прожженного твердокаменного цинизма власти это уже кое-что. Дух, который может стать политически плодотворным.17.07.2006
|
