|
Он просто зашел в синагогу и порезал восемь человек. «Начитался в Интернете страшилок, пережил сильнейший стресс в семье», – позже скажут специалисты. В общем, не в себе был парень. Только вот почему-то из себя вышел целенаправленно – в синагогу. Это вроде как само собой разумеется. Потому что куда еще податься снимать стресс, кого винить в собственных бедах? Естественно – сами знаете кого. Кого винят политики в провалах своих гениальных замыслов? Ну, не собственный же идиотизм, ясное дело.
Так что праведный гнев думцев, которых трагедия в синагоге повергла в очередную дискуссию на тему «доколе?», «откуда взялось?» и «во всем виновата пресса» (в осовремененном варианте Интернет), и даже их показательное осуждение коллег за прошлогоднее антисемитское письмо – вряд ли обнадежит тех, кто все-таки надеется когда-нибудь увидеть Россию терпимой и многонациональной по духу и содержанию.
Не успел затихнуть московский скандал и спасть накал дебатов в Охотном ряду, как еще один пребывающий в стрессе студент учинил дебош в синагоге – в Ростове-на-Дону. Молодые люди дают волю низменным инстинктам в первобытном виде – избивая, мучая или убивая людей с иным цветом кожи, разрезом глаз или прической. Умудренные опытом руководители разного калибра, по сути, реализуют те же инстинкты – но в форме «особого отношения», а лучше изгнания из вверенных им регионов лиц, скажем так, нерусской национальности.
Журналисты «Совершенно секретно» прошли и проехали по следам скинов и доморощенных неонацистов от Питера до Владивостока, пытаясь найти свои ответы на столь неудобные для российского общества и его власти вопросы.
Галина СИДОРОВА
С незапамятных времен первый маршрут московского командировочного по Ленинграду-Петербургу короткий, от силы метров триста. Надо лишь пересечь площадь Московского вокзала, чтобы оказаться у дверей нашего традиционного питерского пристанища – гостиницы «Октябрьская».
«Красная стрела», как известно, приходит на Московский в семь тридцать утра, зимой в Питере в это время еще темно, как ночью, и бредешь спросонья, думая прежде всего о том, как сейчас заселиться в уютный номер «Октябрьской» и, не разбирая даже вещей, еще часок-другой вздремнуть.
И тут вдруг на ближних подступах к гостиничному крыльцу, у входа в один из многочисленных питерских книжных магазинов «Буквоед», – гвоздики на асфальте, зажженные свечи, стена в кровавых подтеках несмываемой краски, перечеркнутая крест-накрест нацистская свастика и крупными буквами: «Тимур, мы всегда будем помнить тебя!» Помельче: «Тимур убит нацистами 13 ноября 2005 года». Сон как рукой снимает.
Как-то сразу – причем, уверен, не у меня одного – всплывают в памяти другие настенные надписи времен войны с нацизмом, до сих пор сохранившиеся на одном из домов по Невскому проспекту: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Как говорится, каждому времени – свои граффити.
Вглядевшись внимательнее в исчерканную стену около «Октябрьской», обнаруживаешь следы борьбы непримиримых врагов: кто-то намалевал поверх поминальной надписи свастику, а кто-то другой эту свастику крест-накрест перечеркнул струей красной краски из баллончика. Получилось что-то наподобие запретительного дорожного знака – просто готовая эмблема нового антифашистского движения. Его в России, похоже, давно пора создавать.
Глядя на стену, помимо острого сочувствия к этому самому Тимуру – как мне рассказали впоследствии, яркому, одаренному юноше (подробнее о нем читатель узнает из материала Дениса Терентьева), – я почувствовал еще и уважение к Питеру. Вот в Москве, где тоже в последнее время разгулялись нацики, трудно себе представить такую стену плача в память их жертв. Развращенная многолетним политическим шутовством жириновских и рогозиных, равнодушная столица давно потеряла чувство гражданственности и просто остроту восприятия. Поэтому и неонацистский ролик блока «Родина» умудрился «проканать» не только на верноподданической третьей кнопке, но и на самой прогрессивно-демократической нашей радиостанции. Потребовалось решение сверху, чтобы его сняли с телеэфира (а в радиоэфире подло-двусмысленный призыв «очистить Москву», кажется, так и продолжал звучать). Москве нужна отмашка администрации президента, чтобы «Наши» аккуратными рядами вышли на антифашистский марш. А в Питере есть люди, которые, выражаясь волейбольным языком, ставят блок нацикам по собственной инициативе, руководствуясь личными принципами и соображениями порядочности.
Хотя, видимо, и шпаны неонацистской в Питере больше, чем в Москве (не в абсолютном, наверное, но в относительном измерении). Тому есть причины: город живет гораздо беднее, социальных контрастов больше. Никак не отклеится от него бессмертная ахматовская характеристика: «А вокруг старый город Питер/Что народу бока повытер…»
По данным прессы, за 2005 год в Питере совершено более 800 преступлений против иностранцев, и только в 20 случаях прокуратура допускает – причем в качестве одной из версий – экстремистские мотивы.
Прокуратура, конечно, лукавит. Но вместе с тем, по мнению многих, в последнее время она всерьез занялась неонацистами. Особенно после убийства студента из Камеруна Камдена Леона, происшедшего в последние дни прошлого года.
В Питере я встретился с лидерами общественной организации «Африканское единство», которая объединяет обучающихся и проживающих в северной столице выходцев из Африки. Малиец Алиу Туанкара, камерунец Дезире Дефо и танзаниец Али Насыр – всем им уже за тридцать, а то и под сорок – давно окончили питерские вузы, обзавелись здесь семьями и осели навсегда. Самое странное, что уезжать отсюда никуда не собираются, хотя констатируют, что в последние пять лет атмосфера нетерпимости по отношению к «чужим» сгущается.
Свое «Африканское единство» они организовали еще в 1999 году. Тогда никто из питерских чиновников и слышать не хотел, что в городе есть расистские настроения и существуют объединения неонацистов и скинхедов. И когда Али Насыр, журналист по профессии, опубликовал в лондонской газете New African статью о расизме в Санкт-Петербурге, из пресс-службы тогдашнего губернатора Яковлева ему поступило вполне внятное предупреждение: если хочет здесь жить, пусть перестанет «клеветать на город».
Между тем Алиу, Дезире и Али придумали «Африканское единство» потому, что их более молодые земляки, доведенные до отчаяния все учащавшимися нападениями, собирались уже формировать для самозащиты и мщения боевые бригады чуть ли не по образцу «Черных пантер». Перехватив инициативу, умудренные жизнью «афропитерцы» создали сугубо мирное общественное объединение для защиты своих прав.
Поначалу власти и знать их не хотели, и когда в 2000 году они привезли в городское управление внутренних дел фотографии, на которых были запечатлены украшающие стены домов расистские надписи, один генерал пренебрежительно (мягко говоря) сказал им: «В России расизма нет. Чего вы нам притащили? Идите отсюда!»
В России, как известно, еще недавно и секса не было. Так, видимо, и с расизмом. Не было, не было, а потом вдруг неизвестно откуда появился. Да в таком количестве, что списывать его проявления на «бытовое хулиганство» уже просто не стало никакой возможности. И сегодня ситуация начала меняться. Когда вечером 25 декабря возле студенческого общежития на городской окраине, на улице Морской пехоты, был убит скинхедами камерунец Камден Леон, городской прокурор Зайцев оказался на месте преступления раньше районного. По рассказу очевидца Дезире, Зайцев, не тратя времени на выслушивание докладов, сам прошел к телу, зафиксировал два ножевых ранения, произвел осмотр места происшествия и первым обнаружил старую, полустертую надпись «Смерть неграм» на трубе теплоцентрали: место-то было давно скинами облюбованное. Повернувшись к начальнику районного УВД, сказал: «Ребята, я что-то не понимаю, где мы живем…»
Вот такая нормальная, здоровая человеческая реакция. Мы давно отвыкли, что высокие чины так могут реагировать. Мои новые питерские знакомые, Дезире, Алиу и Али, воодушевлены таким поведением горпрокурора. Будем надеяться, что их воодушевление и оптимизм не рассеются, как утренний питерский туман.
