|
Уже восемь месяцев в "Матросской Тишине" идет процесс по делу об убийстве Дмитрия Холодова. В суде должны были выслушать почти четыреста свидетелей (осталось еще около сотни). Три года находятся под стражей подсудимые. Пять лет длилось следствие...
"Ты ведь сидишь на процессе - ну скажи, это они убили Диму или не они?" - часто спрашивают меня. Я не отвечаю на этот вопрос. И не буду отвечать до того, как свой вердикт вынесет суд.
Есть презумпция невиновности. Пока не вынесен приговор, подсудимые официально считаются невиновными людьми. Если сейчас назвать их убийцами - по закону это будет преступлением.
Я не прокурор. Не следователь. Я потерпевшая по делу. Но я могу оценивать те факты, которые обнаружило следствие. Оценивать справедливость предъявленного обвинения, экспертизы, свидетельские показания, которые знаю "из первых рук". И по-моему, пришло время рассказать об этом подробнее, чем раньше.
Что кому выгодно?
Люди, которые следят за делом Холодова со стороны, лишь читают газеты, слушают радио, смотрят телевизор. А журналисты, естественно, не видели материалов дела (это больше ста томов), не слышат лично, что происходит в актовом зале "Матросской Тишины". Журналисты могут получать информацию лишь от участников суда. Судьи и прокуроры никаких комментариев не дают. Дают их в основном адвокаты подсудимых.
К нам, потерпевшим, пресса почти не обращается. А если и обращается, то расценивает наши слова с неким пренебрежением.
Почему? Ответить трудно. И я даже не хочу искать ответа.
Коллеги, освещающие процесс, не думают (или не хотят думать) о том, что задача адвоката - добиться полного оправдания его подзащитных. В идеале - любыми законными способами. Но мало кто вспоминает, что, например, адвокат подсудимого Барковского Лариса Мове была осуждена за разглашение материалов предварительного следствия. По сравнению с этим рассказы адвокатов о процессе - метод довольно невинный. Говорят же защитники подсудимых лишь о тех фактах, которые им "на пользу". Иногда - откровенно лгут. О том, что подтверждает обвинение, - ни слова.
Им невыгодно, чтобы об этом говорили другие. А если не молчат - так, как это делает наша газета, - то немедленно сыплются упреки в тенденциозности и предвзятости.
Так кто тенденциозен?
Читайте и судите сами.
Из досье "МК"
Корреспондента "Московского комсомольца" Дмитрия Холодова убили 17 октября 1994 года в здании редакции. Диме было всего лишь 27 лет. Он работал военным корреспондентом, сам не раз был на передовой - писал репортажи из "горячих точек", публиковал статьи о коррупции в армии - в ее высших эшелонах. Одним из объектов критики был тогдашний министр обороны Павел Грачев. Холодов неоднократно получал угрозы в свой адрес, какое-то время даже был вынужден скрываться. Руководство Минобороны всячески демонстрировало недовольство деятельностью Холодова - военным запрещали с ним контактировать, Диме закрыли доступ на территорию армейских частей, его перестали пускать даже на пресс-конференции в Министерство обороны. Павел Грачев в одной из телепередач открыто назвал журналиста "врагом номер один"...
В день гибели Дима сообщил коллегам, что ему должны передать какие-то важные материалы, показал жетон от камеры хранения на Казанском вокзале, где их для него оставили, и уехал. На работу Холодов вернулся с "дипломатом", открыл его... Прогремел взрыв. От страшных, несовместимых с жизнью травм Дмитрий скончался. Пострадали сотрудники "МК" Деева, Бойченко и Жданов.
В 1998 году начались аресты подозреваемых в убийстве Дмитрия Холодова. Сейчас на скамье подсудимых находятся шесть человек. Это бывший глава разведки ВДВ Павел Поповских, бывший командир особого отряда специального назначения 45-го полка ВДВ Владимир Морозов, его экс-сослуживцы Константин Мирзаянц, Александр Сорока, Константин Барковский (к октябрю 94-го он уже уволился из Вооруженных Сил) и одно "гражданское" лицо - Александр Капунцов. Им предъявлены обвинения по многим статьям. Самое тяжкое - организация преступной группы с целью убийства и его осуществление.
Маркелов и другие
"Все обвинение по делу - дутое. Оно основано на показаниях лишь одного свидетеля, который потом признался, что оговорил своего командира за деньги". Сейчас в прессе очень активно озвучивается именно такая точка зрения.
А вот что говорят факты.
Да, действительно, по делу есть свидетель, чьи показания во многом помогли следствию. Это бывший ефрейтор особого отряда спецназначения, в котором служили подсудимые, Александр Маркелов. Он позвонил в "МК" по объявлению, в котором редакция предлагала всем, кто может что-то сообщить об обстоятельствах убийства Димы, связаться с газетой. А потом объявился лично. С Маркеловым встретились оперативник, зам главного редактора "МК" и следователь. Ефрейтор рассказал, что незадолго до убийства Димы видел, как его командир Владимир Морозов монтировал взрывное устройство в "дипломате". Как утром 17 октября Морозов и еще несколько служащих отряда куда-то уехали. А вечером того же дня Морозов признался Маркелову: "Я убил человека".
За эту информацию ефрейтор получил от "МК" 2000 долларов - не секрет, что редакция обещала вознаграждение тем, кто мог бы пролить свет на "дело Холодова". Появилось немало желающих заработать таким образом деньги. Но все они оказались банальными жуликами и лжецами.
Маркелову заплатили, потому что сотрудники прокуратуры впервые сказали: его сведения заслуживают внимания.
