|
19 ноября 2004
Геостратегия, которую не следует путать с геополитикой, без сомнения, является самой сложной и самой опасной из всех гуманитарных наук. Она должна позволить находить простые ответы, которые немедленно получали бы воплощение на практике, на бесконечное множество сложнейших вопросов. Помимо глобального и детального овладения географией, двумя столпами этой науки являются история и разведка. Приходится с очевидностью констатировать, что американцы не обладают пониманием истории, и они не сильны в разведке.
Их история слишком коротка для того, чтобы они могли узнать и понять народы, за спиной которых века и тысячелетия. История Америки начинается с 'Мэйфлауэра'. Персия царя Кира, Китай Конфуция, Греция Перикла, Рим Цезаря и даже Европа Карла Великого, Испания Карла Пятого, Турция Сулеймана или Франция времен Ришелье кажутся американцам погребенными под спудом веков, кажутся глубокой древностью, археологической пылью. Я вспоминаю изумление американских туристов в Стрэтфорде-на-Эйвон, когда на могиле Шекспира они прочли, что он родился в 1564 году.
Цивилизации прошлого становятся темой университетских исследований, зачастую блестящих, но их опыт никогда не становится элементом политической мысли. Как следствие, характеры и поступки прошлого, политика стран старого мира, в том числе и 'старой Европы', обычно чужды рассудку американцев.
Что касается разведки. . . По существующим данным, в США насчитывается до 15 служб военной и гражданской разведки. И, кажется, ни одна из них не заслуживает называться 'умной', а именно этим эпитетом британцы наделяют свои спецслужбы.
Мне также приходилось читать, что американское правительство, прежде чем развязать войну в Ираке, располагало на территории этой страны лишь четырьмя агентами, которые к тому же были двойными агентами. Слишком чудовищно, чтобы в это верить. Но, следует признать, что уровень разведки в Ираке был чрезвычайно слабым, смогли же американцы обнаружить несуществующее оружие массового поражения, смогла же разведка утверждать, что американские солдаты будут приняты как освободители, с распростертыми объятиями и букетами цветов. Кто мог представить себе, что через десять лет после первой опустошительной войны в Заливе - которая была оправдана ООН и расценена как ответ на явное нарушение международного права - что новое завоевание, решение о начале которого будет принято в одностороннем порядке, вызовет энтузиазм населения, забрасываемого бомбами?
Именно политика американского руководства на Ближнем и Среднем Востоке - свидетельство их упорства и чудовищной слепоты. Помешав в 1956 году Франции и Великобритании свергнуть Насера (Nasser), на которого американцы сделали ставку, они положили конец космополитическому, многоконфессиональному, толерантному, прозападному обществу в Египте. Одновременно, они приложили руку к тому, что режим Насера стал примером для подражания в африканских странах, где к власти стал приходить высший офицерский состав, и даже простые сержанты.
Именно агенты ЦРУ в 1974 году 'помогли' правительству 'черных полковников' (наиболее одиозному за всю историю Греции) начать операцию против Кипра, что привело к жестокой и грабительской оккупации половины острова турецкой армией, и эта оккупация продолжается уже тридцать лет.
Следует прочесть 'Секретные тетради' Хушана Нахаванди (Houchang Nahavandi) (1), бывшего ректора университета в Тегеране и прекрасно информированного иранского министра, чтобы узнать, как с 1974 -75 года американские власти строили планы по свержению шаха, - причина крылась в нефти. В этой точной, патетической и безжалостной книге проливается свет на маневры американских и британских дипломатов, говорится о давлении, которое они оказывали на больного владыку. В книге мы узнаем о той помощи, которую они предоставляли исламской революции (1978), которую они считали республиканской и либеральной. Также мы узнаем, как в замке Нофль агенты ЦРУ заняли дом по соседству с домом, где записывались кассеты с проповедями аятоллы Хомейни (Khomeyni), которые затем доставлялись в Иран в чемоданах дипломатов. Это не лучшая страница в истории Франции. Трудно понять, почему президент Жискар д" Эстен (Giscard d'Estaing) проявил такую благосклонность к этому лжепророку и предоставил в его распоряжение столько средств. Иран Пахлави не был совершенной страной, но он находился на пути модернизации и экономического роста. Следовало ли подталкивать Иран к пропасти, отдавать его во власть отсталого режима, во власть кровавого фанатизма? Начало экспансии радикального исламизма датируется этим периодом. Единственная монархия, которую американцы поддерживали - Саудовская Аравия. Они не отдали себе отчета в том, что на баррелях нефти наживались колоссальные состояния, и золото шло горстями на строительство мечетей, где взывали к ненависти к Западу.