Читайте также в "Теме номера"
Бритые души
Провинциальный неонацизм: от Воронежа до Владивостока
Русская болезнь
Бритые души
Денис ТЕРЕНТЬЕВ
Специально для «Совершенно секретно»
Дмитрий Бобров, он же Шульц (на фото 1999 года – справа), начинал свою деятельность с «коммерции». В частности, распространял литературу правого толка. В 2001 году дозрел до создания неонацистской группировки. В 2005-м получил срок
PHOTOXPRESS
В декабре 2005 года в России создан прецедент: участники ультраправой группировки «Шульц-88» осуждены Ленинским районным судом Петербурга за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды и организацию экстремистского сообщества. Эти статьи УК долгое время считались «мертвыми». Лидер группировки осужден на 6 лет лишения свободы, остальные либо оправданы, либо получили условные сроки. Прокуратура недовольна: она рассчитывала на большее.
Группировка «Шульц-88» была создана 25-летним Дмитрием Бобровым в 2001 году. Шульц – кличка Дмитрия, а 88 означает Heil Hitler («H» – восьмая буква латинского алфавита; числа 88 и 18 – A.H. – Adolf Hitler есть в названиях нескольких европейских фашистских банд). Организация состояла из трех десятков подростков, многие из вполне благополучных семей, учились в хороших школах и институтах. Шульц им рассказывал, что служил в воздушно-десантных войсках, что защищал Белый дом в 1993 году и мятежный вице-президент Руцкой присвоил ему звание генерала – они ему верили. Бобров почти никогда не участвовал в акциях лично – в основном организовывал. На ехидные вопросы отвечал: «Я свое отвоевал». С высоты собственного авторитета он спрашивал марширующих на регулярных сборах соратников: «Кто ваш вождь?» «Шульц!» – гремело в ответ.
В своей реальной жизни Дима Бобров вырос без отца, под присмотром матери-бухгалтера. В армии прослужил всего год, после чего «закосил по дурке»: его хорошо помнят в 27-м (психиатрическом) отделении 442-го военного госпиталя на Суворовском проспекте. Одно время Бобров работал в магазине «Питбург», торговавшем нацистской атрибутикой на Литейном. Желание заработать, вероятно, послужило одной из главных причин, побудивших его издавать журнал Made in St. Petersburg. Члены группировки «Шульц-88» покупали журнал в обязательном порядке – по 300 рублей за штуку. Бобров пояснял, что это их членские взносы.
Журнал изобиловал рекомендациями относительно того, какое оружие лучше использовать в борьбе за расовую чистоту – когда подойдет арматура, когда дубинка, а когда нож. Объяснял, как лучше вести себя при задержании в милиции. И одновременно печатал рецензии на музыкальные, литературные и видеоновинки.
Жертвами «шульцов» становились кавказцы, китайцы, африканцы, евреи и даже русские. Нападали открыто, прямо в центре города: зимой – в метро, летом – на Невском проспекте и Петроградской стороне. На «акции» одевались попроще, оставляя дома «фирменные» ботинки и куртки, чтобы незаметно растворяться в толпе. В уголовном деле фигурировало около 15 нападений, в которых несколько раз применялось оружие – арматура и ножи. Перед каждой акцией Бобров инструктировал бойцов: никого не убивать, а то милиция прицепится.
Избитый 29 марта 2003 года на центральной станции метро гражданин Армении опознал одного из своих обидчиков – члена «Шульц-88» Алексея по кличке Ваффен, который был задержан через два месяца. Если бы у него дома не нашли литературу нацистского толка, его, как максимум, осудили бы за хулиганство. Но время изменилось. Власти Петербурга в преддверии 300-летия города опасались беспорядков на манер случившихся в Москве на Манежной площади летом 2002-го. Весной 2003 года при УБОП был создан 18-й отдел по борьбе с экстремизмом, уголовные дела по скинхедам стали отправлять в отдел по расследованию особо важных дел городской прокуратуры. К следственным мероприятиям подключались спецслужбы от ФСБ до МЧС.
Сразу после «шульцов» в разработку попал один из их осколков – группировка Mad Crowd (по-английски – «безумная толпа»). Ее создал в 2002 году Руслан Мельник – в прошлом один из ближайших приятелей Дмитрия Боброва. Группировка регулярно тусовалась в районе станций метро «Владимирская» и «Маяковская», но нападения совершала по всему Петербургу. На акциях участники разбивались на две бригады: одна атаковала, другая – прикрывала атакующих на случай появления милиции. В октябре 2002-го «толпа» напала на двоих граждан Китая, в декабре на станции «Александровская» столкнула под электричку уроженца Армении – того спасла только хорошая реакция машиниста. Четыре месяца спустя еще одного кавказца до полусмерти избили пивными бутылками. Приезжим с юга досталось и при разгроме кафе «Три ступеньки». На допросах молодые люди не без гордости объясняли: «Чтобы те понимали, что им в России не жить». В апреле 2003-го после футбольного матча участники Mad Crowd приняли участие в нападении на «Макдоналдс»: кто-то из толпы болельщиков крикнул, что здесь «продают сионистскую еду». Подключившиеся к «развлекухе» юные «крауды» не забыли забрать с собой «сионистские» гамбургеры. На одном из заседаний, когда судья поинтересовалась, зачем они ели «вражью» пищу, один из подсудимых простодушно ответил: «Так на халяву же!»
– Нельзя сказать, что в группировку входили опустившиеся дети городских окраин, – говорит следователь по особо важным делам прокуратуры Петербурга Сергей Желнин. – Это молодежь из различных социальных слоев, с разными способностями. Среди них были сирота, студент юридического вуза, школьник, студент педиатрического колледжа. Общая численность группировки составляла около 30 человек, но по ходу следствия мы выяснили, что активных членов – всего восемь. Остальные приходили время от времени добавить себе адреналина и поучаствовать в диспутах о судьбах России. При этом в группировке четко прослеживалась националистическая идеология, внутренняя иерархия, нападения совершались именно на почве национальной розни. Все это признаки экстремистского сообщества.
В июле 2005 года в Москве были осуждены Денис Ермошин и Антон Кузнецов, которые заживо сожгли двух узбекских гастарбайтеров. Доказать националистическую подоплеку суду не удалось
ИТАР-ТАСС
В декабре 2005 года городской суд признал шестерых подсудимых виновными по части 2 статьи 282 УК РФ – «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, совершенное с применением насилия организованной группой». Пять из шести подсудимых, находившихся под подпиской о невыезде, были уверены, что приговор не будет связан с лишением свободы, и явились в суд без вещей. Но на свободе остался только один – на момент совершения преступлений он был несовершеннолетним. Остальных суд приговорил к реальным срокам заключения от 2 до 3 лет. Лидеры Mad Crowd Руслан Мельник и Дмитрий Боровиков находятся в международном розыске, дело в отношении них выделено в отдельное производство.
По данным информационно-аналитического центра «Сова», в 2004 году националисты по всей России напали на 190 человек и 45 из них убили. С января по октябрь 2005 года от их рук погибли 19 человек, а пострадали — 252. Около четверти всех нападений пришлось на Питер. Отмечается, что неофашисты нападают не только на обладателей неславянской внешности, но на поклонников чуждых музыкальных стилей (например, рэпперов) и молодежных субкультур (тех же панков). Борьба «за чистоту расы» выразилась в том, что только в 2004 году убиты 12 бомжей – это те случаи, где следствие обнаружило расистский мотив. Работа по скинхедам стала более систематизированной, эффективной и жесткой. По делу «Шульц-88» горпрокуратура подала кассационную жалобу на мягкость приговора: гособвинитель просил для Боброва 10 лет, и пятерых его подельников тоже не планировали отпускать по домам.