Дальше начались интересные события.
Особый отряд - в том числе и Маркелов, который официальные показания дать еще не успел, - неожиданно отправляется в Чечню. Тогда там шла жестокая война. Но перед особым отрядом боевые задачи почему-то не ставились... И вот в этой командировке Маркелов вдруг признается двум сослуживцам: он, мол, оговорил своего командира ради двух тысяч долларов. На самом деле все, что рассказал следователю, - неправда. Потом он пишет об этом подробнейшую бумагу. Вскоре отряд возвращается в Москву. Здесь Маркелов пытается вернуть "МК" полученные деньги.
Но когда следователи вновь выходят на личный контакт с ефрейтором и он оказывается в относительной безопасности, то рассказывает им: в Чечне заместитель командира особого отряда Мирзаянц угрозами заставил его, Маркелова, признаться в оговоре и написать под диктовку "отказной" документ. Мирзаянцу откуда-то стало известно про общение Маркелова с "МК" и прокуратурой...
Факт остается фактом: со времени своего первого официального допроса (а он состоялся лишь несколько месяцев спустя после вышеописанных событий), в течение всех последних лет и, наконец, в суде Маркелов подтверждал: он действительно видел Морозова за изготовлением "дипломата". А "отказные" бумаги появились из-за угроз и давления сослуживцев.
Земля все-таки плоская
Неудивительно, что свидетельство Маркелова оказалось в центре внимания на процессе. Суд даже назначил специальную автороведческую экспертизу. Она должна была установить: сам Маркелов писал "отказные" документы или кто-то ему диктовал? Эксперт Комиссаров подтвердил авторство Маркелова "со стопроцентной вероятностью"...
Перед выступлением Комиссарова в суде у нас состоялся интересный разговор. "Так все-таки Шолохов написал "Тихий Дон" или нет?" - спросила я. "Я этим вопросом много занимался, - ответил Комиссаров. - Но однозначно ответить нельзя".
Абсолютно все специалисты, имеющие дело с такой зыбкой "материей", как автороведческие экспертизы, утверждают: "стопроцентности" в них не может быть никогда. Лишь - высокая вероятность. И то - в редких случаях. Скажем, если человек постоянно использует экзотические выражения "а-ля словарь Даля".
Об этом писано-переписано в научных книгах. Об этом в голос говорят "спецы". Об этом мне фактически сказал сам Комиссаров. И вдруг в суде заявляет - "сто процентов". По авторству Шолохова, который оставил после себя огромный архив переписки, документов, - "однозначно сказать нельзя". По авторству Маркелова - можно...
Противоречий в экспертизе - масса. Г-н Комиссаров утверждал, что он использовал методику, разработанную в 70-х годах в Харькове. Суть ее он в суде не объяснил. Но потом мы эту "методичку" нашли. Ничего общего с ней в исследовании эксперта нет! По харьковской методике надо скрупулезно посчитать - сколько в текстах тех или иных существительных, прилагательных, глаголов... Все их сравнить, вывести цифры, проценты. Проанализировать нестыковки. Этого г-н Комиссаров не сделал. А что сделал? Да просто "выдернул" из документов, которые он исследовал, одиночные совпадения. Например, такое: в "отказной" бумаге написано: "Передать не смог...". Во взятых для сравнения образцах письменной речи Маркелова (это - много десятков страниц) лишь единожды (!) нашлись слова: "Не смог прийти".
И на основе таких вот признаков эксперт построил свое заключение. Если идти по стопам господина Комиссарова, то со стопроцентной вероятностью можно доказать: "Тихий Дон" написал мой коллега Александр Хинштейн. И в романе, и в статьях Хинштейна не то что один - много раз встречаются слова "не смог", "разговор", "семья", "попросил", "предложил", "дело"...
Это далеко не все, но вдаваться в экспертные подробности на страницах газеты, пожалуй, не стоит.
...Однако даже если учесть результаты экспертизы - что делать с другими фактами? И - с элементарной логикой?
Цена крестного пути
Чтобы понять "историю Маркелова", надо найти ответ на один простой вопрос: зачем он рассказал о Морозове?
Ефрейтор получил две тысячи долларов. Деньги по тем временам немалые, но и не очень большие. По сравнению же с тем, какой ценой они достались Маркелову, - просто ничтожные.
Еще при самой первой встрече со следователем ефрейтор сам заявил ему: "Я готов стать свидетелем". Это подтвердили все участники событий. Это записано на видео- и аудиокассетах. Из этого следует, что Маркелов отнюдь не собирался по-быстрому "заложить" Морозова, хапнуть денежки и остаться в тени.
Стать свидетелем - значит пройти через массу допросов, очных ставок, следственных экспериментов. Через суд.
Две тысячи долларов - за такой "крестный путь"? За постоянный страх? Ведь не просто так, потому что в голову взбрело, следователи скрывали потом Маркелова на конспиративной квартире, и он носил при себе пластину от бронежилета. Маркелов рисковал и рискует жизнью...
А если ефрейтор, как утверждают подсудимые, сказал заведомую ложь о Морозове - не думал ли он, что все это очень быстро вскроется, что его возненавидят в отряде, что его в конце концов могут судить за лжесвидетельство? Тем более - зачем самому было потом признаваться в этом сослуживцам? Да еще - в Чечне? Ну, вернулся бы в Москву, уволился из отряда, уехал куда подальше - две тысячи долларов проживать...
Впечатления идиота Маркелов не произвел ни на кого.
