|
Когда я услышал об этом назначении, то подумал сперва, будто меня разыгрывают: слишком уж невероятным, фантастическим выглядело оно. (Все равно что сделать полковника Буданова уполномоченным по правам человека.)
Но нет; в документе черным по белому было написано: назначить имярек первым зампредом Госкомрыболовства.
Ровно через три месяца этот человек станет министром. Пока, правда, с приставкой «и.о.», но никто в его счастливой будущности не сомневается. Недаром, не дожидаясь утверждения, он сразу занял председательский кабинет.
Это раньше государством могла управлять любая кухарка. Нынче место кухарок заняли совсем иные люди. Полукриминальные коммерсанты и нахальные хлестаковы.
Наш герой — и.о. министра Владимир Бурков — достойный представитель новой плеяды государственных деятелей.
Рыба гниет с головы
Пожалуй, нет в стране ведомства многострадальнее, чем рыболовный комитет. Иногда кажется даже, что над этой конторой витает какое-то потустороннее заклятие: еще с советских времен, когда прогремело при Андропове «икорное-рыбное» дело, стоившее карьеры министру Ишкову и жизни одному из его заместителей (он был осужден к расстрелу).
Редкий год обходится здесь без скандалов и арестов, а председатели Госкомитета мелькают с такой быстротой, что даже подчиненные не успевают запомнить их имена-отчества. За шесть последних лет их поменялось уже пятеро. По собственной воле не ушел ни один.
В 97-м, после разгромной проверки контрольного управления президента, в отставку была отправлена вся коллегия Госкомрыболовства во главе с тогдашним его председателем Александром Родиным.
Родинского сменщика Юрия Синельника освободили в 2001-м, одновременно возбудив уголовное дело. Ему инкриминировались махинации с рыболовными квотами, а его первый зам Михаил Дементьев получил пять лет.
Ну, а события года минувшего забыться еще не успели. Тогда прокуратура арестовала очередного зампреда Госкомитета Юрия Москальцова, директора Магаданского НИИрыбхоза Александра Рогатных и советницу убиенного магаданского губернатора Викторию Тихачеву. Все они обвиняются в незаконном выделении квот и предстали уже перед судом.
Дело было шумное, миллиардное. Прокуратура пыталась добраться и до председателя Наздратенко, но в очередной раз тот вышел сухим из воды.
В июне новым главой комитета стал Александр Моисеев — бывший замруководителя аппарата правительства. Казалось, уж теперь в этом несчастном ведомстве должен наступить порядок, тем более что Моисеев за дело взялся рьяно. Он успел принять концепцию развития рыбного хозяйства до 2020 года, почти добился отмены печально известных квотных аукционов. И все это — за семь месяцев: ровно столько Моисеев пробыл в председательском кресле.
Его сняли в конце декабря (этакий новогодний подарок): «в связи с переходом на другую работу».
Так на посту главного рыбака России оказался человек с полукриминальной биографией и удивительной судьбой. Наш главный герой — 35-летний Владимир Бурков.
Рыба ищет где глубже
Так случилось, что я неплохо знаю этого человека. Знаю и лично, и по многочисленным материалам спецслужб. И если бы еще полгода назад кто-то сказал, что Бурков возьмет в свои руки всю рыбу страны, станет без пяти минут министром, я бы лишь покрутил пальцем у виска, ибо познания его в этой области ограничивались содержанием ресторанных меню.
Англичане говорят: у каждого — свой скелет в шкафу. У Буркова таких скелетов — целый склад. Всю свою сознательную жизнь занимался он бизнесом, причем весьма и весьма специфическим: прилипальским. (Для справки: прилипалы — это такие рыбы. Они приклеиваются к брюху рыб покрупнее и кормятся за их счет.)
Юность Буркова совпала с началом дикого капитализма, когда в одночасье выяснилось, что спекуляция — это не зло, а основа рыночной экономики. Вся страна бросилась тогда торговать и перепродавать, и молодой выпускник Львовского политучилища не сумел остаться в стороне.
