|
- Владимир Игнатьевич, накануне президентских выборов, мне кажется, самое время поговорить о феномене Владимира Путина. Он Ваш товарищ, друг, вы вместе долгое время работали в Дрездене. Тогда никто не думал, что через несколько лет этот человек займет самый высокий пост в государстве. В ходе нашего разговора хотелось бы понять, что в этом человеке президентского, почему он стал главой государства, почему его изберут во второй раз. Или у вас есть сомнения на этот счет?
- Нет, у меня нет ни малейших сомнений, что он вновь станет президентом.
- Расскажите, как Вы с ним познакомились? Ведь до Дрездена Вы Путина ни разу не видели?
- Мы до ГДР абсолютно не были знакомы и увиделись впервые в Дрездене. Володя прибыл туда в декабре 1985 года, а я в январе 1986. Командировку начали почти одновременно и почти одновременно закончили. Проработали в общей сложности в Восточной Германии четыре с половиной года, постоянно были вместе.
- Объединение двух Германий застали?
- Путин чуть раньше уехал, а я застал официальное объединение и прожил месяц уже в единой стране.
- Ну, а как конкретно произошло знакомство? Просто сошлись характерами? Жили в одном доме?
- Ничего необычного в нашем знакомстве не было. Просто по роду службы мы были ближе друг к другу. Сначала я, разумеется, познакомился не только с ним, но и с другими коллегами. На работе мы находились фактически в одном помещении, жили в одном доме и даже в одном подъезде. Фактически мы постоянно проводили время вместе и мужским коллективом, и с семьями, ходили часто друг к другу в гости. А потом получилось так, что с Путиным я стал общаться чаще, чем с другими.
- А что потянуло вас друг к другу?
- Ну, во-первых, сама обстановка зарубежной командировки в чужой стране заставляла быть ближе друг к другу. Вместе всегда легче. Потом Путин сам по себе привлекательный человек, с ним было интересно посидеть, поговорить, хотя ничего сверхординарного, демонического, говорящего о том, что передо мной будущий глава государства, в нем тогда не угадывалось. Нормальный, симпатичный парень с юмором, порядочный человек.
- А к какой бы категории вы все же отнесли ваши тогдашние и нынешние отношения с Владимиром Путиным? Он вам друг, приятель, сослуживец, близкий знакомый?
- Я бы не рискнул назвать Володю моим очень близким другом, он - мой близкий и хороший приятель.
- Хорошо, но ведь Путин наверняка был не единственным вашим приятелем в Германии. Были ведь и другие. Имели Вы там таких приятелей, которые были Вам ближе, чем Путин? Или он был самым близким?
- Разумеется, были и другие приятели. Вот, например, волгоградец Владимир Глинянов, который стал председателем совета директоров крупного агрохолдинга "Гетэкс". Или Валерий Мельников: я знаю, что он сейчас, как немцы говорят, настоящий "Beamte" (нем. - "государственный чиновник высокого уровня". В.С.). Он занимает очень солидный пост. Как точно называется его должность на данный момент, просто не помню, поэтому не хотел бы исказить. С обоими мы начали дружить еще с периода совместной учебы, работали в Германии. Оба живут теперь в Москве. Они мне ближе, чем Путин, но стали таковыми, пожалуй, уже после Германии. Просто в Дрездене Путин был ближе, потому что мы с ним тогда каждый день общались, а затем реже стали встречаться. С Глиняновым и Мельниковым, наоборот: в Германии встречались реже, зато потом стали чаще общаться. Так жизнь складывается: сводит, разводит. Но Володя Путин мне тоже очень хороший приятель, почти друг и мы с ним не теряем связь.
- Вам, я смотрю, везет на "германских" приятелей. Среди них - солидный предприниматель, крупный государственный чиновник и даже президент страны. Я тоже работал в Германии в тот же период, но только в Бонне и скажу, что среди моих приятелей тоже есть личности, достигшие больших высот. Но президента, к сожалению, нет. Я понимаю, что Германию в данном случае можно назвать "кузницей кадров", но вот мы-то с Вами особенно высоко не взлетели, да и не только мы. Может быть, недостаточно хорошо работали или способностей не хватило?
- Нет. Не думаю. Просто нам с вами, как и многим другим, наверное, нравиться то, что делаем мы, а этим людям нравится их дело. И потом, как принято говорить, нужно вовремя оказаться в нужном месте. Не у всех так складывается судьба. Работа здесь не при чем.
- Кстати о работе. Я понимаю, что Путин в Германии не мог работать плохо. Но как все же оценивало его результаты начальство?
