|
Шквал звонков и электронных писем обрушился на редакцию после публикации «Тайна «Курска» раскрыта, но россиянам об этом не говорят» (номера за 28, 29 ноября с. г.). Напомним, известный эксперт-оружейник Дмитрий Власов назвал первопричину гибели подлодки: на ее борту находилась аварийная торпеда, которая взорвалась при попытке ее отстрелить.
Вот почему так поразил нас звонок из Анапы от Надежды Тылик:
- Когда мы прощались с Сережей перед его выходом в море, он сказал мне: «Мама, для нас самое главное - отстрелить эту торпеду. Я скоро вернусь».
Еще я запомнила, что перед выходом лодки в море была какая-то необычная нервозность среди гарнизонного начальства. И лишь потом поползли слухи о какой-то неисправной торпеде.
Я после трагедии не раз говорила об этом...
1. Пока читатели «Комсомолки» пробиваются к истине...
Юрий Бадиков, капитан 3 ранга запаса, бывший специалист военной приемки ВМФ (Саратов):
- Я помню не один случай, когда хранящаяся на минно-торпедной базе торпеда начинала «шалить». Например, покрывалась окисью электролита. И тогда командование дивизии или флота начинало давить на завод-изготовитель, чтобы он либо заменил торпеду, либо присылал спецов для ее «нештатного» отстрела. И спецы приезжали и отстреливали. И выходили в море с подводниками... Это вам ничего не напоминает? Я думаю, появление представителей завода «Дагдизель» в Видяеве далеко не случайно. И когда командующий СФ адмирал Попов сказал свою легендарную фразу о том, что он хотел бы посмотреть в глаза тому человеку, который организовал эту трагедию, - он уже наверняка знал, кто стоял у ее истоков...
Владимир Оноприенко, начальник отдела конструкторского бюро оружия ВМФ, стаж 30 лет (Краснодар):
- «Курск», как известно, перед самым выходом на учения пришел из Средиземного моря. На его борту были серийные торпеды. Их по существующим правилам должны были обязательно проверить на специальном стенде. Но ведь этого не было. Лодка ушла в море почти в авральном порядке. Вот где надо искать причины горя...
Владимир Д., капитан 3 ранга (Видяево, Мурманская область):
- Кто знает правила хранения торпед и технологию их подготовки к выходу в море на учения, тот не даст мне соврать: на минно-торпедной базе существует специальный паспорт этого «изделия», в котором должны стоять росписи флагманского и других минеров. Так вот, докладываю вам: когда произошло ЧП и началось расследование, в паспорте взорвавшейся торпеды следователи не обнаружили многих полагавшихся росписей (хотя роспись Лячина была).
Игорь Полеванов, Санкт-Петербург:
- Спасибо за поиск правды! Наконец вспомнили о законах, о совести и об уставах, по которым моряки и все люди должны жить! Не сдавайтесь! Разоблачайте лжецов и подлецов, несмотря на звания! Нормальные люди с вами.
Борис Усвецов, капитан 1 ранга запаса, кандидат военных наук (Москва):
- Не верю, что Лячин открытым текстом мог сообщить в штаб флота или на КП об аварийной торпеде. На АПЛ есть специальная аппаратура, которая автоматически шифрует все сообщения, уходящие с корабля.
Сергей Топчиев, капитан 1 ранга запаса, подводник с 13-летним стажем (Москва):
- В принципе Лячин мог передать сообщение на берег открытым текстом. Но лишь в самой крайней ситуации и по УКВ.
Сергей Рогатин, капитан 2 ранга запаса, бывший подводник (Новосибирск):
- Очень невнятно звучат объяснения военных насчет того, почему во время катастрофы не сработал кормовой аварийный буй? С носовым понятно - там рвануло. А почему не вышел на поверхность моря кормовой? С помощью его сигналов лодку нашли бы гораздо раньше. Да и узнали бы о происходящем на АПЛ - там есть специальное устройство, с помощью которого переговариваются с попавшим в беду экипажем.
