|
Обсуждали ее не только читатели — обсуждали, конечно же, и журналисты “МК”.
И многим из нас эта статья не понравилась.
Дело не в фактах, которые использовал Гавриил Харитонович (хотя и о солидности использованных им источников можно поспорить). Дело в том, что эти факты вырваны из общей картины Великой Войны.
Нельзя вырезать образ грешника из полотна Босха, положить его на белоснежную бумагу и судить: какие мрачные краски, какие кровавые пятна... И как плохо смотрятся они на белом...
Ибо на полотне — ад вокруг, сверху и снизу, справа и слева.
Ибо в земной войне не демоны сражаются с ангелами. Убивают друг друга люди. И разница между ними в том, что одни нападают, другие защищаются. Спасают свою землю, детей, дома.
Писатель-перебежчик Виктор Суворов может сколько угодно писать, что Сталин хотел начать войну первым.
Первым ее начал Гитлер.
Сегодня мы хотим вспомнить о “подвигах” его солдат.
Екатерина ДЕЕВА.
КАК ОБУСТРОИТЬ РУССКИХ
Из стенограмм застольных бесед Адольфа Гитлера, 1941—1942 гг.
“Эти народы имеют лишь одно оправдание своему существованию: экономическая полезность для нас...”
* * *
“Если бы другие народы, начиная с викингов, не принесли некоторые зачатки организации в русскую людскую массу, русские так бы и жили, как кролики”.
* * *
“Немецкие колонисты должны жить на красивых, просторных фермах. Немецкие службы будут располагаться в великолепных зданиях, губернаторы — во дворцах. (...) Вокруг города на глубину тридцать—сорок километров мы создадим пояс симпатичных деревень, связанных наилучшими дорогами. Все, что существует за этими пределами, относится к другому миру, в котором мы намереваемся дать русским жить так, как им захочется. Необходимо лишь, чтобы ими руководили. В случае революции нам понадобится лишь сбросить несколько бомб на их города, и дело будет кончено. Раз в год мы будем проводить киргизское войско через столицу рейха для того, чтобы потрясти воображение размерами наших монументов”.
* * *
“Мы (...) обучим их лишь до уровня того, чтобы они понимали наши дорожные знаки, чтобы они сами не попадали под наши автомашины!
Для них слово “свобода” будет означать право помыться в праздничные дни. Есть только одна обязанность: германизировать эту страну через иммиграцию немцев и смотреть на местных жителей как на краснокожих”.
* * *
“Русские не доживают до старости. Они едва ли живут более пятидесяти—шестидесяти лет. Что за глупая идея делать им прививки!”
* * *
“Стоматология тоже останется для них книгой за семью печатями; но во всех этих вопросах решающими факторами должны быть осторожность и здравый смысл, и если у кого-то из местных жителей будет жуткая зубная боль и он станет настаивать на посещении стоматолога — ладно, в этом конкретном случае можно будет сделать исключение”.
* * *
“Что до этих смехотворных ста миллионов славян, лучших из них мы вылепим в такой форме, какая нам подходит, а остальных изолируем в их свинарниках; а всякий, кто заговорит о том, что надо беречь и лелеять местных жителей, прямым ходом отправится в концентрационный лагерь!”
О ДОБЫЧЕ НЕМЕЦКОИ НОМЕНКЛАТУРЫ
“Если придет Иван, все будет пусто”
Из речи Альфреда Розенберга,
20 июня 1941 г.
“Это примитивная страна, и наши солдаты встретят там совсем другие условия, чем те, к которым привыкли в Европе... Они должны будут добывать себе буквально все, что необходимо культурным людям”.
Рейхсляйтер Розенберг (глава министерства по делам оккупированных восточных территорий) за пару месяцев до начала агрессии против СССР он уже начал по приказу фюрера готовить спецкоманды по вывозу культурных ценностей из Советского Союза. Были даже созданы зондерштабы по направлениям (изобразительное искусство, библиотеки, архивы и др.). В обозах рвавшихся на восток армий шли специалисты-искусствоведы, эксперты, чьей задачей было — красть.
На стене Гатчинского дворца носители арийской культуры написали: “Здесь были мы. Сюда мы больше не вернемся. Если придет Иван, все будет пусто”. Из одного только Петергофа нацисты вывезли более 30 тысяч уникальных экспонатов. Медные статуи из парков отправлялись в рейх... на переплавку.
