|
ОН — супермен, прошедший специальную подготовку в секретных спецподразделениях, мастер перевоплощений. Сегодня он может предстать перед вами в образе заядлого театрала с бинокликом в руках, а завтра — легкомысленным курортником в плавках и сандалиях на босу ногу.
Этот человек вылавливал из Черного моря Брежнева. Спасал Горбачева от ядовитых змей. Выводил Гайдара из толпы разъяренных граждан.
Знакомьтесь: подполковник запаса Дмитрий Кузьмин. Двадцать лет он охранял первых лиц нашего государства, но только сейчас решил рассказать всю правду о своей работе.
— Интересно, вы с детства мечтали о карьере разведчика?
— Вовсе нет. Все вышло случайно. Сперва, в конце 60-х, по путевке Москворецкого райкома комсомола я попал в уголовный розыск, а потом, по той же рекомендации, в КГБ. В те времена это был обычный путь в спецслужбы.
— И сразу стали личным телохранителем Брежнева?
— Нет, прежде чем перевестись в 9-е управление КГБ, которое занималось охраной первых лиц государства, я послужил в других подразделениях.
— В кремлевскую службу охраны брали избирательно?
— К чести 9-го управления, там никогда не было протекции. Никого не повышали в должности скачкообразно, по звонку. Я сам прошел все ступени — от рядового сотрудника до начальника группы личной охраны. Хотя были и такие, кто дорастал до определенного уровня и на этом замирал: все, предел возможностей.
— Одной только рекомендации комсомола для работы в КГБ было недостаточно. Следовало ведь отвечать еще и чисто специфическим требованиям…
— Обязательное качество — уметь в доли секунды принимать решения. Ведь в экстремальной ситуации не с кем посоветоваться, заручиться поддержкой. И конечно, физическая подготовка, владение оружием, умение ориентироваться в обстановке.
У многих сейчас сложилось впечатление, особенно при виде частных секьюрити, будто телохранители — это всегда люди угрожающего вида, такие качки, грубые, неумные и не слишком приятные в общении. На самом деле 90% нашей работы — интеллектуальный труд.
— В чем он выражался?
— Прежде всего — анализ информации, предстоящих мероприятий, их моделирование, прогнозирование нештатных ситуаций, изучение особенностей места. Здесь необходимо предугадать все нюансы: откуда и какой степени угроза может исходить, каким образом ее не только своевременно обнаружить, но и изначально не допустить. Вся работа могла занять две-три минуты, но подготовка длилась часы, а то и сутки.
— Как это выглядело на практике?
— Каждая операция проводилась по четко разработанному сценарию. Примерно за неделю на место выезжала передовая группа. Изучали маршрут кортежа, проводили рекогносцировки, засекали хронометраж. Обшаривали чуть ли не каждый дом на пути следования первого лица.
Иногда у специалистов возникали противопоказания к тем или иным участкам движения.
Например, маршрут кортежа одного советского высокопоставленного чиновника пролегал по самому центру Лондона. При обследовании местности выяснилось, что там есть слишком узкие улочки, по которым огромный представительский “ЗиЛ” просто не проедет. Об этом сразу же сообщили в МИД, и программа визита была немедленно переработана.
Очень сложно в аэропортах, вокзалах, концертных залах — то есть среди неконтролируемых людей, где нельзя установить особый режим.
— Что делали в таких ситуациях?
— Маскировались. Скажем, когда Петр Демичев, министр культуры СССР, посещал театры, чекисты растекались по залу, прикидываясь заядлыми театралами. Ведь при опасности не станешь расталкивать людей локтями, пробираясь к подопечному. В каждом случае мы применяли особую тактику.
— Искали места, где мог бы укрыться снайпер?
— Нельзя сводить охрану только к защите от террористов, взрывов или поджогов. Рассматривались любые источники опасности: техногенные катастрофы, природные катаклизмы. Оголенные провода, свисающая с крыши метровая сосулька — тоже угроза для жизни.
Мы обязаны были обеспечить объекту нормальные условия работы вне зависимости от внешних воздействий. Ведь объект — это не просто человек, а лицо, занимающее государственную должность.
— Как сами охраняемые относились к охране?
— Конечно, наличие тени за спиной не всегда приятно. Хотя мы соблюдали принцип: работать надежно, но ненавязчиво. По мере возможности выполняли свои обязанности незаметно. Но неминуемо возникают такие моменты, когда быть рядом с объектом просто необходимо.
Вообще, здесь процесс двусторонний: государственные деятели тоже должны понимать, что несут ответственность за свою безопасность. Они должны идентифицировать себя не со своим “я”, а со своей должностью. Нельзя, например, заниматься экстремальными видами спорта.
— А вот Путин любит горные лыжи…
— Что поделаешь… Можно только позавидовать его смелости и посочувствовать телохранителям. Как обеспечить безопасность на спуске? Не дай бог, крепление лопнет, президент покалечится. В наше время охраняемые не позволяли себе таких развлечений.
