|
Минувшей весной, когда я впервые встретилась с Ле Пеном, его предсказания показались мне слишком мрачными. Жизнь прекрасной Франции была мирной, как цветущий сад.
- Не стройте иллюзий, - предостерегал он. - За пять минут до войны всегда мир.
Осень принесла политическую бурю, я задаю месье Ле Пену неизбежный вопрос:
- Как вы чувствуете себя в роли Нострадамуса? Ведь все ваши предсказания сбылись.
- Нет, я не Нострадамус, я только политический деятель, который видит дальше своего носа. Для политика умение предвидеть - это основное. Я знал, что массовая миграция людей, приезжающих из стран «третьего мира», повлечет за собой перенаселение, особенно в больших городах. И все это ляжет на плечи французского народа, который вынужден обеспечить материальную поддержку пришельцев. Эти люди приехали сюда с пустыми руками, и мы приняли их, несмотря на то, что во Франции уже было пять миллионов безработных. Мы знали, что работы они не найдут, и тем не менее расселили их, накормили, дали им социальную помощь и образование их детям. И сейчас эти дети поднялись против нас.
Эта молодежь, приехавшая сюда без всякого желания адаптироваться и работать, верит в идеи одной из самых опасных сегодня религий - ислама. Она презирает нравы и обычаи страны, которая их приняла. Для нее ничего не стоит нарушать законы и даже вступить в конфликт с полицией. Рано или поздно это должно было случиться, и, боюсь, мы еще не видели худшего.
- Можно ли назвать то, что происходит, одним словом - неблагодарность?
- По своей сущности человек не умеет быть благодарным. Все хорошее, что ты сделал, оборачивается против тебя. Мы не можем заставить приехавших сюда людей принять чуждую им религию, не можем навязать им другой образ жизни. И сегодня наши события являются своеобразным звонком для Европы. Мы первыми приняли удар. И это предостережение для стран, которые не разработали достаточных мер против миграции, в том числе для России. Если Европа не одумается, она будет смыта волной людей из стран «третьего мира». Еще двадцать лет назад президент Алжира сказал: «Приближаются времена, когда обедневшие массы с юга поднимутся и атакуют север, и эта миграция будет немирной, небратской». Я это услышал и, мне кажется, был одним из немногих, кто это понял.
- Вы считаете, вся проблема в исламе?
- Очень мало существует примеров мирного существования людей из двух миров - ислама и христианства. Потому что исламисты по своей природе - завоеватели. И с нашей религией, с нашими законами они находятся в глубоком противоречии. В большинстве западных стран религия отделена от государства. Но это разделение невозможно в мусульманских странах. Ислам как таковой это не только религия, это - политика. И когда нам говорят, что ислам может соседствовать мирно с христианством, то имеют в виду отдельных людей, но не целые нации.
Мы уже были свидетелями того, с какой скоростью распространяется строительство мечетей. Еще сорок лет назад во Франции была одна мечеть на 200 - 300 тысяч мусульман. Но приток иммигрантов увеличивается в год на полмиллиона человек, и они хотят молиться на свой лад, они требуют новых мечетей. При таком потоке никакие социальные меры не могут улучшить ситуацию. Чем больше мы даем благ людям в пригородах, тем в большем количестве они прибывают сюда в надежде их получить. Уже в некоторых районах преобладающее население - мусульмане. Нам говорят: конечно, они мусульмане, но они и французы. Если они принимают эту национальность всем сердцем, тогда, пожалуйста, приезжайте к нам. Но так не случилось. Учитывая растущее влияние ислама на планете, мусульманская молодежь сейчас чувствует себя гордой за принадлежность к этой религии - той, что атакует остальной мир. И прежде всего христианский мир, потому что христианство прощает все и принимает все.
Ислам, как любая чужая религия в нашей стране, должна оставаться в меньшинстве, иначе нам это грозит войной. Как только она станет доминирующей, случится взрыв.
- Если бы вы были на месте министра внутренних дел Саркози, какие меры вы бы приняли?
- Трудно сказать, поскольку ситуация очень сложная. Но меня удивляет то, что пострадавшие - в основном в рядах полицейских. Среди бунтующих практически нет раненых. Это говорит о том, что полицейские не получили право на применение силы. И создается ощущение безнаказанности, которая превращает столкновение молодых людей с полицией в своего рода игру. Полиция идет навстречу погромщикам со щитами, а хулиганье разбегается в стороны и прячется. Мятежники днем отсыпаются, поскольку у них нет работы, и ночью снова выходят на охоту.
- Вы думаете, действия мятежников организованы?
- Да. Они имеют мобильные телефоны, используют Интернет и очень ловко и быстро сообщают друг другу информацию. Они в прекрасной форме, поскольку все занимаются спортом. И пока полиции не будет дан приказ на применение силы, порядок навести будет довольно сложно. Всем хорошо известно, что у мятежников есть оружие. Но полиция не имеет доступа к тем местам, где оно сконцентрировано.
- Вы считаете негров и арабов, которые здесь родились, французами?
- Наш закон, позволяющий африканским женщинам ехать сюда и рожать детей, автоматически получающих французскую национальность, порочен по своей сути. Этот закон нужно изъять. Ведь приток рожениц все увеличивается. Чтобы заслужить право именоваться французом, нужно быть достойным гражданином этой страны.
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
Европа горит сама, но судит Россию
Беспорядки в Европе продолжаются. Из Франции они перекинулись уже в Бельгию, Германию и даже Грецию. Из ночи в ночь нарушаются права коренного населения этих стран. А ведь в могучем Евросоюзе есть целая куча органов, созданных для защиты прав граждан. И прежде всего - Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Однако до сих пор из его стен не донеслось ни слова в защиту основных свобод европейцев.
Оно и понятно, у служителей всеевропейской Фемиды совсем другие заботы. Вот, к примеру, на прошлой неделе Страсбургский суд, известный своей неторопливостью, вдруг взял и вне очереди принял к рассмотрению... нет, не просьбу разобраться с погромами под Парижем, а жалобу родни боевиков, убитых при нападении на российский Нальчик. Родственники недовольны, что российская Фемида не отдает им тела бандитов. Кстати, это делается в соответствии с принятым сразу после Беслана федеральным законом об усилении борьбы с терроризмом. Не менее жесткие законы на этот счет есть в США, в Великобритании.
Однако этой истины не желают понимать члены Страсбургского суда. Невольно думаешь: а для чего, собственно, нужен такой суд? Не исключительно ли для давления на соседние страны, а не для наведения порядка в самой Европе? Если это не так, пусть нас Страсбург, конечно, извинит. Но со стороны отчего-то упорно кажется, что именно так.
Юрий СЕРГЕЕВ
КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР
Вчера началась депортация из Франции погромщиков, схваченных во время массовых беспорядков. Власти не уточняют число высланных, но уверяют, что депортация - законная мера, не нарушающая фундаментальных свобод.
|
