|
"Сегодня практически все российские соседи
или боятся России, или презирают ее, или то
и другое одновременно".
Збигнев Бжезинский, "Уолстрит Джорнел", 2005 г.
В декабре 2004 года в Вашингтоне прошла конференция «Катастрофа в Чечне: поиски выхода из трясины», организованная рядом американских фондов и Радио «Свобода». «Самый содержательный форум за 9 лет российско-чеченского конфликта», - оценил ее участник Ильяс Ахмадов, находящийся в международном розыске за террористическую деятельность.
Наверное, сейчас можно было и не вспоминать об этом междусобойчике, если б не знаковый характер двух его участников с польскими фамилиями – Бжезинский и Пионтковский. Оба известные «политологи», один – всемирно известный «ястреб», бывший советник президента США по безопасности, другой – тоже известный, правда, исключительно в кругах московской политтусовки.
Бжезинский нависает над политической картой России, Пионтковский в отбрасываемой американцем тени создает российскую «оппозицию». Бжезинский возглавляет Институт стратегических и международных исследований, а Пионтковский всюду рекомендуется как директор некоего Центра стратегических исследований.
«Путин - самовластный автократ. Нынешний политический режим в России все более приближается к советской «Империи Зла», - заученно твердил на конференции Бжезинский, и, уже обращаясь к российскому «коллеге», намекал: - Не Путин и не его окружение, а многие честные и отважные россияне представляют будущее страны». Пионтковский не возражал: «Путин стал президентом на волне чеченской войны, поэтому в течение всего первого срока правления он политически не был способен пойти на компромиссы с чеченским сопротивлением» (курсив мой – А. Б.)
Впоследствии, вернувшись в Россию, Пионтковский в интервью «Эхо Москвы» так прокомментирует свою вашингтонскую поездку: «Я назову вам одного человека: Путин Владимир Владимирович. И я позволю себе то, что я сделал и на конференции, ту аналогию с французско-алжирским конфликтом и генералом де Голлем, которую привел Бжезинский. Ведь де Голля привели в 1958 году к власти парашютисты Массю, те самые, которые совершали самые худшие нарушения прав человека в Алжире. И пришел он под лозунгом Algerie Francaise, так сказать, французский вариант «мочить в сортире».
«Ретранслятор» работает безотказно. В последнее время, например, часто цитируется книга Бжезинского «Великая шахматная доска», в которой Россия предстает в виде препарируемой лягушки. «В Вашингтоне всерьез задумываются над концепцией Бжезинского, - заявляет Пионтковский, - не стоит ли рассматривать XXI столетие как своего рода кондоминиум двух сверхдержав - США и Китая».
И зря Россия «топорщится» по поводу размещения американских баз на территориях бывших республик СССР, рассуждает Пионтковский, послушайте, как верно говорит товарищ Бжезинский: «Причина стойкого сопротивления Москвы планам расширения НАТО заключается в том, что в будущем она сама хотела бы доминировать в этом регионе». Мол, куда России против Америки. Знай свой шесток, чтоб юбку на голове узлом не завязали.
А почему Россия «сама хотела бы доминировать» никто не объясняет. Вроде бы эпоха «мировой революции», всевозможных «Коминтернов» и «стран развитого социализма» безвозвратно канула в истории. Последний «угнетатель народов» император Николай Романов причислен к лику святых мучеников, а род его безжалостно изведен. Россия не претендует на экспансию своих традиционных ценностей, кстати, изрядно траченных коммунистами. Так в чем же дело? Почему ставится знак равенства между СССР и РФ?
Пожалуй, никто в мире не даст разумного ответа на этот вопрос. Есть только одно определяющее слово: КСЕНОФОБИЯ, то есть необъяснимая, иррациональная ненависть (страх) к «другим», в данном случае по отношению к русским. Это когда беспричинно или, подчиняясь стойким ложным мифам («евреи пьют кровь младенцев»), «или боятся России, или презирают ее, или то и другое одновременно».
Ксенофобия Бжезинского подпитывалась, понятное дело, госдеповским заказом времен холодной войны. Странная же, на первый взгляд, позиция Пионтковского объясняется очень просто. Дело в том, что Пионтковский – плоть от плоти советской системы, или «совок» до мозга костей. Ключевая черта характера «совка», его форма существования - истовая ненависть и презрение к чужакам, ко всему «другому». Сначала к «кулаку», «попу» и «контре», потом к «врагам народа» и «врачам-космополитам» и так далее, вплоть до «антисоветчика», «империалиста» и «тунеядца Бродского». Объекты для ненависти предлагались в изобилии, на любой вкус. Вне атмосферы ненависти «совок» задыхается, исчезает, как слизняк под ярким солнцем.
Вдруг мир вокруг «совка» перевернулся. За создание очередных объектов для презрения перестали платить, а незлопамятный «империалист» предлагает высокооплачиваемую работу. Сакраментальный вопрос разночинца: «что делать?»
А что делать – громоздить другие. И «совок» перенацеливает свою ксенофобию на собственную страну, «не оправдавшую» его надежд.
