|
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО В N13 (121)
...Москва. Новослободская улица. Дом N73. Шестой этаж. Забитый пачками газет и книгами небольшой кабинет главного редактора еженедельника "Экран и сцена". Из окон видна улица и часть скверика во дворе. Седой хозяин кабинета подводит меня к окну:
- Вот здесь, внизу, на уличном тротуаре, - говорит Александр Александрович Авдеенко, - милиция поймала летом 1988 года знаменитого ныне тележурналиста Андрея Караулова.
К Авдеенко пришел я с новенькой книжкой Караулова "Плохой мальчик". Почти все ее персонажи - сегодняшние политики, министры, генералы, общественные деятели - изображены прохвостами. Даже лучший друг автора со школьных лет - небезызвестный узник питерской тюрьмы "Кресты" Дима Якубовский - беспощадно сравнивается с "рваным презервативом". Семь страниц отведено Авдеенко.
Познакомился я с Авдеенко девять лет назад весьма неординарно в далеком Нью-Йорке, где работал тогда корреспондентом "Литературной газеты". И однажды из ее московской редакции и получил по телефону необычное задание от моего начальства: срочно очернить эпистолярно американские гастроли балетной труппы Большого театра под руководством Юрия Григоровича. Причем именно его приказано было максимально опорочить за утрату якобы художественного мастерства.
В балете я ничего не смыслю. Не сочиняю пасквилей. Тем более против соотечественников в загранкомандировках. К тому же ранее в Нью-Йорке я был дважды очевидцем жутких международных скандалов во время предыдущих балетных гастролей Большого театра, когда из его труппы сперва удрал и попросил политического убежища танцор Годунов, а потом - чета Козловых. Я знал также, что труппу Григоровича лихорадят по-прежнему внутренние склоки. И потому ка чужбине предательский удар в спину нашим гастролерам со стороны советской прессы мог бы детонировать новый побег и очередное позорище.
Между тем, позвонил мне повторно из "Литгазеты" зав. ее иностранного отдела:
- Почему не выполняете редакционный заказ?
- Считаю его ошибочным.
- Ваше дело не препираться с нами, а исполнять порученное вам. Если не желаете подписывать корреспонденцию своим именем, то наскребите из нью-йоркских газет подборку критических цитат о спектаклях Григоровича.
- Чья эта идея?
- Таково распоряжение зам первого заместителя главного редактора.
- Скажите ему, что нельзя этого делать.
- Отказываетесь?
- Да.
- Пожалеете!
И он так шваркнул трубку, что мне в ухо пальнуло.
Через пару дней в советской дипмиссии распределяли среди ее сотрудников бесплатные билеты на балет "Ромео и Джульетта". Два билета я выпросил себе и жене. После спектакля пообщался с пресс-атташе труппы Авдеенко и рассказал о своем споре с московскими сослуживцами). Потом мне звонили в корпункт Григорович и Авдеенко, высказали кучу благодарностей. Я думал, что избавил их от крупной нервотрепки. Но она, оказывается, продолжалась в Москве.
СКОЛЬКО СТОИТ "МОМЕНТ ИСТИНЫ"
- Мне позвонил сюда неизвестный мужчина, назвавшись Сережей, - вспоминает теперь Авдеенко. - Здесь тогда находилась редакция газеты "Советская культура", а я был членом редколлегии. И сотрудничал творчески с Григоровичем, сопровождая часто его балет в разных загрантурне. Позвонивший мне Сережа сказал, что случайно располагает информацией о подготовке в журнале "Огонек" статьи о балете Григоровича с нападками на него лично. И предложил встретиться. Я ответил: "Приходите к нам к редакцию". Он возразил: "Нет, лучше в другом месте и с глазу на глаз". Тогда я назначил ему встречу у нашего здания в дворовом скверике.
- Который виден из вашего окна?