Их дело – ультраправое
Летом 2005 года горпрокуратура Петербурга возбудила уголовное дело в отношении сотрудников милиции, отказавшихся принять заявление у избитого скинами студента из Индонезии. В 2002 году группа скинхедов, скандируя националистические лозунги и снимая происходящее на видео, забила насмерть торговца арбузами из Азербайджана Мамеда Мамедова. Тогда двоих нападавших обвинили в убийстве, а 282-я статья появилась в уголовном деле сравнительно недавно. До сих пор не вынесен приговор по одному из первых «бритоголовых» дел – один из лидеров группировки Tottenkopf Алексей Максимов уже пять лет сидит в СИЗО по обвинению в убийстве совершенно незнакомого ему юноши с неславянской внешностью. Казалось, вина Максимова не вызывает сомнений: нападавший, имеющий характерные татуировки на бритой голове, был задержан по горячим следам и опознан многочисленными свидетелями преступления. Но процесс продолжает буксовать – ведь пять лет назад никто не объявлял раскрытие этого преступления «делом чести», не брал на «особый контроль».
До 2003 года скинами кто только не занимался – начиная от детской комнаты милиции. В результате попытки привлечь издателей нацистской литературы к уголовной ответственности по 282-й статье не заходили дальше прокурорской проверки. Газета с напечатанной крупным шрифтом передовицей «Бей хачей!» открыто предлагалась уютными бабушками в центре Петербурга – у Гостиного Двора. Ведь в законе ясно написано, что наказывается распространение литературы «с целью разжигания национальной, религиозной и расовой розни». Поэтому любой издатель декларировал свои цели как исключительно коммерческие – и спокойно работал. Четких определений того, что считать нацистской пропагандой, до сих пор нет. Для написания заключений по этому поводу приглашались независимые эксперты, среди которых большим авторитетом считался Николай Михайлович Гиренко.
64-летний Гиренко, старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН (Кунсткамеры), занимал пост председателя Комиссии по правам национальных и сексуальных меньшинств Петербургского союза ученых и в этом качестве провел около двух десятков экспертиз, в том числе по уголовным делам известных националистов Николая Бондарика и Юрия Беляева, скандальных изданий «Русское вече» и «Наше время». Гиренко также выступил соавтором брошюры «Методики расследования уголовных преступлений на почве межнациональной вражды и ненависти» и принял участие в работе по делу группировки «Шульц-88». Собственно, в процессе этой работы он и был убит.
Поздним вечером в дверь квартиры Гиренко позвонили. Ученый вышел в прихожую и спросил: «Кто?» С противоположной стороны раздался выстрел, предположительно из обреза. Пуля, пройдя сквозь дверь, попала в плечо Николая Михайловича, который скончался от потери крови до приезда «скорой». Убийство Гиренко вызвало, как говорится в таких случаях, «широкий общественный резонанс»: первые люди города и государства требовали найти убийц, при этом в причастности скинхедов никто не сомневался. Тем не менее сегодня, спустя полтора года, следствие по делу приостановлено и конкретных подозреваемых в нем нет.
Но сразу после происшествия ответственность за гибель Гиренко взяла на себя некая «Русская республика», костяк которой составили бывшие приближенные главы «Партии свободы» Юрия Беляева, объявившие российское правительство оккупационным и назначившие друг друга министрами.
Удивляет, какие эпизоды используют для саморекламы люди, желающие выделится среди бритоголовых. После нашумевшего убийства скинхедами 9-летней таджички Хуршеды Султановой один из участников «Русской республики» сообщил сотрудникам прокуратуры, будто располагает информацией о нападавших, что на поверку оказалось рекламным блефом.
Пацаны стараются выйти в лидеры. Петербургское скин-движение разительно отличается от московского. В столице группировки больше по численности, они четче вписаны в околофутбольное движение. Крупнейшие скин-формирования «Объединенные бригады 88» и Blood & Honor состоят из взрослых дядек 25-35 лет, которые занимаются бизнесом и имеют поддержку от зарубежных единомышленников. У них авторитетные вожаки. Питерцы никак не связаны ни с бизнесом, ни с заграницей. Банды формируются по дворовому принципу, насчитывают, как правило, не больше 20-30 человек. Оперативники УБОПа, занимающиеся скинхедами, не могут назвать даже приблизительного числа бритоголовых в Питере: может, две тысячи, может, десять. Банды постоянно меняются и исчезают. Это очень закрытая среда, здесь не годятся традиционные методы оперативной работы: вербовка и внедрение агентуры. У этих нескольких тысяч молодчиков нет ни реального, ни потенциального лидера, обладающего харизмой.
Несколько лет назад питерских скинхедов попытался возглавить Артем Талакин, один из лидеров движения «Солнцеворот». Талакин снискал известность еще в девяностых годах, когда в вагоне метро отрезал ухо гражданину Азербайджана и отсидел за это в тюрьме. А еще он вел кружок в институте подростка, который превратил в кузницу кадров для скин-движения: показывал отрокам кадры германской военной кинохроники, читал «Майн кампф» и давал рекомендации в различные группировки. Прежде чем педагоги забили тревогу, через курсы Талакина прошло около трехсот подростков. Тем не менее стать всепетербургским лидером у наставника не получилось: он организовал в Питере три концерта культовой столичной группы «Коловрат», после чего энтузиазм иссяк.
Из граждан старшего поколения ближе всех приблизился к уровню лидера бритоголовых глава «Партии свободы» Юрий Беляев. 49-летний Беляев около десяти лет проработал в милиции и, по сообщениям СМИ, был известен несанкционированными рейдами против представителей кавказской и цыганской оргпреступности. Позднее он ездил в Югославию воевать за сербов, был депутатом Петросовета, занимался бизнесом, и в 1996 году его едва не убили – большинство пуль досталось двоим охранникам. Беляев до сих пор уверяет, что стреляли в него по политическим мотивам, но в правоохранительных органах считают, что по чисто коммерческим. Это преступление не раскрыто до сих пор. Зато в середине февраля 1996 года осудили самого Беляева – за разжигание национальной розни. Лидер «Партии свободы» (тогда она называлась Национал-республиканская партия России) получил один год условно и был тут же амнистирован… в честь 50-летия победы над Германией! Говорят, у Беляева были хорошие отношения с губернатором Владимиром Яковлевым, а среди его финансовых покровителей называют два крупнейших банка, один целлюлозно-бумажный комбинат и нескольких заправил в петербургском порту. В мае 2005 года прокуратура Петербурга предъявила Юрию Беляеву обвинение в возбуждении национальной, расовой и религиозной вражды в рамках уголовного дела, возбужденного годом раньше. Судебные перспективы этого дела туманны.
После 300-летия
13 октября 2004 года на улице Льва Толстого зарезали вьетнамского студента Первого медицинского института Ву Ань Туана. По подозрению в его убийстве задержаны 14 членов экстремистски настроенной организации «Белая энергия» в возрасте 15-18 лет.
В сентябре 2005 года в Елизаветинской больнице от ножевых ранений скончался гражданин Конго, в декабре погиб камерунец, месяцем раньше убили студента Тимура Качараву. В прошедшем году громкое убийство на национальной почве происходило в Петербурге каждые 1,5-2 месяца. Создается впечатление, что жесткие действия властей только подстегивают рост насилия на национальной почве.
В случае со скинхедами власть не принимает во внимание, что их подпитывает масштабное столкновение культур. Празднование 300-летия Петербурга в 2003 году сделало городу роскошную рекламу: за последующие два года на берега Невы приехало, по различным оценкам, от 80 тысяч до 1,2 миллиона иммигрантов с Кавказа и Средней Азии. С учетом уже сформировавшихся в городе национальных диаспор 25-30 процентов проживающих в Петербурге людей принадлежат к неславянским языковым группам. И далеко не все эти люди приехали сюда трудиться. По статистике специальной службы милиции ГУВД Петербурга, с советских времен курирующей иностранных гостей, в 2003 году количество преступлений, совершенных в Питере иностранцами, впервые превысило число преступлений, совершенных в отношении них самих, – причем сразу в три раза.
