|
Вихри враждебные веют над нами...
Сойдя с автобуса, два часа вытрясавшего из меня душу на колдобинах от Нижнего Тагила до маленького уральского городка Нижняя Салда, я чуть не присел. Первое, что пришло в голову: идут съемки взятия Зимнего в 1917 году. Или как минимум обороны Москвы в 1941-м. Ледяной ветер треплет на столбах листовки: "Объявляется всеобщая мобилизация!", "Крепкие здоровые мужчины не старше 60 лет - на защиту города и завода!". Завода понятно какого - Салдинского металлургического (СМЗ). Другого-то здесь нет.
У моста через речку Салда, по которому, видимо, и должны прийти в город коварные "захватчики", накиданы баррикады из бетонных блоков. За ними - колючая проволока, как и положено, в три ряда. Между блоками и проволокой - костры. Пыхтит армейская полевая кухня, судя по запаху, с гречневой кашей. На заводском крыльце курят мрачные мужики в камуфляже, за спиной у них болтаются здоровенные карабины. С такими лицами и вооружением обычно ходят на медведя-шатуна.
- Кто ж вас захватывает? - допытываюсь у переваливающейся по мосту бабушки. Бабушка испуганно крестится и прибавляет шаг.
Ну очень натуральная съемка!..
Депутат без завода - голый король
Салдинский металлургический, из-за которого и разгорелись страсти в уральской глубинке, - кусок жирный. СМЗ - монополист в России и всем СНГ по выпуску креплений для рельсов. Из 19 тысяч человек, населяющих Нижнюю Салду, 3 тысячи работают на СМЗ. Завод приносит городу 70 процентов налоговых поступлений. Сами салдинцы говорят: кто владеет заводом, владеет и городом.
Два года назад на СМЗ, признанный тогда банкротом, пришел конкурсный управляющий Сергей Капчук. Рабочие, которым осточертела зарплата в 400 рублей, поначалу провозили Капчука на завод втайне от прежнего директора под брезентом грузовика. Зарплата с тех пор выросла до 3 - 5 тысяч рублей. А Сергей Капчук на волне такого успеха подался в областные депутаты и лидеры регионального политического движения, уже не появляясь на своем заводе месяцами.
Этой измены ему заводчане и не простили - выбрали новым директором зама и соратника Капчука Олега Почивалова. Но Капчук в пожарном порядке оспаривает эти выборы в суде и возвращается на завод уже с вооруженной охраной.
Однако не проходит и месяца, как некая екатеринбургская организация "Уралмаш" прикупает пакет заводских акций, заявляя: "СМЗ - наш!" Экс-директор Почивалов энергично поддакивает: "СМЗ - их!" И теперь уже Капчук ждет вооруженного захвата завода, вывесив над его входом десятиметровый лозунг: "Уралмаш" не пройдет!" А между работягами СМЗ пролегла трещина. Половина из них жгут костры, охраняя заводоуправление, в котором забаррикадировался "любимый директор" Капчук. Другие плюются и показывают в сторону костров кулаки: "Ужо получите на орехи!"
Первый штурм мы уже отыграли
Начальника штаба салдинской милиции майора Игоря Пустовара хочется жалеть.
- Кошмар, - вздыхает он так, что слышно, наверное, за дверью. - Включаю вчера телевизор - показывают защитников завода. Среди них мужик в бронежилете с автоматом на плече. Приглядываюсь - елы-палы, это ж я! Но ведь я не защитник. Мое дело - сторона. Я, наоборот, слежу, чтоб у работяг оружия не было.
- Только что видел у завода людей с карабинами, - доношу я.
Лоб майора покрывается потом, но тут же высыхает, как горячая печка:
- Это частная охрана, нанятая Капчуком. У нее разрешение. Любите вы, журналюги, страху нагонять. Прочитал сегодня в газете, что Капчук уже пулемет на крыше заводоуправления установил! Я бегом на крышу - нет пулемета.
- Так вы за "Уралмаш"? - догадываюсь я.
Майор кряхтит, выгребает из сейфа пачку бумаг и, как знатный доминошник, шлепает ею об стол. Читаю верхнюю бумажку: "Протокол. Составлен 23 сентября 2001 года. В 4 часа ночи у въезда в Нижнюю Салду сотрудниками милиции и ГИБДД задержана колонна легковых машин и автобус. В них найдены 2 ружья и 3 пистолета. Принимая во внимание заявление гражданина С. А. Капчука о готовящемся силовом захвате СМЗ, колонну решено не пропускать. В 6 часов утра машины и автобус сами повернули обратно".
