|
(24.02.04)Алексей Николаевич Косыгин. Простое, умное, очень русское лицо с мягкими, нерезкими чертами. И почти ни одного злого слова о нем даже в эти окаянные годы, когда осмеяно, освистано, оплевано столько святынь! Конечно, не объективности ради — какая у нынешних пачкунов может быть объективность! Но будто есть какой-то оберег у Алексея Николаевича, если хулить его не решаются даже самые злобные карлики. А ведь он был опорой Сталина в трудное, решительное для страны время. Заслужить доверие Сталина было непросто, и очень немногим он доверял. Тяжек был груз этого доверия — персональная ответственность. Но, пытаясь осмыслить личность Алексея Николаевича, ясно понимаешь, что самым строгим и суровым судьей для него был он сам, что нести груз ответственности для него было так же естественно, как, наверное, дышать.
Это был новый, советский тип человека, интеллигента, высокообразованного коммуниста, который вобрал в себя лучшее в русском народе — совестливость, бескорыстие, сострадание к людям, трудолюбие. Время, в которое он жил, позволило ему соединить эти качества с образованием, развить природный интеллект и применить все это на благо людей. Власть, данная ему Сталиным, была крестом, а не почестью. Так и должно быть в нравственном обществе, среди нравственных людей. Власть, то есть право решать судьбы тысяч, миллионов людей, — страшный груз, почему и «тяжела шапка Мономаха». Русскость и коммунистичность жили в нем неразрывно.
Одна деталь, штришок всего лишь: у Косыгина не было никакой ученой степени! У человека, который так умно, так тонко и эффективно организовывал научно-технический прогресс огромной державы, не было ученого звания! Почему? Не потому ли, что получить докторскую и даже академическую степень для главы правительства было — только бровью повести? Именно поэтому — стыдно, недостойно. Прибавило бы это ему понимания сути процессов, которые он организовывал? Нет, конечно же. Его знания были системны, глубоки — хватило бы на тысячу диссертаций. Но пустопорожнее тщеславие, когда «ум» измеряется не практикой, не результатом, а званием, русскому интеллигенту претит. И поэтому смешно и грустно слушать всяких там ясиных, которые пытаются сегодня объяснить феномен Косыгина — мол, он был первым реформатором, но время было не то, система не дала ему развернуться!.. Нынешние, обвешанные дипломами и степенями, как репьями, «реформаторы» в принципе не могут понять эту личность, как инопланетянин, скажем, не может дышать воздухом Земли. И потому сегодня у власти нет ни одного, кто хоть в сотой доле был бы похож на Косыгина.
А его путь во власть был обычным для многих в те годы. Пятнадцатилетним мальчиком Алексей Косыгин вступил в ряды Красной Армии. Через два года, в 1921-м, его направляют на учебу в Петроградский кооперативный техникум, по окончании которого он работал в системе потребительской кооперации в Сибири. Здесь начинают проявляться и формироваться качества одного из лучших управленцев Советской страны — забота о людях, знание их повседневных проблем и нужд, деловитость, практицизм. В 1927 году он стал коммунистом. Это был знаменательный для него год еще и потому, что двадцатитрехлетний Алексей женился на любимой, единственной женщине. Он, к сожалению, рано овдовел, но сохранил верность ей на всю жизнь, даже после ее смерти. Но это было уже потом, уже в шестидесятые.
А тогда молодой коммунист должен был думать об образовании — только на этом пути можно принести максимальную пользу своему народу. Алексей Николаевич продолжил обучение в Ленинградском текстильном институте. И на долгие годы Ленинград стал его судьбой. От мастера, инженера, директора фабрики — до крупного руководителя... Это были трудные годы для Ленинградской партийной организации. Выдвиженцы Г.Зиновьева, считавшие себя к тому времени «партийной элитой», были признаны врагами народа. Косыгин, знавший народ не как материал для мировой революции, а как товарищей по созиданию, по строительству новой жизни, осознававший себя не «элитой», а частью этого народа, представлялся надежной альтернативой зиновьевцам. В 1938 году Косыгин становится заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома, затем — председателем Ленинградского горисполкома.