"Я не мог больше видеть беспредела, который творится в особом отряде", - так сам ефрейтор, едва встретившись с руководителем следственной группы, объяснил свой приход. Не в этом ли вся суть - а вовсе не в двух тысячах долларов?.. Слово "совесть" сейчас вышло из моды. Но в ее существовании никто - даже последние циники - усомниться не посмеют.
Конечно, все это - простые логические рассуждения. Но факты, факты...
После того как становится известно о "предательстве" Маркелова, в структурах ВДВ поднимается небывалый ажиотаж. Ему велят оформить признание в "оговоре" на бумаге. Ефрейтор попадает в "зону особого внимания". Военнослужащие и командование 45-го полка контролируют каждый шаг Маркелова и его семьи. Доносят о происшедшем в ФСБ. Полковник Поповских из собственного кармана дает Маркелову деньги, чтобы тот вернул их в "МК". Ефрейтору немедленно предлагают услуги адвоката, оплаченные командованием. И так далее, и тому подобное.
Ведь если показания Маркелова яйца выеденного не стоили - ну, не подтвердились бы они ничем, и ладно! Собака лает - ветер носит. Оклеветанным - почет, клеветнику - позор...
Дело в том, что подтверждения есть.
Загадочный "источник"
Маркелов при самых первых, "не под протокол", встречах с оперативником и следователем (а все эти беседы записывались на пленку - возможность каких-либо "подсказок" исключена) рассказал, что Морозов использовал во взрывном устройстве липкую ленту. Эксперты остатки именно такой ленты и обнаружили.
Мелкое совпадение?
Но ведь Маркелов не первый и не единственный указал на Владимира Морозова. То, что вы сейчас прочтете, до сих пор нигде, кроме суда не звучало. А это принципиально важно.
Спустя всего десять дней после убийства Димы сотрудники МВД (они тоже выступили свидетелями на процессе) вышли на человека, чье имя они не хотят раскрывать до сих пор. Они называли его просто: "источник". Единственное, что о нем рассказали, - он был сотрудником военной контрразведки.
"Источник" не захотел стать свидетелем: он боялся за свою жизнь. Оперативники пообещали ему молчать о том, кто он такой, в обмен на информацию. И обещание выполнили.
Информации "источник" выдал немало. И не только о роли Владимира Морозова в убийстве Холодова, но и о других его возможных преступлениях. Рассказал он и о Павле Поповских. Многие факты, изложенные "источником" - и даже те, что относились не непосредственно к убийству Димы, а к, мягко говоря, "неформальной" деятельности служащих особого отряда спецназа ВДВ вообще, - нашли в деле бесспорное подтверждение...
Куда это девать? Выкинуть в корзину под судейским столом?
Говорящие изотопы
Пришел в суд свидетель - контрразведчик. И подробно поведал, как Владимир Морозов рассказывал ему о своей причастности к убийству Димы. "В ходе беседы Морозов стал рассказывать о технике изготовления "дипломата" - что это для него не проблема, что он изготовил десять "дипломатов" и что один из них взорвался в руках у Холодова..." "Надо гасить тех, кто раскручивает это дело!" - возмущался Морозов.
Подобных свидетельских показаний по делу - несколько...
Другой свидетель показывает: командир 45-го полка Колыгин в частной беседе разоткровенничался. Он пришел к выводу: Холодова убили его, Колыгина, подчиненные. Но официально следствию Колыгин об этом не расскажет, потому как "у него есть офицерская честь, и своих подчиненных он никогда не сдает".
Полковник ФСБ Мурашкин подтвердил: за три дня до убийства он встречался с Димой в метро. Долго разговаривали. Мимо пять раз прошел, внимательно наблюдая за ними, один и тот же человек. В этом человеке Мурашкин на следственном эксперименте опознал подсудимого Барковского...
В 99-м году по делу была проведена уникальная экспертиза. Прецедентов в российской практике не существовало. Специалисты использовали новейший метод, самую чувствительную аппаратуру. Они исследовали мельчайшие частицы - изотопы веществ, которые входили в состав тротила, обнаруженного на вещдоках с места взрыва. И установили: тротил относится к партии шашек, которые использовали в 45-м полку ВДВ и были изъяты с его склада.
Эти результаты ничем не опровергнуты. В том числе и последней экспертизой, которая была назначена уже судом.
И это тоже - в мусорную корзину?!
Слишком большая корзина нужна. Таких промышленность не выпускает...
И уж никто из участников процесса в "Матросской Тишине" не будет отрицать: сами подсудимые на следствии дали признательные показания...
(Продолжение.)
"Это сделал я"
"Показания подсудимые давали под давлением следствия". Это еще одна версия, которую они сами отстаивают сейчас в суде.
О каких показаниях речь?
Павел Поповских признавал, что много раз получал от начальства - и в первую очередь от министра обороны Павла Грачева - указания заткнуть рот журналисту Холодову. Но, хорошо к нему относясь, Поповских поручил Морозову задание лишь побить Дмитрия, поставить ему синяк под глазом и дать понять, что этот "заказ" исходит от Грачева. Тогда Холодов написал бы об этом в "МК", и от него бы отстали. Взрыв в редакции стал для Поповских неожиданностью. Он вызвал к себе Морозова. "Это сделал я", - признался тот.
Полковник Поповских рассказывал об этом следователям не один раз и не два. Он даже написал чистосердечное признание на имя Генпрокурора...
Константин Барковский к октябрю 94-го уже не служил в ВДВ, но поддерживал добрые отношения с Поповских и Морозовым. Подсудимый показал на следствии, что по просьбе Поповских он следил за Димой, а утром 17 октября - закладывал дипломат "с дезинформацией для "МК" (так ему сказал Поповских) - в камеру хранения на Казанском вокзале.
