|
Юрко Лэмишу 91 год, он говорит на чистейшем, чуть-чуть вкрадчивом украинском языке и наизусть помнит “Кобзаря” Шевченко. Более щирого украинца и придумать себе трудно. Может, поэтому с ним неудержимо тянет заспиваты “Нiч така мiсячна, зоряна, ясная...” или “Ти ж мене пiдманула, ти ж мене пiдвела...”. Но мой собеседник вряд ли сентиментальный.
50 лет назад за ним охотились лучшие силы КГБ — чтобы доставить на Лубянку живым или мертвым. В его “разработке” участвовал сам Ким Филби — один из руководителей английской разведки и... наисекретнейший агент КГБ. Юрко Лэмиш (настоящее имя Василий Кук) был генералом бандеровской армии, ближайшим соратником Степана Бандеры. А с 1950 по 1954 гг. керував (командовал) Украинской повстанческой армией — УПА.
По невероятному стечению обстоятельств Лэмиш-Кук — единственный из бандеровского окружения, кто дожил до самостийной Украины. Но дух его по-прежнему не сломлен, есть еще порох в пороховницах. “Зовите меня просто пан Васыль”, — сказал он репортеру “МК”. На украинском, разумеется, языке.
Пан Васыль сразу предлагает не путать бандеровцев с немцами:
— Мы с ними воевали так же, как с красными. И Германия, и СССР были против самостийной Украины. Вот почему мы сражались на два фронта, за это нас и любили простые люди.
А с гитлеровскими войсками сотрудничали другие. Например, армия Власова...
Скорее всего из-за преклонного возраста многое забыл пан Васыль. Или не хочет вспомнить, что украинская повстанческая армия сотрудничала-таки с гитлеровцами. ОУН имела штаб-квартиру в Берлине, с 1934 г. на правах особого отдела входила в штаб гестапо, в окрестностях Берлина готовили боевиков ОУН и офицеров УПА. Сам Бандера прошел обучение в разведшколе Данцига.
По приказу “доброго человека” Бандеры были уничтожены сельский кузнец Белецкий, профессор Львовской гимназии Бабий, украинский советский публицист Ярослав Галан и многие другие — все они не разделяли взглядов украинских националистов.
Но вернемся к тем далеким событиям. В начале войны пан Васыль получил от Бандеры ответственное партзадание — в 1941—1942 гг. формировать ячейки Организации украинских националистов (ОУН) на Восточной Украине, оккупированной немцами: Донбасс, Днепропетровщина, Запорожчина.
Если верить словам собеседника, то получается, что личного представителя Степана Бандеры люди встречали чуть ли не хлебом-солью.
— Сколько было войска у бандеровцев и каков был его бюджет?
— У нас насчитывалось около 200 тысяч прекрасно вышколенных боевиков: боевые подразделения, разведка и контрразведка, служба тыла... А активистов, которые нам помогали, имели не менее 300 тыс. Никто из-за границы нашу Украинскую повстанческую армию не финансировал, все это коммунистическая пропаганда. Люди нас любили и встречали, как родных, делились с нами последним куском сала, хлеба или килограммом крупы. В отличие от коммунистов, мы не занимались раскулачиванием и никого насильно не загоняли в колхозы. Поэтому на Западной Украине в каждом селе действовал отдел ОУН.
Из досье “МК”. Васыль Кук родился в 1913 г. на Львовщине, когда она еще входила в состав Австро-Венгрии. После Первой мировой войны 1914 г. эта территория отошла Польше, а в 1939 г. — СССР. По мнению националистов, и Австрия, и Польша, и СССР угнетали украинский народ — поэтому с юных лет Кук стал бороться за освобождение Украины от поработителей, вступил в ОУН, был ближайшим помощником Степана Бандеры.
Окончил юридический факультет Люблинского университета в Польше. С 1934 по 1937 гг. сидел в польской тюрьме за участие в терактах. С 1937 г. перешел на подпольную работу, организовал в Польше типографию, изготавливал гранаты для диверсий.
С 1940 г. — член центрального Провода ОУН, а с 1950 по 1954 гг. — последний главнокомандующий Украинской повстанческой армией. 26 мая 1954 г. был арестован органами КГБ. С этого момента бандеровское движение на территории СССР ушло в историю.
— У бандеровцев служили только украинцы?