Крали не только централизованно, “инициатива на местах” тоже процветала. Тон задавали главные бонзы рейха: “коллекционер” Герман Геринг без всякой регистрации присваивал себе понравившиеся экспонаты, свезенные с оккупированных территорий. При этом он подкупал сотрудников штаба Розенберга, чтобы ему достались без регистрации произведения искусства. На Нюрнбергском суде Геринг признал, что он владеет крупнейшей коллекцией если не в Европе, то по крайней мере в Германии.
Из монографии историка Маргариты Зинич “Похищенные сокровища”:
“Никогда не удастся установить, сколько ценностей было захвачено немецкими военнослужащими в целях личного обогащения. К хищениям причастны генерал-фельдмаршал Манштейн, генералы Лаш, Линдеман, офицеры и солдаты. В новгородском Софийском соборе фашисты сбивали фрески, выламывали из стен мозаику и каменные украшения... В отчете зондеркоманды “Псков”, переписке между представителями штаба и военным командованием рассматриваются случаи изъятия офицерами вермахта икон-миниатюр из псковских церквей, фарфора, бронзовых фигур, книг. О случаях мародерства сообщали руководитель главной рабочей группы “Остланд” Нерлинг, комендант Пскова де Бари и другие официальные лица. В отчете (...) археолога Ремоли о работе в Историческом музее Николаева отмечается удручающее впечатление, которое на него произвела отправка в рейх огромных ящиков с личным багажом немецких военнослужащих (мебелью, пружинными матрацами, радиоаппаратурой, книгами). Четверо мужчин не могли поднять один такой ящик”.
То, что вывозу не поддавалось или не подходило под высокие культурные стандарты цивилизованных национал-социалистов, методично уничтожалось. В Харькове немцы библиотечными книгами мостили дорогу, чтобы не буксовала техника (а всего фашисты уничтожили в СССР 200 миллионов книг).
Были осквернены Пушкинский заповедник и усадьба в Михайловском. Сожжен дом-музей и разрушена могила Пушкина в Святогорском монастыре, а вековые деревья в парке пустили под топор. Ясную Поляну немцы разорили и загадили. Когда сотрудники музея-заповедника осмелились протестовать, культурный немецкий офицер Шварц ответил: “Мы сожжем все, что связано с именем вашего Толстого”. Дом отапливали мебелью и книгами, принадлежавшими автору “Войны и мира”. Дом Чайковского в Клину земляки Баха и Бетховена тоже разрушили, из музейного здания устроили гараж для мотоциклов.
А вот сухая статистика: “Немецко-фашистские захватчики разрушили на оккупированной территории 427 музеев из общего числа 992 музеев, имевшихся в Советском Союзе”.
Многое из вывезенных немцами из СССР культурных ценностей до сих пор не вернулось (да и вернется ли когда-нибудь?) на законное место. Яркий пример: умыкнутые нацистами картины Репина оказались распылены по коллекциям в 15 странах мира. Один лишь небольшой Калужский городской художественный музей до сих пор разыскивает похищенные фашистами десятки полотен, среди которых работы Айвазовского, Левитана, Маковского, Поленова, Прянишникова, Шишкина. Не говоря уж о Делакруа и картинах голландских мастеров.
Скажете, нынче вернуть “украденные Советами” ценности хочет не “та” Германия, а другая? Ну так и вывозила их не “эта” Россия, а “тот” Советский Союз. Тот самый, чьи земли были сожжены и разграблены. Горе побежденным.
Андрей ЯШЛАВСКИЙ.
УБЕЖАВШИИ МЕРКУРИИ
Кусок Янтарной комнаты мародер вывез в рюкзаке
Николай НИКАНДРОВ, редактор “Сводного каталога утраченных и похищенных культурных ценностей России в период Второй мировой войны”, владеет очень ценной информацией. И — очень печальной. Очевидно, что многих предметов искусства, украденных в нашей стране во время войны, Россия лишилась окончательно.
— Некоторые историки и политики упрекают наших военных в том, что они в личных целях вывозили из Германии разное добро эшелонами. Но неужели немцы не делали того же самого в СССР?
— Конечно же, делали. Вот вам пример. После войны американцы в своей оккупационной зоне издали указ, где был интересный пункт 52. Там значилось: все граждане Германии, у которых имеются предметы с оккупированных территорий, должны сдать эти предметы в сборные пункты. У нас есть списки того, что несли послушные немцы американцам. Серебряные самовары, серебряные ложки, иконы, картины и книги разных веков, рушники — это украинские полотенца, фарфоровые сервизы... Сотни, тысячи предметов.
Вы не поверите, но на территории Баварии, в зоне оккупации американцев, после войны нашли свыше 1,5 тысячи захоронений наших ценностей!