- Да. Там на лавочке моложавый Сережа присел рядом со мною. Достал из кармана и показал сверстанную полосу "Огонька". В статье, помимо выпадов против Григоровича, говорилось, будто я до такой степени угождаю ему во всем, что иногда даже заменяю танцоров кордебалета и пляшу в балетных тапочках. Прочтя это, я рассмеялся. На Сережа смазал очень серьезно: "Теперь вы предупреждены, за что должны дать мне шестьсот рублей". Я опешил. Потом решил его проучить: "Ладно, позвоните мне завтра".
Расставшись с вымогателем, Авдеенко рассказал все ответственному секретарю своей редакции и позвонил Григоровичу. А тот - в угрозыск на Петровку. Туда пригласили Авдеенко и спланировали задержать Сережу на завтрашней встрече. Однако посетовали, что у них лишних денег нет, а значит, придется журналисту раскошелиться на неопределенный срок, так как его шесть сотен превратятся отныне и до суда в вещественную улику.
Авдеенко заколебался: жалко лишаться надолго двух зарплат! Его утешили:
- Обойдемся без денег. Как схватим голубчика, он быстро расколется.
Под вечер следующего дня в пять часов Сережа пришел на условленную встречу с Авдеенко и был задержан. Авдеенко изумился:
- У него было служебное удостоверение литсотрудника "Огонька" Андрея Караулова! Повезли его в отделение милиции и составили протокол. Но попался твердый орешек: он отрицал вымогательство взятки да еще крикливо возмущался. Муровцы сплоховали, отказавшись от денежной улики. Милиционеры посетили редакцию "Огонька", но затем закрыли дело из-за отсутствия доказательства преступления. Успокоить меня позвонил заместитель главного редактора "Огонька" Лев Гущин: "Саша, у нас никто не сомневается, что Караулов сделал это". В итоге Караулова уволили из журнала. Грязная история обсуждалась в ту пору широко в журналистских кругах...
Теперь матерый "Плохой мальчик" зачем-то снова оправдывается: уверяет, что Авдеенко первый ему позвонил, заманил на уличное свидание, подстроил милицейскую засаду. По словам Караулова, в балете Григоровича танцевал на загрангастролях прикомандированный к труппе 60-летний ветеран КГБ. Якобы его дублером был Авдеенко, колесивший, как порицает Караулов, слишком много по заграницам: "Почему - я догадывался". Тем самым как бы намекает: его злоключения из-за Авдеенко имели, дескать, политическую подкладку.
Хотя Караулов хладнокровно уповает на отсутствие по-старому уголовных улик, тем не менее его книжка содержит незаметно для самого сочинителя ключ к разоблачению автора: он пишет о бывшем вице-премьере Владимире Шумейко и своем "приятеле Дэвиде Ремнике", работавшем в Москве корреспондентом газеты "Вашингтон пост". Порознь оба они, разделенные теперь двумя океанами, вспоминают Караулова на удивление одинаково.
Американец Дэвид Ремник три года назад опубликовал мемуары "Гробница Ленина: последние дни советской империи" и поведал, в частности, о странностях одного своего московского коллеги из "Независимой газеты": "Вскоре после возникновения "Независимой газеты" я пошел в ее редакцию в сопровождении Караулова. Пока мы шагали по слякотным улицам возле здания КГБ на Лубянке, Караулов попытался продать мне - буквально продать - некие документы с бредовой шпионской историей о Большом театре. В те дни любая информация распродавалась в Москве беспрерывно. Кремлевские чиновники в ответ на просьбу об интервью бесстыдно спрашивали: "Сколько заплатите?" Я отверг "подсказку" Караулова о Большом театре и разъяснил правило нашей газеты - не оплачивать информацию. Он изумился, обиделся и сказал: "Вы должны мне, по крайней мере, за то, что без меня никогда не отыскали бы помещение газеты". Укромная дверь в редакцию "Независимой газеты" была во дворе неприметного дома неподалеку от Лубянской площади".
Через две страницы Ремник описывает редакцию и главного редактора Виталия Третьякова:
"Руководители газеты отлично знали, что их репортеры неопытны и небрежны по части достоверности и объективности. Их репортажи часто пересказывали слухи без всякой проверки. Ведущие редакторы требовали часто улучшить репортажи и переделать, но редко браковали окончательно. Единственная статья, которую Третьяков забраковал категорически, была той самой вздорной чепухой о КГБ и Большом театре, которую пытался сбыть мне Караулов".