— К нам шли и русские, и грузины, и армяне, и азербайджанцы. Никто с них не требовал знания украинского языка. Это было бы глупо, ведь азербайджанцы еле-еле говорили на русском. Сражаясь в наших рядах, люди отстаивали право своих народов на самоопределение, на самостоятельное развитие. В конечном итоге идеи Степана Бандеры исполнились в начале 90-х годов. Советская империя развалилась, а все “младшие братья” стали жить своей семьей. Это говорит о правоте нашего дела и о гениальности Бандеры.
— О правоте вашего дела можно спорить. А вот о методах ведения войны... Это было страшное войско, вами до сих пор детей пугают. Бандеровцы советских военнопленных заживо в кипятке варили...
— Брехня! — пан Васыль не знает сомнений. — Да, наша армия была сильной и жестокой. Но и воевали мы с достойными противниками: немцами, москалями. Жестокие казни мы устраивали только своим двурушникам, которые нас предали. Мы приходили в село и всенародно казнили таких вероотступников. Наоборот, к простым людям, которые нам помогали, мы относились с большой добротой. Конечно, находилось много тех, которые нам не помогали. Но эти нехорошие люди старались просто не встречаться с нами — ни в лесу, ни в городе. Когда Украина находилась под оккупацией немецких войск, о зверствах бандеровцев почему-то не говорили. Такие слухи поползли после того, как в наши края пришли советские части. Энкавэдэшники переодевались в форму бандеровцев и вырезали целые деревни от нашего как бы имени.
Из досье “МК”. В период с 1941 по 1954 гг. бандеровцами было уничтожено около 50 тысяч советских солдат и 60 тысяч человек мирного населения.
“Кузнецов-Зиберт стоял нам поперек горла...”
— Послушать вас, так лучших людей, чем бандеровцы, и не найти. Может, и знаменитого советского разведчика Николая Кузнецова вы не убивали?
— Я помню тот день в 1944 году. Из деревни Броды на Львовщине в наш лагерь пришли активисты ОУН и сообщили, что в одной избе стали на постой пять немцев: обер-лейтенант и четыре солдата. Мы послали взвод, чтобы захватить немцев в плен. По-другому получить оружие, как вы понимаете, было нельзя.
Наши хлопцы окружили хату и приказали немцам — мы были уверены, что это немцы! — сдаться. В ответ из избы раздался огонь. Только после того, как мы уничтожили группу, узнали, что убили советского разведчика-террориста, который работал под именем Пауль Зиберт...
— А если бы вы их захватили в плен, что бы с ними сделали?
— Отобрали бы оружие — и отпустили на все четыре стороны!
— Не верю, пан Васыль!
На мгновение лицо собеседника каменеет, становится жестким. Не исключено, что в тот день у деревни Броды операцией командовал именно он — на тот момент полковник бандеровской армии.
— Нет, Зиберта-Кузнецова мы бы, конечно, казнили, он и нам поперек горла стоял. Все свои теракты он обставлял как действия бандеровцев.
В 1943 г. во Львове он убил фашистского генерала. В тот же день в городе появились листовки от имени ОУН — дескать, это наша месть за фашистские злодеяния. В тот же день немцы расстреляли сто захваченных в плен бандеровцев.
Перед тем как оказаться в Бродах, Зиберт в упор расстрелял вице-губернатора Галиции Отто Бауэра — и снова листовки, что это возмездие бандеровцев.
Но помощников Кузнецова, возможно, мы бы и отпустили.
— А такие случаи бывали?
— На меня советские спецслужбы готовили ряд покушений. Пять-шесть раз ко мне в лагерь приходили агенты НКВД и честно признавались, что получили задание меня уничтожить. Им мы ничего плохого нэ робылы. Или отпускали, или оставляли служить у нас. Выбора у них особого не было, их бы убили чекисты.
После войны, где-то в 50-м году, зимой, в наш лагерь случайно забрел один охотник. Охотился-охотился, заблудился в лесу и пришел к нам. Когда понял, что оказался у бандеровцев, — насмерть перепугался. Про нас ведь чекисты столько небылиц распространяли!
А мы бачымо — гарна людына, взяли — и отпустили его. “Иди, — говорим, — Петро! Скажи людям, что бандеровцы не такие страшные, как их малюют!” Кстати, свой оборудованный лагерь мы в тот же день оставили. Никто не мог дать гарантию, что через день-два этот охотник не приведет сюда армейскую часть.