Тем не менее Союз промышленников и предпринимателей Петербурга, заинтересованный в притоке дешевой рабочей силы, лоббирует предоставление всем приезжим социального пакета. Между тем, по данным ВЦИОМа, националистический лозунг «Россия для русских» категорически не приемлют лишь 21 процент населения страны, а среди русского населения доля противников и вовсе мизерная. И главную опасность сегодня представляют не скинхеды, а заряд ксенофобии в обществе.
– Ксенофобия присуща человеку от природы, – говорит глава центра психологической поддержки «Кэт» Людмила Крапухина. – Цивилизованный человек с ростом своего сознания подавляет эти проявления, если ситуация вокруг не провоцирует его на обратные действия. Когда граждане недовольны, например, уровнем своего благосостояния, находятся люди, объясняющие это с точки зрения расовых теорий. Так рождаются устойчивые мифы о сионистском оккупационном правительстве, которое якобы правит миром. Эти мальчишки, которые становятся скинхедами, на самом деле верят, что они бойцы сопротивления. Они живут в романтическом ореоле, потому что их девушки, их друзья и зачастую их родители считают их партизанами, защитниками родной земли. Пока в стране не будет внятной антифашистской пропаганды и эффективно организованного культурного обмена, нацистские идеи будут находить понимание не только у законченных деградантов, но и у вполне нормальных ребят, которые со свойственным юношеству максимализмом реагируют на несправедливость.
До последнего времени в России не было официальной молодежной организации как альтернативы субкультурам. Лишь украинский опыт и боязнь «оранжевой революции», а вовсе не разгул ультраправых, породили «Наших». Об антифашистских объединениях молодежи в России большинство граждан узнали только в ноябре 2005 года, после убийства в Петербурге Тимура Качаравы.
Фа и антифа
20-летний студент IV курса философского факультета СПбГУ и гитарист хард-кор-группы Sandinista! был убит 13 ноября около 18 часов у книжного магазина «Буквоед» на Лиговском проспекте. Нападение длилось меньше минуты, в нем участвовали как минимум 11 молодых людей, кричавших «Анти-антифа!» Тимур Качарава получил пять резаных ран шеи и скончался до приезда «скорой», его друг Максим Згибай был госпитализирован. На помощь молодым людям не пришел ни один из многочисленных прохожих, даже охранник магазина, который видел происходящее через стекло.
Следствие с самого начало связывало нападение со скинхедами, поскольку Качарава высказывался о нацистах неприязненно и имел неславянскую внешность, хотя родился и прожил всю жизнь в Петербурге. 9 ноября на Тимура напали бритоголовые, залили газом из баллончика, но юноша вырвался и убежал. В день своей гибели Тимур с друзьями участвовал в акции «Еды вместо бомб!» – раздавал вегетарианскую пищу на Владимирской площади (Качарава был вегетарианцем). По словам очевидцев, около 16 часов там были замечены разведчики бритоголовых. Вероятно, они следили за Тимуром и его товарищами до места убийства.
Спустя несколько дней в двух петербургских СМИ появилась информация, будто Качарава входил в движение «Антифа» и был замечен во время одного из недавних нападений антифашистов на бритоголовых – за это ему и отомстили. Друзья Тимура опровергают эту информацию, прокуратура ее проверяет. В сентябре вооруженные арматурой молодые люди напали на посетителей концерта «Скажи Оi-2», большинство которых составляли скинхеды. Спустя несколько дней был разгромлен музей художника Константина Васильева, хорошо известный у националистов, а в середине декабря напали на клуб, где выступала «Коррозия металла» – одна из самых популярных у наци-скинов рок-групп. Эти инциденты многих удивили: еще год назад антифашисты в Питере были малочисленны и обходили скинхедов за версту.
– Можно сказать, что антифа это тоже экстремисты, – говорит один из оперативных сотрудников ГУВД Петербурга. – Но если нацисты могли бы стать серьезной силой при наличии лидера и денег, то антифа этого не могут в принципе. Они вышли из панк-культуры, прообразом нынешнего антифа в Петербурге было движение «Панквозрождение» с их отрицанием дисциплины, индивидуализмом и неважным физическим развитием. Говорят, что антифа влились в футбольный хулиганизм, но это практически невозможно. Хулиганизм проповедует культ силы, чуждый панкам. Хулиганские «фирмы» устраивают «зарницы» – тренировочные бои в равных составах и без оружия. Если бы панки сунулись в такую «тему», с ними никто не стал бы биться по-честному, их бы просто избили чем попало. Не исключено, что в последние месяцы на скинов натравили кого-то посерьезнее: тех же нацболов, «нашистов» или какую-нибудь еще прогрессивную молодежь.
Еще до Нового года прокуратура Петербурга официально заявила о раскрытии убийства Качаравы. Задержания начались после 6 часов утра 19 декабря одновременно по нескольким адресам. На местах работали десятки следователей и оперативных групп. Пятерым петербуржцам, в том числе трем несовершеннолетним, предъявлено обвинение в убийстве из хулиганских побуждений, совершенном группой лиц. Признательные показания дали все, в том числе и тот, кто наносил Тимуру смертельные удары ножом. Еще двое подозреваемых установлены и находятся в розыске.
Про одного из задержанных, 18-летнего Анатолия Михайлова, говорят, что он не признавал насилия, называл своих приятелей-скинхедов «отмороженным контингентом». К националистическому движению примкнул после того, как на рынке перед их домом мать несколько раз оскорбляли азербайджанцы, а его самого однажды избили. Закончил элитную гимназию, знал два иностранных языка, учился в международной школе управления при Политехническом университете. Тимур Качарава, в убийстве которого Михайлов якобы принимал участие, тоже ненавидел насилие, о чем говорят политизированные тексты, которые он сочинял для групп Sandinista! и Distress (с этой командой он вернулся из турне по Швеции за несколько дней до гибели). У Тимура тоже было блестящее будущее: на филфаке его характеризуют как «деликатного интеллигентного студента с хорошей успеваемостью, увлекавшегося китаистикой». Сейчас родственники держат в тайне название кладбища, где похоронили Тимура после отпевания в Петродворце: не хотят, чтобы могилу осквернили.
Недавно в Питере на проспекте Просвещения приезжий с Кавказа сбил переходящего дорогу бритоголового русского парня. В милиции предполагали, что сделал он это умышленно, но доказать не смогли. Насилие всегда порождает насилие."
Санкт-Петербург
Провинциальный неонацизм: от Воронежа до Владивостока
Денис ТЕРЕНТЬЕВ
Специально для «Совершенно секретно»
Девятнадцатилетний студент химико-технологического колледжа из Новосибирска Михаил Родошкевич решил создать группировку скинхедов после того, как посмотрел по телевизору программу о бритоголовых Москвы и Петербурга. Миша тоже не любил приезжих из Китая, с Кавказа и Средней Азии, но долгое время не мог найти единомышленников. Его приятели считали, что просто так бить инородцев глупо. Другое дело – стать скинхедом: тут уже идеология борьбы за чистоту расы, стиль «милитари», дисциплина, «бомберы» и белые шнурки. Идеи Родошкевича вдохновили побрить головы полтора десятка гопников из Юго-Западного микрорайона Новосибирска и неформалов, тусовавшихся на площади Ленина.
Группировка собиралась раз в неделю дома у Родошкевича, который читал им лекции по национальным вопросам и собирал членские взносы. Деньги шли на приобретение спиртных напитков, униформы и оружия. Скинхеды носили черные брюки и рубахи, сапоги армейского типа с металлическими сердечниками внутри и нашивки с символикой в виде сжатого кулака. На акции брали с собой кастеты, ножи и электрошокеры. Правда, пользоваться ими поначалу побаивались: свою первую жертву, припозднившегося торговца-таджика, они душили удавкой, потом побили немного куском арматуры, прочитали лекцию о превосходстве «белых» над «черными» и ушли, вывернув жертве карманы.
