|
Мой старинный друг Ромка АБРАМОВИЧ знает, что я очень люблю ездить в Лондон. Особенно за его счет. Поэтому не проходит и года, чтобы он не подгадал какой-нибудь экономический форум или фестиваль для нашей встречи на берегах туманного Альбиона. Вот и сейчас стоило мне отойти от новогоднего похмелья, звонок: «Роман Аркадьевич приглашает вас на ежегодный фестиваль «Русская зима». «Опять придется виски с пивом мешать», - грустно подумал я и полез в шкаф за утюгом - гладить смокинг.
Из Москвы вся толпа - рота Почетного караула с огромным ящиком карабинов и сабель, ансамбль чукчей с мэром Лужковым и прочие званные развлекать английскую публику шевчуки летели на спонсоре «Трансаэро». А я, как привык с детства, - самолетами «Аэрофлота». И правильно сделал. Меня угораздило оказаться на последнем рейсе, когда авиакомпания угощала пассажиров экономкласса алкоголем. Узнав от щекастой стюардессы эту ошеломляющую новость, я потребовал 15 стаканчиков сухого молдавского и, предрекая скорый крах будущим безалкогольным полетам, предложил бойкотировать «Аэрофлот», пока там снова не станут наливать. Я молча давился каберне и думал: почему Рома Абрамович женился на стюардессе? Вряд ли что-то подобное случится теперь на безалкогольном рейсе. Прощай, романтика воздухоплавания.
Туманный альбинос
Лондон встретил меня мерзкой изморозью. Термометр в аэропорту показывал +10. Я сразу догадался, что это типичная пропаганда капиталистического образа жизни. Мол, не паникуйте, граждане, у нас тепло. Шиш. По отмороженным лицам англичан было видно, что они уже знают страшную новость - мощность Гольфстрима уменьшилась на 30 процентов и продолжает падать. Так что скоро цивилизованной Европе придет кирдык - одичают от холода.
Уже в привычном номере «Ритца» меня осенило: фестиваль «Русская зима» - это тоже пропаганда. Нашими плясками и песнями буржуйское население приучают к зимам. Показывая краснощекого Лужкова и прочих пышущих здоровьем людей, убеждают, что живут же люди и при морозе. Так, походя раскрыв план мировой закулисы, я отправился в Сити на предварительную пьянку, для приличия названную гала-ужином.
В «Брюэри», - крупнейшей лондонской пивной, где с 1750 года до свинского состояния нажирались знатнейшие пэры и сэры Англии, к моему приезду все девять залов были забиты соотечественниками. Из знакомых - никого, только лысина Юрия Михайловича и кроличьи глазки принца Кентского. С последним мы как-то пересекались в Москве на «Неделе декора». Он с женой Мари-Кристиной якобы учил россиян обставлять свои замки вазами, но, когда я в порядке культурного обмена научил его пить ерш, принц признался, что на самом деле приехал к нам продавать свой цвета морской волны «бентли». В конце концов ему за 350 тысяч евро удалось его удачно сплавить в автосалоне.
- Наши подмосковные пчелы могут вырастать до пяти сантиметров, - размахивал стаканом яблочного сока мэр Лужков. - У вас в Англии крышу улья строят домиком или плоскую?
Майкл Кентский не успел ответить на сложный вопрос, потому что увидел меня. Принц поставил бокал красного на место, и его руки автоматически потянулись к бутылке водки «Иван Грозный».
- Сегодня не мешаем, - облокотился я на кресло лондонского мэра Кена Ливингстона.
От ерша у принца краснеют глаза, и мне тогда приходится называть его туманным альбиносом, на что Майкл страшно обижается.
- Давай лучше «Балтики» на брудершафт.
Памятный снимок таким же, как у меня, телефоном «моторола» сделала Елена Батурина.
А старый шпион мэр Ливингстон, надеясь вынюхать, что-нибудь интересное, начал просить ее показать другие фотографии.
- Зачем вы к Олимпиаде 2012 года собираетесь построить по проекту исламского зодчего гигантскую мечеть на 40 тысяч потенциальных террористов? Вам мало взрывов в метро? - предотвращая попытку шпионажа, спросил я Кена.
Мэр открыл рот и начал разводить руками. Тогда я повторил вопрос по-английски.
- Ну, построили же мы самое большое в Европе колесо обозрения. Теперь самую большую мечеть, - растерянно пробормотал Ливингстон.
Разницы между сооружениями он, из толерантности, явно не понимал. Сообразив, что иметь с ним дело глупо, я кивнул на прощание принцу, несмотря на мои предостережения все-таки открывшему водку, и пошел искать свой столик.