29 февраля этого года питерское телевидение продемонстрировало в полночь встречу местных журналистов с Владимиром Шумейко, который агитировал за повторное избрание Ельцина президентом и отвечал на вопросы. Среди них было несколько о его знакомстве с Андреем Карауловым. Об этом Шумейко припомнил, как года четыре назад его помощник Дмитрий Якубовский предложил Шумейко выступить в престижной телепрограмме его друга Караулова "Момент истины", куда стремятся попасть многие богатые люди. С каждого из них, как сказал Якубовский, взимает Караулов негласно 20000 долларов. Шумейко добавил:
- Впоследствии Караулов занялся враньем обо мне, а я подал на него в суд, но он трусливо не явился ни на одно судебное заседание. Я считаю Караулова непорядочным и меркантильным.
Вот каковы нынче политические звезды российского телеэкрана. Дурачат миллионы простаков, требуют огромные долларовые взятки, проповедуют их лживые "моменты истины" - неделями, месяцами, годами. Кровавая осень 1993 года вскипела на телевизионных дрожжах ельцинской "артподготовки" кликой карауловых и приданных им телеподстрекателей вроде Якубовского и карауловского дружка Макарова. Сейчас в Москве опять подобные витии по команде из Кремля разжигают новую смуту на пороге президентских выборов.
Наперекор им я пока лишь могу посильно одиночке сдернуть обманные маски с полудюжины провокаторов и высветить только малую часть их закулисных хозяев. Они не сменились. Сегодня те же, что и позавчера.
ИХ ДЕВИЗ: "ЖОПА ДОРОЖЕ"
Среди депутатов Госдумы самой внушительной фигурой выглядит, по крайней мере внешне, московский адвокат Андрей Макаров: его вес - 127 килограммов. Еще недавно он был любимцем столичного телевидения. Однако мнение о нем верно обобщил телерецензент и маститый литератор Олег Давыдов:
- Макаров выглядит так, как и должен выглядеть такого полета человек, омерзительно.
Это сказано вовсе не о внешности Макарова. Он стал впервые депутатом от "Выбора России" в декабре 1993 года, а через месяц сами "демороссы" в Госдуме прозвали его, как разгласил газетчик-демократ Михаил Гуревич, весьма колоритно - "дерьмо". Вскоре появилась в газетах наших демократов еще одна классификация депутата-адвоката: "жулик".
Знакомый с ним и популярный у нас сочинитель детективов Эдуард Тополь, житель Нью-Йорка, однажды суммировал вкратце компоненты имиджа Макарова:
- Толстый, талантливый, молодой, телезвезда, знаменитый адвокат, который защищал Чурбанова, а потом был обвинителем Осташвили и чуть ли не главным обвинителем КПСС.
У этого парадного портрета, есть, впрочем, зияющие пробелы. Ибо зять Брежнева, экс-генерал Чурбанов, пробыв в тюрьме семь лет, ныне попрекает своего бывшего адвоката за плохую помощь на суде: "Он работал в МВД, находился под контролем, был озабочен карьерой". А осужденный за агрессивный шовинизм Осташвили оказался душевнобольным и помер быстро без лечения в каталажке. Упущен также коронный пик карьеры Макарова в августе 1993 года: телевизионное обвинение им в коррупции вице-президента Александра Руцкого на основании фальшивого документа, чья подделка была заранее известна Макарову.
Меткий штрих к портрету Макарова добавил саркастически депутат Госдумы телевизионщик Александр Невзоров:
- В Госдуме есть интересные моменты. К примеру, известный адвокат Макаров идет по проходу зала, а кто-то из думских хулиганов кричит: "Таня!" И он оборачивается!
Кличка "Таня" прилипла к нему с лета 1993 года, когда корреспондент радиостанции "Свобода" Марк Дейч первым среди журналистов опубликовал сенсацию: архив министерства безопасности России якобы сохранил документ с распиской Макарова о том, что он - "платный агент КГБ под кличкой "Татьяна".