Именно эти годы, когда Сталин вел кровавую, суровую битву за чистоту партии — за выживание русской державы в конечном счете — оболганы, извращены, препарированы некрофилами от истории с каким-то особым циничным сладострастием. Но как бы они ни старались, факт остается фактом: именно в эти годы начинается политический взлет умного, честного, предельно порядочного русского большевика Косыгина. И даже последние мерзавцы не могут бросить в него камень: мол, кого-то предал, кому-то льстил. Не было этого и не могло быть, потому что — еще раз повторю — власть была для него крестом, а не почестью! Он был человеком идеальной политической биографии и в то же время обладал технократическим подходом к проблемам, знанием производства, экономики. Вот это сочетание и выделяло его и многих других молодых руководителей той поры, на которых Сталин сделал ставку в труднейшие для страны годы.
В это же время формировались судьбы других выдающихся управленцев СССР — Микояна, Устинова, Байбакова... Да, они в самом деле все были тогда очень молоды, но никто не кричал, что это «молодые реформаторы», которым надо дать «зеленый свет» только потому, что они молодые и состоят в правящей партии. Нет, их проверяли делом. Целая плеяда сталинских выдвиженцев, которым было чуть больше тридцати, а порой и меньше — мальчишки по нынешним временам! — вытащили страну из развалин, доставшихся в наследство от Гражданской войны и интервенции, от троцкистского раскулачивания, создали в считанные годы мощнейшую промышленность и армию, победили жестокого врага и снова отстроили Россию. Как видим, это сталинский стиль — воспитывать и выдвигать молодые кадры. Из-под этого алмазного резца выходили созидатели, могучие личности. И вот когда смотришь на нынешних пигмеев, которые тоже кричали вначале о том, что двигают молодых реформаторов, то понимаешь, что история и в самом деле повторяется в виде фарса. «Молодые реформаторы» успели состариться, а страна с приданным ими ускорением летит под откос. Самое трагикомичное в том, что эти «перестройщики» даже не подозревали, что они бездарно и тупо пытались копировать сталинскую модель работы с кадрами, но результаты разнятся так же, как и личности. Забавно, что многие из них собрались в Колонном зале праздновать столетие со дня рождения Косыгина. Ожидается, что прибудут Черномырдин, Кириенко, Степашин, возможно, и Гайдар явится. Неужели трактуют себя преемниками? Если так, то это уже даже не фарс, а полное умопомрачение!
Горько думать о том, что несчетные труды, полет мысли, благородство души Косыгина пущены под откос. Не просто горько, а отчаянно тяжело. Поэтому давайте пристальнее всмотримся в его судьбу, в его поступки и — сохраним в душе хотя бы память о том, какие люди были востребованы Советской властью к руководству.
В 1939 году Косыгина назначают наркомом текстильной промышленности СССР. С этого поста начинается его сорокалетняя работа в правительстве. На XVIII съезде ВКП(б) он был избран членом ЦК. В это время Сталин прекрасно понимал, что война, охватившая Европу, дойдет и до России. Он назначает Косыгина заместителем председателя Совнаркома по товарам народного потребления, что в итоге означало: именно ему предстоит в годы войны заботиться о людях, заниматься социальными вопросами, как говорят сейчас.
Наверное, в 1944 году короткое выступление Алексея Николаевича на V сессии Верховного Совета РСФСР звучало естественно. Вот почитайте, что говорил 3 марта сорокалетний Косыгин почти 60 лет назад:
«Положительные результаты, которых достигло народное хозяйство республики в 1943 году, обеспечили успешное выполнение республиканского бюджета и явились базой для роста государственного бюджета в 1944 году. Рост бюджета обеспечивается дальнейшим развитием нашего народного хозяйства. Увеличение выпуска промышленной продукции по наркоматам и ведомствам нашей республики составит в 1944 году по сравнению в 1943 годом 15,2 процента. Выпуск товаров широкого потребления увеличится на 24 процента...
Огромную помощь оказало наше государство районам, освобожденным от оккупации. До 1 января 1944 года в районы, освобожденные Красной Армией, поставлено около 14,5 тысячи тракторов, свыше 8 тысяч плугов, более 3500 сеялок, а также более 1 миллиона голов скота и более 500 тысяч голов домашней птицы. Для укрепления руководства сельским хозяйством в освобожденные районы направлено свыше 5500 специалистов...