Проработав год в дивизионной газете, в 90-м он уволился из армии и устроился в престижнейшую организацию — «Внешэкономсервис». Правда, кем именно — до сих пор непонятно. В его официальной биографии, помещенной на интернет-сайте Госкомрыболовства, утверждается, что Бурков был замдиректора внешнеторговой фирмы в составе ВЭС. Однако в справке-объективке, которая находится в аппарате правительства, должность эта именуется куда скромнее: старший консультант. (С подобной хлестаковщиной Буркова нам предстоит встретиться еще не раз.)
Потом были другие фирмы. В одних Бурков значился учредителем, в других — председателем правления или совета директоров. Чем только не занимались они: и общественным питанием, и сельским хозяйством. (Так, фирмы «Ренлунд» и «Ренлунд-М», где официально числился Бурков, специализировались на торговле стройматериалами и ремонте квартир.)
Понятно, что больших доходов эта коммерция не приносит. Амбиции Буркова требуют удовлетворения.
Золотая рыбка явилась к нему в образе пары милицейских генералов. Каким-то образом ему удается поймать на крючок и подружиться с руководителями МВД. Главным образом — с тогдашним заместителем министра Валерием Федоровым (ныне он — сенатор от Вологды).
(Общаясь со мной пару лет назад, сам Бурков прозрачно намекал, что Федоров доводится ему дядей, но, зная о чисто рыбацкой склонности его к преувеличениям, верить в это особо не приходится.)
Эта поддержка приходится очень кстати. В конце 90-х Бурков активно начинает заниматься таможенным бизнесом. Благодаря поддержке МВД терминал «Стройтерминалсервис», где он был председателем совета директоров и владельцем 50% акций, становится одним из крупнейших в московском регионе.
Три года назад, расследуя похождения рушайловского помощника Орлова, я описывал творящийся в таможне беспредел. Миллионные контрабандные прибыли. Неприкасаемые терминалы, которым держали «крыши» Орлов и ему подобные. В их числе называл я и «СТС».
После этой публикации мы встречались с Бурковым. Приведенных фактов он не отрицал. Говорил лишь, что главным его покровителем был не Орлов, а как раз упомянутый выше генерал Федоров.
Да и что отрицать, коли «СТС» гремел в те годы на всю страну. По протекции МВД он получил право растаможивать чуть ли не все грузы, причем с невиданными льготами. Скажем, если другие терминалы за каждую фуру мясопродуктов должны были вносить в бюджет $3500-4000, то «СТС» платил всего 2300.
Ежедневно через «СТС» проходило несколько сот машин. С учетом того, что на приписанном к «СТС» таможенном посту работало всего 20 сотрудников ГТК, понятно, что даже физически проверить содержимое машин они не могли. Да этого и не требовалось. Все было понятно без слов.
Много раз контрабандные грузы «СТС» ловили с поличным, но неизменно потом отпускали. Ответственный сотрудник ГТК (я не называю его фамилии, хотя на любом суде этот человек готов подтвердить свои слова) рассказывал мне, например, как в начале 2000-го на МКАД он вместе с группой оперативников остановил восемь фур, только-только покинувших «СТС». Машины были набиты электроникой и бытовой техникой, но документы на груз отсутствовали. Он попытался было арестовать контрабанду, однако через час ему позвонил один генерал и приказал отпустить.
Впрочем, иногда решить все вопросы с ходу не получалось. В МВД до сих пор памятна история, когда была задержана гигантская партия фур «СТС». По документам в них находились овощи. При досмотре же там нашли электронику. После этого на терминал выехала бригада оперативников, и руководителям склада пришлось спасаться бегством через подземный ход.