Сергей Кавер, бывший связист ВМФ (Пушкино, Московская область):
- Вполне возможно, что американцам действительно, как пишет «Комсомолка», удалось перехватить сообщение Лячина об аварийной торпеде - пусть даже сказанное не открытым текстом, а прозвучавшее по ЗАС (засекреченная связь). Значит, вполне возможно, они раскодировали алгоритм этого вида связи.
Владимир Алексеев, бывший подводник-торпедист (Воронеж):
- Как специалист по ТА (торпедным аппаратам), хочу заметить: в интервью Власов говорит, что для выталкивания торпеды из ТА необходимо в отсек подавать сжатый воздух. Не в отсек, а в сам ТА.
(От редакции: да, эта неточность вкралась по нашей вине.)
Глеб Высоцкий, капитан 3 ранга, бывший командир боевой части АПЛ (Москва):
- Во время учений подлодка выполняет боевые упражнения - стрельбы, маневры и т. д. О начале и конце каждого упражнения надо доносить, план радиодонесений получается очень «плотным» - ну уж точно не одно донесение за 12 часов. Значит, либо командование флота напрямую нарушило руководящие документы, не отдав своевременно команду аварийно-спасательным силам, либо эти силы были не в состоянии своевременно выполнить команду.
Сергей Костиков, капитан-лейтенант запаса, бывший командир БЧ-2, служил в поселке Видяево в 1986 - 1989 гг. вместе с погибшим капитаном «Курска» Геннадием Лячиным:
- Поднятые выдвижные устройства на погибшей АПЛ свидетельствуют, что она всплывала под перископ перед гибелью и связь была со штабом СФ в открытом режиме, т. к. не было времени шифровать сообщение. Так как в Баренцевом море вообще всегда «пасётся» судно радиоэлектронной разведки НАТО «Марьятта», то они и засекли эти переговоры. А версия с аварийной торпедой очень правдоподобна.
Игорь Головин (Москва):
- Хочется верить, что вам удастся найти ПРАВДУ и о том, какие ошибки допущены создателями проекта 941, в организации всех сторон службы атомно-ракетного флота, в проведении учений, в подлинных причинах гибели 118 моряков и корабля. И о главном: почему адмиралы, которым доверено воспитывать людей, создавать и использовать атомно-ракетный флот, ЛГУТ? Почему они ОБМАНЫВАЮТ, прикрываясь словами «Честь имею!», друг другу, президенту? Разоблачайте эту страшную систему, чтобы в дальнейшем не гибли люди и корабли.
Исаак Хризман, капитан 1 ранга, бывший флагманский штурман эскадры подлодок Северного флота (Харьков):
- Хочу напомнить тем, кто категорически не согласен с утверждением Власова, что торпеды могут сдетонировать от огня. Так вот, 11 января 1961 года я был оперативным дежурным эскадры ПЛ в Полярном, и в этот день на лодке Б-37 от пожара рванули 12 торпед. Погибли 102 человека. Разворотило и рядом стоящую лодку.
Виктор Рычков, капитан 3 ранга запаса (Москва):
- Почему-то очень легко все отошли от версии о том, что могла быть диверсия. Я, например, не исключаю, что злоумышленники в боевом заряде торпеды на заводе-изготовителе установили часовой механизм со взрывателем. Немцы еще в тридцатые годы освоили такие штуковины, которые могли взводиться и через два года.
Тамара Туреева, сестра старшего мичмана Анатолия Беляева, погибшего на «Курске» (Люберцы, Московская область):
- Нам сказали, что Толик погиб в четвертом отсеке. Он исполнял обязанности кока-инструктора. Продолжайте искать правду. Спасибо вам.
Виктор БАРАНЕЦ.
2. Пока флотское начальство опровергает «одну из московских газет»...
Помощник Главкома ВМФ капитан 1 ранга Игорь Дыгало в интервью «Интерфаксу» в четверг, комментируя вышедшее 28 - 29 ноября в одной из московских газет интервью ученого из Санкт-Петербурга Дмитрия Власова, отметил, что приведенная в публикации информация о причинах катастрофы АПЛ «Курск» «основана на личном некомпетентном мнении ее автора и не соответствует действительности».