До начала полевых работ должны быть подготовлены детские ясли и площадки, а также полевые станы, организовано общественное питание, обеспечены полная и своевременная выборки и завоз горючего на места работы тракторов...
Повышению урожайности сельскохозяйственных культур в областях, краях и республиках, страдающих от засухи, способствует расширение оросительных систем. Общий объем капитальных вложений по водохозяйственным работам намечается на 1944 год в нашей республике в сумме 21,5 миллиона рублей...
Следует остановиться на еще одном важном деле. Речь идет о развитии садоводства в нашей республике... Только 25 процентов колхозов и 15 процентов хозяйств колхозников, рабочих и служащих имели плодово-ягодные насаждения... Надо добиться, чтобы каждый колхозник и проживающие в сельской местности рабочие и служащие в ближайшие же годы посадили по 10—15 плодовых деревьев и по 40—50 кустов ягодников. Особое внимание надо уделить ягодникам как культурам скороплодным... Для выполнения этой задачи Наркомзем республики должен провести большую работу по расширению питомников»...
Все выделения в тексте, естественно, наши. Их невозможно было не сделать. Вдумайтесь: это март 1944 года. Сравните с тем, что говорят и делают сегодня российские так называемые правители. Сегодня на село поступает около 10 тысяч тракторов в год. По всей стране, а не только «в освобожденные Красной Армией районы», куда на 1 января 1944 года, а фактически в 1943-м, пришло 14,5 тысячи тракторов! Что это, если не война на уничтожение России? Вот потому и горько, что великое дело спасения народа, которому служил А.Н.Косыгин всю жизнь, предано теми, кто сегодня его лицемерно чествует. Почему лицемерно? Да потому, что память о замечательном коммунисте-сталинце и человеке живет в народе, но режиму необходимо втереться очередной раз в доверие к этому уничтожаемому им народу.
Слова о том, что Алексей Николаевич не щадил жизни для спасения нации — не метафора. В его судьбе были страницы истинного героизма, смертельного риска, военного мужества. Ведь не кому-то другому, а именно ему поручил Сталин заниматься эвакуацией, обеспечивать армию саперными и инженерными средствами, спасать родной Ленинград — строить Дорогу жизни. Не случайно — как все, что делал Сталин.
Арсений Замостьянов на своем сайте приводит воспоминания соратника и товарища Алексея Николаевича, Анатолия Болдырева, о тех днях: «Зима 1941/42 г. была необычайно суровой. Морозы достигали 35 градусов, дули пронизывающие северные ветры. ...Алексей Николаевич Косыгин каждые два-три дня наведывался на станцию Борисова Грива, объезжал по кольцевым маршрутам все пункты приема и отправки людей, грузов, пункты ремонта автомеханики и защиты Дороги жизни от авиации противника».
Там же рассказывается о таких эпизодах: «На ледовой дороге работало двадцать тысяч человек — героев, которые сменяли убитых и раненых и продолжали великое дело снабжения блокадного Ленинграда и эвакуации ленинградцев. В леденящую стужу, на ледяной дороге Алексей Николаевич возле одного из домиков, оборудованных для регулировщика, и санчасти, встретил эшелон с раненными в бомбежку ленинградцами. Метель разнесла пути, и трассу расчищали. Уже стемнело, а Алексей Николаевич с утра ничего не ел. Его ждали неотложные дела, нужно было спешить, но он на минутку остановился в избе, чтобы перекусить. Булка хлеба (по-ленинградски — именно булка, а не батон) да вскипяченный здесь же чай — вот и весь обед. Но, услышав стон раненых женщин, он приказал отдать хлеб им — весь, до последней крошки — и первым, по еще не вполне готовой дороге умчался к своим бесконечным заботам. Сколько было таких маленьких подвигов в тогдашней жизни будущего премьера! Но именно из маленьких подвигов состоит жизнь большого героя. Две «Золотые Звезды» мы видели на лацкане его пиджака в торжественные дни.
Ленинградцы и сейчас помнят, как Алексей Николаевич спас мальчика, которого все уже считали мертвым. Он нашел его среди коченевших трупов — и заметил, что мизинец ребенка шевелится, подрагивает. Человек, привыкший внимательно относиться к цифрам и к любой работе, оказался спасительно внимательным и к человеку... Мальчик оказался живым, его спасли. Алексей Николаевич лично проследил за лечением спасенного ребенка. Жив ли он сейчас? Помнит ли о своем благодетеле?