Кстати, кавказцев скинхеды Родошкевича не трогали – боялись мести мощных диаспор. Зато мелкие торговцы и разнорабочие из Средней Азии из-за них боялись ходить по городу в одиночку. Во всех шести эпизодах нападений, вошедших в уголовное дело, у жертв отбирали деньги и ценности. Бритоголовые пацаны понятия не имели, что их банду, когда поймают, назовут «экстремистским сообществом», – обвинение было предъявлено по статьям 282 и 282-прим УК РФ.
Гособвинитель потребовал для Родошкевича 12 лет лишения свободы. Но в декабре 2005 года суд постановил его уголовное преследование прекратить: повторная экспертиза признала лидера скинхедов невменяемым. Его подельники в шоке: они теперь убеждают суд, что все нападения совершал один Родошкевич, а они просто рядом стояли.
Несоблюдение санитарных норм
– Сегодня многие считают Москву и Питер центром бритоголового движения, однако в провинции ситуация не лучше, – говорит генеральный директор юридической компании «Правовая защита» Вадим Федоров. – Проделки скинхедов стараются не афишировать. Региональные власти не хотят, чтобы их вотчины ассоциировали с экстремизмом, особенно после того, как губернаторов стали назначать из Кремля. В провинции более бесконтрольная милиция, симпатизирующая националистам. Да и нравы населения попроще.
В Нижнем Новгороде правозащитники фиксируют по десять заметных акций скинхедов каждый месяц, пишут письма губернатору, собирают пресс-конференции, называют самые опасные в городе места (Северный поселок, Черный пруд, Кстово) – и все без особого толка. В декабре 2003 года шесть местных общественных организаций заявили, что такого беспредела «в городе не было со времен дореволюционных еврейских погромов».
Власть реагирует по-своему. Как хулиганство квалифицирован погром, устроенный скинхедами два года назад на Мытном рынке. Хулиганством признали и погром на еврейском кладбище на «Красной Этне», а ущерб, нанесенный синагоге, прокуратура Нижегородского района квалифицировала как следствие несоблюдения санитарных норм. На одной из пресс-конференций Магомед Ахмедов рассказывал, как его избивала группа бритоголовых на остановке у станции метро «Пролетарская» на глазах десятков людей – и никто не сказал за него ни слова. Когда один из участников нападения был задержан милицией, он открыто угрожал Ахмедову, но ничего ему за это не было. Даже сломанный нос сына консула Конго не заставил милицию активизироваться.
Правоохранительные органы вообще неохотно признают наличие в городе нацистов. На самом деле, по оценке одного из главных российских экспертов по нацизму Александра Тарасова, в Нижнем Новгороде самое мощное после Москвы и Питера движение бритоголовых, насчитывающее около трех тысяч человек, несколько сотен из них объединены в крупнейшую группировку «Север».
В феврале 2005 года цыганский погром произошел в поселке Искитим Новосибирской области, где было разграблено и сожжено около 40 домов. В марте националисты сожгли жилище цыганской семьи в Череповце. В апреле организованная депутатом ярославской городской Думы Сергеем Кривнюком «Дружина имени Че Гевары» разбила несколько автомобилей предполагаемых цыганских наркоторговцев. Тогда же в Новороссийске казаки разгромили несколько домов местных армян. В Астрахани в этом году скинхеды вырезали семью дагестанцев. В городе Верхняя Пышма Свердловской области местные скинхеды в ходе «зачистки» города убили троих армян. И ни в одном обвинительном заключении – ни слова об экстремизме или национальной розни.
В список персон нон грата у скинхедов может попасть кто угодно. Во Владивостоке бритоголовые бьют любителей скейтбординга, которые облюбовали так называемый «Владивостокский Арбат». Скейтеры якобы мешают заботиться о памятниках героям советской эпохи.
Власти во «Владике» скинхедов тоже не хотят замечать. По данным УБОП Приморского краевого УВД, на сегодняшний день в городе существует лишь одна организованная скин-группировка, «Велесов Блок», насчитывающая около 25 человек в возрасте от 14 до 25 лет. Но по материалам расследований местных журналистов, скинов в крае около тысячи, они хорошо организованы.
Русь и «нерусь»
По данным Московского бюро по правам человека, на общефедеральном уровне в России сейчас действуют семь националистических партий и движений – расколовшееся на несколько новообразований РНЕ, «Коричневая пора», лишенная регистрации Национально-державная партия России, Движение против нелегальной иммиграции, Национально-народная партия, Партия Свободы и Русский общенациональный союз. В некоторых регионах также действуют местные националистические движения, например, казачьи союзы.
В Краснодарском крае национализм нашел выражение в официальной политике властей. Весной 2002 года губернатор Краснодарского края Александр Ткачев в программе «Свобода слова» рассказал зрителям, как он собирается «выявлять и депортировать» турок-месхетинцев самолетами в Грузию. Спустя несколько дней краевое Законодательное собрание приняло закон «О пребывании и жительстве на территории Краснодарского края», по которому штрафом каралось не только самовольное проживание в крае, но и «предоставление жилого помещения или транспортного средства либо оказание иных услуг» незаконным мигрантам. Вслед за этим последовали милицейские и казачьи рейды по домам турок, армян, курдов и прочей «неруси» (так, с ударением на первом слоге, на Кубани называют «лиц нерусской национальности»). Под шумок многих из них выбросили с рынков, отодвинули от бизнеса.
Армян в Краснодарском крае от 400 до 600 тысяч, возглавляемые ими предприятия платят в краевую казну 38 процентов налоговых поступлений. А в Законодательном собрании нет ни одного армянина и вообще никакой «неруси».
Скинхеды впервые проявили себя в крае в апреле 2002 года. Несколько националистических группировок со всей России решили собраться в Анапе и отметить день рождения Гитлера факельным шествием. Как только об этом стало известно местным армянам, началось формирование отрядов самообороны, в которые стали записываться также русские, греки, украинцы. Нацистов били по всему городу и сдавали в милицию. Факельное шествие сорвалось, но бытовой национализм от этого не испарился.
В 2004 году на день рождения Гитлера местные антифашисты бросили к вечному огню и памятнику героям Великой Отечественной цветы и разорванные свастики – уже вечером их за это побили.
Одно время писалось, что катализатором для развития бритоголового движения в Воронеже стало большое количество иностранных студентов. Но из-за акций скинхедов их численность сократилась с двух тысяч в 2001 году до 500 в 2005-м. Очередная трагедия случилась здесь 9 октября прошлого года у городского парка «Олимпик».
– Нас было шестеро – Энрике, Александер, Марио, я и две русские девушки, – вспоминает 19-летний студент Воронежского госуниверситета Илья Ш. – Их было человек двадцать. Они не были бритые, они не были в черном, они не кричали: «Россия – для русских!» – и в них не было ничего особенного, кроме дубинок. Они нас почти что молча избили и разбежались.
18-летний студент из Перу Энрике Анхелес Уртадо умер в «скорой» от потери крови. Иностранные студенты воронежских вузов устроили забастовку, потребовали от властей их защитить. Из Москвы в Воронеж направили спецгруппу из сыщиков уголовного розыска и оперативников департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом. Только что-то так до сих пор никого из преступников и не нашли.
Русская болезнь
Граждане России напрасно удивляются, откуда в стране, победившей Гитлера, взялся фашизм. Ведь немцы в начале прошлого века подцепили как раз русскую заразу
Владимир АБАРИНОВ
Специально для «Совершенно секретно»
Рассуждая о происхождении национал-социализма, о его идеологических источниках и исторических корнях, советские и российские авторы какой только огород не нагородили – тут тебе и оккультизм, и древнегерманский эпос о Нибелунгах, и старинный христианский антисемитизм, и ницшеанский культ сверхчеловека, и сочинения третьестепенных доморощенных философов вкупе с мадам Блаватской, вагнерианством и дарвинизмом. Вся эта «шамбала» потребовалась только затем, чтобы обойти вопрос о российских истоках нацизма. Истоки эти вполне очевидны.
