|
"Несколько лет тому назад к автору этих строк обратился только что уволившийся в запас солдат-пограничник, проходивший службу в Абхазии, с неожиданным вопросом: есть ли в Абхазии ядерное оружие? Почему это его заинтересовало? Да потому, что в столице республики находится СФТИ - Сухумский физико-технический институт, где якобы более полувека тому назад делали первую ядерную бомбу СССР.
МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ
Чтобы ответить на заинтересовавший молодого бойца вопрос, придется мысленно перенестись в 1936 год, когда осенью в Берлине проходила традиционная радиовыставка. Кажется, прошло совсем немного времени со дня избрания Адольфа Гитлера канцлером Германии, а каких успехов достигла промышленность Третьего рейха! Например, в телевидении.
Если в США, Великобритании, Франции и СССР только приступали к налаживанию телепоказа высокой четкости, то в Германии уже регулярно работали телевизионные станции. В ходе проведения XI Олимпийских игр в Берлине широко использовались репортажи с мест соревнований с помощью передвижных студий. На стендах радиовыставки были широко представлены серийные телевизоры фирм "Телефункен", "Фернзее", "Лоренц", "Леве", "Мюллер", почтового ведомства "Текаде". Впечатляли размеры экранов телевизионных приемников - 18х23 см и высокая четкость изображения. Об уровне их совершенства можно судить по тому факту, что наш отечественный Т-2 "Ленинград" начала 1950 годов представлял собой модернизированный вариант телевизора FЕ-IУ образца 1936 года. Большое впечатление на публику и специалистов производил проекционный телевизор с экраном 100х120 см, как и многое другое, представленное на выставке.
Люди сюда валили толпой, бурно обсуждали увиденное и услышанное. Ведь у стендов можно было лицезреть конструкторов и ученых из многих стран мира, в том числе двух германских специалистов в области телевидения - Вальтера Бчиха и барона Манфреда фон Арданне. Причем последнего хорошо знали по большому числу публикаций даже по другую сторону Атлантического океана. Его статьи в США охотно помещали на своих страницах журналы "Телевидение" и "Записки Института радиоинженеров". Арданне чтил и уважал патриарх цветного и стереоскопического электронного телевидения американский ученый русского происхождения Владимир Зворыкин. Именно он обратил внимание на то, что вскоре после выставки 1936 года барон перестал печататься - сначала в Соединенных Штатах, а потом и в Германии.
Зворыкин высказал на сей счет несколько версий разведывательным органам США, но те не придали им особого значения, а жаль. Позже выяснилось, что Арданне полностью переключился с телевидения на... разработку измерительной аппаратуры для исследования процессов, происходящих с участием радиоактивных материалов. Короче говоря, он стал одним из первых немецких инженеров, привлеченных к работе над "Урановым проектом" Адольфа Гитлера, конечной целью которого было создание ядерного оружия и завоевание с его помощью мирового господства.
Все началось с того, что друг барона профессор Гейгер обратился к нему с просьбой помочь в разработке и изготовлении прибора для измерения уровня радиации. Между тем в декабре 1938 года германский профессор Отто Ган открыл явление деления ядер урана, а уже в апреле 1939 шесть ведущих германских физиков-ядерщиков - профессора Жоос, Ганль, Гейгер, Маттаух, Боте и Гофман - положили начало организации под названием "Урановый клуб". Теперь к созданию ядерного оружия привлекались крупнейшие ученые Германии арийского происхождения, в их распоряжение передавались все запаса урана, а штаб-квартирой новой организации становился физический институт имени кайзера Вильгельма в Берлине. Руководство этими работами возлагалось на... Министерство просвещения Германии, так как вопросы физики лежали в рамках его полномочий.