Не будем забывать и о том, что поддержка 'ястребов' в Израиле затуманила перспективы создания Палестинского государства - а это единственное средство затушить очаг пламени, от которого могут вспыхнуть множество новых очагов. История с похоронами Ясира Арафата (Yasser Arafat) доказала бесспорную, настоятельную необходимость признания палестинской нации.
Благодаря недальновидности и недостатку информации американцы вступили в союз с талибами, чтобы остановить советское наступление в Афганистане. Они завербовали (или им так только казалось) Усаму бен Ладена (Oussama Ben Laden), к созданию чудовищной организации которого они приложили руку. Теракты 11 сентября, это омерзительное преступление, есть в некоторой степени эффект бумеранга. Столько провалов - это ли не наказание за коварные планы, порочные заговоры и аппетиты завоевателя? Но нет! И ситуация только осложняется, когда кто-то пытается открыть глаза американским руководителям, или когда кто-то отказывается идти с ними по ложному пути. Они убеждены в своей правоте. Они считают - то, что им удается, должно удаваться всему человечеству. Они считают, что их долг, их миссия - пользуясь своим экономическим и военным могуществом сделать всем народам подарок, от которого нельзя отказаться, навязать принципы, системы и методы, которые принесли им величие. В этом - наивность их руководителей, можно было бы растрогаться, если бы в вопросах геостратегии наивность не была бы смертным грехом.
Эта диспозиция не нова. Еще в конце XIX века президент Теодор Рузвельт (Theodore Roosevelt) заявлял: 'Американизация мира - наше предназначение'. Долгим эхо словам Рузвельта отдается недавняя декларация Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld), которую мне уже приходилось цитировать: 'Свобода на нашей стороне, и мы заставим мир смириться с ней'. И переизбрание Джорджа Буша (George W. Bush) доказывает, что большинство американцев разделяет это мнение.
Не оставляет сомнений и то, что господин Буш не хочет отказаться от проекта, о котором сказано столько слов - сделать великий Средний Восток демократическим и единым, простирающимся от Мавритании до Афганистана. Если и существовал когда-либо памятник наивности, то речь сейчас именно о нем. Прежде всего, можно задаться вопросом, если Средний Восток начинается в Нуакшоте, то где тогда Ближний Восток? Может быть на Азорских островах?
Но неужели Джордж Буш считает себя новым императором Траяном или Марком Аврелием, и хочет за четыре года добиться того, что римлянам не удалось сделать за три столетия? Отдает ли он себе отчет в том, что его великий Средний Восток огромен, простирается на сто пять меридианов, и здесь живет миллиард человек. Люди эти принадлежат к разным народам, нравы их различны, у каждого свой темперамент, они принадлежат к противоборствующим религиозным группам, и единственная общая их черта - нищета и неграмотность. Пустое брюхо и пустая голова - причины нарастающей, агрессивной эмиграции, в этом - корни терроризма. Прежде чем 'навязывать свободу' следовало бы накормить и научить.
Было бы уместным напомнить, что в странах ислама, несмотря на их особенности и несмотря на их расхождения, гражданский закон находится на посылках у закона религии. Первое желание, первая надежда всех этих народов - это отнюдь не стремление жить по законам Пенсильвании и Огайо. Попытка принудить их к этому и объединяет их в союзе, но в союзе, направленном против Запада. Я боюсь, что мы погружаемся во мрак.
(1) Издательство 'Osmondes', Париж, 2004.
("Le Figaro", Франция)
|
