|
Резкий поворот экономической политики государства по отношению к бизнесу — от партнерства к антагонизму — уже дал первый статистически ощутимый результат. Мы умудрились добиться спада производства при заоблачной сырьевой конъюнктуре после нескольких лет стабильного роста! Пассионарный эффект частного предпринимательства стух, началась государственная стагнация.
Вряд ли этого не понимают авторы экономической политики государства — сплошь «либералы». Большинству из них в профессионализме не откажешь. Но сейчас-то они в первую очередь чиновники и только потом — экономисты. А посему обязаны отрапортовать о том, что приказ выполнен, даже если сами они считают эти приказы полным бредом.
Президент у нас, как известно, не экономист. Естественно, он хочет, как лучше: чтобы ВВП рос, инфляция падала, стабфонд наполнялся, реальный сектор развивался, в бюджете был бы профицит. А еще нужны деньги на армию, спецслужбы и украинские выборы. Вот этого всего — сразу — президент требует от своих подчиненных. А они стесняются или боятся сказать в ответ, что единовременно эти задачи решить невозможно. Гораздо проще аккуратно подогнать статистику или найти удобоваримое объяснение «временных трудностей». Такая вот «экономическая политика».
Во всем виноват комбайн
Страшное заседание правительства пережил недавно министр экономического развития и торговли Герман Греф. Пришлось докладывать президенту, что не все у нас в стране растет. Машиностроение вот упало — на целых 1,9%. Оказалось, что виной всему — хорошая погода, из-за которой урожай убрали раньше времени. «У нас каждый год спад, — грустно признал Герман Олегович, — но сейчас снижение более глубокое, которое вызвано инвестиционным спадом, ранней уборкой и тем, что перестали выпускать две модели комбайнов». Вот так вот: только на двух комбайнах, оказывается, экономика страны и держится. Впору дело «Ростсельмаша» заводить.
На самом деле падение темпов производства — это очень серьезный, тревожный симптом. Ведь парадно-лакированные цифры роста ВВП держались не только на нефтяной конъюнктуре. В последние годы динамично развивались и другие отрасли: строительство, энергетика и, главное, машиностроение, мало связанное с экспортом и ориентированное на внутренний рынок. Причины роста тоже были качественно новыми: крупные и средние компании, завершив в основном процесс консолидации активов, инвестировали средства в новые производственные проекты. Теперь инвестиционный бум закончился. Причин тому несколько. Во-первых, многих предпринимателей испугало «дело «ЮКОСа», и они вернулись к старой схеме: накачал-продал-положил деньги на счет в швейцарском банке. Разнящиеся в зависимости от источника, но все равно огромные цифры оттока капитала — от девяти до семнадцати миллиардов долларов в год — подтверждают подобную точку зрения. Во-вторых, в экономике осталось очень мало свободных денег. Их оттуда откачало правительство.
Грубо говоря, финансирование под производственный проект на данный момент можно получить двумя способами. Либо это свободные средства сырьевых компаний, либо банковские кредиты. (Есть еще, правда, фондовый рынок и рынок облигаций, но они сейчас в глубокой депрессии).
Так вот, высокие мировые цены на нефть никак не влияют на рост количества денег в российской экономике. Потому что не так давно правительство пересмотрело политику налогообложения нефтяного сектора, да так, что теперь при цене свыше 25 долларов за баррель нефтяники платят огромные экспортные пошлины. Не девяносто и не сто процентов — больше. При высокой доле экспорта отдельным компаниям приходится выплачивать в бюджет до 128% экспортной выручки. То есть нефть, независимо от колебаний мировой конъюнктуры, стоит для них даже не 25, а 19,5 долларов за баррель. При таких ценах не пожируешь, поэтому инвестиционная активность нефтяников пошла на спад.
В банковском секторе ситуация и того хуже, причем летний кризис тому не причина, а следствие. Его спровоцировал не только и не столько скандал вокруг Содбизнесбанка, сколько долговременная политика финансовых властей. Как известно, она в общих чертах сводится к «стерилизации денежной массы», или, говоря проще, к откачиванию денег из экономики. Стоит признать, что с этой задачей правительство справилось блестяще.
С января этого года предложение денег в экономике стремительно сжималось — примерно теми же темпами, что росли стабфонд и золотовалютные резервы: все денежки шли туда. Естественно, минуя финансовый сектор. Поэтому банки стали испытывать острый денежный голод, и не всем удалось пережить не очень-то серьезный, по общим меркам, летний кризис ликвидности на межбанковском рынке. Тут уж не до кредитования промышленности…
Монополисты без стыда и совести
Возникает резонный вопрос: чего ради финансовые власти убивают реальный сектор экономики? Дело в том, что правительство всеми силами пытается удержать инфляцию в десятипроцентных рамках. (Правда, уже сейчас чиновники расписались в неспособности справиться с этой задачей — даже официально цены по итогам года вырастут не менее чем на 11%.)