Новым видом оружия массового поражения занималось также Управление вооружений в лице научного консультанта профессора Шумана. Но сам профессор Шуман, его помощники слабо разбирались в физике, поэтому результаты их деятельности были мизерными. Оказалось причастно к воплощению в жизнь ядерного проекта и... Почтовое ведомство Германии. Руководил им рейхсминистр Онезорге. Он располагал большим денежным фондом для проведения научных исследований. Об этом узнал расторопный барон Арданне, который увлек Онезорге рассказами о сказочных возможностях ядерной взрывчатки. К тому времени барон уже успел приобрести большой опыт в конструировании специальной аппаратуры для исследований в данной сфере - счетчиков Гейгера, циклотронов, электронных микроскопов, линейных ускорителей, сложнейших датчиков и др. Среди ядерщиков он слыл хорошим инженером, экспериментатором, мастером на все руки. Но только не ученым. В тот момент барон предложил оригинальный способ разделения изотопов урана 238 и 235 между собой, что в ту пору представляло сложнейшую научную и техническую проблему. Онезорге доверился барону и выделил его лаборатории в Берлине значительную сумму рейхсмарок. И работа закипела. Естественно, глава германской почты доложил при удобном случае о проявленной инициативе фюреру. Гитлер был этим очень доволен и в свою очередь воспользовался приятной новостью, чтобы подхлестнуть, ускорить аналогичные труды других ведомств.
"Послушайте, господа, - произнес "вождь германской нации" на одном из совещаний, - в то время, как вы, специалисты, ломаете голову над тем, как выиграть эту войну, является наш почтмейстер и приносит вам готовое решение!"
Эта шутка имела далеко идущие последствия. Во-первых, барон был назначен официальным экспертом по проблемам ядерной физики при правительстве Третьего рейха. А во-вторых, ученые-физики посчитали этот факт личной обидой для себя и люто возненавидели инженера Манфреда фон Арданне. После чего многие из них изменили отношение к проводимым работам, стали саботировать их. Например, крупнейший германский физик профессор Фриц Хоутерманс, сотрудник лаборатории барона в Лихтерфельде под Берлином, уже в 1940 году установил, что конструкция ядерной взрывчатки может быть упрощена, если применять в ней не уран-235, а новый трансурановый элемент с атомным весом 239 или 240, который был назван впоследствии плутонием. Осознав серьезность своего открытия, профессор скрыл результаты своих исследований, что задержало появление плутониевого заряда в Германии на несколько лет.
ТОЛЬКО НЕ В СИБИРЬ!
Соединенным Штатам повезло: их военным в Германии удалось взять в плен несколько сотен крупных ученых и конструкторов, задействованных в сферах ракетного и ядерного оружия. Но, как оказалось, не всех. Например, ускользнул барон Манфред фон Арданне.
А ведь на него давно положила глаз американская разведка, которой было известно не только то, что он занимался решением ядерной проблемы, но разработал систему наблюдения за событиями на нашей планете с помощью десятка искусственных спутников Земли, снабженных сложной телевизионной аппаратурой. Проект завоевания мирового господства с помощью космических аппаратов разведки и лучевого оружия, подписанный Гитлером, достался США. Перевод этого документа представили президенту Гарри Трумэну 9 сентября 1945 года, и он был в основном одобрен им как основа для дальнейших исследований и разработок, а 2 мая 1946 года стал программой корпорации под скромным названием РЭНД - "Рисач энд Ди-велопмент". И как часто потом сожалели американцы, что они не заполучили одного из авторов проекта - барона Арденне. Где он затерялся?
В конце концов спецслужбы США установили, что Манфред фон Арденне, а также ряд других крупных ученых, конструкторов и инженеров Третьего рейха, работавших над ядерным оружием, оказались в СССР. Среди них были Густав Герц, Вернер Цулиус, Гюнтер Вирт, Николаус Риль, Карл Зиммер, Роберт Депель, Питер Тиссен, Хайнс Позе и др. Американцев беспокоило то, что среди специалистов были люди, которые владели тайнами технологии обогащения урана, разделения его изотопов и трансурановых элементов. К их числу относился инженер Макс Штеенбек - главный "дока" по разделению изотопов методом газовой центрифуги.
Оказалось, что большинство ученых и инженеров были задержаны русскими еще в мае 1945 года и согласились работать на СССР, но при одном условии: только не в Сибири. Ибо геббельсовская пропаганда стращала германский народ ужасами лагерей в азиатской части Советского Союза, где бывает очень много снега, а мороз достигает 50 градусов. Эту просьбу, доведенную Лаврентием Берия до Сталина, выполнили, и всех ученых с их женами, кухарками, детьми, садовниками, горничными перевезли в солнечный Сухуми. Здесь сначала для них основали специальную лабораторию, а потом - целый институт. В Абхазии немцы работали в тесном контакте с советскими учеными и инженерами, передавая им свой богатый опыт.