Что удивительно — следы этой истории (да и других, впрочем) найти теперь в архивах практически невозможно. Все возбужденные уголовные дела бесследно исчезли. Единственное, что удалось мне разыскать, — так это постановления об их возбуждении. Скажем, дела № 83229, возбужденного Щелковской таможней в сентябре 99-го (уклонение об уплате таможенных платежей на 12 миллионов рублей). Или — дела № 83489, возбужденного в октябре того же года Московско-Ярославской транспортной прокуратурой…
Но всему на свете есть границы. Возмущенные наглостью «СТС», конкуренты подняли шум. За большинством из них тоже стояли серьезные люди, и проигнорировать это таможня уже не могла. Да и не особо, впрочем, хотела: выходками «СТС» здесь тоже были сыты по горло.
В итоге Буркова вежливо «попросили», но горевал он недолго. Все неводы одновременно этот человек не забрасывал никогда.
Рыбак — рыбака…
Еще в 99-м году Главное управление исполнения наказаний Минюста — грозная организация, ведающая всеми тюрьмами и лагерями страны, — учреждает дочернюю структуру: ГУП «Госресурс ГУИН».
В принципе, идея разумная. ГУИН — ведомство государственное и само заниматься коммерцией не может. Так зачем же отдавать свои возможности на откуп другим, если можно сконцентрировать все в собственных руках?
Лагерная система — это настоящий Клондайк. Без малого миллион заключенных (не говоря о 500 тысячах сотрудников). И всех надо кормить, поить, одевать и лечить. За государственный, понятно, счет.
Получить подряды на поставку товаров ГУИНу — мечта любого коммерсанта. За них дрались, пихались локтями, раздавали налево-направо взятки. Отныне же на сцене появлялся монополист, заслуженно пользующийся правом первой ночи и близостью к телу. И всё бы ничего, кабы основным разработчиком этой схемы не выступил наш герой.
Его горячие рассказы об интересах государства впечатлили тюремных генералов, и в первую очередь начальника ГУИНа Владимира Ялунина, с которым у Буркова установились особо тесные отношения.
По протекции Буркова (сам он предпочитал оставаться пока за кадром) гендиректором ГУПа назначается некий Сергей Перейма. Перейма не отработал и года, как грянул скандал. Тверская прокуратура возбудила дело о махинациях с областными взаимозачетами. Наряду с руководителями области фигурантом дела стал главный снабженец ГУИНа. Пришлось его срочно эвакуировать за рубеж и увольнять. (Впоследствии при помощи бурковских друзей Перейму из дела вывели.)
Гендиректором ГУПа становится новый «Фунт» — соучредитель Буркова по фирме «Руссельхозпрод» Евгений Кукишев. (Кстати, третьим их компаньоном был еще один мой герой — близкий друг генерала Орлова коммерсант Игорь Каменской; ныне сенатор от Ингушетии.)
Так что, когда дорога в таможенный бизнес оказалась Буркову заказанной, у него был уже запасной аэродром. Вскоре Буркова назначают председателем совета директоров «Госресурс-ГУИНа». Должность чисто формальная, ибо все документы подписывал не он, а гендиректор Кукишев.
Буркову было чего опасаться. ГУП работал по такой же точно схеме, как работают присосавшиеся к бюджету подобные конторы.
По закону госструктуры (и ГУИН в том числе) не могут ничего купить, не проведя тендера. Побеждают здесь те, кто предлагает самую меньшую цену. Что делал «Госресурс-ГУИН»? Сначала он объявлял действительно низкие ставки, но потом, выиграв конкурс, заключал уже новый, дополнительный договор, по которому расценки резко повышались.
На руку коммерсантам был еще и принцип т.н. централизованных поставок. То есть товары для всей страны каждый раз покупались (и покупаются) в одном-единственном месте.
(Подход, мягко говоря, странный: понятно, что дальневосточным, скажем, колониям дешевле брать рыбу на месте, нежели получать из столицы.)
Один только показательный пример. В прошлом году ГУИН закупил у ООО «Соя-продукт» гигантскую партию сои на 86 миллионов. За килограмм было заплачено 69,8 рубля. Средняя же цена на сою составляла в то время 30-31 рубль: в два раза меньше.
