|
Стенограммы процесса по делу Кулаева — отнюдь не тайна за семью замками. Объем огромный. Читать тяжело, потому что сердце рвется на части.
Цитирую лишь три фрагмента.
Это к вопросу о “бедной овечке” и “шестерке” Кулаеве, который “сам не знает, как в Беслане оказался”.
* * *
Свидетель Казбек ДЗАРАСОВ: — Их никто не провоцировал, они туда пришли убивать. Они нам сами сказали: “Вы для нас скот, бараны”. “Моя бы воля, я бы, — говорит, — вас всех сейчас расстрелял”.
— Вот эту фразу вам сказал Кулаев?
— Да. (...) Он был в спортзале, издевался там над детьми. Женщину в туалете прикладом в спину ударил. Еще одну в зале. Кричал как сумасшедший. Бегал там, стрелял. Он же не только там в зале сидел. Они периодически менялись. Потом они пошли, всех там расстреляли раненых. Только человек 5—6 нас осталось. Они Полковника спрашивают: “А с этими что делать?” — “А этих тоже после обеда надо...”
— Что он делал, когда он забегал в спортзал?
— Он выражался нецензурно. В адрес заложников. Если сказать, то позорные слова. И начинал стрелять в потолок. Один раз он стрелять начал над головами детей. Вот он самый там свирепый был. Вот он, Ходов и еще один.
— Скажите, чем заложники разгневали его?
— Они (террористы. — Авт.) требовали тишины. А дети есть дети. А это раздражало их. Он начал стрелять.
* * *
Элла ДЗАРАСОВА:
— Каждый момент я его видела в спортзале. Туда-сюда бегал как сумасшедший. Будто с леса вышел, и кричит, и орет. “Вы такие-сякие!” — плохие слова. Он стрелял.
— А куда он стрелял?
— Наверх. В потолок. “Языки за зубами держите, а то вас всех расстреляю!” Я б расстреляла сама. Дети кричат, орут, плачут. Что понимает грудное дитя?
— Мужчин там, говорят, группами выводили?
— Вот-вот. Моего сына 5 раз выводили, чтоб его убить.
— Кулаев выводил мужчин, отбирал?
— Да. Вот так сказал: “Вот ты пойдешь, вот ты, вот ты”.
* * *
Заира БЕРДИКОВА, техничка школы №1:
— 3-го числа, когда я его попросила, он (Кулаев. — Авт.) меня два раза ударил.
За что?
— За то, что у меня ребенку плохо было. Я кусочек майки оторвала и ему говорю — намочи, у меня ребенок умирает. А он мне говорит, пускай он у тебя умрет, ублюдок. И он меня дулом автомата ударил. И ногой тоже ударил. И я села на место.
Я еще за своим ребенком повернулась и подумала, я все равно эту майку намочу. А сын мне говорит, я сам ее намочу, ты только не умирай и жди меня. И с Надеждой Назаровной он встал. Мальчик мой. Я, говорит, намочу все равно. И тут горячий воздух такой и свист, и что-то полетело. Как будто сгорели мы. Я думаю, что это такое? И ползла. Я помню, огнемет или что это было. И у меня голова начала гореть. И тело. Я это все потушила, детей начала в окно кидать. Я искала своего ребенка. Я думала, он живой. Какой там, я его без головы нашла. Если бы ты намочил бы мне эту майку, он бы живой бы был.
На процессе Кулаев вступил в долгий разговор с потерпевшим Сергеем Урмановым. Он все пытался ему напомнить, как в школе “по-доброму” угостил Урманова финиками. Наконец Сергея прорвало:
— Послушай, у меня семья, 6 человек погибли, какие финики, ты говоришь?!
Но финики Кулаева в тот момент интересовали гораздо больше...
|