У САМОГО СИНЕГО В МИРЕ
В результате большого внимания к решению проблемы создания ядерного и термоядерного оружия Сухумский физико-технический институт быстро сформировался и стал государством в государстве. Он имел собственную хорошо охраняемую территорию, свои дома отдыха, специальное снабжение из Москвы, свой самолет. Сначала это был потрепанный "Дуглас" DC-3, потом его сменили отечественные Ли-2, Ил-12, Ил-14 и, наконец, Ил-18.
"Зарубежные гости" со своими семьями жили в удобных коттеджах, получали огромную, по советским меркам, зарплату. Их дети учились в хороших школах вместе с детьми наших специалистов. Сперва подружились ребята, потом сотрудники и их жены. Германским ученым пришлось по душе отмечать не только традиционные немецкие праздники - Рождество и Пасху, но и 1-2 мая, 7-8 ноября, 8 марта и т.д. Быстро освоили новые для них слова и понятия: "еще по одной", "за ваше здоровье", "давай - давай", "заложить за воротник", "будем здоровы", "пей до дна", "горько" и т.п.
Вместе с тем работа спорилась. О том, что немцы сделали немало, говорит тот факт, что в 1949 году, сразу после успешного испытания первой советской ядерной бомбы, среди 18 человек, удостоенных звания Героя Социалистического Труда, был Николаус Риль, внесший весомый вклад в технологию получения металлического урана. Не был обойден почетом и душа германской общины в СФТИ Манфред фон Арданне. Он удостоился Сталинской премии 3-й степени - 50 тыс. рублей (сумма по тем временам очень большая). Так был оценен его вклад в разработку технологии разделения изотопов и создание измерительной аппаратуры. Кроме того, помня страх барона перед морозами Сибири, Сталин подарил ему теплую соболью шубу, что вызвало у Арданне большую гордость.
Конечно, германские специалисты могли только передать свой прежний опыт, но не могли по условиям режима сохранения гостайны участвовать в реальных разработках, поэтому с годами их влияние на проводимые исследования снижалось. И когда в марте 1953 года умер Сталин, а в конце того же года расстреляли Лаврентия Берия, надобность в содержании германских ученых и инженеров отпала. Поэтому после обращения канцлера ФРГ Конрада Аденауэра к советскому правительству с просьбой отпустить соотечественников на родину, немцам была предоставлена возможность вернуться в фатерланд. Причем они могли свободно выбирать место проживания - ФРГ или ГДР. Одни предпочли Западную Германию, а барон Арданне - Восточную. Он снял со сберегательной книжки свою Сталинскую премию и накопившиеся проценты и приехал в Берлин, захватив соболью шубу - подарок вождя всех народов.
В столице Германской Демократической Республики Манфред фон Арданне основал первый и в ту пору единственный институт медицинской радиоэлектроники, где были созданы новейшие приборы для диагностики и лечения многих заболеваний. Барон стал одним из самых известных и популярных тружеников ГДР. Он умер незадолго до слома Берлинской стены. Были объявлены национальные похороны. Манфреда фон Арданне провожали в последний путь многие сотни людей, в том числе его друзья и соратники по СФТИ. Барона не забыли и в Сухуми. В городе воздвигли его бронзовый бюст. О нем помнят многие жители абхазской столицы, ученые Москвы и Челябинска.
ПРОФИЛАКТИКА ГЕРРА ГАУПТМАНА
Вопросами охраны и обеспечения безопасности всех объектов ядерного профиля на территории СССР с 1943-го по 1953 год включительно занимался лично Лаврентий Берия, также как и общей организацией всех работ. Непосредственно безопасностью предприятий, разрабатывавших и изготовляющих ядерное оружие, занимался помощник Берия генерал Павел Мешик, который был казнен вместе со своим шефом в конце 1953 года. Поэтому сообщить конкретные данные о том, как в далеком прошлом оберегались государственные секреты и военные тайны, сказать трудно, но есть интересные воспоминания одного из германских ученых, опубликованные в ФРГ. Они дают некоторые представления о методах работы с пленными физиками тех, кто по долгу службы должен был следить за ними.