Губернаторская ахинея
По дороге мне встретился глава «Газпромэкспорта» Александр Медведев.
- Скажите, а все-таки кто кого обманул с этой поставкой газа на Украину.
- Мы, - уверенно ответил Медведев и так весело посмотрел на меня и мою старенькую бамбуковую палочку, что не оставалось никаких сомнений. Ни я, ни она в «мы» не входим.
Краем уха я успел уловить, что на днях у главы «Альфа-групп» Михаила Фридмана должны отобрать дачку в «Сосновке-3», которую тот незаконно купил на подложном аукционе. Только я собрался обсудить услышанную новость с Андреем Малаховым, как какая-то старая мармазетка выхватила его буквально у меня из рук и принялась пихать ему в рот свой не подтянутый пластическими хирургами морщинистый язык. Почувствовав подступающую дурноту, я бессильно плюхнулся в первое попавшееся кресло. Нетрудно догадаться, что, отдышавшись, я увидел на столе перед собой табличку с фамилией Казаков.
Место оказалось блатным, не зря же я дружу с Абрамовичем. Сидящие рядом министр и губернатор, имена которых по этическим соображениям называть не буду, уже прилично наклюкались и несли ахинею.
- А у Жени Адамова сейчас макароны в «Матросской тишине» дают, - хныкал один. - Говорят, он взял напрокат нарды. Жека меня всегда обыгрывал. Головастый был мужик. Теперь живет на 25 рублей 39 копеек в сутки.
- А ты не воруй, - предложил я тост и потребовал у официанта «Балтику». В отличие от Москвы в Лондоне его можно смело называть пивом.
В общем, очнулся я только в кебе, по дороге в гостиницу.
Ночью мне грезились пляшущие вокруг Лужкова чукчи, Кобзон, распевающий «Вечерний звон», и марширующая между столиков рота Почетного караула. Не исключено, что так и было, но с утра я нашел в кармане штанов только визитку Надежды Кадышевой с пятью нацарапанными на обороте номерами мобильников и припиской «ансамбль «Золотое кольцо».
Бомжующие прибалты
Конечно, мне совершенно не хотелось ни свет ни заря переться на Трафальгарскую площадь. И в толпе обезумевших от выпитого пива прибалтийских гастарбайтеров смотреть на театр танца Республики Бурятия «Бадма-Сэсэг» и детский коллектив из Северной Осетии «Маленький джигит». На прошлой «Русской зиме» чухонцы, приезжающие в Лондон работать нянями, дворниками и строителями, валялись буквально под ногами и создавали о нас, русских, неблагоприятное впечатление. На этот раз все было не так. Чухонцы, конечно, присутствовали, но мэр Ливингстон предусмотрительно запретил продавать на Трафальгаре пиво.
Я успел к самому началу. Сморкающийся Юрий Лужков как раз принимал от Кена в дар Москве красный двухэтажный автобус, а Ливингстон заверял публику, что фестиваль «Русская зима» станет ежегодным.
Кстати, если судить о России по выступавшим, то лондонцы теперь уверены, что у нас живут в основном эскимосы, буряты и лица кавказской национальности. Плюс похмельный Юрий Шевчук и два рыжих брата Гримм.
Позже, когда привезенный из России специальный аппарат начал выбрасывать в воздух крошечные снежные хлопья, я объяснил Косте и Боре Гриммам, что их настоящая фамилия Бурдаевы гораздо лучше подходит к их рябым физиономиям. А истоки слова «бурда» лежат вовсе не в немецком журнале, а в исконно русской гастрономии.
Обещав хорошенько подумать, ребята с одной женой Лесей на двоих поехали со мной в ресторан бывшего продюсера Кати Лель Александра Волкова «Сумосан».
Туда уезжали с Трафальгара все умные люди. И меня совершенно не удивило, когда прямо с порога я заметил футболиста Лешу Смертина, разливающего мое любимое «Вдова Клико гранд дам» 1995 года.
- В «Чарльтоне» больше получаешь, чем в «Челси»? - пригубил я брют.
- Одинаково, Володь, меня ж им в аренду отдали. Кстати, после прошлого года моя жена только тебя и вспоминает.
С Ларисой мы сошлись на матерной поэзии Пушкина. Учительница русского языка и литературы загибалась в Англии от бездуховности. Мы много беседовали, а потом я упал под столик к ее ногам и заснул.
- Владимир Игоревич, - неожиданно прервали мои светлые воспоминания. - Вас ждут.
На улице стоял «роллс-ройс» Романа Аркадьевича. Но об этом в другой раз.
|