- Вы знаете, без огрехов в работе ни у кого не бывает, особенно на начальном этапе. Но у нас, надо сказать, в то время подобралась достаточно способная команда, и все работали хорошо. Во всяком случае, достижение положительных результатов в завершении командировки было отмечено у всех. В Дрездене в этом смысле был ровный коллектив: никто особенно не выбивался вперед, но и не отставал. И Путин тоже шел вровень со всеми и, повторяю, сверхъестественными достижениями не отличался.
- То есть мы не можем сказать, что он гений, которому на роду было написано сесть в президентское кресло?
- Нет, конечно. У Путина были определенные черты, которые вызывали уважение, но назвать его гением я не могу.
- А что это за черты?
- Во-первых, Путин - явный трудоголик. Во-вторых, он всегда привлекал к себе окружающих, особенно людей старшего поколения. Он нравился начальству. Руководители, да и мы тоже, видимо, чувствовали в нем какой-то очень твердый стержень, который невозможно согнуть. Путин всегда идет по прямой дороге и не виляет в сторону. Это человек, который точно знает, что ему нужно, и он этого достигает. У него очень высокий уровень самодисциплины, он может себя заставить сделать что-то волевым усилием и не расслабляться, а это нравится окружающим. Но у него были и недостатки, как у всех обычных людей.
- Интересно, какие же недостатки?
- Эти недостатки у него, по-моему, и сейчас еще проявляются. Вот он вроде волевой, но любит опаздывать. Порой он, наверное, считает, что может позволить себе быть необязательным и не придти вовремя на встречу. Едем, например, на одной машине в Берлин. У него свои дела, у меня свои. Договариваемся встретиться в девять вечера, а он придет аж в одиннадцать. Ходишь около машины и ждешь его. Когда придет, извинится, конечно, объяснит, почему задержался.
- Мы с Вами, названные Вами приятели и Путин оказались в Германии в одно и тоже время в одном месте, но он стал президентом, а мы, как мы уже сказали, нет. Есть в нем что-то такое, чего нет в нас, что позволило ему стать главой государства?
- Вы знаете, феномен Путина-президента трудно объяснить, и четкого ответа на этот вопрос у меня, к сожалению, нет. Я могу только предполагать, почему так получилось, но мне мало известен его питерский период и начальный московский - то, чем он жил после Дрездена. Мы в то время мало встречались.
Я знаю, что у него не все в Питере удачно складывалось по службе: не удовлетворяла должность и служебные обязанности. И это была одна из причин, которая побудила его в свое время уйти из КГБ.
- Но он потом вернулся уже на должность руководителя ФСБ?
- Да, вернулся. Но он ушел не потому, что ему не нравилось в системе, а потому что его перестала удовлетворять его конкретная работа. Дело в том, что он вернулся из Дрездена в Питер фактически к тому же с чего уехал в командировку, а это для человека его склада уже застой. И потом, политическая ситуация в стране на то время - это самое важное. Тогда ведь не только Путин, многие ушли из КГБ. Он объяснил это очень просто: остаться на работе в КГБ означало обязательно выполнять приказы, которые могли войти в противоречие с его политическими взглядами. Это был поступок. Мне понятно, почему он понравился Собчаку: я уже говорил, что он умеет нравиться людям.
- Ну, вообще-то, все сотрудники спецслужб должны уметь нравиться окружающим людям?
- Да, но у Путина это, наверное, получалось лучше, чем у других, лучше, чем у нас с вами. Наверное, поэтому он - президент, а мы - нет. И потом я уже говорил, что Володя всегда умел себя правильно поставить не только среди равных, но и по отношению к руководителям. Ведь это тоже очень важно.
- В Дрездене кроме работы был и досуг. Как вы отдыхали?
- Мы часто собирались у Путина, у меня или у кого-то из общих знакомых. И потом жены ведь тоже дружили. Мы с Путиным были тезки и наши жены тоже тезки, плюс у него две дочери и у меня две. Семьи были очень похожи. Среди знакомых нам дали даже такое негласное прозвище "Два Володи и две Люды". Только мои девочки были намного старше, а у него они тогда были совсем маленькие. Володя меня всего на год старше, но он поздно женился. Поэтому у него такие маленькие дети. Когда он и Людмила приехали в ГДР, старшая Катя была еще грудной. Когда родилась Маша, в церковь ее крестить, конечно, не ходили, но меня почему-то стали называть ее крестным отцом. Я был не против.
Советским сотрудникам немецкие коллеги предоставили дачу, и мы туда часто ездили, в том числе и с Путиным. Это около 80 километров от Дрездена: берег озера, лодка. Там делали традиционно шашлык, уху, другие блюда тоже готовили, отмечали даты, праздники. Кроме того, ездили в берлинский дом отдыха, ходили в театр, осматривали немецкие достопримечательности, которых немало. Пили пиво.