Есть в деле и показания Александра Капунцова. В 94-м году он работал в охранном агентстве, созданном по инициативе Поповских. Порой выполнял его деликатные задания. Капунцов признался в слежке за Димой и в том, что перекладывал "дипломат" из одной камеры хранения в другую. А в день убийства встречался с Холодовым, передавал ему жетон, потом ждал Диму у редакции "МК" и с улицы видел, как произошел взрыв (это стало для подсудимого неожиданностью). Вместе с Капунцовым в тот момент были Морозов и Барковский...
Это - лишь вкратце. Подробностей, конечно, гораздо больше.
Логика противоречий
На процессе Поповских, Барковский и Капунцов отказались от этих своих признаний. Основной аргумент: они находились под давлением следователей и оперативных работников. Подсудимых просто-напросто заставили сказать "нужные" слова. Нет, их не били, не накачивали наркотиками. Но Поповских угрожали тем, что не дадут ему сделать операцию в госпитале, обещали "разобраться" с его семьей, посадили в "плохую" камеру. Барковский и Капунцов тоже испугались угроз в свой адрес - и вещали под диктовку.
Оперов и следователей в суде еще не допросили. Поэтому пока давайте обратимся к логике и фактам.
Показания, о которых я написала, далеко не во всем стыкуются друг с другом и с версией обвинения. Павел Поповских, например, ведь не признавал, что приказывал убить Диму. Даже - что подкладывал ему дипломат с дезинформацией. По сути, Павел Яковлевич лишь "подставил" массу людей - начиная от Грачева и заканчивая Морозовым.
Или взять еще одну нестыковку. Капунцов утверждает, что Барковский был с ним у редакции, когда там раздался взрыв, а Барковский об этом - ни слова... Примеров много.
Почему оперативники, если уж подсудимые им поддались, не вложили в их уста "идеальные" показания?
Зачем было следователям ТАК давить на подозреваемых, чтобы они подписали противоречивые протоколы допросов?!
Ведь прокуратуре из-за этого пришлось проделать массу дополнительной работы, по крупицам собирать подтверждающие факты из других источников... Ведь именно по этой причине процесс по делу Холодова сейчас столь сложен и запутан!
Любой человек, имеющий отношение к Фемиде, знает: самые близкие к истине признания всегда противоречивы. Если обвиняемых несколько - каждый говорит лишь полуправду. Оставляет себе пути к отступлению. Выгораживает себя и подставляет под удар подельников... А вот там, где все совпадает тютелька в тютельку, - ищите давление следствия. И обязательно найдете...
История одного письма
У всех обвиняемых, когда их допрашивали, конечно же, были адвокаты. Барковского защищала - и защищает сейчас - Лариса Мове. И вот однажды она пришла к нам в "МК" с письмом. "Поймите, это настоящая сенсация!" - сказала Лариса Абрамовна. Барковский пишет жене из тюрьмы: его принуждают лгать, и он вскоре будет вынужден это сделать. По словам адвоката, это письмо ее подзащитный написал до того, как "раскололся".
Дата в тексте письма стояла. И она действительно предшествовала "признательным" допросам. Конверта со штампом - не было.
Ладно - конверт, такие письма по почте передают редко. Но дату адресат и адвокат даже не заверили у нотариуса. А ведь это - дело двух с половиной минут...
К тому же признаваться Барковский начал летом 98-го, а пришла к нам г-жа Мове с сенсацией почему-то лишь в 99-м году.
"Мы не опубликуем это письмо, - сказали в "МК" адвокату. - Ведь дату установить невозможно. Вы прекрасно знаете: даже самые лучшие, опытные эксперты могут определить ее лишь с точностью плюс-минус шесть месяцев. Это, извините, филькина грамота".
Госпожа Мове удалилась и потом все-таки опубликовала письмо. В другой газете...
Возникает еще один вопрос: почему никто из обвиняемых вовремя не рассказал обо всех "следственных" мытарствах своим адвокатам? Ведь те, казалось бы, могли их хоть как-то защитить... Пойти в те же газеты не полгода спустя, а сразу... А когда пошли в газеты - выходит, их подзащитные уже не боялись давления следствия? Но в это время они по-прежнему сидели в тюрьме, с ними могли общаться все те же оперативники...
Все подобные вопросы в "Матросской Тишине" обвиняемым задавали. Внятных, объясняющих все ответов - не получили.
Прыжок с подножки
"В НКВД даже домашняя хозяйка семидесяти лет могла признаться в том, что она агент вражеской Антарктиды, и ее связной - белый медведь из зоопарка". Так писал журналист, напечатавший в конце концов письмо Барковского. Но в том-то и дело, что "белые медведи" в признаниях подсудимых бродят по абсолютно реальным тропам.
Признания подсудимых во многом подтверждаются другими материалами дела, словами других свидетелей. Зачастую совпадают мельчайшие детали, которые изобрести просто невозможно...
Вот вам факт. Неоспоримый. Железобетонный. У полковника Поповских была особенность - он конспектировал свое бытие в записных книжках. В одной из таких книжек обнаружилась запись: "Черняк ("Комсомольская правда"), корреспондент. В "Московском комсомольце" тоже какой-то корреспондент. М.б., не бить, но прекратить публикации против". Это записано собственной рукой полковника. И на давление следствия такие слова никак не спишешь.
Значит, кто-то все-таки хотел "бить" Холодова, чтобы остановить его статьи. И это обсуждалось с Поповских...
