|
В четверг, в 16:00 по нью-йоркскому времени наручники вновь защелкнулись на запястьях Павла Бородина. По американским законам, при входе в зал суда наручники с задержанного снимают. Павлу Павловичу также дали возможность предстать перед судьей в костюме, а не в оранжевом тюремном комбинезоне. Но все это ему не помогло. Судья Виктор Погорелски отправил г-на Бородина обратно в федеральный СИЗО, где ему предстоит провести еще как минимум неделю.
Павел Павлович сидит в одиночной камере. В американских следственных тюрьмах все они практически однотипны. Длина камеры - около четырех шагов, ширина - два или три. У Павла Павловича должна быть металлическая койка, приваренная к полу. На койке - матрац, заклеенный в пластик, тонкое одеяло, подушка и две простыни (пододеяльников не бывает). Унитаз тоже металлический, а прямо над ним - умывальник, такой, как в российских поездах дальнего следования. На потолке должна быть люминесцентная лампа, которую, за редким исключением, может включать и выключать только надзиратель.
Если Павел Павлович вообще в состоянии спать, завтра утром ослепительный свет разбудит его в 6:30 или в 7:00. Но вставать с койки задержанных (в отличие от осужденных) не заставляют. Арестанты из соседних камер, с которыми г-н Бородин, вероятно, уже познакомился, должны были посоветовать ему завязать глаза скатанной майкой или полотенцем и спокойно спать дальше. Если же Павел Павлович захочет позавтракать, то надо приступать к утреннему туалету.
Рулон туалетной бумаги г-ну Бородину должны были выдать еще в первый день - так же как мыло и зубную пасту. А вот бритву ему придется попросить у надзирателя. В залог Павел Павлович должен будет оставить свое "удостоверение личности арестанта" с фотокарточкой, которое также выдают в приемном боксе. Если он бритву не вернет, его ждет карцер.
На завтрак во всех американских тюрьмах дают пакетик молока и хлеб, иногда слегка поджаренный. Скорее всего, Павлу Павловичу выдадут также пшеничные хлопья или миску овсяной каши. Федеральным арестантам нельзя ничего выносить из столовой. На выходе надзиратели могут обыскать. Если г-н Бородин попытается и его поймают, лучше не спорить, а просто сказать, что не знал. Что-то небольшое (например, гамбургер с обеда) можно пронести в войлочном ботинке. Разуваться, как правило, надзиратели не требуют.
Обед в федеральных тюрьмах бывает обычно между 11:00 и 12:00. Ужин - около 17:00. Эти две трапезы довольно сытные (рис, макароны, картошка с мясом), но вот на вечер ничего не остается. Впрочем, Павлу Павловичу могли уже рассказать, что как диабетик он имеет право на дополнительный сэндвич и печенье, которые выдают в лазарете около 21:00. Там же он будет получать и лекарства, которые судья Погорелски приказал выдавать ему по первому требованию. С собой в камеру г-ну Бородину не дадут ни одной таблетки, из опасения, что он использует их как наркотическое средство или для самоубийства.
Скорее всего, у Павла Павловича будет право на часовую прогулку. В некоторых федеральных тюрьмах можно ходить и в спортзал, где арестанты обычно занимаются культуризмом. Г-ну Бородину гарантирована также юридическая библиотека - но у него и так хорошие адвокаты. Обычные книги ему могут передать с воли, но только в мягкой обложке.
Федеральные тюрьмы исправно навещают капелланы различных вероисповеданий. Бывает, что приходит и православный священник (русский или греческий). Службы могут посещать заключенные из разных блоков, и для многих часовня - просто место встреч. Но Павел Павлович может и помолиться, даже исповедоваться. Это лучше, чем идти к тюремному психиатру, который каждую фразу г-на Бородина будет обязан приобщить к его уголовному делу.
|