— Эти ценности — добыча штаба Розенберга или это приобретения в результате мародерства?
— Думаю, что большая часть — в результате мародерства. Мы активно работали с архивом штаба Альфреда Розенберга, который занимался вывозом конфискованных культурных ценностей. Нашли, например, такой отчет: тысячи икон, которые разместили немцы в Новгородском кремле для дальнейшей отправки в Германию, были разграблены испанскими солдатами так называемой голубой дивизии. Испанцы были расквартированы на территории кремля. Расследование по поиску не проводилось...
— Были ли в рейхе какие-то официальные ограничения на мародерство в Советском Союзе?
— Каждая армия хотела оградить солдат от мародерства, принять меры, чтобы этого не произошло. Но, исходя из тех документов, которые оказались в наших руках, можно утверждать: ни один мародер не был наказан. Вот вам пример. Вагон с культурными ценностями, который перегоняли немцы из Пскова в Ригу, был потерян на территории Латвии. Никто его не искал, не велось расследования. Понятно же, что его попросту разграбили.
Или еще. Немцы вскрыли полы краснодарского музея, а там наши музейщики спрятали все ценности — картины, книги, иконы. Немцы нашли... Куда это дальше делось — непонятно. Словно испарилось.
Ценности вывозили вагонами, ящиками. Особенно интенсивно в 1944 году, когда понимали, что придется покинуть СССР.
— А Янтарную комнату вывозили по официальному распоряжению?
— Мозаику из Янтарной комнаты, которую недавно вернули из Германии, нашли в семье медицинского офицера Охтермана. Он вывез мозаику, вы не поверите, в рюкзаке! До сих пор непонятно, как ему удалось это сделать. Ведь граф Сольмс, представитель германского вермахта, вывозил Янтарную комнату по официальному распоряжению штаба в Ригу.
— Есть ли хотя бы приблизительные подсчеты вывезенных предметов мебели, искусства, быта?
— Счет идет на сотни тысяч предметов. Но их найти очень сложно. Ценности рассредоточились по частным коллекциям. За прошедшие 6 лет нам вернули только около 30 предметов. И то совершенно случайно. А как же иначе? Все в частных коллекциях.
— Но есть шанс хотя бы часть этих предметов вернуть?
— Маленький шанс. Знаете, как произошло со скульптурой “Летящий Меркурий” из паркового ансамбля Павловского дворца? Нашли, но вернуть до сих пор не можем.
Искусствовед Эрмитажа однажды поехал в командировку в Вену. Решил зайти на выставку скульптур XVII века. Посмотрел. И видит — в сторонке стоит “Летящий Меркурий”. Он глазам не поверил. Подошел ближе — видит, а на скульптуре выгравирована надпись на русском языке. Он написал руководству Эрмитажа докладную. Это стало известно сотрудникам Павловского дворца. Они, в свою очередь, написали запрос в посольство Австрии. Проходит время. Им присылают ответ: скульптура — частная собственность австрийского графа. При подготовке каталога по похищенным ценностям через МИД начали допекать австрийские власти, чтобы нам позволили провести экспертизу. После долгих переговоров разрешили. В результате убедились: да, скульптура наша. Но ее до сих пор нам не вернули...
КТО ИЗВИНИТСЯ ПЕРЕД НАМИ?
Мы продолжаем публикацию читательских откликов на статью Г.Попова “О добыче советской номенклатуры” (“МК” от 7.02.05).*
РАЗВЕ МОЖНО СРАВНИВАТЬ?!
“Я не воевал, до войны окончил первый класс, но помню каждый месяц войны, каждый месяц оккупации. Немцы пришли на Смоленщину уже в июле 1941 года. Стояли гарнизонами в крупных населенных пунктах. Иногда немцы собирали молодых девушек, раздевали их и самых симпатичных насиловали. И это с их стороны считалось детской шалостью.
В нашей округе Духовщинского р-на сожжена каждая 5—6-я деревня вместе с населением. В деревне Городная 23 сентября 1942 года немцы сожгли мою родную сестру Таню и родную тетку по материнской линии с детьми.
Теперь о солдатских посылках из Германии. Да, такие случаи имели место, но они не носили массовый характер. Мой дядя по материнской линии, Крылов Федос Матвеевич, из Франкфурта-на-Одере прислал 3 посылки жене Анне Алексеевне Крыловой, дочерям. В посылках было белье, блузочки, кофточки, простыни, обувь, отрез на платье. Посылки эти были очень нужны, так как нашу деревню сожгли немцы перед самым отступлением. Люди остались в чем стояли. Детям не в чем было ходить в школу. Но ведь этот материал дядя не грабил в семьях, никого не раздевал, а брал в магазинах, владельцы которых бежали в сторону запада.