Дорога жизни была предметом постоянных забот Алексея Николаевича; он выстрадал эту дорогу, ночуя в холодных пристанционных избах, под угрозой обстрела. И старания уполномоченного ГКО не пропали даром: Дорога жизни превратилась в образцовое хозяйство, спасительное для родного косыгинского города».
Но не только Дорога жизни была тогда делом Косыгина. Ему было поручено построить трубопровод по дну Ладожского озера — для обеспечения города и фронта топливом. Конечно, он постоянно бывал на этой стройке, которая шла под вражеским огнем. Но трубопровод был построен в считанные месяцы и спас промышленность Ленинграда. Это кажется сегодня фантастикой, но так было: в блокадном Ленинграде работали заводы и фабрики! Алексей Николаевич успевал не только заниматься «железом», но и организацией питания людей, рабочих и инженеров, работавших в осажденном городе для фронта.
После прорыва блокады Алексея Николаевича назначают главой правительства РСФСР. Это был 1943 год, и война требовала невероятного напряжения сил всей страны. Без прочного тыла она была бы проиграна. Косыгин отвечал за русский тыл. А это значило — бесперебойная работа эвакуированных и местных предприятий в Сибири, на Урале, обустройство и организация производства в освобожденных районах. Чего мог стоить любой срыв, пояснять не надо. Но срывов не было.
Конечно, Алексей Николаевич был уважаем Сталиным. В 1948 году он был избран в Политбюро. Кто знает, может, именно в нем видел Иосиф Виссарионович своего будущего преемника? Самоотверженность и умение выполнить любую, самую сложную задачу сочетались в нем с отсутствием карьеризма, политиканства, глубочайшей человеческой порядочностью... Даже «ленинградское дело» не смогло пошатнуть веры Сталина — вполне оправданной! — в этого человека. «Работай, Косыга»! — вот и все, что было сказано Сталиным. (На зависть Хрущеву, который усмотрел в этом знак: быть Косыгину председателем правительства. И ведь не ошибся!)
Хрущев, судя по всему, не слишком благоволил к Косыгину. После смерти Сталина в марте 1953 года Косыгина лишают поста заместителя председателя Совета Министров СССР, который он к тому времени занимал. Но страна нуждалась в Алексее Николаевиче особенно остро. И его попросили вернуться в свой кабинет. С 1960 года он — председатель Госплана СССР и первый заместитель Хрущева как главы правительства. Сам Алексей Николаевич называет себя в те годы «главным инженером Советского Союза», будто желая подчеркнуть, что он не политик, а технократ. Но разве можно было это разделить?
Из воспоминаний первого секретаря Московского горкома КПСС в 1962—1967 гг. Николая Егорычева:
«Занимая должность первого заместителя председателя Совета Министров СССР, Косыгин лучше других видел ошибки и промахи Хрущева. В практической работе старался как-то положительно влиять на дела, не вступая в прямую конфронтацию с Никитой Сергеевичем. Даже со стороны было видно, как Хрущев постоянно подавлял любую инициативу и самостоятельность Косыгина, желая видеть в нем лишь высокопоставленного чиновника-исполнителя. На заседаниях правительства, пленумах ЦК (а последние проходили тогда во Дворце съездов в присутствии нескольких тысяч человек) Хрущев не раз бестактно отзывался о своем первом заместителе. И тем не менее не освобождал его, хорошо понимая, что более компетентного, работоспособного и честного человека ему не найти. Поэтому трудился тогда Косыгин, как говорится, со «связанными руками».
В октябре 1964 г., накануне пленума ЦК, я встретил в Кремле Алексея Николаевича Косыгина. Только что закончилось заседание Президиума Центрального Комитета партии, на котором шло обсуждение ошибок Н. С. Хрущева, допущенных им в последние годы руководства партией и страной. Мне было известно, что Президиум заседает уже третий день. Два дня дискуссия шла в отсутствие Никиты Сергеевича, который вместе с А. И. Микояном отдыхал в Пицунде.