Выходит, битье корреспондентов и деятельность начальника разведки - две вещи абсолютно совместные.
Объяснить, кто и почему обратился именно к нему, начальнику разведки ВДВ, с такой странной просьбой, Поповских в суде так толком и не сумел...
Еще о реальности "белых медведей". В суде выступил сотрудник ГУОП. Поповских позвонил ему сам - поговорить о деле Холодова. Сотрудник ГУОП этим делом как раз занимался. Павел Яковлевич еще не был арестован. Никто на него не давил, не тянул за язык. И что же говорит ГУОПовцу полковник?
Что он в этом деле крайний. Что в убийстве Димы замешаны высокие чины. И говорить правду Поповских начнет лишь после того, как следователи "припрут" этих людей. "Я буду прыгать с подножки последним", - заявил тогда Павел Яковлевич. Свои тогдашние слова он подтвердил и в "Матросской Тишине"...
Вышло так, что Поповских "прыгнул с подножки" одним из первых. Потом решил забраться на нее вновь. Но поезд ушел к тому моменту слишком далеко.
В поисках мотива
"Непонятно, кто заказчик убийства Холодова. Ведь Павел Грачев проходит лишь свидетелем по делу, а самому Поповских Диму было взрывать незачем". Такое рассуждение мне приходится слышать очень часто. И я с ним почти согласна. Почти.
Факт, что бывший министр обороны Грачев - на свободе. Уголовное дело в отношении него давно прекратили. Не поспоришь и с тем, что без грачевского "заказа" версия обвинения выглядела бы по меньшей мере странно. (Прокуратура нашла такой выход: мол, Грачев просил разобраться с журналистом - без деталей, - а полковник Поповских это понял по-своему. И что взять с Павла Сергеевича, чьи абстрактные указания кто-то воспринял конкретно?)
Но вот слова: "Непонятно, кто заказчик убийства", - насколько верны они?
Давайте опять обратимся к фактам. Первый и главный из них: Павел Грачев ненавидел Дмитрия Холодова. Много ли вы знаете случаев, когда чиновник или политик публично признается в ненависти к журналисту? Не к прессе вообще, а к Иванову, Петрову, Сидорову? Когда политик или чиновник тратит массу трудов на то, чтобы Иванову, Петрову, Сидорову заткнуть рот? Когда бегут сто тысяч одних курьеров, раскаляются линии секретной связи - ради нейтрализации Иванова, Петрова, Сидорова?
Кроме примера "Грачев-Холодов", мне других таких не известно.
Указание Грачева не допускать любых контактов военных с Холодовым было доведено до командования всех частей от Балтики до Дальнего Востока. Журналиста "МК" перестали пускать даже на пресс-конференции в Минобороны. Его личности не раз посвящались совещания "политруков" высшего уровня, проходившие в МО. Министр открыто - по телевизору - назвал Дмитрия врагом. Отвечал тогда Грачев на вопрос ведущего Познера о военных противниках России. И указал не на НАТО или вооруженных исламистов. Указал - на 27-летнего корреспондента "МК".
Все это подтверждено свидетельскими показаниями на следствии и в суде. Есть и видеопленки.
Сам Павел Сергеевич и его приближенные на допросах пытались создать впечатление, что Холодов был никчемным, неопытным писакой. "Теленок", - сказал Грачев про Диму в "Матросской тишине".
Не слишком ли много внимания "теленку" уделял министр обороны, пока Дима был еще жив?!
Причина ненависти министра к журналисту ясна как день. Ее озвучил сам Грачев, стоя на свидетельской трибунке. "Он писал в мой адрес статьи не совсем хорошие. Дискредитировал армию". В интервью - незадолго перед появлением в суде - Павел Сергеевич выразился еще более четко: "Статьи он писал про меня действительно гадкие".
"Я", "в мой адрес" - нет, не за армию вступался Павел Грачев. Да и чем Дима мог обидеть армию? Те, кто читал его статьи, помнят, что Дмитрий Холодов писал о коррумпированных армейских военачальниках. И в первую очередь - о Павле Грачеве.
Борьба с коррупцией - разве это обида солдат и офицеров, которые от коррупции страдают?
Итак, мотив, безусловно, был. И на сто процентов он подтвержден у одного-единственного человека. Павла Сергеевича Грачева.
Заткнуть рот - значит... воспитать
Удивительно, но опять-таки факт. В суде бывший министр обороны признался в том, что он давал указания "заткнуть Холодову рот". Из допроса в "Матросской Тишине":
"Участник процесса: - Заявляли ли вы публично, что жаль, что десантники не могут заткнуть рот этому писаке?
Грачев: - Да, давал указание Подколзину (командующий ВДВ. - Авт.)...
Судья: - В ходе предварительного следствия Поповских неоднократно показывал, что вы давали ему указание "заткнуть рот и переломать ноги" Холодову. Что вы можете пояснить?
Грачев: - Это необоснованно и неправильно понято. Не думаю, что такой грамотный офицер, как Поповских, мог понять это как приказ убить Холодова. "
Ну если есть такие факты, так почему же Грачев не сидит в "Матросской Тишине"? Ответ, на мой взгляд, прост.
На одной чаше весов лежали эти факты. Мотив - указания Грачева - и смерть Димы. На другой - один-единственный аргумент Павла Сергеевича. "Я вовсе не имел в виду физическое устранение журналиста, - много раз повторял он. - Я просто хотел, чтобы ему все правильно объяснили, воспитали его". Интересно, что и как хотели объяснить Холодову, отрезав ему все пути официального доступа к армии...