Как сказал И. Дыгало, «интервью Дмитрия Власова становится в один ряд с подобными расследованиями, статьями, которые основаны на сомнительном багаже слухов и домыслов».
«Д. Власов никогда не относился и не относится к флотским экспертам. Он выражает свою личную точку зрения на происшедшее, и эта точка зрения не имеет ничего общего с фактическим состоянием дел в расследовании причин катастрофы», - сказал И. Дыгало.
Он еще раз напомнил, что на протяжении года российская и зарубежная общественность получает максимум информации о ходе расследования гибели АПЛ «Курск». На этом фоне оценочные рассуждения различных лжеэкспертов «выглядят просто нелепо и неграмотно».
«В публикации, претендующей на сенсационность, нет ничего нового. На все вопросы десятки раз отвечали и представители правительственной комиссии, и представители командования ВМФ», - подчеркнул помощник Главкома ВМФ.
ОТ РЕДАКЦИИ. Комментарий по отстранению от должностей высших офицеров ВМФ и Северного флота («десятки раз отвечавших на все вопросы»), читайте на 3-й странице.
3. Мир зачитывается американской байкой о катастрофе
Статья Рамсея Флинна «Погребенные в море» опубликована в журнале «Men"s Journal» (США) в октябре 2001 года. Публикация претендует на жанр «документальная хроника». Печатаем краткие выдержки из нее
Накануне отхода на учения в экипаже «Курска» ходили слухи, что на лодку загрузили две новые опытные торпеды с электрическим управлением. Но уже на борту выяснилось, что у торпед утечка взрывоопасного газа батарей. Командир был в ярости - поговаривали, что на борту протекает и третья, так называемая «толстая», торпеда.
«Сhert poberi!» - бормочет Геннадий Лячин, проклиная идиотизм московского начальства. Несмотря на свою зарплату в 250 долларов, Лячин гордится тем, что он и его команда примут участие в этих учениях. Погрузочная команда уходит, оставляя Лячина с тремя больными ракетами. Он надеется, что команда первого отсека знает, как с ними справиться. Лячин командует: «Davai poekhali».
12 августа. В план «Курска» входят стрельбы двумя новыми торпедами. Но командир Лячин хочет как можно скорее избавиться от огромного «толстяка». Утечка топлива на нем давит на Лячина. Он радирует адмиралу Попову и просит разрешения отстрелить сначала «толстяка». Попов дает добро.
В начале 12-го акустики и сонары засекают в 30-ти милях на северо-восток главную цель - крейсер «Петр Великий» и его боевая группа. В командный пост поступает сигнал тревоги. «Боцман! - кричит Лячин. - Руль на 15 градусов!». Офицеры высчитывают траекторию, по которой «толстяк» пройдет прямо под «Петром Великим».
Звучит команда «Огонь!»
Все ждут сотрясения, которое должно последовать после пуска торпеды, но его нет. Внезапно раздается громкое шипение, за ним раскат грома. Люди едва успевают взглянуть друг другу в глаза, прежде чем огненный вихрь врывается в торпедный отсек. Раздается взрыв мощностью в 550 фунтов тротила (примерно 249 килограммов, на самом деле взрыв был вдвое мощнее. - «КП»).
В это время на борту американской подлодки «Мемфис», в нескольких милях от «Курска», в наушниках гидроакустиков раздается такой шум, что они едва не срывают наушники с головы. Среди скрежета металла и приглушенных криков слышны четкие шумы ускоряющихся винтов «Курска». Затем очевидные шумы наполнения лодки водой. Страшные шумы слышат также американская субмарина «Толедо», британская «Сплендид» и норвежское судно «Марьятта». Однако никто не решается нарушить радиомолчание, чтобы спросить, нуждаются ли русские моряки в помощи.
Лячин и другие во втором отсеке не могут подобраться к огню и затушить его, но надеются, что морская вода охладит двадцать с лишним торпед перед тем, как они сдетонируют. Этого не происходит. Через две минуты и 15 секунд еще один взрыв содрогает Баренцево море...