— Они к вам прислушивались?
— Особенно разговаривать-то не приходилось. Эти люди всегда крайне заняты, и любые расспросы, когда человек что-то обдумывает или едет с докладом, — знак невоспитанности. У нас было правило никогда со своими инициативами и проблемами в разговор не вступать.
Другое дело, если они сами обращались. Тогда можно было что-то объяснить, но очень корректно. Впрочем, такое случалось крайне редко. У них был свой круг помощников, консультантов, аппаратных сотрудников (которым мы очень сочувствовали, так как первые лица постоянно их напрягали). Но и опасаться за каждое слово не приходилось.
— Какие черты характера Брежнева доставляли охране особые трудности?
— Он любил подолгу купаться, далеко заплывать…
Однажды Леонида Ильича отнесло течением от правительственной дачи к обычному городскому пляжу. Охранники, как правило, сопровождали его во всех заплывах. Представляете потрясение отдыхавших, когда из воды вдруг вышел генсек в плавках и с ним несколько крепких ребят?
— А Горбачев?
— Он полностью игнорировал мнение охраны. Особенно напряженными были его внезапные и нелепые выходы в народ. Если б заранее обговорить, можно было бы все то же самое сделать, но совершенно иначе.
Надо же знать психологию толпы: когда задним ничего не видно, они напирают, а в передних рядах невозможно сдерживать натиск. Так и до давки недалеко. Могли пострадать и люди, и сам охраняемый.
— Вы пытались ему объяснить?
— Сколько раз! Но он считал, что ему нигде ничего не угрожает, а мы для того и приставлены, чтоб обеспечить безопасность. Но охрана не всемогуща. Иногда Горбачева приходилось спасать под благовидным предлогом, когда он даже не замечал угрозы.
Особенно в командировках. Люди трудно жили, хотели излить генсеку душу, иной раз только так и можно было решить проблему. Но не всегда подобное общение носило дипломатичный характер, зачастую ситуация грозила выйти из-под контроля. И надо было вовремя вмешаться.
— Я слышал, что однажды охранники спасли генсека от ядовитых змей. Это так?
— Действительно, во время официального визита в Индию Горбачев остановился во дворце. Когда мы только туда приехали, сразу увидели объявления. Мол, в делийском водопроводе завелись маленькие (размером с конский волос) ядовитые змейки. Поэтому прежде чем умыться, надо было налить воду в раковину и убедиться, что там нет никаких живых существ. Разумеется, мы немедленно предупредили Горбачева о возможных неприятностях.
— Доводилось ли советским охранникам поддерживать дружбу с иностранными коллегами?
— Безусловно. Особенно мне запомнились американцы. Они все делают на очень высоком профессиональном уровне. Но есть и свои особенности. В первую очередь национальный менталитет. Для них зачастую не представляет угрозы то, чего опасаемся мы. И справляются они с такими проблемами по-своему.
Например, в начале 80-х советская пресса обрушилась с критикой на 9-е управление. Дескать, мы им сильно мешали. Во время визита в Москву Рональда Рейгана предоставили журналистам возможность поработать с нашими заокеанскими коллегами.
Американцы нарисовали на асфальте белую линию и запретили за нее заходить. Первый же репортер, переступивший черту, лишился фотокамеры: ее просто разбили о землю. Больше желающих не нашлось…
— Какими Брежнев и Горбачев были в быту?
— Насчет Горбачева не знаю, я с ним был только на протокольных встречах, в театрах, концертных залах, в командировках.
Брежнев мог подойти, спросить о самочувствии, поинтересоваться самыми простыми, обыденными вещами. Конечно, он был уже в возрасте, это накладывало на нас дополнительную нагрузку.
— Раскройте секрет: кто занимался их внешним видом?
— Это сейчас есть стилисты, имиджмейкеры. А тогда были просто хозяйственные должности. Бывало, охраняемый подходил и говорил: сходи-ка на улицу, посмотри, какие сейчас галстуки носят. Была обычная парикмахерская на Старой площади, все то же самое, что и везде.
— Бывало ли, что генсеки просили их не охранять?
— Никто к нам с такими просьбами обращаться не мог. Охрана в то время назначалась по указанию ЦК КПСС, и снять ее мог только ЦК. К тому же использовался т.н. принцип непрерывности действий.
— Что это такое?
— Это когда охрана осуществляется без перерыва. Круглосуточно.
— И в душе, и в туалете?
— Ну... Там достаточно обеспечивать внешнюю охрану… Кстати, из-за нарушения принципа непрерывности погиб премьер-министр Швеции Улоф Пальме. Ведь как было? Вечером он пришел домой и отпустил охрану. Жена предложила сходить в кинотеатр. Телохранителей вызывать не стали. Когда супруги выходили из кино, прогремел выстрел.