- Какой сорт пива предпочитал Путин?
- Ему больше нравилось Radeberger Bier. Это пиво названо по имени города Радеберг, который находится недалеко от Дрездена. Мы туда частенько ездили в пивную, которая находилась рядом с пивоваренным заводом. До пивной от завода тянулась труба, и пиво всегда было очень свежее. Путин из Берлина привез бочонки с сифонами. Мы наполняли пивом эти бочонки и по приезде домой в Дрезден собирались "на пиво" большой компанией. Бывало так, что дома готовить надоедало, и тогда мы ездили вместе семьями ужинать в ресторан. В Дрездене много хороших ресторанов.
- Семья у Путина, надо понимать, крепкая. Так? Или не совсем?
- Людмила, когда приехала, была совсем молоденькой - моложе всех остальных жен. Вела она себя чрезвычайно скромно, Владимир тогда у них в семье был главный, и она во всем, насколько я понимаю, его слушалась. Семья дружная, я не помню никаких ссор. Володя к жене был всегда внимателен, предупредителен. А Людмиле, сами понимаете, когда двое маленьких детей, приходилось много времени уделять им. Мои дети тоже помогали и за маленькими девочками Путиных ухаживали, когда это было необходимо. Ну, скажем, если немцы приглашают на какое-то мероприятие, и нужно там быть обязательно с женами, мои девочки оставались с маленькими детьми Владимира и Людмилы. Они нам за это были очень благодарны. И это, разумеется, тоже сближало.
- Но глава семьи Путиных сам Путин?
- Это однозначно. Если в моей семье, например, это не всегда так, то там глава семейства Владимир, разумеется. Ну, он, во-первых, постарше жены, и тогда уже был с положением, а она, повторяю, была молоденькой.
Людмила Путина готовит хорошо, но знаете, когда фактически два грудных ребенка, а муж постоянно на работе, то поддерживать хозяйство в доме на самом высоком уровне трудно. Бывало, что она и не успевала за всем уследить. Чисто по-человечески это понять можно.
- В отношениях с Владимиром или Людмилой не было ли в дрезденский период каких-нибудь случаев, которые особо запали в память?
- С Людмилой, пожалуй, нет, а с Володей были забавные случаи. Ну, например, поехал Владимир Владимирович с кем-то встречаться. На машине, разумеется. В два часа ночи звонит и говорит: "Володя, выручай!". "Что случилось?", - спрашиваю. А у него бензин кончился. Ну, я ему, конечно, за это выдал по полной программе. Кому же захочется в середине ночи мотаться в другой конец города. Мы с ним были "на короткой ноге": если я не прав, он мне выскажет, он не прав, я не постесняюсь в выражениях. Так вот приехал к нему к черту на рога, привез канистру с бензином, а у него еще и лейки нет. Мама родная! Сделали из газеты рожок, все измазались в бензине. Я ругался, помню: ну как можно выезжать и не позаботиться о бензине, если моргает красная лампочка?
Были и еще любопытные случаи. Нам было выделено специальное время для занятия спортом. Мы с Путиным всегда использовали это время по назначению и ходили вдвоем играть в футбол с немцами. Так вот если мы с ним играем в одной команде, то эта команда выигрывает приблизительно "десять-ноль", причем пять голов забивает Путин и пять я. Немцы говорят: "Нет, так дело не пойдет!" И они нас ставят на следующий раз в разные команды. В таком варианте, как правило, получалась ничья - "пять-пять". И опять голы забиваем мы. Он хорошо играл в футбол, да и я неплохо.
- А язык немецкий у Путина был хороший?
- У нас там был парень один - Владимир Гортанов из Минска. Так вот у него был отличный язык. Немцы не различали в нем русского. А у остальных был нормальный рабочий язык, но не выдающийся. И Путин в этом смысле был тоже на этом уровне.
- А после Германии? Как часто встречались? Вы ведь живете в Сочи, а он часто приезжает в "Бочаров ручей"?
- На определенном этапе встречаться часто у нас не получалось. Он в Питере, я в Сочи. Я точно не помню, но после Дрездена мы первый раз увиделись в 1992 или 1993 году. Он тогда уже у Анатолия Собчака работал, а я приехал в командировку. Мы созвонились и встретились. Он, как только узнал, что я в гостинице "Ленинград" остановился, тут же приехал.
- Гостиница "Ленинград" - напротив крейсера "Авроры"?