Как видно, поле деятельности было у Буркова безграничным. Но на подрядах он не останавливается. На базе одной из иркутских колоний «ГУИН-ресурс» создает фармацевтический заводик. Произведенные здесь лекарства исправно покупает ГУИН (допустим, совсем недавно был заключен договор о поставке противотуберкулезных препаратов на 100 с лишним миллионов рублей). Между тем в спецслужбах подозревают, что заводик этот — лишь ширма. Есть данные, что лекарства могут нелегально приходить из-за кордона, а в Сибири их лишь упаковывают в коробки. (Выгода очевидна, ведь при такой схеме таможенные пошлины утаиваются.)
Конечно, неприлично рыться в чужих карманах. И тем не менее рискну предположить, что за годы работы на таможенной и лагерной нивах Бурков сумел скопить вполне приличный капитал. Настолько приличный, что этих денег хватит не только на министерское, но и на вице-премьерское кресло…
На безрыбье и рак рыба
Будь наш герой человеком повидавшим, умудренным сединами, ни за какие коврижки не пошел бы он во власть: от добра добра не ищут. Но молодость — честолюбива. В один прекрасный момент Буркову наскучило быть простым коммерсантом. Ему захотелось власти фактической, формальной, со всеми ее атрибутами в виде «вертушек», услужливых подчиненных и приглашений на правительственные банкеты.
Знаю доподлинно, что он всерьез пытался стать во главе Московской службы судебных приставов. Однако должность эта была слишком серьезной, стратегической, и сил у него оказалось недостаточно.
Но лиха беда начало. Хоть и перешел уже в Совфед генерал Федоров, хоть и сбежал за кордон генерал Орлов, мир не без добрых людей. Одним из главных его покровителей стал скандально известный банкир Ашот Егиазарян, депутат Госдумы от ЛДПР.
Наши источники в Белом доме утверждают, что именно Егиазарян пролоббировал назначение Буркова первым зампредом Госкомрыболовства. Помог ему в этом глава аппарата правительства Константин Мерзликин, банкирский однокашник и близкоий друг. (По крайней мере, точно знаю, что непосредственно Мерзликин вызвал тогдашнего председателя Госкомитета Моисеева и объявил о предстоящем явлении.)
Почему взор Буркова пал именно на рыбное ведомство? Вариантов — масса. Может, не было других вакантных мест. А может, череда последних скандалов натолкнула его на мысль, что льется здесь золотой дождь…
Поначалу ФСБ пыталась затормозить назначение. Несколько месяцев документы висели в воздухе, но потом Лубянка отчего-то сдалась. Единственное, что она смогла себе позволить — не оформлять Буркову допуск к гостайне, без которого чиновник такого ранга работать он просто не может.
Сотрудники Госкомрыболовства, с которыми я говорил, не в силах опомниться от этого назначения до сих пор. Конечно, и раньше управляли ими далеко не ангелы, но все же это были люди, пришедшие с госслужбы или хотя бы из отрасли. Здесь же — ключевую должность отдали на откуп сомнительному коммерсанту, способному отличить разве что вареную рыбу от жареной. Не просто отдали: сделали и.о. председателя.
В патриархальном ведомстве царят теперь новые порядки. Даже по зданию новый и.о. и приведенный им управделами Новиков ходят в сопровождении охраны. С подчиненными он беседует чисто конкретно и при каждом удобном случае рассказывает о своем богатстве и влиятельности. Еще, для пущей наглядности, Бурков очень любит говорить при свидетелях по «вертушке», роняя потом с сановной ленцой: «Да чего-то Гера Греф звонил» (Дима Медведев, Леша Кудрин…).
Хлестаковское начало столь сильно проросло в нем, что даже в официальных бумагах он не стесняется приписывать себе несуществующие регалии и чины. В анкете, которая лежит в аппарате правительства, указано, например, что он награжден медалью Суворова и носит полковничьи погоны.