Но перевесила чаша, конечно, не из-за этого аргумента.
Павел Грачев - не слесарь. Не официант. Он был министром обороны. Он остается личным другом первого Президента России. Второй Президент России - преемник первого...
Мне рассказывали: следователям было чрезвычайно трудно допросить Грачева. "Не стоит этого делать", - рекомендовало им... тогдашнее руководство Генпрокуратуры. И то, что допросы Павла Сергеевича - ценой нечеловеческих усилий - все-таки состоялись, конечно, заслуга следствия. Но на большее сил, очевидно, уже не хватило.
Мой коллега Александр Минкин - он был свидетелем в суде - сказал в "Матросской Тишине": "Я глубоко уверен - на скамье подсудимых сидят лишь исполнители".
Подсудимые выслушали это с явным одобрением.
Смею предположить, что если бы Павел Сергеевич был с ними рядом, в клетке, - процесс наверняка пошел бы совсем по-другому...
Секрет грачевского спецназа
Часто спрашивают: "Зачем было поручать убийство Холодова десантникам? Ведь заказчик мог нанять обычных бандитов..." Ответ в деле есть. Предельно четкий ответ.
Об отношениях "Грачев-Холодов" я уже рассказала во вчерашней статье. Но вот что общего было между министром обороны и 45-м полком спецназа ВДВ, где служили подсудимые? Между генералом Грачевым и полковником Поповских - кроме лежащей на поверхности связи "начальник-подчиненный"?
Даже сугубо штатский человек знает: официальная задача армии - борьба с военным противником. Профессиональные армейцы могут это сформулировать по-другому, но суть останется прежней.
45-й полк ВДВ и его особый отряд боролись не только с военными противниками...
Полк был создан после октябрьских событий 93-го. Создано по указанию Грачева. Для свежеиспеченного подразделения сразу же выделили элитное место в Сокольниках.
Ряды офицеров полка пополнил сын министра обороны.
Свидетели рассказывают: Павел Сергеевич называл полк своим личным резервом. Министр мог напрямую давать указания его командованию - минуя главу ВДВ.
Откуда такая "эксклюзивность"?
Умудренному опытом октября-93 Грачеву в столице, под боком, был нужен свой "силовой кулак". Надежный на сто процентов. Именно таким "кулаком" - которым можно было ударить в случае новой политической бучи - и стал 45-й полк.
Выбор на "голубые береты" пал не случайно. Ведь большую часть карьеры Грачев сделал в десантных войсках. Возглавив армию - десантуру вознес и обласкал. Один из свидетелей приводит слова министра: "Всеми дивизиями станут командовать десантники!" Верность была взаимной. Поддержки снизу надежнее, чем "голубые береты", у Грачева не существовало.
А формировал и курировал 45-й полк не кто иной, как полковник Поповских. Представьте, каким доверием у Грачева должен был пользоваться человек, которому он поручил такую задачу...
Судя по материалам дела и свидетельским показаниям, глава разведки ВДВ не раз выполнял деликатные поручения начальства. Глава разведки был очень честолюбив. И это помогало ему расширить свой служебный кругозор.
Сам Поповских поведал в суде, что однажды докладывал Грачеву о ходе выборов в Госдуму. Но военные противники, с которыми - и только с которыми - должен был бороться глава разведки ВДВ, в выборах не участвовали. С чего бы полковнику делать политический доклад?
Зачем полковник создал в Москве агентурную сеть из сугубо гражданских людей (один из них - подсудимый Капунцов)? Москва ведь - не "горячая точка", не вражеская территория...
И какое Поповских имел отношение к прессе? Почему начальники считали его главным спецом по журналистам? На допросе Павел Яковлевич что-то обронил про "психологическую спецпропаганду". Но военные противники в наших газетах, по-моему, зарплату не получают...
В деле есть еще немало материалов, на которые я пока не могу ссылаться. Но факт уже доказан: реальная работа Павла Поповских очень далеко выходила за рамки его официальных обязанностей...
Ниндзя завидуют
"Соль соли" 45-го полка - это особый отряд спецназначения, где служили подсудимые Морозов, Мирзаянц и Сорока. И полк-то особый, а отряд - еще особеннее. Секрет в секрете. Тайна в тайне за семью печатями.
Впрочем, этот отряд появился много раньше, чем полк. Просто входил в другое подразделение. Но уже тогда считался самым крутым и "закрытым" в ВДВ.
Тайна осталась бы тайной, если бы не дело Холодова.
Вот что известно из допросов и озвученных в суде материалов. Офицеры отряда (рядовых туда не брали) выполняли спецзадания в "горячих точках". По большей части такие, что на бумаге не оформляются. В "Матросской Тишине" Константин Мирзаянц признался: "Я был в Тисницких лагерях под Тулой. И получил там ранение, орден и воинское звание досрочно. Меня там лось боднул или кто?.. И пусть мне покажут хоть один приказ, что я находился в другом месте в это время". То есть - вовсе не в Тисницких лагерях, где числился в то время, Мирзаянц получил ранение. А в одной из "горячих точек". Но командование приказом щекотливую миссию не оформило.
Находились дела для разведчиков и в Москве. Они, например, весьма активно участвовали в событиях 93-го года. Проникли в Белый дом и уничтожили там документы. Компромат на Ельцина и К°, который собирали оппозиционеры. Вышли спецназовцы из здания правительства - незамеченными, как ниндзя.