Русский национализм окреп и утвердился в годы царствования Александра III как движение не только откровенно контрреволюционное, но и верноподданическое. В нем не было уже ни грана свободомыслия и философской культуры, свойственных родоначальникам. Одна его составляющая, впрочем, оставалась неизменной с 40-х годов XIX века – антисемитизм, которым страдали и славянофил Иван Аксаков, и либерал Иван Тургенев, и народный печальник Николай Некрасов. При императоре Александре Александровиче еврейский погром стал неотъемлемой принадлежностью русской «общественной жизни». Рупор квасного патриотизма и антисемитизма, суворинская газета «Новое время» находила заинтересованную аудиторию в Германии и Австро-Венгрии, где пышным цветом цвел собственный национализм. Один из его видных деятелей, пастор Адольф Штеккер, созвал в 1882 году в Дрездене международный антисемитский конгресс, на котором присутствовали и делегаты из России.
Плодом этого взаимодействия и обмена идеями стали «Протоколы сионских мудрецов» – сочинение, сыгравшее совершенно исключительную роль в становлении национал-социализма и формировании личного мировоззрения Гитлера. Вряд ли стоит сейчас излагать аргументы, доказывающие поддельность этого текста, – на этот счет существует обширная литература. Автор опуса в точности не известен, однако имеются веские основания считать организатором провокации жандармского полковника Петра Рачковского, руководившего в Париже заграничной агентурой Департамента полиции. В качестве первоисточников «Протоколов» обычно называют роман Германа Гедше «Биарриц», опубликованный в 1868 году под псевдонимом «сэр Джон Рэтклифф», а также памфлет Мориса Жоли «Диалог в аду между Монтескье и Макиавелли», который увидел свет четырьмя годами позже в Брюсселе. В парижской Национальной библиотеке будто бы даже обнаружился экземпляр брошюры Жоли, где карандашом отмечены места, почти дословно включенные в «Протоколы», первоначально написанные по-французски.
Умберто Эко в романе «Маятник Фуко» указывает как минимум еще два источника – романы «Вечный жид» и «Тайны народа» Эжена Сю, рисующие всемирный заговор иезуитов, и роман Александра Дюма «Джузеппе Бальзамо», главный герой которого, граф Калиостро, исполняет волю мировой масонской закулисы. Иными словами, в дело пошла вся оказавшаяся под рукой конспирологическая литература, благо врагов рода человеческого всегда хватало: не масоны, так иллюминаты, не иллюминаты, так тамплиеры.
Свои интересы русские националисты выражали в Думе через депутатов вроде Владимира Пуришкевича
«Протоколы» описывают собрание предводителей всемирного еврейского заговора на старом еврейском кладбище в Праге. Оказывается, главные орудия этого заговора – демократия, свобода слова, гражданские права. «Наш пароль – сила и лицемерие... – говорит главный раввин. – Еще в древние времена мы среди народа впервые крикнули слова «свобода, равенство, братство», слова, столь много раз повторенные с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки...» В действительности всем неевреям, «гоям», уготован полицейский режим, основанный на поголовном доносительстве: «Тогда не будет постыдно быть шпионом и доносчиком, а похвально...» На тот случай, если ужасный замысел «раскусят» и «поднимутся с оружием в руках» против евреев, у них задуман «терроризирующий маневр»: прорыты во всех столицах «метрополитеновые подземные ходы», откуда столицы будут взорваны.
Первая публикация «Протоколов» в газете «Знамя» прошла незамеченной. Во второй раз их выпустил в свет в 1905 году под одной обложкой с собственными сочинениями православный публицист Сергей Нилус, человек психически нездоровый и страдавший манией преследования. В послесловии он утверждал: «Все это добыто моим корреспондентом из тайных хранилищ Сионской Главной Канцелярии, находящейся ныне на Французской территории». Это издание имело колоссальный успех благодаря революции, служившей как бы живой иллюстрацией к «стенограмме».
Как утверждает Александр Солженицын в своей книге «Двести лет вместе», Николай II, прочитав «Протоколы», начертал на полях: «Наш Пятый год точно под их дирижёрство!» Однако когда председатель Совета министров Столыпин доложил ему, что этот опус – несомненная фальшивка, царь распорядился: «Протоколы» изъять. Нельзя чистое дело защищать грязными способами». Чистота дела у него сомнений не вызывала.
В годы первой русской революции правоэкстремистские круги оформляются организационно – в «Союз русского народа». Его создатель тайный советник Александр Дубровин, составивший состояние частной врачебной практикой, был принят и благосклонно выслушан Николаем. Не одобряя парламентаризма, вожди крайне правых видели в Государственной думе удобную трибуну. Их глашатаями там стали помещики Владимир Пуришкевич и Николай Марков (Марков 2-й). Вот отрывок из книги воспоминаний генерала Джунковского, товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов, в описываемый период – московского губернатора, ярко рисующий атмосферу и уровень их полемики.
«Куда же идет наша государственность? – задал вопрос Милюков (лидер фракции конституционалистов-демократов. – В. А.). – Не идет ли на смену октябристам более правая сила? Вот ужасное сообщение «Русского знамени», что государь и наследник состоят членами «Союза русского народа», не опровергнуто»... «Потому что это правда!» – крикнул Пуришкевич. На правых скамьях поднялся шум. «Обвинение монарху, – продолжал Милюков, – что он состоит членом союза убийц и погромщиков». При этих словах правые, вскочив с места, стали потрясать кулаками, слова «сволочь», «мерзавец», «морду побью», «жидовский наемник», «скотина», «последний зуб выбьем» и другие ругательства раздавались в воздухе».
Националист и юдофоб Василий Шульгин видел в большевиках лишь промежуточное звено при переходе к фашизму
Благодаря своей скандальным выходкам Пуришкевич пользовался всероссийской известностью и получал обильное финансирование из секретных фондов полиции и других государственных ведомств. Как политическая организация «Союз русского народа», в чьей программе не было ничего нового по сравнению с триадой николаевских времен «православие, самодержавие, народность», оказался слишком пестрым сборищем для систематической работы и начал распадаться вскоре после революции 1905-1907гг. Пуришкевич возглавил Союз Михаила Архангела, Марков и Дубровин – две конкурирующие фракции, называвшиеся одинаково.
«Русский след» Адольфа Гитлера
Для тех, кто уверовал в жидомасонский заговор, Октябрьская революция была лишь очередным подтверждением его реальности. Но наряду с исконным русским антисемитизмом появилось и нечто новое. Горький в «Несвоевременных мыслях» пишет о пачке прокламаций, присланных ему в 1918 году «Центральным комитетом Союза христианских социалистов», зовущих объединяться «антисемитов всех стран, всех народов и всех партий». «Арийская раса – тип положительный как в физическом, так и в нравственном отношении, – говорится в одной из листовок, – иудеи – тип отрицательный, стоящий на низшей ступени человеческого развития». Цитируя эти откровения, Горький восклицает об их авторах: «Глупые и жалкие люди, несчастные люди!.. Как все это бездарно и постыдно!»
«Протоколы сионских мудрецов» пережили после Октября второе рождение. Они издавались пропагандистскими отделами Добровольческой армии (Врангель их запретил на подконтрольной ему территории, а Деникин называл газету, издаваемую в Ростове Пуришкевичем, «погромным листком»), а затем были вывезены в Европу и Америку и имели там шумный успех. Европа переживала потрясение ужасной мировой войны и последовавшего за ней мирового экономического кризиса. Люди со сломанными судьбами, лишенные последнего достояния, искали простые ответы на сложные вопросы. И «Протоколы» эти ответы давали. В короткое время они были переведены, и по нескольку раз, на все европейские языки, японский, китайский и, конечно, арабский.
В Германию их привез и опубликовал происходивший из семьи обрусевших немцев полковник царской армии Федор Финберг, сотрудничавший до революции в черносотенных изданиях, но особо громкого имени себе не снискавший. На исторической родине ему было суждено не только стать популяризатором «Протоколов», но и сделать важный шаг от бытового в своей основе русского антисемитизма к антисемитизму интеллектуальному. Именно Финберг уже в 1919 году впервые сформулировал «окончательное решение еврейского вопроса» как поголовное истребление евреев. Он стал страстным апологетом расовой теории. Идеолог национал-социализма Альфред Розенберг, сам выходец из Российской империи, активно пользовался «Берлинскими письмами» Финберга при создании собственного опуса «Миф XX века», который, в свою очередь, стал источником вдохновения для Гитлера при написании «Майн Кампф».
