Свидетель номер один

— Вы и до этого бывали в камере у Милошевича. Как там?
— Конечно, бытовые условия нельзя сравнивать с нашими тюрьмами вообще — это небо и земля. Тем не менее телефоны и фотоаппараты у меня отбирали, а нашу странную речь из смеси английского и русского слушала тюремная дама-надзиратель. Впрочем, она с нами пила кофе и была очень приветлива. Чтобы иметь представление о тюрьме, скажу: мы проходили через 12 контрольно-пропускных пунктов. Хорошо еще, что газеты и книги Милошевичу передавать можно.

— Кто вам предложил выступить на суде?
— Слободан, с которым мы знакомы 10 лет, сам включил меня в список. Из России к нему чуть позже поедут Примаков, Ивашов (вице-президент Академии геополитических проблем. — Авт.) и Безбородов (член Комитета по обороне ГД. — Авт.).

— Как мнение российских выступающих может повлиять на процесс?
— Международный трибунал идет уже два года. Есть два этапа, один из которых — обвинение — пройден. Теперь будет линия защиты. Есть список, составленный самим Слободаном, в котором около 200 фамилий людей со всего мира. Они-то, в том числе и я, будут защищать друга. Как вы знаете, Слободан отказался от адвокатов. Кстати, не так давно трибунал хотел силой навязать Милошевичу так называемых защитников, тогда все 200 человек демонстративно отказались от участия в процессе. Теперь вроде все урегулировали.

— О чем скажете на процессе?
— Я создал и возглавил сразу после бомбардировок 24 марта 1999 года комиссию в Госдуме по югославской проблеме. Один год эта комиссия была во второй Думе и три года в четвертом созыве. И я буду настаивать, что Слободан Милошевич не отдавал приказа уничтожать народ. Факт того, что была гражданская война, признаю. Но геноцида со стороны Милошевича не было! Придется это как-то объяснить Карле дель Понте.