Спустя полгода друг "Тани" и сообщник в очернении Руцкого - Андрей Караулов - театрально изрек:
- Макаров оказался обычным карьеристом, человеком, с моей точки зрения, жалким и удивительно непорядочным.
Вот те на! Ведь ныне Караулов в своей автобиографической книжке припомнил, как в редакции "Независимой газеты" его сослуживцы заподозрили "гадость": "версию, не из КГБ ли я сам". Эта "версия" досаждает ему, сетует он, со студенческих лет в ГИТИСе - Государственном институте театрального искусства. Там в 1980 году распространяли меж студентов подпольные политические листовки, о чем проведали в КГБ и принялись таскать на допросы сокурсников Караулова.
Пришла и его очередь вызова в кабинет декана на встречу с контрразведчиком по имени Владимир Александрович. Он с улыбкой предложил студенту стул, но запер проворно дверь на ключ. Дальнейшее запомнил юный Караулов на всю жизнь:
"От страха со мной чуть было не произошло то самое, что и бывает обычно от страха. Дурной воздух распирал живот. И то самое место, на котором я сидел...
- Простите, товарищ, в туалет можно выйти? Это близко, соседняя дверь.
Возвращаюсь.
- Все в порядке? А ты, Андрей, не хотел бы работать в Комитете государственной безопасности?
Я открыл рот. Ни фига, да?
- А в КГБ и театроведы нужны?..
- Ладно, - встал Владимир Александрович. - Поехали.
- Домой? - удивился я.
- Нет. На площадь Дзержинского... Допросы на Лубянке оформлялись, как правило, в виде "письма с раскаянием".
Таким манером допросили и "оформили" нескольких студентов, включая сокурсника Караулова - Бориса Кагарлицкого, которого выгнали из ГИТИСа. Однако Караулов благополучно получил выпускной диплом. Через два года Кагарлицкого заново допрашивали в КГБ, судили и отправили в тюрьму на 13 месяцев за издание альманаха самиздата и участие в крамольной группе "молодых социалистов". К этому добавил теперь Кагарлицкий в разговоре со мной некоторые подробности:
- На следствии мне предъявили улику антисоветской деятельности - письменное заявление Караулова о моей зловредной агитации и распространении мною самиздата. Его заявление было датировано 1980 годом и перекочевало в КГБ на вторую страницу повторного дела против меня. Это дело, как полагаю, сохранилось до сих пор в архивах российской службы безопасности.
На сей счет Кагарлицкий впервые высказался в московских газетах еще осенью 1991 года:
"Основанием для начала следствия против меня и других наших товарищей в 1982 году был донос Андрея Караулова".
Теперь в книжке Караулова отсутствует четкий ответ - сделал он донос в КГБ или нет. Вместо того он на десяти страницах яростно обвиняет Кагарлицкого в доносительстве. Но ломится в открытые двери: еще пять лет назад Кагарлицкий публично признался, что дал на допросах в КГБ показания о своих однодельцах. Ну что же. Бог ему судья. Пора бы и Караулову избавиться от "дурного воздуха".
Еще один его студенческий однокашник - Борис Петров - обозвал в газетах весной 1993 года Караулова за его доносы "негодяем" и "добровольным стукачом". А тот пригрозил с телеэкрана "разобраться" с обидчиками, но ограничился словесным блефом. Ранее стращал: "Я подаю на Кагарлицкого в суд". И тоже соврал. Такой он в собственных "моментах истины".
"Плохой мальчик" телескандалов и его напарник "Таня", гостя неоднократно летом 1993 года в Торонто у "генерала Димы", развлекаясь с ним в ресторанах, саунах, барах и стряпая на троих заказанный "компромат" на противников Ельцина, знали почти наверняка, что Якубовский перевербован, как утверждала канадская пресса, тамошними спецслужбами. Но даже это ничуть не встревожило его московских обожателей и не побудило на агентурные доносы. Почему?