Пионтковский пишет статью с претенциозным названием «Россия глазами аналитика» («Русский глобус», март 2005 г.):
«Мы имеем дело с затянувшимся непрерывным «перекрестком», на котором вечный подросток Россия мучительно решает вопрос своей географической, исторической и метафизической самоидентификации. Этот подростковый комплекс притяжения и обиды, являющийся архетипом русского политического сознания» (выделено мной – А. Б.).
Вот так, если нет здравых аргументов, сошлемся на «архетип». И автор подкрепляет свое «умозаключение» цитатой из поэмы Блока:
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
(А. Блок, «Скифы», 1918 г.)
«Азиатская рожа» - вот один из ключевых терминов для России, который взял на вооружение «аналитик». Правда, задолго до Пионтковского вопрос об отношении России и Запада решали и другие наши классики, не вдаваясь в рассуждения об «архетипе русского политического сознания». И делали они это как граждане Российского государства:
«Особенно приятно будет для "освобожденных" ... высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении читая о себе в парижских и лондонских газетах».
(Ф. Достоевский, «Дневник писателя», ноябрь 1877 г.)
Впрочем, ксенофобия Пионтковского не носит сугубо меркантильного характера. Она у совка в крови, как бледная трепонема. «Советская историческая наука, которую создавали столпы Института красной профессуры, остервенело развенчивала русскую историю – «плод захватов и ненасытной завоевательной похоти», - написала в одной из своих книг доктор исторических наук Наталья Нарочницкая, президент Фонда исторической перспективы. Именно на этом, по выражению «аналитика», «непрерывном перекрестке» и заговорили в унисон Бжезинский и его «совковый» антипод Пионтковский.
Пионтковский вырос и по-прежнему живет в доме упомянутой «красной профессуры» на Фрунзенской набережной, в центре Москвы. Его отец – А. А. Пионтковский – «видный» представитель «красной профессуры», член-корреспондент АН СССР, доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РСФСР. В эпоху сталинщины его имя стояло рядом с печально известными «юристами» Вышинским, Крыленко и т. п. Не могу побороть соблазн процитировать «высокую оценку» отца «аналитика», данную в предисловии к одной из его книг:
«Одним из первых среди ученых-юристов А. А. Пионтковский обращается к тщательному изучению и обобщению великого ленинского наследия в области уголовного права и уголовной политики. В 1924 г. А. А. Пионтковскому присуждается звание профессора. Молодой ученый с марксистских, классовых позиций подходит к оценке преступлений того периода, дает прогноз о постепенном сокращении преступности по мере успешного продвижения нашего общества к коммунизму. В 1930 г. выходит его книга «Вопросы уголовного права в сочинениях В. И. Ленина». В ней собраны все известные к тому времени высказывания В. И. Ленина по вопросам уголовного права, уголовной политики, проблемам преступности, борьбы с ней и т. д. Книга сыграла важную роль в борьбе с буржуазным юридическим мировоззрением в нашей стране и в пропаганде ленинских идей в области уголовной политики».
Борьба Пионтковского с «буржуазным мировоззрением» заключалась, в частности, в том, что, как он сам пишет, «в некоторых случаях возникает необходимость применить принудительные меры к лицам, которые не совершили какого-либо преступления, но которые являются по тем или иным основаниям общественно опасными». Эти «основания» сейчас всем хорошо известны.
«Сын юриста» родился в 1940 году, когда его «заслуженный» отец достиг 42-летнего возраста, окончил мехмат МГУ. В своем резюме, помещенном на сайте «Яблока», Пионтковский пишет, что «работал в качестве научного сотрудника в Институте системного анализа (1967-1988 гг.), Институте математической экономики (1969-1972 гг.), Институте контрольных исследований (1965-1969 гг.) Академии наук СССР, Российском отделении Всемирной лаборатории ((1988-1990 гг.)»
На самом деле, он до сих пор получает зарплату в Институте системного анализа (ИСА) и числится там ведущим научным сотрудником лаборатории № 4-3 «Информационные технологии». Если кто не знает, ИСА создавался, по сути, как научное подразделение КГБ СССР, проводил «исследования» по заданию чекистов. Лаборатория, в которой и поныне трудится Пионтковский, образовалась в 1983 году по прямому указанию Юрия Андропова.
На сайте ИСА имеются персональные страницы каждого научного сотрудника, на которых перечислены «Научные интересы», «Научные результаты», «Организационная деятельность», «Преподавательская деятельность», «Монографии» и «Публикации» ученых. На странице Пионтковского не отмечено ничего, кроме одного «научного результата». Это некий труд «Моделирование и анализ плохоформализуемых систем», в котором «показана историческая относительность традиционной парадигмы стратегической стабильности по взаимному гарантированному уничтожению и предложена новая парадигма, адекватная многополярному миру после окончания холодной войны». Смысл малопонятен, но очевидно, что это нечто глобальное и очень серьезное.