Русские националисты, оказавшиеся после революции в Германии и особенно в Баварии, встретили там массу единомышленников. О мюнхенском кружке Гитлера в то время не было и помину, а когда он громко заявил о себе, оказалось, что в ближайшем окружении фюрера немало прибалтийских немцев – тот же Розенберг, но в первую очередь Макс Эрвин фон Шейбнер-Рихтер, переселившийся в Германию еще в 1910 году в возрасте 25 лет и сделавшийся ближайшим помощником Гитлера. Именно выходцы из России внушили Гитлеру ненависть к большевизму как к одному из обличий еврейского заговора. «Другой вопрос, – пишет по этому поводу исследователь нацизма Уолтер Лакёр, – действительно ли Гитлер верил в это, и если так, до какой степени, а в какой мере он просто считал это полезным для его внутренней политики мифом, а для внешней – подходящим оружием».
Великий князь Кирилл Владимирович (с родителями), вокруг которого объединялась правая эмиграция в Германии
Шейбнер-Рихтер был главным связующим звеном между руководством партии и окружением великого князя Кирилла Владимировича. Кирилл, считавший себя законным наследником, был женат на Виктории Саксен-Кобург-Готской, поэтому после революции семейство поселилось в Кобурге, где жил двоюродный брат великой княгини герцог Карл. Виктория Федоровна была поклонницей национал-социалистов. Вместе с женой Шейбнер-Рихтера Матильдой она посещала учения штурмовиков и пожертвовала в партийную кассу значительные суммы, продав свои фамильные драгоценности. В мае 1921 года Шейбнер-Рихтер организовал даже съезд русских монархистов в Бад-Рейхенхалле. На съезде был избран Высший монархический совет во главе с Марковым 2-м, однако затея не оправдала себя: совет поддержал претензии на престол великого князя Николая Николаевича, и его вожди постепенно перебрались в Париж, поближе к наследнику. Вокруг Кирилла Владимировича остались лишь люди, решившиеся связать свою судьбу не столько с ним, сколько с национал-социализмом.
В 1923 году альянсу нацистов с русской правой эмиграцией пришел конец: Шейбнер-Рихтер погиб во время «пивного путча». Он шел во главе колонны штурмовиков рука об руку с Гитлером. Сраженный наповал, он увлек за собой на мостовую и Гитлера и тем, вероятно, спас его от смерти.
Вблизи элиты рейха удалось удержаться лишь одному выходцу из России. Это был Григорий Шварц-Бостунич, уроженец Киева, полностью отрекшийся от своего славянского происхождения. Он вовремя понял, что звезда Альфреда Вальдемаровича, как называли Розенберга соотечественники, закатывается, и переключил свою энергию на Гиммлера. К концу войны он имел звание штандартенфюрера СС и был одним из самых популярных лекторов-пропагандистов по еврейскому и масонскому вопросам.
Тихая радость Василия Шульгина
Тем временем в советской России зрело течение, получившее впоследствии название «национал-большевизм» (термин не имеет ничего общего с названием партии Лимонова). Поставивший Чапаева в тупик вопрос – «Ты за большевиков али за коммунистов?» – на самом деле отнюдь не был лишен смысла. В народе слово «коммунист» было эвфемизмом революционера-инородца (возможно, из-за своего иностранного происхождения), тогда как слово «большевик» обозначало русского. С распадом империи русское население национальных окраин оказалось в том же положении, что и немцы после Версальского мира, – оно превратилось в дискриминируемое и унижаемое меньшинство. Поэтому воссоединение государства в более или менее прежних границах, хотя бы и под большевистским флагом, многими воспринималось как исполнение девиза о единой и неделимой России, ради которой воевали белые армии.
Одним из провозвестников такого подхода стал известнейший деятель эмиграции, националист и монархист Василий Шульгин, в марте 1917 года принимавший вместе с Гучковым на станции Дно отречение Николая II. Уже в 1920 году он объявил, что «белые идеи перескочили фронт». «Большевики думают, – пишет Шульгин, — что создали социалистическую армию, которая дерется во имя Интернационала, но это вздор... На самом деле они восстановили русскую армию... Знамя единой России фактически поднято большевиками».
Идеолог национал-социализма Альфред Розенберг (арестован в мае 1945-го)
Спустя пять лет ему представился случай лично убедиться в справедливости своих суждений. Шульгин совершил поездку по России по приглашению мифической подпольной организации – Монархического объединения Центральной России (МОЦР), она же «Трест». В Москве у него состоялась встреча с лицом, не назвавшимся по имени, которое, судя по всему, занимало важный государственный пост и одновременно было одним из вождей всемогущего «Треста». Этот таинственный собеседник развернул перед ошеломленным Шульгиным план действий русских патриотов. «Мы обязаны готовить преемника советской власти, – говорил он. – А она падет, потому что на такой ненависти сидеть нельзя». Чтобы заслужить народную любовь, необходимо избавиться от «еврейского засилья». Евреи, заверял незнакомец, будут оттеснены от управления страной, однако «звериная расправа с еврейством в высшей степени невыгодна для будущности русского народа», поэтому лучшим вариантом был бы исход евреев из России. «Я думал, что я еду в умершую страну, а я вижу пробуждение мощного народа», — умиленно молвил закоренелый юдофоб Шульгин. «И это то, что никак до сих пор нам не удавалось передать в эмиграцию», – скрепил советский сановник.
Описывая эту встречу в книге «Три столицы», Шульгин уверенно предсказывает: «Жидов, конечно, скоро ликвидируют». И заклинает своих былых врагов: «Коммунисты да передадут власть фашистам, не разбудив зверя».
Михаил Агурский, из книги которого «Идеология национал-большевизма» взяты эти цитаты, комментирует странное событие следующим образом: «Преследовало ли ГПУ в деле Шульгина лишь цель дезинформировать белую эмиграцию? Безусловно да! Но важно то, какая форма была придана дезинформации». В данном случае Агурский пребывает в плену известной версии о том, что вся операция «Трест» была не чем иным, как мастерской провокацией «органов». Между тем новейшие исследования и материалы, ставшие доступными историкам в последнее время (о них «Совершенно секретно» подробно писала), говорят о том, что дело обстояло гораздо сложнее. То, что начиналось как провокация ГПУ, в конечном счете вышло из-под контроля Лубянки; операция превратилась в важнейший канал связи между деловыми и политическими кругами Запада и антисталинской оппозицией в большевистских верхах. В таком контексте речи таинственного незнакомца уже не выглядят дезинформацией с целью одурачить русских монархистов-эмигрантов, которые в то время, откровенно говоря, уже даром никому были не нужны.
Действительность опережала самые дерзкие грезы Шульгина. К тому моменту, когда он внимал монологам загадочной личности в Москве, умами кремлевских вождей уже овладела идея стратегического альянса коммунизма и нацизма. В июне 1923 года видный деятель международного коммунистического движения Карл Радек, хорошо знавший Германию и ее политиков, выступил на заседании расширенного пленума исполкома Коминтерна с речью, которая произвела фурор в обеих странах. Радек говорил о смерти Альберта Лео Шлагетера, члена «Добровольческого корпуса» (Freikorps – полувоенные формирования националистов, впоследствии реорганизованные в отряды СА) в Рейнской области. Он был обвинен в шпионаже и саботаже и расстрелян французскими оккупационными властями, впоследствии стал одним из главных мучеников нацистского пантеона. «Шлагетер, мужественный солдат контрреволюции, – вещал Радек, – заслуживает того, чтобы мы, солдаты революции, мужественно и честно оценили его... Если круги германских фашистов, которые захотят честно служить немецкому народу, не поймут смысла судьбы Шлагетера, то Шлагетер погиб даром...» Оратор призвал лидеров правого немецкого национализма создать единый фронт против Антанты и буржуазии Германии.