Да потому, что еще в 1991 году новый шеф КГБ Вадим Бакатин, поклявшись вселюдно разгромить "монстра" госбезопасности, передал Соединенным Штатам важнейшие секреты нашей контрразведки и поручил близким к нему журналистам разгласить тайные досье наиболее ценных прежде законсперированных агентов. Депутаты Верховного Совета - Глеб Якунин и Лев Пономарев - вручили американцам безнаказанно перечень агентов отечественной госбезопасности. Генеральный прокурор Валентин Степанков лично объявил имена офицеров нашей зарубежной разведки. Среди прочих вспыхнула эпидемия предательств. Множество агентов КГБ были легко опознаны иностранными спецслужбами, подверглись шантажу и перевербовке. Изрядная часть бывшей московской агентуры начала работать против своей страны. И это продолжается сегодня.
Между тем, Дима Якубовский, начавший карьеру в московских спецслужбах, поменял за рубежом слабосильных канадцев на более мощных патронов. В начале августа 1993 года после его негласного визита из Торонто в кремлевскую резиденцию Ельцина он расстался с прикомандированными к нему Макаровым и Карауловым и умчался, заметая следы, с президентскими охранниками на двух автомобилях окольными дорогами к югу и далее в Закавказье. Добрался до Еревана с расчетом улететь оттуда незаметно. Но там у него возникла заминка с подходящим ему авиарейсом. Месяц спустя, уже в Торонто, он рассказывал приехавшему к нему нью-йоркцу Эдуарду Тополю:
- Из Еревана я позвонил сюда брату Стасу: так твою мать, что делать? А у нас есть приятель в Израиле. Генерал. Стас с ним связался. Тот говорит: нет проблем. Или самолет без опознавательных знаков, или подводная лодка в Батуми - ближайший порт... А как насчет ПВО? Я опять звоню брату, он - снова в Израиль. Там согласны лететь, но риск - 25 процентов могут сбить. Поэтому заказали для меня чартерный самолет в Арабских Эмиратах рейсом Дубай - Ереван - Цюрих. За 60 тысяч долларов. А что было делать? Жопа дороже.
Это же самое место у Димы сейчас заметно исхудало в питерской тюрьме "Кресты". Но оттуда не удерешь к близкому Финскому заливу в надежде на подводную лодку израильских генералов. И все же им, очевидно, он вновь сигналит СОС: вызывает на тюремные свидания раввина, зубрит иврит, позирует для фотоснимков, нацепив на макушку шапочку-ермолку правоверных иудеев. Смешно? Зря паясничает? Нет. Непотопляемый "генерал Дима" наловчился выныривать из наихудших переделок.
НАКАНУНЕ КРОВАВОГО ОКТЯБРЯ
...Москва. 3 сентября 1993 года. До уличных боев в столице - ровно месяц. Но Ельцин уже принял бесповоротное решение: разогнать силой парламент России, упразднить навсегда съезды народных депутатов, отменить выборность провинциальных властей и править впредь державой по-царски, единолично. Он уже выгнал из Кремля непокорного ему вице-президента и низложил его официально своим указом два дня назад. Теперь изгнанник Руцкой пребывает в парламентском "Белом доме" - оплоте сопротивления кремлевской диктатуре. С полудня 3 сентября в "Белом доме" - бурные дебаты депутатов Верховного Совета. Они обсуждают проект их постановлений о незаконности указа Ельцина и обращаются за поддержкой в Конституционный суд. За такие контрдемарши сторонник Ельцина - депутат в черной поповской рясе Глеб Якунин - стращает парламентариев:
- Это закончится импичментом Верховного Совета! В этом зале будет отключено электричество. Постановление Верховного Совета вгоняет нас в гроб!
В ответ - шквал возмущения. Спикер Хасбулатов, пытаясь обуздать ярость спорщиков, сокращает время каждого выступления до трех минут. Мне позволяют высказаться с парламентской трибуны. Дальнейшее цитирую по спасенной из сгоревшего "Белого дома" стенограмме сессии 3 сентября:
"Депутат И. И. Андронов: Уважаемые товарищи, я хотел бы максимально беспристрастно информировать вас о малоизвестных фактах причастности иностранных спецслужб к отстранению вице-президента Руцкого. Если вы внимательно следили за очень скупой и куцей информацией российских газет по поводу расследования нынешних дел о коррупции, то могли заметить, что весь компромат по части коррупции против наших высших должностных лиц исходит из одного и того же источника. Этот компромат попадает к нам сюда из-за границы, а его распределитель - Борис Иосифович Бирштейн, загадочный бизнесмен и миллионер, который уехал из нашей страны в Израиль в 1979 году.