Да ниндзя во многом и позавидовали бы командиру отряда Владимиру Морозову и его коллегам. Они - профессионалы высшей пробы. "Владеют средствами, отличными от средств Вооруженных Сил", - резюмировал один из свидетелей.
Подсудимые этого и не скрывают.
Они могут замаскировать взрывное устройство под любой предмет - книгу, сигаретную пачку, авторучку, спичечный коробок. "Дипломат".
Они досконально знают науку слежки. Закладки тайников. Работы с агентурой. Почитайте книги перебежчика Виктора Суворова: подробности там описаны.
Они умеют убивать разными способами. Их этому учили. Это было их работой. Ведь когда человек много и искусно убивает во благо государства - он считается не преступником, а героем.
"Приходилось ли вам оспаривать приказы начальства, которые казались вам незаконными?" - спросила я Морозова на процессе.
Он ответил: "Нет. Я сначала выполнил бы приказ, а потом стал бы его оспаривать. Я никогда не сомневался в законности приказов, которые мне отдавали".
Павел Поповских имел право отдавать приказы особому отряду... Бандитам "с улицы" он приказать не мог. Как и рассчитывать на их молчание. Зачем какие-то бандиты, когда под рукой идеальный, заточенный, послушный руке - людской "инструмент"?
Тень на камуфляже
"Подсудимые - герои. У них множество наград. И кристально чистая репутация", - твердят адвокаты. С наличием наград и богатым военным прошлым не поспоришь. Но вот кристальная чистота...
Из показаний в "Матросской Тишине" свидетеля Тура (в 94-м году он исполнял обязанности начальника штаба ВДВ):
"В начале осени военнослужащие особого отряда пытались со мной решить некоторые вопросы не совсем корректными методами. Они посчитали, что начальник штаба не слишком лестно относится к особому отряду.
В обеденный перерыв ко мне пришли Мирзаянц, Мусин и Клюев, ругались матом, сказали, что, если я буду себя неправильно вести, они меня прикончат. Они были выпивши. Мирзаянц меня держал за грудки, а Морозов на все это смотрел".
Начальник штаба ВДВ и офицеры особого отряда по субординации - величины очень разные. Но это разборке не помешало...
Доказано, что Константин Мирзаянц избил офицера, который хотел поставить его роту в наряд. Избил так, что несчастный несколько недель питался через трубочку. По этому факту было возбуждено уголовное дело...
"Особость" била в голову сильнее, чем молодое вино. Впрочем, вина тоже было немало. "Пьян", "выпивши", "нетрезв" - многие свидетели так описывают состояние Владимира Морозова, в котором тот пребывал весьма часто. Пьянки в особом отряде, судя по всему, были обыденностью.
Но пьянство, драки - это мелочи. По сравнению с другими фактами.
В особом отряде крутились немалые деньги. Такие, что официальной зарплатой со всеми надбавками появление этих сумм никак не объяснишь.
Знаете ли вы второе значение слова "крыша"? Служащие отряда знали очень хорошо. Их связывали теснейшие отношения с целым рядом коммерческих фирм. Две тысячи долларов, полученные Маркеловым от "МК", покажутся на этом фоне детским лепетом.
Мне бы очень хотелось живописать детали, но суд исследовал еще не все материалы по этому вопросу. Пока поверьте на слово...
Возможно, кто-то любил офицеров особого отряда. Но многие их просто панически боялись.
"Я молчал, потому что опасался физической расправы". "Меня могли убить". "Я опасался воздействия со стороны военнослужащих особого отряда". "Испытывал страх за семью"... Об этом говорил в суде не один свидетель. И не два.
Боялся "источник", первым заявивший о причастности Морозова к убийству. Резон боязни сотрудники МВД сочли столь значительным, что имя "источника" до сих пор не раскрывают.
Этот же "источник" рассказал оперативникам: ему известно, что Морозов по заданию руководства одного из банков убил директора фирмы и его охранника. Расстрелял из автомата, когда предприниматель входил в лифт около своей квартиры. Сотрудники МВД в суде пояснили: подобного факта ими не установлено. Но раньше, на следствии, они говорили несколько другое: да, были обнаружены два похожих случая, но уголовные дела с подробностями затребовать не успели. Поскольку эту часть расследования по команде сверху передали в ФСК. Дальше - следы теряются...
Просил о физической защите свидетель Маркелов - и его опасения следователи посчитали настолько важными, что скрыли свидетеля на конспиративной квартире.
Боялся ФСБшник, которому Морозов рассказал о своей причастности к делу Холодова. Так сильно боялся, что написал рапорт о беседе с большим опозданием.
Есть и другие аналогичные примеры...
Военные, МВДшники, ФСБшники - не те люди, что боятся собственной тени. Не правда ли?
Ключ от смерти
Из интервью Павла Грачева: "Ну какое может быть убийство, если нормально мыслящий человек может рассуждать - вот эти десантники, которых посадили, что ж, до того глупый народ, что шесть человек там или семь, чуть ли не полбригады, целую войсковую операцию на этого юношу произвели? "
Убедить в том, что убийство Дмитрия Холодова выполнено непрофессионально, можно домохозяйку. Садовника. Учителя начальных классов.
Но не тех, кто по долгу службы - или просто из жажды к знаниям - владеет информацией о "методике" убийств, связанных с передачей жертвам мин-ловушек. Она описана в инструкциях многих спецслужб.
Диме передали "дипломат" с якобы сенсационными документами. Портфель Холодов взял в камере хранения на вокзале по жетону, который ему кто-то передал заранее. Это факты.
Одному-двум людям подобную операцию осуществить невозможно.