- Так вы против "Уралмаша"? - осеняет меня.
Майор покрывается испариной еще больше и уже рычит:
- Нам не Капчука, а зад бы свой прикрыть. Когда тут рядом Качканарский комбинат захватывали, до стрельбы дошло. А крайним кого сделали? Милицию! Не воспрепятствовала. Так что мы ни за кого. Мы - чтоб нам не влетело.
Паны дерутся - у хлопцев чубы трещат
К баррикадам выхожу ночью. Хлещет дождь. Вонючий сырой дым накрывает полгорода. У костров, которых никак не меньше двадцати, жмется мокрыми воробьями народ. Мужиков с карабинами из нанятой Капчуком частной охраны не видно. Они сидят в сухом заводоуправлении, запершись на все замки.
Меня выдает громадный сторожевой пес. Он выскакивает ниоткуда и простуженно сипит, потеряв всякий голос и грозный вид.
- Шпион?! - радостно сбегаются на сип работяги с метровыми поленьями. Они разочарованно крутят в руках мое журналистское удостоверение. - А может, для верности за ноги и в реку?
- Не шпион, а корреспондент, - отбиваюсь я. - Хочу написать, за кого простой народ.
Народ насупленно мнется.
- Без разницы нам, - выкрикивает кто-то. - Лишь бы деньги платили. Вот за каждое ночное дежурство по 200 рублей дают, мы к кострам и ходим. Больше в наших Салдах все равно не заработать. А Капчук или "Уралмаш" - нам одна зараза.
- Ты пойми, интеллигенция, - дергает меня мужичок в обгорелом ватнике, - они ведь наверху тоже не за рабочего дерутся, а за свой карман. Раньше было: баре деревню не поделили и перегрызлись. Теперь директора. А чубы-то у нас трещат.
- Предал нас Серега! - сокрушается худенький парнишка, имея в виду Сергея Капчука. - Ушел в политику, а в нашем цеху крыша падает. Закрывают цех-то. Куда мы теперь? На улицу?
- А я лично за Капчука! - басит другой. - Так и запиши. На всякий случай.
Тут в полевой кухне поспела каша. В белоснежной рубашке и вороном пиджаке под дождь выходит сам директор Капчук. Снимать пробу. Тарелку ему наваливают с горкой.
- А не кинуть ли вам, Сергей Александрыч, политику? - встреваю я в процесс дегустации. - От нее, проклятой, все беды. Народ бы вас опять любил...
- Как это? - чуть не подавился Капчук. - У нас на Урале, если директор не политик, его скидывает тот, кому заводской трамплин нужнее - для прыжка в политику. Если ты просто мешок с деньгами, власть тебя доит и разоряет. А если за тобой политическая сила, власть тебя обхаживает льготами, чтоб ты ее поддерживал.
Ух ты! Выходит, недопонимают работяги момента. Не за капитал идет война вокруг их завода, а за место в политике?..
Бендукидзе ни при чем
Разговор с окопавшимся нижнесалдинским директором мы продолжили в его кабинете, где он третью неделю живет на кожаном диванчике. От каждого заводского гудка его передергивает, и он мчит по коридорам заводоуправления, тормоша свою измотанную команду: "Что?! Где?!"
Заводу 241 год. Его основали еще Демидовы.
Капчуку 29 лет. При свете лампы можно дать и меньше. Он подтянут и обходителен.
- Вот вы утверждаете, что на вас ополчился "Уралмаш", - говорю я ему, молодому да раннему. - Но ведь все знают: "Уралмаш" - громадный заводище, которым командует Каха Бендукидзе - очень даже прогрессивный олигарх. Неужели он так невоспитанно хочет скушать ваш заводишко?
- Бендукидзе тут ни при чем, - сокрушается Капчук. - На Урале 500 организаций называются "Уралмашем". Есть целый район в Екатеринбурге - "Уралмаш", баскетбольный и футбольный клубы...
- В вашей листовке написано: "СМЗ пыталась захватить преступная группировка "Уралмаш"?!
- Она зарегистрирована как общественно-политическое движение (ОПС) "Уралмаш". Но этим людям тысячу боевиков собрать - всего сутки надо. У них в Екатеринбурге секции бокса и карате.
- Так вот запросто? Понравился заводик, собрали боевиков и захватили? Не в каменном веке живем...
- Не запросто, конечно, - грустнеет директор. - Они купили наши акции. У нас акций все равно больше. Но пока мы докажем это через суд, "Уралмаш" захватит завод, и его уже ничем отсюда не выкорчуешь. Суды затягиваются годами. А хозяином завода остается тот, кто усидит в кресле директора.