В 9-м управлении таких проколов быть не могло. У нас даже на пищеблоке имелись свои люди, отвечавшие за качество еды.
— Первые леди тоже находились под охраной?
— Раньше — нет. Это намного облегчало задачу. Конечно, когда супруги вместе, тут вопроса нет. Первые леди стали появляться у нас только при Горбачеве. Ни Викторию Петровну Брежневу, ни Татьяну Филипповну Андропову широкие массы в лицо не знали, только узкий круг приближенных.
— Сколько по штату вождям полагалось охранников?
— В разные времена по-разному — в зависимости от должности, от обстановки. Штат мог быть увеличен. Всегда действовал принцип мобильности. И где бы мы ни работали, непременно опирались на партийный, комсомольский, профсоюзный активы, на администрацию, местные органы госбезопасности, внутренних дел, ГАИ...
— То есть за вашей спиной генсеки чувствовали себя уверенно и совершенно ничего не боялись?
— Брежнев — да, ничего не боялся. А насчет Горбачева — сказать сложно. Особенно в последний период, когда обстановка в стране была непонятной. Но в надежности охраны сомнений никогда ни у кого не возникало.
— Да, но какой ценой давалась эта надежность! У вас же был, наверно, адский график работы?
— Лучше не вспоминать. Сверхнапряженный. Я работал в режиме сутки через двое, но это значит, сутки работаешь непосредственно, остальные двое решаешь организационные проблемы, участвуешь в спортивных и учебных занятиях, совещаниях.
— Столь изнурительный режим наверняка сказывался на зарплате…
— Что вы, она как была невысокой, так и сейчас осталась, даже еще хуже стало. Никаких привилегий, льгот, премий не было. Отмечали нас в соответствии с воинскими уставами, как положено офицеру. Грамоты вручали и прочее, что положено.
— Неужели нельзя было решить даже бытовые вопросы?
— Нет. Перед увольнением в запас я 10 лет стоял в очереди на “Москвич”, да так и ушел, не дождавшись.
— Есть такие воспоминания, которые вызывают улыбку?
— Был случай с Гайдаром. У Кремля собрался митинг в поддержку его реформ, Егор Тимурович вышел через Спасские ворота. После митинга, воодушевленный народной любовью, он решил пройтись пешком до Старой площади, где у него тогда был кабинет. Казалось бы, идти два шага, но они могли стоить ему жизни.
Кроме поклонников были граждане, недовольные реформой. По пути Гайдара стали забрасывать монетами. Никогда не забуду, как он приседал, загораживаясь руками. Досталось и охране. Я сам потом вытрясал копейки из карманов, из-за ворота, из капюшона за спиной…
— Чем же все закончилось?
— Подогнали машины, безопасность-то обеспечили, но инцидент был не из приятных. Ладно монетами, а не чем-то другим.
— Насколько реально организовать покушение на первых лиц государства? Кому может прийти в голову такая идея?
— Иногда приходит, но это явная клиническая картина. Вспомните 1969 год — психически неуравновешенный Ильин. Возьмите Шмонова, который из рядов демонстрантов 7 ноября пытался выстрелить в Горбачева. Тоже совершенно невменяемый субъект.
Изменить политическую ориентацию путем убийства главы государства невозможно, и во всем мире от такого способа борьбы отказались. Тем не менее охрана должна быть готова к чему угодно: например, к покушениям религиозных фанатиков.
— Так знаменитое покушение на Путина, когда он проезжал по Кутузовскому проспекту, их рук дело?
— Думаю, никакого покушения не было. Просто подвыпившие юнцы, не разобравшись, эскорт там или что, рискнули покататься наперегонки с джипом охраны, тот в результате и перевернулся.
Нельзя охране на джипах ездить: это машина неустойчивая, если уж ее корыто с мотором перевернуло.
В советские времена охрана ездила исключительно на “ЗиЛах”. У нас в 9-м управлении проводились даже соревнования: кто перевернет “ЗиЛ”, получит “Москвич”. Так никому приз и не достался…
— Зачем понадобилось пересаживать охрану на джипы?
— На Запад смотрят!..
— Насколько обоснованны слухи о том, что у первых лиц государства — и в Америке, и в России, и в других странах — есть двойники?
— Миф. В двойниках нет никакой необходимости. Подмена могла бы иметь политические последствия, она аморальна, а с точки зрения охраны, и не нужна. Любое нормальное государство в состоянии обеспечить безопасность своих руководителей.
— В 1992 году, в самый тревожный для политической верхушки страны период, вы вышли в запас. Не порывались вернуться?
— Я ушел вовремя. Для каждого человека существует свой трудовой предел. Я горжусь тем, что был лично знаком со многими историческими фигурами. Но знаете, историю пишут великие люди, а переписывают маленькие.
|