Насколько мне известно, А. Н. Косыгин заранее ничего не знал о готовящемся освобождении Н. С. Хрущева. Алексей Николаевич был человеком осторожным, близких отношений с кем-либо из руководства не поддерживал, старался держаться подальше от политических игр в Кремле. ...Длительное время, находясь в составе высшего эшелона партии и государства, он острее и глубже других разбирался в политических процессах, которые шли в нашем обществе... И он работал. Работал честно и добросовестно-не на систему, а на благо страны. Работал грамотно, квалифицированно.
В тот памятный день, 13 октября, Алексей Николаевич не мог сдержать своих чувств. Я никогда раньше не видел его таким возбужденным, точнее, в столь приподнятом настроении. Он рассказывал, как остро и принципиально проходила дискуссия на заседании Президиума ЦК, когда впервые лидеру партии и государства, в руках которого была сосредоточена неограниченная власть, прямо и откровенно высказали все о его поведении и ошибках».
Система власти в Советском Союзе была такова, что высшие руководители просто обязаны были разбираться в сложнейших проблемах науки и техники, и Косыгин отчетливо представлял, что прорыв на научно-техническом поле — это глобальная политика, это безопасность страны и мира.
Он был блестящим управленцем. Мирового масштаба. Именно поэтому его политикой была практическая экономика. Сейчас, когда мир стал однополярным, уродливо и угодливо прогнутым под Штатами, это особенно остро понимаешь. Опять не могу не процитировать самого Алексея Николаевича — ведь никакие комментарии не говорят так красноречиво о человеке, как он сам. Вот что писал он в статье «Великое содружество социалистических стран», посвященной 10-летию создания Совета Экономической Взаимопомощи и опубликованной в «Правде» 28 апреля 1959 года:
«...Известно, что на современном этапе развития экономической жизни огромное значение имеет правильное и целесообразное распределение труда между странами... Как показывает опыт, в условиях капитализма невозможно осуществить разумное и целесообразное развитие экономики различных государств. Сама природа капитализма, его захватническая внешняя политика, направленная на закабаление и порабощение народов, исключает возможность равноправия, сотрудничества и бескорыстного объединения усилий различных стран в развитии экономики. В условиях современного капитализма слаборазвитые в экономическом отношении страны оказываются предметом эксплуатации крупных монополий, превращающих эти страны в свои аграрно-сырьевые придатки».
Сказано просто, но глубоко и верно. Все это в полном объеме мы видим сегодня — транснациональные компании пожирают, как удавы, одну страну за другой. Но искусство управления разумным, честно организованным миром не позволяло сделать этого. СЭВ был той структурой, которая крепила невоенное партнерство в социалистическом лагере, в отличие от Варшавского Договора, некоей дополнительной страховкой «от дурака». Потому что только полному бездарю могло прийти в голову, что каждая страна должна сама обеспечивать себя всем необходимым — в ущерб здравому смыслу, в то время когда есть возможность кооперации и специализации дружественных государств. Эти хозяйственные скрепы держали и республики Советского Союза, когда для «Ростсельмаша» поставлялись комплектующие с Украины и из Белоруссии, а в Белоруссию, Казахстан шла уральская руда, и так далее. Но разрушители Союза и всего содружества социалистических стран, которое создавалось по логике инженеров, не были бездарями. Они были предателями, оккупантами, которым разрушить порядок и создать на его месте хаос означало — победить.
Приходится то и дело возвращаться от светлой личности к мраку нынешнего российского бытия — именно потому, что слишком разительны перемены, что, вникая в судьбу Косыгина, еще ярче видишь разницу в векторах власти — Советской и нынешней.
После отставки Хрущева в 1964 году Алексей Николаевич стал главой правительства, Председателем Совета Министров СССР.
Бурными, полными новых дел, но и радостными для страны были эти годы. Отступила угроза холодной войны — страна уже могла ответить на любую угрозу. Далеко вперед шагнула советская наука. Но база для этого была заложена тоже трудами Косыгина. Именно в эти годы началось бурное освоение нефтяных месторождений, освоение Сибири, строительство наукоградов и академгородков... Но вместе с этим появились «шестидесятники». И уже мало было созданного в масштабах страны — хотелось, чтобы кассеты с записями Галича и Окуджавы были доступны, чтобы «Архипелаг ГУЛАГ» можно было не только слушать на волнах Би-би-си, но почитать, обсудить, задуматься, поругать власть — теперь это было безопасно... А в общем-то, хотелось 80 сортов колбасы, джинсы и «тачку».