Тот, кто посулил Диме сенсацию в "дипломате", должен был лично знать Холодова. Общаться с ним какое-то время, изучить его психологию. Уже передавать Дмитрию раньше какие-то документы. Холодов, которому много раз угрожали по телефону, просто не поехал бы к трем вокзалам за "неизвестно чем неизвестно от кого".
Кстати, Павел Поповских не отрицает знакомства с Димой. Но встречались они якобы всего пару раз по незначительным поводам - вроде организации десантных выступлений на празднике "МК". Однако свидетель Ачалов - экс-глава ВДВ - в суде рассказал, что Поповских не однажды приходил к нему вместе с Дмитрием. Об этих встречах полковник совершенно запамятовал. Так не была ли личная связь Холодова и Поповских более тесной, чем тот утверждает?
Главный "связник" Димы не стал бы лично передавать ему "дипломат". Зачем же так подставляться? Поэтому и выбрали камеру хранения - опять-таки классический способ закладки тайника.
Не стал бы "связник" и сам делать мину-ловушку.
Весь день убийства - и до него - за Холодовым должны были плотно следить. Вычислить его маршруты, выбрать оптимальное "время Ч". 17 октября дежурить на Казанском вокзале. После этого - "вести" Диму до "МК", проконтролировать все от и до. Постоянно держать связь с организатором. И, если что-то пойдет не так, пустить в ход запасные варианты.
В одиночку и даже вдвоем такая слежка не проводится...
У редакции должна была караулить Диму еще одна группа. И - передать ему ключ от "дипломата".
Именно этот ключ - а его обломки нашли на месте происшествия - исчерпывающий ответ на вопрос: "Почему Холодов не открыл "дипломат" сразу или по дороге?". Дима просто не мог открыть запертый портфель.
Взрыв должен был прогреметь на всю страну. Смерть журналиста не в метро, не на вокзале - на рабочем месте - такой эффект обеспечила полностью.
В общем, действительно была спланирована, как сказал Павел Грачев, "целая войсковая операция". И шесть человек для нее совсем немного...
Технология, по которой изготовили "дипломат" со взрывчаткой, соответствует той, что использовали взрывники особого отряда.
Все как один эксперты-взрывотехники признают: работали профессионалы. Из выводов экспертизы: "Лицо (лица), изготовившее взрывное устройство, имело доступ к изделиям военного назначения, обладает знаниями конструкции инженерных боеприпасов и специальными познаниями во взрывном деле".
Но даже профи самого высокого класса не могут предусмотреть всех случайностей. Кто ожидал, что обычно молчаливый и скрывающий своих информаторов Дима покажет в редакции жетон от камеры хранения? Что обмолвится о сенсации, которую ему должны передать в "дипломате". Что у МВД объявится "источник". Что в "МК" не побоится прийти Маркелов... Стечение обстоятельств, которое спрогнозировать было никак нельзя.
Взрывная волна
Напомню, что в записной книжке Поповских перед словами "может быть, не бить, но публикации прекратить" была фамилия и журналиста из "Комсомольской правды" Игоря Черняка, который вел военную тему. Что корреспондент "Московских новостей" Александр Жилин, тоже писавший о коррупции в армии, получал по телефону звонки с угрозами и звуками похоронного марша. Он даже был вынужден скрыть свою семью на Украине.
Но выбор убийц пал на Холодова. Во-первых, "враг номер один." Во вторых... "У него был слабо развит инстинкт самосохранения, я бы сказал, что он был немного донкихотом", - заметил на допросе полковник Поповских. "Донкихотом" - это значит, что одними угрозами остановить Диму было невозможно...
Чего убийцы Димы добились взрывом в редакции "МК"?
Волны возмущения в обществе. Но она была направлена в разные стороны и со временем утихла.
Добились обострения критики в адрес Грачева и Министерства обороны вообще. Но Грачев крепко сидел на посту и ушел с него лишь в 96-м. По причинам, далеким от дела Холодова. А подозрения остались в деле лишь подозрениями. Вернее, все было сделано для того, чтобы Павел Сергеевич избежал неприятностей. И сейчас он чувствует себя прекрасно. Загорелый, играет в теннис...
Но добились убийцы и необратимых последствий.
Корреспондент Холодов перестал писать о грязных делах армейской верхушки.
Он мог найти связь между подготовкой боевиков преступных групп и официальными базами спецназа. Мог выйти на западные счета крупных чинов. Мог предугадать ввод войск в Чечню и бесперспективность войны. Но не успел это сделать...
В душах журналистов, которые, как и Дима, балансировали на опасной грани, навсегда поселился страх. Многие отказались от самостоятельных расследований и начали работать с поднесенными на блюдечке папками заказного компромата. А те, кто продолжил искать, расследовать, - начали взвешивать: "Идти ли дальше? Копать ли глубже? Не будет ли со мной того, что случилось с Холодовым?" Мужества продолжить требовалось уже во много раз больше, чем до 17 октября девяносто четвертого.
Сколько будет длиться процесс - неизвестно. На очереди - около ста свидетелей. Не закончена последняя экспертиза. Болеют то адвокаты, то судебный заседатель - из-за этого слушания надолго прерываются.
Факты, приведенные в статье, - едва ли одна сотая того, что спрятано в томах дела об убийстве Дмитрия Холодова. Того, о чем говорят на процессе в "Матросской Тишине".
Творящегося за кулисами процесса хватило бы на детективную эпопею.
О многом я писать пока просто не вправе. Потому, что в суде заслушали еще не все показания, не успели огласить массу материалов. Потому, что приговор еще не вынесен.
Но время придет.
|