- Да-да. Прямо рядом. Мы с ним встретились, сходили в ресторан, провели вместе часа четыре, поговорили. Обсуждали, как раз, вопрос о том, почему он ушел из системы КГБ. Потом мы долго не встречались и увиделись только, когда Путин стал начальником ФСБ. Он приехал к нам представлять нового начальника управления. Я сидел в первом ряду, но он меня долго не узнавал. А узнал, когда мероприятие закончилось, и прозвучала команда "Товарищи офицеры!" Мы с ним обнимаемся, а весь зал стоит - некому дать отбой команды. Ну, а позже, после его очередного подъема до премьера и президента уже начался период, когда он стал приезжать в "Бочаров ручей". И мы почти всегда встречались, я бывал в резиденции.
Кстати, вот там я был свидетелем того, как он, будучи уже президентом, продемонстрировал свою самодисциплину. Я бы так не смог.
- Каким образом?
- Тогда Людмилы с ним почему-то не было, но были дочки - Маша с Катей. Мы попарились в сауне, потом искупались в бассейне, я поучил девочек делать заднее сальто в воде, а Владимир все плавает и плавает, отмеряя туда-сюда по 25 метров. Я ему говорю, мол, хватит, пошли уже пиво пить. Он отвечает, что еще рано, что он проплыл только тридцать три раза, а нужно пятьдесят раз. И пока пятьдесят раз не проплыл, из бассейна не вылез, хотя я его заманивал пивом и соленой рыбой.
Я тогда спрашиваю: "Ну, для кого ты это делаешь? Почему нужно проплыть именно пятьдесят раз, а не сорок, скажем? Почему нельзя нарушить эту договоренность с самим собой?" Он отвечает, что если не будет выполнять вот эту данную себе установку, то просто не сможет выполнять свои обязанности. При его работе ему такая тренировка нужна для того, чтобы поддерживать хорошее физическое состояние. Я, говорит, должен быть в форме, иначе не выдержу и никому не буду нужен. Тогда я, помню, порадовался за твердость его характера и вообще за своего президента.
- По мне, например, должность президента - очень тяжелое бремя. Она не может не тяготить человека. Или Путин тот, кому эта президентская мясорубка нравится? Может быть, он любит постоянно находиться в напряжении, в деле, порой, не имея возможности, как мы с Вами, расслабиться в любой момент, когда этого захочешь?
- Я пытался с ним говорить на эту тему. У него бывал уставший вид, но он такой человек, который никогда не пожалуется, не выдаст окружающим своего внутреннего некомфортного состояния. Одна из черт его характера - никогда ни на что не жаловаться, не проявлять внешне слабости. Это его очень положительно характеризует как мужчину.
- А кто больше испытывает потребность друг в друге, когда Вы встречаетесь: он в Вас или Вы в нем?
- Мне трудно ответить на этот вопрос. Я более эмоционален, он человек трезвого расчета. И потом он сейчас президент, это первая фигура в государстве. По всему я бы должен к нему тянуться. А с другой стороны после того, как мы долго не видимся, он может вдруг неожиданно так сильно проявить чувства даже на людях, что сразу видно, что он часто в этом смысле сдерживает себя. Эту сдержанность можно по-разному объяснить. Возможно, он не хочет ставить меня в неловкое положение и публично выделять среди других. Точно сказать не могу.
- А по телефону созваниваетесь?
- Вы знаете, я не злоупотребляю этим. А потом включишь телевизор, а он или на выезде по стране, или за рубежом, или на переговорах. У него же день расписан по секундам, и я не хотел бы эти секунды красть. А телефоны, конечно, есть, и позвонить можно. Но я не хочу своим звонком мешать его важной работе. Он хоть и мой друг, но одновременно - президент огромной страны. После выборов он, я надеюсь, приедет в Сочи, и тогда мы с ним увидимся. У меня есть, на мой взгляд, важные вещи, которые я намерен ему сказать.
- Спасибо, Владимир Игнатьевич. Я рад, что познакомился с Вами, и что с вашей помощью стал лучше знать президента России Владимира Путина - Вашего друга.
- По поводу "друга" я хочу кое-что добавить. Я где-то слышал, что настоящие друзья приобретаются в юные годы до 19-летнего возраста. Мне кажется, что у президента Путина такие друзья, скорее всего, есть, но я не принадлежу к их числу. Нас с Путином сделало друзьями общее трудное дело, Германия, где мы, как говорят, "варились в одном котле" почти пять лет. Такое не забывается, но эта дружба отличается от той, которая формируется по молодости. Отличается, быть может, большей деловитостью, большим прагматизмом, меньшей романтикой, если хотите. А сказать, кто у президента самый настоящий друг, может только сам президент.
|