Слово «патриотизм» не было в моде. Но Алексей Николаевич не отвечал за состояние умов. Он отвечал за экономическую реформу.
В те годы стало ясно: мобилизационная экономика, позволившая нашей стране сделать индустриальный рывок перед войной и выстоять в годы фронтовых испытаний, себя исчерпывает. Стране и людям нужны были новые стимулы, и вопросы заработной платы, улучшений условий труда и быта стали играть важную роль в формировании самой концепции реформ. Но подходили к ней основательно, продуманно, по принципу «семь раз отмерь». В качестве эксперимента на новые методы планирования и экономического стимулирования было переведено несколько фабрик и заводов из разных отраслей хозяйства. Среди них выделялись знаменитые московские предприятия со славной многолетней историей — «Красный Октябрь» и «Большевичка». Выходили в свет статьи ученых-экономистов, готовивших реформу. За ходом эксперимента следили внимательно и беспристрастно — и результаты первых месяцев воодушевляли.
Реформа «заработала», а общество привыкало к новым реалиям. Косыгин был сторонником умеренной децентрализации экономики, но не допускал «реформ ради реформ», ставя во главу угла эффективность. Он давал предприятиям больше свободы в распоряжении средствами, но не отказывался от плана, сутью которого теперь была стоимость выпускаемой продукции, востребованной на рынке. Во второй половине шестидесятых годов у Советского Союза были наилучшие экономические показатели. И экономика государства, вынужденного тратить гигантские средства на оборону, на промышленность, все-таки обращалась лицом к человеку. Может, медленнее, чем хотелось, но то, что ровно настолько, насколько позволяла безопасность страны и весь ее ресурс — это точно. Основой деятельности А.Н.Косыгина всегда была наука. Соратник Алексея Николаевича, его заместитель и председатель Госплана СССР Николай Байбаков так определил отношение советского премьера к умственному труду: «План по науке и технике, считал он, должен стать важной составной частью народнохозяйственного плана и пронизывать все его разделы».
16 лет Алексей Николаевич был главой Cоветского правительства. И это было правительство интеллектуалов, людей, наделенных опытом и ответственностью. Главным критерием подбора кадров осталось сталинское: преданные «не лично дорогому», а преданные народу, компетентные люди. При Косыгине в правительстве работали такие патриоты и созидатели, как Громыко, Устинов, Новиков, Байбаков, Патоличев, Кастандов... Николай Егорычев приводит пример хозяйствования Косыгина:
«Как-то, кажется, году в 1965-м, в январе долго стояли сильные морозы. Тепловые станции Москвы оказались практически без топлива. Давление газа упало, запасов мазута оставалось на полтора дня, да и использовать его было почти невозможно, так как он загустел при низкой температуре. Эшелоны со смерзшимся в монолит углем стояли на подступах к ТЭЦ, их можно было разгружать только вручную, разбивая уголь ломами или отбойными молотками. Тысячи солдат были заняты круглосуточно на этой работе. Министерство экономики и электрификации СССР оказалось не готовым к подобной ситуации. Положение казалось безнадежным, однако рядовые москвичи даже не догадывались об этом, так как теплоснабжение города обеспечивалось нормально». И это было главным — чтобы людям было тепло.
Говорят, что в Политбюро Алексей Николаевич всегда держался в сторонке, ни с кем не заводил приятельских отношений. Но, вероятно, это — проявление характера. Он не любил мелькать «на публике», сторонился того, что сегодня называется популизмом. Но его любили и знали — может, потому, что скромность и достоинство и есть чисто русские качества. Как и верность.
Перечитывая статьи и речи А.Н.Косыгина об экономике, о принципах существования современного мира, поражаешься их современностью, строгим научным анализом и ясностью изложения проблем. В них есть ответы на все вопросы: как развиваться отечественной науке, экономике, какой должна быть безопасность государства и на каком фундаменте нужно начинать возводить стройное здание счастливой будущей России. Это — учебники для будущего. Будем помнить, что они есть, будем беречь в чистоте это имя — Алексей Николаевич Косыгин.
|