36 офицеров, включая Лячина, погибают в один момент. 24 человека в третьем отсеке, в основном младшие офицеры, погибают через мгновение после этого. Взрыв сносит переборки вплоть до четвертого отсека и останавливается у мощных переборок реакторного.
Лодка падает на дно, и реактор автоматически заглушается. Испуганных моряков в кормовых отсеках швыряет, как в центрифуге, об стены, механизмы, пол...
На «Курске» прошло уже 60 часов (на самом деле, по разным оценкам, максимум через девять часов жизнь в 9-м отсеке прекратилась. - «КП»). Люк в восьмой отсек уже открыт - некоторые моряки отдраили его в поисках кислорода под клубами черного дыма (отдраить этот люк подводники не могли по двум причинам: во-первых, на борту к тому моменту уже не осталось живых, а во-вторых, люк, как и весь отсек, давно был под водой. - «КП»). Люди теряли сознание, и их головы опускались в холодную морскую воду, которая сантиметр за сантиметром наполняла отсек.
Александр КОЦ.
P.S. Позвонил в редакцию и профессор Дмитрий ВЛАСОВ, давший «Комсомолке» нашумевшее интервью. Ученый-оружейник попросил внести некоторые дополнения и уточнения в уже сказанное: «Я не считаю свои взгляды истиной в последней инстанции. Являясь специалистом в узкой области, прежде всего готов отстаивать свои взгляды по расчетам последствий взрыва, действий ударной волны и продуктов детонации. Хочу заявить оппонентам: были открыты люки между отсеками лодки или нет - для развития катастрофы это ничего не меняет. Перед гигантским напором фронта детонации, а затем и фронта ударной волны вся переборка - просто фикция. Ее с закрытым люком снесло бы так же легко, как и с открытым.
Для тех, кто имеет претензии к моим взглядам на детонацию заряда торпеды. Взрыв инициатора во взрывателе (гремучая ртуть или азид свинца) еще необязательно приведет к детонации заряда торпеды: может действительно сработать механизм предохранения. А вот если произойдет еще и тепловая детонация дополнительного детонатора во взрывателе (что и случилось на «Курске»), весь заряд торпеды обязательно сработает».
И ЕЩЕ ЗВОНОК
А. АБРАМОВ, мичман запаса, бывший член экипажа АПЛ «Курск»:
- Вы, журналисты, наживаетесь на горе людей, потерявших родных, близких, знакомых. Порядочные люди на чужой крови денег не делают. Я понимаю, вам надо увеличить объем продаж!
ГЕНПРОКУРОР РФ
Владимир УСТИНОВ: «Военачальники пытаются навязать версию столкновения...»
Наш корреспондент в один из перерывов судебного процесса в Махачкале задал Владимиру Устинову вопрос:
- Как продвигается расследование гибели подлодки «Курск»?
Ответ Генпрокурора беспрецедентно откровенен:
- Работа идет по двум направлениям: причина взрыва и организация учений, во время которых произошла трагедия. Предстоит разобраться, насколько ответственны за нее должностные лица. На днях мы внимательно изучим заключение экспертов. Пока существует несколько версий случившегося. Хотя некоторые военачальники усиленно пытаются навязать одну - столкновение с другим судном. Она имеет право на существование. Но не более того.
При этом нам еще приходится воевать с военными за максимальную открытость расследования. Конечно, что-то должно оставаться тайной - есть и интересы безопасности государства. Но россияне, которых искренне волнует, что случилось с «Курском», должны это знать.
Александр ЕВТУШЕНКО.
За три дня после публикации «Тайна «Курска» раскрыта» в редакцию поступило 263 отклика (189 звонков и 74 электронных письма).
В том числе:
131 - от офицеров и мичманов-подводников, находящихся в запасе,
21 - от кадровых офицеров и мичманов-подводников,
111 - от гражданских читателей.
Среди откликнувшихся:
4 доктора наук,
14 кандидатов наук,
9 офицеров и мичманов, служащих в Видяеве,
5 родственников моряков, погибших на «Курске»,
0 представителей Минобороны,
0 представителей штаба Северного флота,
1 представитель Главкомата ВМФ (см. И. Дыгало).
|