Причем делают они это наиболее простым, «ломовым» способом: по формуле «нет денег — нет инфляции». Но откачивание денег из экономики влияет только на сегменты рынка, существующие в условиях свободной конкуренции. Они, собственно, и страдают. Цены же растут главным образом стараниями монополий — где естественно-государственных, где частно-картельных. Правительство систематически поднимает тарифы на электроэнергию, газ, связь и железнодорожные перевозки. Автоматически растут цены на продукцию прочих отраслей — вот вам и инфляция. Получите.
Когда правительство потакает своим, государственным, компаниям, это еще объяснимо. Но его лояльность по отношению к монополистам частным могла бы показаться вещью иррациональной, если бы не пресловутые «коррупционные процессы» и несовершенство антимонопольного законодательства. Действительно, самое страшное, что сейчас может ожидать бизнесменов, организовавших картельный сговор (то есть договорившихся с глазу на глаз о синхронном повышении цен на тот или иной вид продукции), — это штраф в 17 тысяч долларов (для любого нефтяного гиганта — смехотворные суммы). Это сейчас, кстати, и происходит на бензиновом рынке. Иначе цены на нем не росли бы вчетверо быстрее инфляции.
Антимонополисты от станка
Правда, скоро и монополисты будут чувствовать себя в России не более уютно, чем олигархи. Федеральная антимонопольная служба (ФАС) планирует революцию в законодательстве, которая грозит превратить это ведомство в еще один карательно-силовой орган.
Антимонопольщики хотят, во-первых, исчислять штрафы не в МРОТах, а в процентах оборота, дисквалифицировать на срок от трех до шести месяцев менеджеров и даже чиновников, уличенных в монопольных поползновениях, и, самое главное, — получить право на дознание и проведение оперативно-разыскной деятельности.
Так и представляется себе картина: Лефортово, застенок, бизнесмен с направленной ему в лицо лампой и металлический голос антимонопольного чекиста: «Признайся, сволочь, ты ведь монополист, правда?». От этих ужасов предпринимателей спасут только две вещи: явка с повинной и стукачество. Тем, кто первым донесет на коллег по картельному сговору, ничего не будет. И как после этого смотреть в лицо партнерам?
Впрочем, на классовую сознательность бизнесменов ФАС не очень-то полагается. То ли дело простой народ — вот кто должен бороться с монопольным злом. Глава ФАС Игорь Артемьев так и сказал: граждане должны «выступить единым фронтом» и объявить монополистам «гражданскую войну». Практически боевые действия могут быть облечены в форму частного иска гражданина к монополисту. Так что к 2006 году, когда должны начать действовать разработанные ФАС закон «О защите конкуренции» и поправки к КоАПу, появится народная игра «сделай плохо олигарху».
Совершенствовать антимонопольное законодательство, конечно, нужно. Да и меры, предлагаемые ФАС, в принципе правильные. Это нормальная европейская и американская практика. Только в отношении российских естественных монополий она едва ли действенна. Что, теперь в «Газпроме» топ-менеджеров каждый день менять из-за перманентной дисквалификации? Да и выгонять с бизнес-поля, скажем, Дмитрия Медведева, главу президентской администрации и заодно председателя совета директоров «Газпрома», как-то неловко.
Так что ФАС, получив дополнительные полномочия, скорее всего, подключится к охоте на частных нефтяников (не верится, что пострадает та же «Газпромнефть»). Знатное может получиться сафари с налоговиками в качестве напарников. И последняя дойная корова пойдет под нож, а ее деньги — за границу.
Вряд ли правительственные чиновники не понимают того, что делают и чем это может обернуться. Но выбора у них нет. Когда перед тобой стоит серия не стыкуемых друг с другом, но равно обязательных задач, приходится выбирать что-то одно. Вот правительство и выбрало — полную фискализацию экономики.
Это позволяет козырять понятными, идеально подходящими для самопиара цифрами: профицит, стабфонд, золотовалютные резервы. А о том, что при этом нарушается внутреннее равновесие экономической системы, публично можно и не говорить. Ведь если раньше о потенциальном экономическом кризисе речь шла только в связи с вероятным падением цен на нефть, то сейчас кризис — не благодаря мировой конъюнктуре, а вопреки ей — уже налицо. Да, на уровне цифр он практически незаметен, но вектор движения однозначно развернулся в сторону стагнации и даже спада. А движение вниз по наклонной происходит гораздо быстрее, чем начавшийся было подъем.
|