Призыв достиг адресатов. Один из лидеров немецких ультраправых, впоследствии вступивший в НСДАП, граф Эрнст фон Ревентлов принялся за дело. Над речью о Шлагетере прослезилась Клара Цеткин. Взаимодействию мешало, однако, то, что вождями немецких коммунистов были почти сплошь евреи. После поражения революции и «пивного путча» в Германии в 1923 году вопрос был снят с повестки дня, а спустя еще четыре года был снят со всех постов и исключен из партии сам Радек. Ему, однако, удалось отмежеваться от троцкизма и вернуться в публицистику. В этот краткий период реабилитации он написал большой памфлет о Гитлере, из которого явствует, что лидер национал-социалистов – марионетка монополистического капитализма.
«Есть замечательные парни среди штурмовиков»
Гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох, выступавший за смычку немецкой и советской молодежи
Однако после прихода нацистов к власти процесс наведения мостов возобновился с обеих сторон. Страстным поборником советско-германской дружбы был, в частности, профессор Кёнигсбергского университета Теодор Оберлендер, имевший хорошие связи в руководстве НСДАП. В 1934 году Оберлендер побывал в СССР, встречался с Бухариным и Радеком, выразившими полную поддержку его взглядов. Оберлендер был другом Эриха Коха, в то время гауляйтера Восточной Пруссии, а позднее – рейхскомиссара Украины.
О просоветских настроениях Коха и Оберлендера пишут немецкие авторы Густав Хильгер и Альфред Мейер в книге «Несовместимые союзники». Хильгер, переводчик Гитлера, был свидетелем того, как в августе 1934 года Карл Радек, сидя с Бухариным на подмосковной даче пресс-атташе германского посольства Баума, восклицал: «На лицах немецких студентов, облаченных в коричневые рубашки, мы замечаем ту же преданность и такой же подъем, какие когда-то освещали лица молодых командиров Красной Армии и добровольцев 1813 года (имеется в виду заключительный этап наполеоновских войн в Германии. – В.А.). Есть замечательные парни среди штурмовиков...»
Их дополняет британский историк Джеральд Райтлингер в книге «Дом на песке». «В бытность рейхскомиссаром Украины, – пишет он, – Кох заимствовал у Гитлера его нерасположение к «неграм». Подобные чувства не владели в 20-х годах служащим железной дороги из Рура, когда он принимал свое будущее Восточно-Прусское королевство, едва ли представляя себе, как выглядит славянин. Соседство Кёнигсберга с Советским Союзом развило в Кохе скорее радикализм, чем германский национализм. В 1934 году он опубликовал книжицу под названием Aufhau im Osten («Прорубая окно на Восток»). Какова бы ни была в ней доля участия самого Коха, во всяком случае, книга обнаруживает то, чему Кох дал свое имя, а именно – теорию о том, что немецкая молодежь должна связать свою судьбу скорее с ожесточенной внеклассовой молодежью Советского Союза, нежели с декадентствующей молодежью капиталистического Запада... Еще более примечательна дружба Коха с человеком русофильских убеждений, профессором Кёнигсбергского университета Теодором Оберлендером, который непродолжительное время работал под началом Коха на Украине. В год публикации своей книги Кох присутствовал при тайном разговоре Оберлендера с человеком из старой большевистской гвардии, Карлом Радеком, галицийским евреем. И Оберлендер, и Радек были против враждебного бездействия своих правительств. Радек – воистину странная фигура – выказал себя поклонником СС и СА».
(В 1937 году на процессе «параллельного антисоветского троцкистского центра» Радеку припомнили эти встречи и эти восторги. Бухарин на процессе «правотроцкистского блока» обвинялся в шпионаже на немецкую разведку, а также в том, что он и его подручные не только «провоцировали ускорение нападения фашистских агрессоров», но и вели вредительскую и диверсионную работу «в целях обеспечения поражения СССР». Теодор же Оберлендер в годы войны служил в чине капитана в контрразведке на Восточном фронте и не раз выступал за смягчение оккупационного режима. С 1953 по I960 год он был министром по делам перемещенных лиц в кабинете Конрада Аденауэра.)
Ощущение, что на смену большевизму идет фашизм, было не у одного только Шульгина. Выдающийся русский мыслитель Георгий Федотов в 1935 году опубликовал статью «Новый идол», в которой писал: «Вчера можно было предсказывать грядущий в России фашизм. Сегодня он уже пришел. Настоящее имя для строя СССР – национал-социализм. Здесь это имя более уместно, чем в Германии, где Гитлер явно предал национал-социалистическую идею».
«Веймарская» Россия
Его взгляды разделял и Карл Радек (четвертый справа, на XVII съезде ВКП(б)
Что мы знали о Гитлере и нацизме при советской власти? Немного. Кроме изданной АПН скорее пропагандистской, чем исторической книги «Преступник номер один», ничего не вспоминается. Даже материалы Нюрнбергского процесса вопреки решению Международного трибунала не были целиком опубликованы по-русски, а неопубликованные материалы лежали в спецхране. Гитлер был для советского народа или уродливой карикатурой Кукрыниксов, или злобным чудовищем. Разбираться в истоках его мировоззрения считалось недопустимым, постыдным и аморальным. О фашистах было принято говорить и думать примерно так же, как сейчас о террористах, – злыдни, нелюдь, и этим все сказано. Когда появились фильмы о войне, где немцы показаны пусть и отпетой сволочью, но все же не круглыми идиотами, когда в эпопее «Освобождение» мы увидели в Гитлере пусть мерзкое, но все же человеческое существо, это было откровением.
У советского режима были какие-то свои, глубоко затаенные причины нежелания разбираться. Большое неудобство для историка представляли протоколы Молотова – Риббентропа и весь начальный период Второй мировой войны, когда Берлин и Москва были союзниками. Возможно, агитпроп Старой площади усматривал идеологическую угрозу в самом факте изучения национал-социализма – ведь в этих трудах потребовалось бы цитировать Гитлера с Геббельсом, а значит, пропагандировать их. Но вышло иначе – так же, как с самиздатом. «Майн Кампф» стали читать по той же причине, по какой читали «Архипелаг ГУЛАГ»: потому что запрещено.
Смутные слухи о неких нацистских шествиях в самом центре столицы циркулировали еще в середине 70-х. Я лично их не видел, но помню: на закате брежневской эпохи в Москве в скверах и парках стали появляться бритоголовые юноши. Они еще не рисковали устраивать шествия, и кожаные куртки ввиду их дороговизны были далеко не у всех. Но кто они такие и почему кучкуются, было понятно всем. А уж 20 апреля 1989 года только слепой не видел в Москве усиленных нарядов милиции. Но и слепой слышал в метро обращение к сознательным гражданам: искали обладателей двух пластиковых пакетов с взрывными устройствами, посредством которых русские поклонники фюрера намеревались ознаменовать 100-летний юбилей своего кумира. Что-то не верится, что Лубянка была бессильна изловить наглых скинхедов. Но излови она их, кем тогда народ пугать? Сахаровым? Американским агрессором? Пятое управление отлично понимало, кто опасен, а кто полезен. Потому и в нацистскую бомбу поверить сложно.
Страну Россию, образовавшуюся после распада СССР, с веймарской Германией не сравнивал только ленивый. Положение немцев, живших в отторгнутых областях, вряд ли было многим лучше того, в котором оказалось «русскоязычное» население бывших национальных окраин СССР. Упразднение монархии, пожалуй, равнозначно отмене 6-й статьи. Налицо также деморализованная армия и принудительная конверсия промышленности, огромный внешний долг (те же репарации), отчаянная инфляция, падение нравов, ощущение исторической безысходности и общего дискомфорта, обычно выражаемого формулой «национальное унижение». На таком фоне уже никого не удивили доморощенные чернорубашечники общества «Память». Народ прозвал их «памятниками», а в политическом лексиконе появилось слово «красно-коричневые» – дескать, у большевиков и нацистов опять произошла смычка. В России появилась куча монархистов,
|