"Стратепидарх", "максимка" и импичмент
Капчука я огорчать не стал, но его советникам, которую ночь сражающимся со сном слоновьими дозами кофе и дорогих сигарет, глаза открыл:
- Я говорил с рабочими. Им все равно, кто будет хозяином завода. Другой директор им, может, даже зарплату прибавит.
- Нет, не все равно, - мечтательно произносит капчуковская пресс-секретарша Аксана Кинжагулова. - Одна девочка в школе даже сочинение написала: "Когда Сергея Александровича Капчука на заводе не было, мои папа и мама ходили грустные, мы ели хлеб с кипятком. А теперь мама и папа веселые и у них глаза блестят!"
Очень убедительно получилось про девочку.
Но тут замечаю в окне заводоуправления... все-таки пулемет!
Живо представился штурм баррикад и строчащий по нападающим то ли "максимка", то ли "дегтярь". Люди падают косяками.
- Муляж. Для страху, - успокаивают меня капчуковцы и ведут к пулемету. В самом деле ствол его оказывается просверленным. Но фотографию этого "суперорудия" у меня тут же выхватывают и рвут. - Пусть кому надо думают, что настоящий!
В заводской профком, что двумя этажами ниже директорского кабинета, я заглянул в надежде услышать поэму о боевых буднях нижнесалдинских металлургов, грудью вставших на защиту своего начальства.
- Капчук развалил завод! - огорошили профкомовцы. - Запчастей нет, рукавицы у рабочих износились. Призываем на баррикады не ходить!
Находясь с Капчуком по одну сторону колючей проволоки, профком умудряется издавать газету на средства его противников. И печатно обзывать начальника службы охраны завода "стратепидархом". Защитники завода, мерзнущие в ночных патрулях, вряд ли знают, что в переводе с древнегреческого это означает что-то вроде "полководец". Но профкомовцев отчего-то не бьют...
Мэр Нижней Салды Александр Шинкарев об объявленной в его городе всеобщей мобилизации говорит: "Скорей бы кончился этот дурдом!". И мэра тоже очень хочется понимать и жалеть. Потому что 14 октября у мэра импичмент. Один местный бизнесмен подбил народ проголосовать за доверие (или недоверие) градоначальнику. Подобного в России на уровне городов еще не было. Прецедент. Потому мэру сейчас совсем не до захвата завода.
Директору Капчуку тоже звонят знакомые депутаты. Как же ты в своем городке допустил импичмент? Но директору не до импичмента. У него захват.
Честный бизнесмен на баррикады не ходит
Свергнутому Капчуком директору СМЗ Олегу Почивалову я позвонил уже в Екатеринбурге.
- Пришлю за вами джип с темными стеклами. Встреча через 10 минут у Оперного театра, - ответила мне трубка.
Офис свергнутого директора оказался в одной минуте ходьбы от Оперного. Но для чего-то очень нужен был джип.
- Объявленная Капчуком мобилизация противозаконна. На это имеет право лишь Президент России, - громко продиктовал мне Почивалов. И тихо добавил: - А если бы Капчук рабочих вооружил, его дружины можно было бы считать бандформированиями.
- Но по Нижней Салде развешаны листовки, где бандформированием называется как раз ОПС "Уралмаш". И еще говорится, что Почивалов отдал свой завод "Уралмашу" на разграбление.
- Зачем же грабить? Лидер "Уралмаша" Олег Хабаров - честный бизнесмен. Он легально купил пакет акций Нижнесалдинского завода, - заверяет меня уже пресс-атташе "Уралмаша" Дмитрий Карасюк. - Хабаров уже много чего купил. И пивной завод, и фанерный. И это просто безобразие, что в Нижней Салде ему не дают войти на собственный завод.
- А нельзя ли встретиться с этим честным бизнесменом? - воодушевился я. - Очень хочется посмотреть на хозяина завода, которого рабочие ждут с поленьями на баррикадах.
- Это невозможно, - загадочно произнес атташе. - А рабочих на баррикады согнали по приказу. Если бы Капчук не держался за свое кресло, Нижняя Салда спала бы спокойно.
"Мыльная" опера - этот захват
Сводками с нижнесалдинских баррикад екатеринбургские газеты и телевидение забиты, как бочки огурцами. Но кровь в жилах простых жителей уральской столицы от этих страстей вовсе не стынет. Они даже шутят:
- У нас на Урале таких "мыльных" опер с мордобоем каждый месяц - новая! То один завод захватят, то другой. Приелось.
