|
Сбившиеся в центр «Единая Россия», «Родина» и ЛДПР своим парламентским успехом обязаны общему и главному предвыборному лозунгу «Мы такие же, как Путин!»
Для самого Владимира Владимировича и его администрации сложившийся политпейзаж хоть и приятен глазу, да сердцу не мил. Почти 30 процентов избирателей, не голосовавших 14 марта за Путина — стартовый капитал оппозиции, который способен заметно вырасти после предстоящих непопулярных реформ в стране. Вырасти настолько, что через четыре года помешает планам Кремля о преемственной передаче власти.
Однако есть ли в России кто-нибудь, кому по силам бросить вызов путинскому большинству и самому президенту? В поисках ответа на этот вопрос мы обратились к ведущим российским политологам.
В бой идут одни коммунисты
Александра Ципко, главного научного сотрудника Института проблем международной безопасности РАН, наш вопрос, похоже, не застал врасплох. Почти не раздумывая, он констатировал:
— Сегодня в стране реально существует только одна оппозиционная сила — КПРФ. Любая другая в рамках существующей системы либо будет быстро подавлена, либо трансформируется в «лимоновскую», больше похожую на балаган. Поэтому сегодня предпочтительнее шансы не у широкой, внешней оппозиции, а у внутриэлитной. А вообще трагедия состоит в том, что политические процессы в стране развиваются не вследствие взаимодействия власти и оппозиции, а за счет раскола самой власти. Что же касается потенциальных либеральных лидеров, то их слабость, на мой взгляд, в тесной связи с бизнесом, которому они полностью подконтрольны.
«Прокоммунистические» настроения продемонстрировал и ранее не замеченный в симпатиях к красным президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов.
— У меня нет никаких сомнений, что оппозиция в России может быть только левой, — был краток и категоричен Вячеслав Алексеевич. — Во-первых, сам президент у нас правый — бороться с ним на этом политическом фланге весьма непросто. Во-вторых, соответствующий электорат составляет не более десяти процентов. Вопрос, кто возглавит «левый фронт» — Зюганов, Глазьев или кто-то другой, не так уж и важен.
Воздал должное последовательной оппозиционности российских продолжателей дела Маркса, Энгельса, Ленина и председатель правления фонда «Центр политических технологий» Марк Урнов.
— Как оформленная политическая сила оппозиция сегодня существует только в лице КПРФ. Ни «Родину», ни ЛДПР, ни тем более «Единую Россию» я таковой считать не могу. Правда, коммунисты сейчас не так едины, как прежде, да и в Думе они потеряли очень важную для себя трибуну, — «подгорчил» пилюлю Марк Юрьевич, — но у правых дела еще хуже. Вряд ли можно рассматривать как серьезную оппозицию несколько депутатов в парламенте, называющих себя «правыми». Даже если они такие умные и компетентные, как Михаил Задорнов. Реально либералы в России нынче весят не более 3—5 процентов электората.
И вообще либералы в нашей стране всегда будут обречены играть роль оппозиционного меньшинства, у которого есть две основные задачи. Первая — привить обществу культуру политической конкуренции. Вторая — «заразить» людей ироническим отношением к власти, традиционным для цивилизованных стран.
На кого Кремль пошлет
С объяснимой для доктора экономических наук и присущей ему основательностью к нашему вопросу подошел Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации. Правда, начал свое объяснение издалека.
— В современном российском обществе существует спрос на удовлетворение четырех потребностей: в социальной справедливости, в патриотизме (вплоть до реваншизма), в либеральных ценностях (права личности, собственность, конкуренция, борьба с монополизмом) и в разумной национальной политике. Государство сегодня не удовлетворяет ни одно из них. Альтернативой может стать сила, которая ответит на все четыре вызова, — подошел к главному Михаил Геннадьевич. — Сразу отпадают правые — там все понятно с социальной справедливостью. Вслед за ними можно отправить и «Яблоко», которое слабо организовано и «страшно далеко от народа». Крайне левые, не признающие либеральные ценности, также не годятся на эту роль. Хороши были бы коммунисты, но они расколоты (глядя на них, понимаешь, почему развалился Советский Союз) и крайне забюрокрачены.
Велики шансы возглавить оппозицию у «Родины», но для этого ей предстоит вырасти в нормальную партию, сохранив свой конструктивный реваншизм и национализм, а также внутреннюю демократичность.
Конечно, Кремль сам себе может назначить оппозицию. Но общество, в котором растет социальная активность, примет только ту, что будет отвечать всем четырем названным мною выше потребностям.
Президент фонда «Индем» Георгий Сатаров, в своей лаконичности оставивший далеко позади коллегу, по сути согласился с ним:
— Из тех сил, что сегодня на поверхности, оппозицией могут стать только те, кто пойдет в Кремль и попросит разрешения. Других пока не видно. Ходорковский? У него для этого очень слабое представление о либерализме: надо книжки почитать.
Есть-то она есть, но не знает, как ей сесть
Своеобразную черту под разговором подвел профессор Сергей Кара-Мурза. С присущей его возрасту мудростью (65 лет — самое то для политолога) Сергей Георгиевич попытался обобщить «текущий момент» и обратил взор в будущее.
— Сейчас правильнее говорить не о наличии оппозиции как таковой — она, несомненно, в стране существует, — а о ее структуре и путях развития. Справа, на обломках СПС, формируется группа — пусть небольшая, но с вполне внятным мировоззрением. На краю левого фланга тоже имеются радикальные малочисленные образования. Поближе к центру вокруг КПРФ группируется пока еще рыхлая оппозиция, которая со временем может обрести все черты серьезной силы. В одном уверен: если в стране не случится социальной катастрофы, то не надо опасаться ни прихода лидера тоталитарного типа, ни идеологии, способной объединить все оппозиционные силы.
|