Он пробыл в Израиле недолго. Полтора-два года. Вдруг стал баснословно богатым. И начал на Западе спекулятивные операции, создавая множество фирм и ведя также активную деятельность на нашей территории. У него на подхвате есть люди, распространяющие сегодня компромат о коррупции. Это известный вам Якубовский, недавний сотрудник и помощник Бирштейна. Это помогающий им телекомментатор Караулов. Это адвокат Макаров по кличке "Таня". Это все одна компания, люди одной и той же масти. Но очень мелкие люди. А кто же стоит за господином Бирштейном? Вот что самое интересное.
Вы знаете, что инкриминированный вице-президенту документ о якобы открытом им счете в швейцарском банке подписан неким Бенджамином Керетом. Он недавно скончался при загадочных обстоятельствах. Жил в США и Израиле. И сотрудничал тесно с израильской разведкой. На днях газета "Известия", которую американская газета "Вашингтон пост" называет проельцинской, сообщила, что сам Бирштейн является агентом израильской разведывательной службы.
Главный покровитель, опекун и наставник Бирштейна на Западе - гражданин Израиля по имени Рафи Эйтан. Это один из крупных руководящих работников израильской разведки и ее ветеран. Он долго сотрудничал с Соединенными Штатами. Например, в декабре 1978 года по инициативе ЦРУ разведка Израиля вместе с ЦРУ готовили убийство иранского имама Хомейни в Париже, когда он был там в эмиграции. Этим делом руководил Эйтан. Отложили убийство только из-за опасения, что произойдут кровопролитные выступления на улицах Тегерана против шаха.
Председатель Хасбулатов: Ваше время на исходе.
Андронов: Прошу продлить.
Хасбулатов: Все это интересно, но надо ли нам, уважаемые коллеги, сейчас все эти аспекты рассматривать?
Шум в зале.
Хасбулатов: Голосовать о продлении? Ставлю на голосование - дать еще одну минуту.
Шум в зале.
Андронов: Прошу две-три минуты.
Хасбулатов: Хорошо, две минуты. Депутаты согласны без голосования?
Из зала: Да!
Хасбулатов: Две минуты вам, Иона Ионович.
Андронов: Итак, далее. В ходе спецоперации по доставке американского и израильского оружия Ирану против Ирака господин Эйтан тесно взаимодействовал с высшими американскими руководителями. Среди них - бывший советник по национальной безопасности президента США Роберт Макферлайн, ныне покойный председатель комитета сената США по вооруженным силам Джон Тауэр, недавний директор ЦРУ Роберт Гейтс.
Кроме того Эйтан - специалист по политическим инсценировкам. Его агенты инсценировали в 1986 году попытку взрыва израильского пассажирского самолета в Лондоне. Покушение приписали палестинцам, нанятым Сирией. В итоге посольство Сирии в Лондоне было закрыто британскими властями. Аналогичный сценарий сейчас разыгрывается здесь, в Москве.
Группа поставщиков компромата подкидывает его у нас двум враждующим лагерям политиков. Их натравливают друг против друга. Для чего? Но это же очевидно: с целью новой дестабилизации обстановки в России. Ради развала России. Более того, по моим сведениям, предводители зарубежных разведывательных спецслужб...
Хасбулатов: Ну, ладно!
Андронов: Прошу вас не отдавать сегодня судьбу нашей страны и нашего руководства в руки тех людей, которые по всему миру навязывают закулисно везде свою волю путем диверсионных и разведывательных операций. А если понадобятся доказательства сказанного мною, то могу представить печатные доказательства. Если у нас, внутри страны, Верховный Совет обеспечит безопасность и конфиденциальность одному офицеру израильской разведки, то он готов прибыть сюда. С ним я встречался несколько недель назад. Он готов прибыть сюда, повторить и подтвердить то, что я сказал. Говорю это не с целью создания напряженности. Цель моя - сорвать секретные операции благодаря их огласке и предупреждения.