Областные власти класть палец в нижнесалдинскую мясорубку тоже не хотят. Пусть, мол, суд разбирается.
Не трогают страсти вокруг СМЗ и Москву.
- Про нас ведь вспоминают только к выборам, - говорили мне на прощание в Нижней Салде рабочие. - А так мы всем только мешаем. Все равно без нас и завод поделят, и все остальное в стране. Вот и ты, корреспондент, приехал сюда, когда рвануло. А ты, когда успокоится, приезжай, за жизнь поговорить. Ведь не приедешь?..
А тем временем
Когда верстался номер, из Нижней Салды пришло сообщение: рабочие дружины, охранявшие металлургический завод от захвата, временно расформированы. Их сменил вооруженный отряд милиции.
Из досье "КП"
Самые громкие "битвы" за собственность:
Коллектив Выборгского целлюлозно-бумажного комбината больше года не пускал за проходную иностранцев, купивших предприятие. Иностранцы попытались утвердиться на заводе с помощью спецназа, но потерпели поражение в схватке с рабочими дружинами. Однако в январе 2000 года новые хозяева взяли Выборгский ЦБК без единого выстрела. Для этого было достаточно выдать рабочим 1000-рублевый аванс.
Январской ночью 2000 года заводоуправление Качканарского горно-обогатительного комбината заняли автоматчики. Борьба между акционерами ГОКа за контроль над этим прибыльным предприятием продолжалась несколько месяцев.
13 сентября 2000 года в кресло руководителя одного из крупнейших заводов Екатеринбурга "Уралхиммаша" с помощью бойцов СОБРа сел новый директор. Однако взвод сторонников прежнего руководителя прорвался в директорский кабинет с помощью огнетушителей. Выводить противоборствующие стороны на свежий воздух пришлось начальнику екатеринбургской милиции.
Больше полутора лет идет борьба за знаменитый московский ликероводочный завод "Кристалл". Директорский кабинет переходит в руки то одной, то другой команды руководителей, представляющих государство и частных акционеров. Арбитражные суды завалены исками и протестами. Но водка, слава Богу, разливается бесперебойно.
Взгляд из Госдумы
Председатель Комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский:
На переделе заводов специализируются целые фирмы
- Агрессивным захватам заводов у нас потворствует несовершенное законодательство. Владелец всего нескольких акций компании может заявить, что его права как акционера ущемлены, подать в суд и начать шантажировать руководство предприятия.
Есть целые фирмы, специализирующиеся с помощью таких приемов на переделе заводов и компаний. Случаются вещи высшей степени грубости и наглости. К примеру, с помощью процедуры банкротства завод подчас захватывают вовсе посторонние люди. Отстранив от управления производством его хозяев, они доводят предприятие до банкротства и выставляют на торги. А затем сами же его и покупают по мизерной цене.
Власть, вместо того чтобы погасить конфликт, нередко пытается извлечь из него собственную выгоду. А рядовым работникам, как правило, бывает безразлично, чью сторону занимать. Их интересы все равно практически не учитываются. Ведь воюющие стороны ведут борьбу за завод, а не за его обслугу.
Вопрос эксперту
Почему рабочие за свое счастье воюют, а не судятся?
Профессор Российской экономической школы (РЭШ) Сергей Гуриев:
- Наши законы таковы, что любой суд при желании может вывернуть их наизнанку. Потому устроить захват завода сегодня стало проще, чем поднять на его защиту рабочих. Массовых выступлений трудовых коллективов немного, но их можно считать общественным контролем судебных решений.
Еще недавно директора заводов могли легко убедить рабочих, что если придут новые хозяева, начнутся большие увольнения. Это действовало безотказно, рабочие выходили на улицы. Они еще не понимали, что наведение новым хозяином элементарного порядка и увольнение как раз одного проворовавшегося директора часто может оздоровить завод и без сокращения рабочих мест.
Теперь пролетарии стали умнее. Они не верят угрозам и обещаниям. Рабочие защищают лишь тех руководителей, кто на деле доказал свою эффективность.
И все же бунты - не самый цивилизованный способ выяснения отношений между собственниками.
Что делать, чтобы для них не находилось повода?
Надо объявить срок давности на приватизационные сделки и поставить точку в переделе собственности. Даже если приватизация кажется большинству россиян несправедливой, дальнейшие споры между собственниками - это продолжение войны, которая всегда хуже самого худого мира.
Но главное - нужно создать независимую судебную систему, разбирающую вопросы собственности, чтобы ее решения уважались не только конфликтующими сторонами, но и рабочими, и обществом.
|