Запомнился капитан госбезопасности, который начал свою службу зимой под Сталинградом в 1942 году в органах военной контрразведки "Смерш". Он хорошо знал немецкий язык. Одни звали его "Миша", другие - "Михаил Александрович", третьи - "герр гауптман". Даже германские ученые признавали большой личный вклад этого офицера в общее дело ускорения создания русской атомной бомбы. Действия капитана были всегда корректными и заранее продуманными. Вот как это происходило, если верить иностранному источнику.
Обычно гауптман Михаил в начале недели внимательно присматривался к одному из германских специалистов, отвечающему за важную научную тему, подходил к этому ученому и начинал с ним "задушевный разговор" в такой форме: "Герр Зиммер, а ведь вы плохо работаете. Вот я наблюдал за вами несколько дней и пришел к выводу, что вы много думаете, но мало пишете. Нехорошо... А может быть, вам не нравится работа в нашем институте, в средиземноморском климате Сухуми? Возможно, вам хотелось бы поработать в одном из институтов в Сибири? Так что решайте - хорошо работать здесь, или поездка в Сибирь. У вас есть выбор, герр Зиммер..."
Лицо ученого становилось мертвенно бледным, он вскакивал, вытягивался во весь рост, руки по швам, из его уст можно было слышать: "Яволь, герр гауптман, буду очень хорошо работать здесь, буду много думать и много писать. Яволь..."
Но герру гауптману этого было мало. Для того, чтобы закрепить свой успех, он доставал потрепанный блокнот, на обложке которого красовалась надпись крупными буквами "В Сибирь", и старательно записывал имя и фамилию своего подопечного: Карл Зиммер, в Сибирь.
Обычно эта процедура проводилась примерно за полчаса до обеденного перерыва, когда все германские специалисты спешили в столовую. Там они обязательно делились между собой всеми новостями. Новость, которую нес своим товарищам Карл Зиммер, имела наивысший приоритет. И реакция на нее была адекватной. Как правило, в конце рабочего дня в дверь кабинета капитана госбезопасности стучали, и на пороге кабинета показывался один из главных германских специалистов. Чаще других им был барон Арданне. Извиняясь за беспокойство, он просил принять его на пару минут. Капитан приглашал ученого войди и присесть. При этом он громко звенел двумя запорами большого несгораемого сейфа, стоявшего в углу кабинета, и извлекал из него бутылку водки "Столичная" и два бутерброда - с копченой колбасой или икрой. Не дождавшись ответа на свой вопрос "Будете?", наливал водку в две рюмки по 50 гр и приглашал к столу, приговаривая: "У нас на Руси, особенно в Сибири, молчание - знак согласия..."
Со словами "Будьте здоровы!" капитан опорожнял рюмку и вопросительно смотрел на гостя. Тот, смущаясь, начинал излагать свою точку зрения на происходящие события: "Герр гауптман, сегодня мне стало известно, что герр Зиммер как-то неловко себя показал. Он очень хорошо и много работает. Тема новая, вот он поэтому много и долго думает, а пишет мало, он сказал мне, что нашел интересное решение поставленной задачи, но довести его до конца он может только здесь, но только не в Сибири. Поэтому я и мои коллеги убедительно просим вас не отсылать его в Сибирь на исправление... Он исправится".
Герр гауптман, выслушав этот монолог, с серьезным видом брал с полки альбом, на обложке которой красовалась яркая надпись "Моя Сибирь". В него были вклеены многие фотографии, вырезки из газет и журналов, а также любительские фотографии и почтовые открытки - все про сибирские земли. Затем капитан начинал складно рассказывать и показывать, как хорошо жить в Сибири, где снег - до крыши, мороз трескучий, а в тайге полно волков и медведей, в том числе белых. В конце своего монолога он предлагал ходоку от ученых "еще по одной".
Убедившись в эффективности проведенного мероприятия, капитан вынимал свой блокнот и демонстративно произносил: "Если барон просит, то я Зиммера из списка на поездку в Сибирь…вычеркиваю…"
И можно было не сомневаться в том, что и герр Зиммер, и герр Герц, и многие другие с энтузиазмом начинали свой следующий рабочий день.