Хасбулатов: Но у нас, Иона Ионович, есть соответствующие службы и государственные органы. Поэтому надо им передать все материалы. Сами знаете, что мы не занимаемся какими-то расследованиями и так далее. Если у вас есть доказательства, то ваш долг депутата и гражданина передать все это генеральному прокурору. Учитывая, что в министерстве внутренних дел руководит человек, которого мы потребовали сменить... А в министерстве безопасности... ну, тоже... как бы сказать... Вот! Можно передать там исполняющему обязанности министра... А сейчас выступит следующий - депутат Джамалдинов. Так, пожалуйста, депутат Джамалдинов!"
АС ШПИОНАЖА ПО КЛИЧКЕ СТИНКЕР
Как ясно из концовки процитированной стенограммы, председатель Верховного Совета пренебрег в вежливой форме моими предостережениями. А его отсылка меня к генеральному прокурору была, по сути, ошибкой или неразумным лукавством: еще утром 3 сентября многие депутаты прочитали в свежем номере самого популярного в России еженедельника "Аргументы и факты" сенсационное интервью генпрокурора Степанкова, который признался, что сотрудничал с компаньоном Бирштейна пройдохой Якубовским и даже вручил ему служебное удостоверение своего советника.
Это удостоверение N 874 с госпечатью и подписью Степанкова демонстрировал Якубовский журналистам и бахвалился: "У меня были очень близкие отношения со Степанковым". Вплоть до застолья на даче Степанкова и ссуды ему Якубовским тридцати тысяч долларов, которые, впрочем, генпрокурор позже вернул. Друзья были на "ты", звали друг друга запросто - Валя и Дима. Помимо того, я знал, что Степанкову покровительствует Хазбулатов.
Апеллировать к иным верхам было тоже бесполезно. Ибо в Москве хитроумный миллионер Бирштейн установил личные взаимоотношения к середине лета 1993 года с наивысшим руководством - президентом Ельциным, вице-президентом Руцким, министром безопасности Баранниковым, вице-премьером Шумейко, некоторыми моими влиятельными коллегами из Верховного Совета. Их уже предупреждали ранее о том, что Бирштейн - подсадная утка израильской разведслужбы Моссад. Но тщетно. Сладкоречивым оборотень побеждал лестью, дорогими подарками, деловыми услугами бесплано и конфиденциально.
После 3 сентября четверо важных персон из Кремля и "Белого дома" рекомендовали наедине со мной впредь оставить в покое Бирштейка и его израильского сообщника Эйтана. Собеседники не утаили, что они общаются с Бирштейном и гостили по его приглашениям в Швейцарии на полном обеспечении щедрого миллионера. Их огорчил я вдвойне, спустя неделю, повторив свое депутатское выступление заново в телевизионной программе "Парламентский час".
То же самое я сделал в третий раз на газетных страницах утреннего номера "Правды" 21 сентября. А вечером Ельцин объявил о разгоне Верховного Совета. В его октябрьском штурме участвовали, как зафиксировала наша пресса, сионистские отряды "бейтар" и проникшие в Москву снайперы Спецслужб Израиля. После расстрела "Белого дома" меня заодно с его защитниками таскали на допросы в Генеральскую прокуратуру. Посылавший туда меня в сентябре Хасбулатов искупил тюрьмой сполна, по-моему, все его прежние промахи.
Сегодня завершаю и детализирую факты недосказанного поневоле два года назад. Окончательно выяснилось, что Бирштейн, променяв в 1979 году родной Вильнюс на Тель-Авив, превратился там из безденежного переселенца в богатого бизнесмена с помощью местного кудесника из Мосстад - профессионального разведчика Рафаэля Эйтана.