Однако в президентском управлении по госнаградам никаких данных на Буркова нет, да и быть не может, ибо медаль Суворова вручается только «военнослужащим за личное мужество и отвагу при несении боевой службы» (указ № 554). Что же касается полковничьих звезд, то по учетам управления кадров Минобороны Бурков числится подполковником запаса. (Подполковника ему дали в 2001-м, майора — в 2000-м, капитана — в 99-м.) Что, впрочем, вызывает вопросов не меньше. По закону в запасе можно получить лишь два очередных звания, и коли уволился он лейтенантом, то максимум может быть теперь капитаном.
Как там у Гоголя? И сорок тысяч курьеров в приемной…
На то и щука, чтоб карась не дремал
В прошлый четверг Путин встречался с доверенными лицами. Один из вопросов был посвящен как раз Госкомрыболовству. («К руководству отрасли приходят непрофессионалы. Мы, рыбники, доведены до отчаяния».)
«Это одна из проблем, — признал президент, — которая до сих пор не решена. И кадровая чехарда имеет место, и принципиально вопросы правительству не удалось отрегулировать».
Президент в курсе. Премьер — в курсе. Вся отрасль — в курсе. А толку — ни на грош, ведь пока все заняты разговорами, в Госкомрыболовстве продолжает твориться чертовщина. Да и глупо было бы надеяться на что-то иное: собака не может не лаять. Коммерсант, даже пересев в чиновничье кресло, все равно остается коммерсантом. Деньги-товар-деньги.
Совсем недавно с подачи Госкомрыболовства между предприятиями регионов были распределены квоты на право вылова, что вызвало у рыбаков подобие шторма. Около 300 хозяйств остались на мели и вряд ли выживут. Зато другие — те, кто оказались ближе к телу, — напротив, благоденствуют.
На 10% увеличено число квот, выделенных Приморью. В 3 раза больше минтая (33 тыс. тонн против прошлогодних 11) разрешено ловить теперь компании «Дальморепродукт». (И это несмотря на то, что предприятие обанкрочено, а по закону собственники, имеющие задолженность, вообще не допускаются к распределению квот.) Самый же большой улов минтая — 38 тыс. тонн — достался приморскому ОАО «Турниф», которым до недавнего времени руководил Юрий Арсентьев. (Неделю назад по протекции Буркова Арсентьев назначен шестым зампредом комитета и под него специально введена дополнительная должность.)
Итогом этой дележки стала начавшаяся в Госкомрыболовстве ревизия. Ее проводит Следственный комитет МВД…
…О том, что криминал рвется во власть, Кремль вспоминает лишь накануне выборов в Госдуму. Как будто криминал ограничивается Михасем и Клементьевым, золотыми цепями и синими наколками. А разве контрабанда, махинации с подрядами, аферы и мошенничество — это не криминал? Разве близость с генералами и банкирами-депутатами — это само по себе достаточное основание, чтобы поставить случайного человека на стратегически важное, золотоносное ведомство?
Я очень надеюсь, что после этой публикации Владимир Бурков простится с госслужбой. Навсегда. Тем более сейчас пошли разговоры, что после выборов Госкомрыболовство могут расформировать и влить в состав Минсельхоза или Минприроды.
Наверное, это будет самым правильным решением. Если уж поселилось здесь проклятье, никакими чарами его уже не вытравить…
* * *
Предшественник Буркова — бесподобный Е. И. Наздратенко — в каждом своем интервью очень любил упоминать, что поставил его на ведомство лично президент.
Наш герой отлеживается пока на дне и с журналистами не общается. Зря. С полным правом он может повторять слова Наздратенко. Его ведь тоже поставил президент.
Правда, не наш. Американский. Тот, чьи портреты изображены на долларовых купюрах…
Р.S. Прошу считать эту статью официальным депутатским запросом.
|