Хотя следует прямо сказать, что научная карьера Пионтковского не задалась. Защитив кандидатскую диссертацию сорок лет назад, он просидел в НИИ до пенсии, не выпустив даже ни одной серьезной монографии по специальности. (Впрочем, Пионтковский никогда не возражает, если его представляют доктором наук, а это происходит в прессе как-то слишком часто.)
И с публикациями «системного аналитика» дела обстоят неважно, точнее, никак. Только выйдя на пенсию, «сын юриста» обратился к активной публицистической деятельности. Но отнюдь не в научных изданиях, а в «Новой газете», финансируемой опальным олигархом Борисом Березовским.
Вот что он, к примеру, пишет;
«Страх вползает в столицу. Люди еще шепчутся по углам и на кухнях. Но уже боятся задавать вопросы. Даже самые очевидные. Даже самим себе.
Убийство С. Юшенкова было демонстративным и ритуальным. После него количество желающих задавать вопросы (о взрывах домов или о трагедии «Норд-Оста», например) сократится еще на порядок. И надолго». («Новая газета», 24 апреля 2003 г.)
Во-первых, Пионтковский, очевидно, не знал тогда, что убийство Юшенкова «заказал» соратник Березовского (помните, «ФСБ взрывает Россию»?), сопредседатель «Либеральной России» Михаил Коданев», но это, конечно, детали, главное – «архетип». Во-вторых, автор не выказывает даже намека на какой-либо анализ ситуации.
А чем хуже, к примеру, такой «анализ ситуации»:
Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Узнаете – «Плач Ярославны»? В нем есть хотя бы понимание происходящего. А у Пионтковского? Ползает страх, шепчутся люди и совершаются ритуальные убийства. Полный «архетип»!
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской.
«Власть отвратительна, как руки брадобрея» (Мандельштам). Давно она не была так отвратительна, как в эти дни. Выть действительно хочется, осознавая безнадежную беспомощность общества перед властью — жестокой, бесчеловечной, лживой» (А. Пионтковский, «Новая газета», 4 октября 2000 г.)
Пионтковский в очередной раз цитирует поэта, но совковая ксенофобия начисто отшибает память: Осип Мандельштам слагал-то стихи о власти, законы для которой писал Пионтковский-старший.
Приступы ксенофобии перемежаются горьким плачем:
«Сейчас всем уже ясно, что армия в Чечне не возрождается, а разлагается, как любая армия, ведущая антипартизанскую войну, и сотни тысяч солдат, прошедших через мясорубку грязной войны, приносят кошмар этого разложения на улицы российских городов». (А. Пионтковский, «Новая газета», 16 сентября 2001 г.)
Надо сказать, что тема «чеченского сопротивления» занимает в публицистке «аналитика» особое место, но по-прежнему не отягощена анализом, тем более системным. Спрос «на Чечню» резко вырос на Западе в конце 90-х, когда большинство российских журналистов, узнавших на собственном опыте (а некоторые и на собственной шкуре) цену «свободолюбивым моджахедам», перестали остро нападать на власть в этом вопросе. Первая чеченская война многим открыла глаза, смыв пелену совковых штампов о «дружбе народов навек».
Тогда неизвестно откуда стали появляться «публицисты», которых никто в Чечне не видел в самые горячие и опасные дни. Они-то и составили передовой отряд ньюсмейкеров для западных СМИ. При этом правилом хорошего тона для нью-совков стало обвинять «коллег» в равнодушии, «самоцензуре», а то и в продажности.
Упреки в продажности, скорее, были необдуманными, сделанными в наивной уверенности в том, что никогда не откроются их личные гонорары, полученные из американских фондов.
Напрасно. По данным налоговой полиции, в 2001 году Радио «Свобода» перечислила на счет Пионтковского 560672 рубля (20 тысяч долларов по курсу того года), тогда же его годовая зарплата в ИСА составила 38559 рублей (1300 долларов). Почувствуйте разницу! Через год «Свобода» заплатила «сыну юриста» 510962 рубля и т. д. И я уверен, что существуют и дополнительные источники финансирования ксенофобии Пионтковского в виде «мелких» грантов, зарубежных поездок и пр.
Теперь смысл другого «архетипа» понятен:
«Антиамериканизм — это не социальный бунт обездоленных, это, если хотите, метафизический бунт очень даже наделенных и привилегированных, но глубоко уязвленных и страдающих от ощущения вторичности и ущербности своего статуса».
(А. Пионтковский, «Новая газета», 3 октября 2002 г.)
Опять намек на «метафизический бунт этих недочеловеков», бессмысленный и беспощадный.
Согласен с точкой зрения Пионтковского только в одном и только отчасти:
«Массовый нравственный идиотизм плавно перетекает в умственный и наоборот. Трупный запах становится все сильней. И пахнет не только из Чечни.
(А. Пионтковский, «Новая газета», 13 июля 2000 г.)
Абсолютно согласен, если ксенофобское «массовый» заменить на толерантное «совковый».
Алексей ЧЕЛНОКОВ
|