Шпионскую биографию Эйтана поведал мне его многолетний сослуживец и соотечественник Ари Бей-Менаше. Он вместе с Эйтаном долгое время занимался шпионажем, зарубежными диверсиями, контрабандными перевозками по всему миру израильского оружия, похищениями за границей наиболее активных врагов спецслужб Израиля. За это однажды на чужбине был арестован и брошен, по его словам, своими хозяевами предательски на произвол судьбы. Поэтому мотив его откровенности со мной - совсем не политический. А пересказывать услышанное от него позволил он весьма ограниченно...
И без того однако, незаурядная карьера Рафи Эйтана описана в Израиле и США дюжиной исторических книг о современных супершпионах. У нас переведен на русский язык детектив знаменитого английского писателя и экс-разведчика Джона Лекарре "Маленькая барабанщица", где срисован под псевдонимом с Эйтана один из главных персонажей - ветеран израильской разведки, международный диверсант, главарь террористических акций вне Израиля, безжалостный убийца. В общем, мрачные подвиги Эйтана уже создали ему легендарную репутацию израильского прототипа Джеймса Бонда. В юности Эйтан фанатично сражался против арабов в годы возникновений Израиля. Закаленный молодой боевик вступил в Моссад и потом с командой ее спецов выкрал из Аргентины в 1960 году и доставил в Израиль на казнь гитлеровского палача евреев Адольфа Эйхмана. А далее переключился на смертоносную охоту повсюду на Западе за лидерами военизированного сопротивления палестинцев. И так отличился, что два премьер-министра Израиля - бывшие террористы Монахем Бегин и Ицхак Шамир - поручили Эйтану руководить за пределами их страны наиважнейшими диверсиями и вербовкой сверхценной агентуры.
До сих пор в США отбывает за тюремной решеткой пожизненное заточение осведомитель Эйтана из Пентагона американец Джонатан Поллард. Агентом Эйтана был также погибший мультимиллионер и британский издатель Роберт Максвел, пособник, вместе с тем, нашего КГБ.
Ныне Эйтан оперирует под "крышей" главы директората госконцерна "Химикаты Израиля". Но зарубежные ориентиры его бизнеса красноречиво специфичны - Россия, Куба, Северная Корея, Ирак. Что ищет он в краю далеком?
Весной 1993 года я познакомился в Москве с корреспондентом тель-авивской газеты "Давар" Пазит Равиной, которая вхожа, как оказалось, в кабинеты шефов израильских спецслужб. Разговорился с ней об Эйтане и впервые узнал, что офицеры Моссад прозвали заглазно их прославленного Джеймса Бонда весьма непрезентабельно - Стинкер. По-русски Вонючка. А за что? Рабина усмехнунась:
- Ему поручали очень грязные дела. Его бывший соратник Ари Бен-Менаше высказался по-другому:
- Прозвали так Рафи из-за того, что он редко моется.
Забавное противоречие прояснилось, когда я получил из Нью-Йорка от старых друзей книжку известного журналиста и "шпионоведа" Сеймура Херша об израильских разведспужбах. Скрупулезно-точный Херш разъясняет:
"Честолюбивый Эйтан приобрел в Израиле кличку "Вонючка Рафи" по той причине, чтоб 1948 году на войне за независимость Израиля он усвоил в боях привычку не сменять своих носков"..
Браво, Моссад! Ее герои - не чета надушенному кинощеголю 007.
Из Тель-Авива позвонила мне Пазита Равина и поделилась своими новостями:
- Я посетила Эйтана и побеседовала с ним, но он крайне немногословен.
- Можете выслать мне пересказ беседы?
- Нет.
- Опасаетесь Эйтана? Раньше он, как говорит Бен-Менаше, не щадил и своих за внеслужебные разговорчики. Но вы журналистка. А он постарел и отныне, быть может, уже не кровожаден?
- Хотя ему 69 лет, он по-прежнему опасен. И очень влиятелен. Он остался агрессивным экстремистом.
- Сказал что-нибудь о России?
- Эйтан приезжал в Москву летом 1993 года.
- В разгар у нас "войны компроматов"? Накануне осеннего побоища?
- Да.
- Упоминал своего друга Бирштейна?
- Обмолвился, что знает Бирштейна уже почти двадцать лет.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ
|