Самое интересное, что он вернулся в родную деревню и все рассказал. Как его приняли “лесные братья”, как накормили, напоили и отпустили. Его, слышал, потом сослали в Сибирь — про бандеровцев нужно было говорить или плохо, или ничего.
— А сколько у бандеровцев было таких баз в Западной Украине?
— Много. И не только в лесу. Офицерские кадры мы готовили в селах. Немцы оккупировали только райцентры, дальше не шли. В населенных пунктах можно было спокойно проводить свою работу. Советская власть дошла до каждого дома, до каждой фермы, и нам, конечно, стало тяжелее.
С вождем по жизни
По маленькой двухкомнатной квартире в Киеве, где живет пан Васыль, можно смело говорить о том, что быт, удобства — совсем не главное в его жизни. Ремонта тут не было лет уже тридцать—сорок.
На одной стене висит крупная фотография любимой жены — она умерла в 1982 г. На другой — портрет Тараса Шевченко в обрамлении украинского рушника. Еще есть портрет самого Кука в генеральской бандеровской форме с золотыми трезубцами в петлицах. Парадный китель он сдал на вечное хранение в музей ОУН.
В квартире обширная библиотека — все по истории Украины и ее самостийности. Пан Васыль осваивает современные технологии, хорошо владеет компьютером и Интернетом.
— Вы говорите, что энкавэдэшники переодевались в бандеровцев, чтобы совершать провокации. Но и ваши хлопцы переодевались в советских солдат. Кто же первый начал?
— Не помню, старый стал. Но мы переодевались только для того, чтобы добыть оружие! Разведка докладывала, что по шляху, допустим, Ровно—Киев, пройдет колонна советских войск. В лесу выставляем пост, переодеваемся в москальскую форму и останавливаем колонну.
“У вас документы не в порядке, — говорим старшему офицеру, — проедем в комендатуру[“. Уводим колонну в сторону, разоружаем ее, а солдатам предлагаем остаться служить в наших войсках...
В 41-м под Киевом по этой схеме мы чуть не захватили в плен командующего фронтом генерала Ватутина. По каналам разведки нам сообщили, что в Киев (тогда еще не захваченный немцами) поедет какой-то советский генерал. Мы не знали, что это будет сам Ватутин, иначе он бы от нас не ушел.
Ну так вот. Переоделись, выставили по всей форме пост и, когда появилась генеральская машина в сопровождении роты автоматчиков, сделали сигнал остановиться. Видно, охрана заподозрила неладное и открыла по нас шквальный огонь, мы — тоже...
Ватутина спасло мастерство водителя. Он сумел вырваться из нашего окружения. Но мы ранили генерала, рядом с местом боя нашли его окровавленную шинель — по ней и поняли, кого упустили...
— В каком лесу находилась ставка Степана Бандеры?
— Пан Степан, — веско отвечает собеседник, — ни одного дня не жил в лесу и не командовал нашими операциями! Он был нашим вождем, проводником. Ленин или Карл Маркс — они же не занимались хозяйством. Для нас таким идеалом был пан Степан. Конкретно его идеи шли через нашу политическую партию — Организацию украинских националистов. А в годы войны и через Украинскую повстанческую армию — ту, которую вы называете бандеровцами. Ее главнокомандующим был Роман Шухевич. В 1948 г. он погиб в бою с советскими войсками. В том же году мне присвоили звание генерала УПА. А с 1950-го по 1954-й я был главнокомандующим УПА.
— Кто назначил вас на эту должность?
— Подпольное правительство Украины. О самостийности державы мы объявили 30 июня 1941 г., спустя неделю после начала войны. 3 июля 1941 г. Степан Бандера на эту тему имел долгую беседу с германским госсекретарем Кундтом. И немцам очень не понравилось, что Украина хочет стать самостийной. Поэтому мы и стали бороться против Германии тоже.
В те годы у нас был создан подпольный парламент и выбран подпольный президент — Кирилл Осьмак, из Полтавщины.
— Как и когда вы познакомились с Бандерой?
По суровому лицу пана Васыля пробегает солнечный зайчик. Оба с самых юных лет, со школьной скамьи, мечтали о том, чтоб на родной украинской земле жил человек своим трудом — и не был в кабале. Вот так.
Познакомились они в далеком 1929 году в студенческой столовой Львовской сельхозакадемии. Бандера учился на агрономическом факультете, а Василий Кук, который был на четыре года моложе своего кумира, готовился к поступлению на юридический факультет Люблинского университета.