А вот братья мои посылки не прислали. Сергей погиб в 1942 году, Иван был убит бандеровцами в деревне Мушкатовка 13 июня 1946 года. Брат Илья демобилизовался в конце 1947 года, приехал в военной офицерской форме с небольшим чемоданом. Такими, как мои братья, было абсолютное большинство солдат и офицеров Красной Армии, они вернулись домой без “добычи”, о которой Вы пишете.
Наши солдаты, ступив на землю Германии, потеряв родителей и родственников, не были святошами. Отдельные рецидивы были, были изнасилования и случаи мародерства. Но это были именно отдельные случаи, которые жестоко карались нашей властью. Разве можно сравнивать те негативные случаи, поступки наших солдат и офицеров на немецкой территории с тем, что творили немцы на нашей земле?!”
Ветеран Вооруженных сил СССР, полковник в отставке ГРЕНКОВ В.А.
ГЛАВНЫЙ ТРОФЕЙ — ПЕРИНЫ С СОЛОМОЙ
“1947 год, только что закончилась война. Горнострелковый полк расположился гарнизоном в ст-це Ленинградской, что в Краснодарском крае. Отец родной погиб — Кириллов Василий Дмитриевич, капитан. Лежит в братской могиле в Литве. Мама осталась вдовой с двумя девочками.
Богом забытый гарнизон жил своей жизнью. Я вижу комнату, мебель — не под Людовика, а жэковская: железная кровать, где спали родители, и топчан для нас. Ковер “Прощай, Германия” сильно смахивал на серое солдатское одеяло с двумя рыжеватыми волосами. Да, еще были и вывезенные из Германии перины, почему-то набитые соломой (сено слишком трудно было найти — это был корм для лошадей).
Проблемой у нас, детей, была обувь. Зимой на Кубани грязь беспролазная. Так что я носила немецко-чешского производства “модельную обувь”, которая почему-то сильно походила на старые сапоги отчима. Думаю, что он в них был и в Праге, когда их полк совершал марш-бросок Берлин—Прага.
Жены офицеров щеголяли в платьях, не привезенных из Германии, а сшитых собственными руками. Когда мама пошла на курсы кройки и шитья, она отдала кирзовые сапоги отчима жительнице станицы на 2 месяца, а та дала ей швейную машинку на этот же срок.
Так жили все офицерские семьи. Бедно, но счастливо. Собираясь вместе в дни праздников, они не жаловались на быт, они не замечали его. Они были живы. У них была память. Я бы хотела, чтобы она и к вам вернулась”.
ЛУКАШУК (Кириллова) Р.В., учитель гимназии №1551 г. Москвы.
ВЕЧНАЯ ИМ ПАМЯТЬ
“Я на своей детской шкуре испытала 3,5 года оккупации. Мне было всего 9 лет, когда началась война. Мы жили почти у границы в Западной Белоруссии, и 22 июня в 5.00 нам на головы уже падали бомбы. Отец мой, Калачев Константин Иванович, был директором школы. Мы жили при школе в квартире. Немцы нас тут же выгнали и не дали взять ничего из вещей, только детскую коляску, т.к. сестре было только 11 месяцев. Мама у нас в этой заварухе потерялась и одна отступала с войсками. Это тоже страшная трагедия. Отца в феврале 1942 г. арестовало гестапо. И я осталась одна, брату — 3 года, сестре — 1,5 года.
Я видела молодую девушку Аню Кузнецову, которую изнасиловали 7 немецких солдат. Она лежала в луже крови, не хотела жить и так кричала — как раненый зверь!
Я видела своего отца в застенке гестапо, ему было только 32 года. Он был совершенно седой, ноги перебиты, он не мог вставать, из ушей текла кровь. И он мне сказал: “Если Красная Армия вас не освободит, будете рабами у этих скотов”. Мне уже 73 года, а слова отца я помню, как “Отче наш”. Нам так хотелось дожить до освобождения! И, что бы вы ни писали, я и миллионы таких, как я, будем поклоняться “и маршалам страны, и рядовым, и мертвым, и живым”...
Вспомните слова песни: “Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью. Куда теперь пойти солдату? Кому нести печаль свою?”. Да, и за все это русский солдат мстил, и Бог ему судья”.
СЕРГЕЕВА М.К.
*Письма публикуются в сокращенном виде.
|