К сожалению, автору статьи не удалось найти человека, который бы мог подтвердить рассказанное выше, больше похожее на сказку. Но в разговоре с одним из ветеранов "Смерша" я узнал, что такой метод работы с пленными солдатами и офицерами вермахта применяли наиболее опытные контрразведчики еще суровой зимой 1941-1942 годов под Москвой.
ЧТО СЕЙЧАС И ЧТО ПОТОМ?
После отъезда немецких специалистов наука в СФТИ не остановилась, а наоборот - прибавила в скорости своего развития. Сюда прибывали выпускники МИФИ, МФТИ, физических факультетов университетов Москвы, Ленинграда, Казани, Тбилиси, Баку и многих других городов СССР. Молодые люди стремились попасть в аспирантуру и докторантуру СФТИ, которыми руководили знаменитые академики страны. От командировочных не было отбоя, так как вряд ли кто мог устоять перед соблазном - совместить полезное (служебное задание) с приятным (прекрасным отдыхом на берегу Черного моря).
Выступление президента США Рональда Рейгана с проектом СОИ только ускорило возведение комплекса для научных исследований по проблеме новых физических принципов противоракетной и противокосмической обороны. Будущее СФТИ казалось счастливым и безоблачным, но... Началась перестройка, затем последовал распад СССР, а потом война за независимость Абхазии от Грузии. СФТИ оказался никому не нужным. Ученые и специалисты спешно покинули некогда гостеприимный Сухуми, местные технические сотрудники и рабочие также разбрелись кто куда. К сожалению, российская пресса ничего не сообщала о судьбе некогда известного института даже тогда, когда зимой 1998 года исполнилось 50 лет со дня его основания. И только в столице Абхазии нашлись люди, которые очень скромно отметили этот юбилей.
Тут уместно привести отрывки из двух интервью. Первый заместитель министра обороны Республики Абхазия: "Ничего от СФТИ не осталось... Сейчас осталось несколько пенсионеров и радиоактивный могильник. Мы его надежно охраняем". Начальник Генерального штаба вооруженных сил РА: "А еще остался остов плазменной пушки..."
И ПОСЛЕДНЕЕ
Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод: в Абхазии не было и нет ядерного оружия, но там, на территории Сухумского физико-технического института уже на протяжении полувека существует могильник радиоактивных отходов, который сам по себе не представляет опасности, так как сделан он добротно и пока надежно охраняется. Но что будет с ним дальше -неизвестно. Любое неосторожное действие по его вскрытию, тем более - подрыв или иное действие террористического характера могут привести к ядерной катастрофе - радиоактивному заражению соседних территорий в радиусе нескольких сотен километров. Об этом стоит помнить и почаще задумываться тем, кто мутит воду на Кавказе.
Недавно стало известно, что летом 1996 года в поселке Лидзава на окраине Пицунды объявилась группа из четырех чеченцев, приехавших на белой "Волге" с универсальным кузовом. Остановились они на постой на одной из вилл, оплатив очень щедро свое пребывание сразу за трое суток вперед. На другой день рано утром водитель и с ним двое попутчиков отправились на автомобиле в сторону Сухуми, прихватив с собой две лопаты, топор и другие инструменты. А еще - большой ящик из листовой стали.
Вернулись они обратно ранним утром следующего дня очень опечаленными. Двое "туристов" чувствовали себя очень плохо. К вечеру у них по телу пошли красные пятна, началась рвота и кровавый понос. С каждым часом им становилось все хуже и хуже. Назавтра они стали вовсе нетранспортабельны. Двое здоровых чеченцев выбросили из кузова "Волги" стальной ящик, все инструменты, постелили ватные матрацы, на которые уложили больных. Даже издалека было видно, что они - не жильцы на этом свете - волосы на голове отваливались пучками, кожа кровоточила…
По мнению специалистов, эти двое пытались тайно вскрыть могильник, изъять из него радиоактивные материалы. Но неудачно. Зато каждый из копателей получил смертельную для человека дозу радиоактивного облучения - не менее 800 бэр.
О том, кто это был и какова их дальнейшая судьба - неизвестно. Ясно только одно - любая попытка завладеть радиоактивными отходами грозит скорой неотвратимой гибелью каждому, кто посмеет это сделать."
|