Можно сказать, что они поняли друг друга с первого взгляда. Уже в 1934 г. польский суд приговорил Степана Бандеру к расстрелу за убийство министра внутренних дел Польши. Два года тюрьмы за пособничество в этом теракте получил начинающий, но подающий большие надежды украинский националист Василий Кук, работавший под псевдонимом Юрко Лемиш.
Бандеру поляки расстрелять так и не успели. В 39-м году в Польшу вошли гитлеровские войска, и он оказался на свободе. С тех пор Бандера (под псевдонимом Бийлихо) и Василий Кук (Юрко Лэмиш) были неразлучны. Пан Васыль хорошо знал жену Степана Бандеры — невероятной чуткости женщину.
В подпольной работе они постоянно встречались на конспиративных квартирах то в Кракове, то в Варшаве, то во Львове, то в других городах. Когда Бандера узнал, что двух братьев Кука приговорили к восьми годам заключения за антисоветскую деятельность, он лично написал письмо матери Кука, в котором поклялся отомстить за пролитые материнские слезы.
— Это был замечательный человек, — вспоминает пан Васыль. — Он заражал нас своей энергией, работоспособностью. Чтоб нейтрализовать Бандеру, немцы арестовали его в 41-м и почти до конца войны держали в тюрьме. Но связь с ним не прерывалась и в те годы. В темнице он писал яркие публицистические произведения. Для нас, его последователей, они были руководством к действию.
Ким Филби против Юрка Лэмиша
— Пан Васыль, вы командовали УПА до 1954 г. Что случилось потом? Вам удалось бежать за границу, как многим другим бандеровцам, или вас арестовал КГБ?
— Бежать я и не пытался. Уже с 1951—1952 гг. мы не вели активных боевых действий. И я чувствовал, что чекисты меня обложили, как зверя. О том, как меня арестовали в 54-м, в советское время вышла книга, называется она “Большая охота на Юрка Лэмиша”. В ней много брехни и про меня, и про нашу армию, но сам процесс “охоты” передан довольно точно.
Только много лет спустя экс-главком понял, почему в те годы одна за другой стали проваливаться конспиративные квартиры ОУН, сыпались ее агенты. В 50-е годы, когда Лэмиш керував в лесу, еще был жив сам Бандера (он обитал в Западной Германии), и национальное движение на Украине поддерживалось Западом, в т.ч. и Англией. Туда на инструктажи посылали верных сыновей и дочерей ОУН, оттуда тоже прибывали люди с ценными указивками: как жить и бороться дальше.
Но никто не знал, что Ким Филби, один из руководителей английской разведки, к которому стекалась информация с Западной Украины, был еще и сверхсекретным агентом КГБ. Вот почему “органы” знали обо всех планах бандеровцев.
— Я, конечно, чувствовал погоню, — продолжает пан Васыль, — но мне долго удавалось уходить от преследователей.
— Каким образом?
— Пускай это останется тайной. Наши правила конспирации еще могут пригодиться. Но я каждый раз скрывался у простых людей, они знали, кто я, и всегда мне помогали.
Но кольцо вокруг меня сжималось все теснее. И вот на Волыни я подошел к конспиративной квартире, где меня ждали единомышленники и где, по внешним признакам, все было спокойно. И фикус стоял в окне, а гардины были раздвинуты.
Я вошел туда, и внутренний голос мне сказал: здесь засада! Было поздно. Из соседней комнаты выскочили чекисты — ну а дальше уже неинтересно...
— Интересно! Почему, например, вас не расстреляли? С простыми бандеровцами, как мы знаем, советская власть не особенно церемонилась. А вы — генерал, главнокомандующий...
— Меня сначала держали в НГБ (наркомат госбезопасности) Украины в Киеве, потом перевезли в Москву на Лубянку. В первый же день следователь мне сообщил, чтоб иллюзий я никаких не питал: меня непременно расстреляют — даже без суда, трибунала и без “особой тройки”.
Но им нужно было выпотрошить из меня все: явки, пароли, агентуру...
Началось следствие. И вот в конце 50-х годов в СССР и во всем мире вдруг заговорили о хрущевской оттепели, о том, что социализм должен быть с человеческим лицом. А его у коммунистической власти не было.
Из своего стола пан Васыль достает документ — закрытые результаты расследования по делу Лаврентия Берии в 1953 г. Там есть такие цифры. Только в Западной Украине с 1941 по 1944 гг. органы НКВД расстреляли около 130 тыс. мирных жителей и около 300 тысяч отправили в Сибирь.
— Сотни тысяч невинных людей по одной Западной Украине! — восклицает пан Васыль. — Америка, Англия, Франция в те годы называла коммунистический режим беспощадным и кровожадным, мой арест тоже не остался незамеченным в мире. В пику всем в 1960 г. коммунисты меня решили... освободить! Вот, мол, какие мы добрые, смотрите, завидуйте! Незадолго до этого чекисты выпустили из своих застенков Слепого — епископа Львовского. Его обвиняли в связях с бандеровцами. Он уехал в Ватикан, стал кардиналом Папы Римского. А тут и “заблудшего” Лэмиша освобождают! Следователи на Лубянке попросили меня об одной “малости”. На пресс-конференции отказаться от своих убеждений, идеалов и признать советский строй самым демократическим строем в мире.
В ответ на гнусное предложение следователей Юрко процитировал Тараса Шевченко: “Караюсь, мучусь, але не каюсь!” И заявил, что за светлые идеи Степана Бандеры не пощадит и живота своего.
Пока его не освободили, он решил покончить жизнь самоубийством и окончательно насолить советской власти. Никто в мире не поверит, рассуждал он, что Юрко Лэмиш сам повесился или перерезал себе вены. И тогда кровожадный коммунистический режим в глазах демократической общественности так и останется кровожадным.
Эту логику просекли и матерые чекисты. В 1959 г. в Мюнхене был убит Степан Бандера (об этом Кук узнал, когда сидел в темнице), и весь мир осуждал это злодеяние Москвы. Нормы международного права не приветствуют физическое устранение оппозиции. И советские спецслужбы заверяли, что к этому убийству не имеют никакого отношения.
Потому преждевременная кончина Кука в их планы не входила, наоборот, ухо следовало держать востро.
С тех пор с ним в камере сидели и не смыкали глаз по два охранника днем и по два — ночью. На тот случай, если он решит наложить на себя руки, чтоб сразу скрутить “бандеровского недобитка” и сохранить ему драгоценную жизнь.
В конце концов (по-украински это звучит “врэшти рэшт”) на Лубянке ему сказали: “Черт с тобой, живи на своей Украине, любуйся Днепром-славутой. Но если еще хоть раз где засветишься со своими идеалами...”
Его привезли в эту самую двухкомнатную хатынку в Киеве, и сами чекисты показали, где спрятали подслушивающие “жучки” — больше 10 штук. О каждом чихе генерала-бандеровца сразу будут знать в Москве, на Лубянке.
Приказано — выжить!
Так он прожил до 1992 г. — соседи по лестничной клетке до сих пор не знают, что с 1940 по 1954 год он был Юрком Лэмишем — тем самым. Да что соседи — этого не знает никто ни на Украине, ни в России. На мои просьбы помочь в розысках генерала знакомые киевские журналисты разводили руками:
— Да его давно расстреляли! А если б Лэмиш чудом и уцелел, то умер бы своей смертью! Лет-то ему сколько? 90!
А он и впрямь будто по приказу своих сподвижников остался жив: после подпольной работы и схронов в западноукраинских лесах, после польских и чекистских тюрем. Как ни парадоксально, пан Васыль своими глазами увидел самостийную Украину. Вот порадовался бы за нэньку Степан Бандера!
Но разрывается его стариковское сердце от боли: батькивщина достойна лучшей доли, чем имеет сейчас!
Нет, есть в собеседнике то, что, несмотря на его прошлую жизнь, все-таки вызывает уважение. Не по этой ли причине за пределами постсоветского пространства хорошо знают Лэмиша-Кука? С развалом СССР пан Васыль стал выездным, разъезжает по Америке, Канаде, Германии. Он — знамя освободительной борьбы украинского народа, верный сподвижник и продолжатель дела Степана Бандеры. Собирает огромные аудитории, читает лекции.
Я, честно говоря, в растерянности от этого могучего старика. Родился в Австрии, жил в Польше, а воевал в СССР — и все на одной территории, которая называется Захiдна Украина. Три жизни для обычного человека. И остался верным идее, ни в чем не поступается принципам... Как это не похоже на наших современных политиков. Которые ради сохранения власти гуртом вступают в партии и так же гуртом из них выходят. Сегодня кричат про демократические ценности и выборы губернаторов, а завтра...
|
