|
 ПРЕМЬЕРА РУБРИКИ “Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку... В новое тысячелетие Россия должна войти с новыми лицами, новыми политиками”, — заявил Борис Ельцин во время своего отречения от президентского престола 31 декабря 1999 года. С точки зрения календаря экс-лидер России тогда ошибся. Новое тысячелетие, как известно, наступило лишь год спустя. С точки зрения политики — продемонстрировал удивительную прозорливость.
Сегодня уже все признают, что смена караула в Кремле ознаменовала собой и начало смены политических эпох. Ведь путинская Россия совершенно не похожа на Россию ельцинскую. Но в чем конкретно — кроме очевидных вещей типа построения жесткой вертикали власти — выразились эти изменения? Сегодня “МК” начинает новый политпроект. Мы хотим произвести инвентаризацию перемен в каждой отдельно взятой сфере жизни страны — от СМИ до транспорта, от внешней политики до ЖКХ.
В возвращении в мир российской прессы призрака цензуры и госконтроля принято обвинять прежде всего власти. Конечно, процентов эдак на 70 это мнение справедливо. Все реформы и контрреформы в нашей стране всегда инициируются сверху. Но свою долю вины нельзя снимать и с журналистов. В сколачиваемый сейчас гроб свободы слова в России мы вбили как минимум четыре гвоздя.
Гвоздь первый. Спекулянты свободой
“Уникальный журналистский коллектив” — это ставшая с легкой руки Евгения Киселева крылатой фраза сегодня в политтусовке употребляется с иронической ухмылкой на лице. Если какая-то благородная идея активно эксплуатируется личностями с двусмысленной репутацией, то в большинстве случаев это приводит к дискредитации и самой идеи.
Именно это и случилось в последние годы с идеей свободы слова. Кто громче всех кричит об ущемлении прессы, злодейских планах государства и предательстве коллег? Среди главных горлопанов можно назвать, например, того же Евгения Киселева. Любопытно, что при этом экс-ведущий “Итогов” продолжает с калейдоскопической быстротой менять олигархических хозяев: Гусинского — на Березовского, Березовского — на Чубайса с Абрамовичем, Чубайса с Абрамовичем — на Ходорковского... Можно предположить, что ввиду нынешних неприятностей магната и у Ходорковского г-н Киселев тоже долго не задержится.
Еще один “борец” за свободу СМИ в путинской России — лондонский изгнанник Борис Березовский. Здесь, как говорится, любые комментарии абсолютно излишни.
Гвоздь второй. Притяжение власти
Одна моя бывшая любимая коллега недавно перешла на работу в одно не самое влиятельное государственное учреждение. За считанные месяцы эта ранее вполне адекватная журналистка изменилась до неузнаваемости. Теперь это замшелая чиновница, у которой зимой снега не допросишься. Психологический механизм подобного чудесного превращения изучен давно. У некоторых “новообращенных в новую веру” возникает желание быть большими католиками, чем сам Папа Римский.
К сожалению, подобное явление не столь уж редко в мире современной российской журналистики. Несколько ключевых постов в пресс-службах ведущих госструктур занимают бывшие журналисты. Зачастую они ведут себя по отношению к вчерашним коллегам гораздо более враждебно, чем кадровые чиновники.
Еще одна проблема. Некоторые освещающие деятельность власти журналисты страдают от весьма своеобразного “недуга”. Они воспринимают себя не как летописцы или хроникеры событий в госорганах, а как часть самой власти. На практике это означает, что подобные журналисты обладают массой самой разнообразной информации. Но на страницах их изданий появляются лишь отдельные крошечные фрагменты этой информации — да еще написанные с пропагандистских позиций.
В последние годы среди некоторых политических журналистов стало остромодно и презрительное отношение к собственному народу. “Большинство наших простых граждан — это просто фантастическое быдло”, — любит, например, заявлять редактор отдела политики одной из крупнейших российских газет при полном одобрении окружающих.
Гвоздь третий. Баксы вместо принципов
В отличие от ситуации, скажем, десятилетней давности современный российский политпроцесс отличается почти полным отсутствием идеологического конфликта. На публике коммунисты и правые могут по старинке обвинять друг друга во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но очень часто спорщики получают деньги в одной и той же конторе.
Коммерциализация политики, естественно, не могла не затронуть и российские СМИ. Более того, в получении денег за рекламу, в том числе и политическую, нет ничего плохого. На Западе СМИ зарабатывают большую часть своих доходов именно на рекламе. Проблема в том, что политическая реклама в сегодняшней России часто принимает извращенные формы. Оплаченные хвалебные или, наоборот, ругательные материалы в очень многих изданиях публикуются под видом редакционных статей. Мировой опыт свидетельствует о том, что чрезмерное увлечение подобными вещами довольно опасно. Если здесь перегнуть палку, то ущерб для репутации в конце концов с лихвой перекроет сиюминутную коммерческую выгоду.
Гвоздь четвертый. Смерть бэкграунда
В октябре 2003 года российская политтусовка на несколько недель вернулась в ностальгические времена самиздата. Казалось, уже всем пресыщенные политики и журналисты стали давать друг другу на одну ночь пухлую пачку отксерокопированных листов. Такой необыкновенный ажиотаж вызвал выход в свет разоблачительной книги мемуаров бывшей кремлевской обозревательницы “Коммерсанта” Елены Трегубовой.
“Байки кремлевского диггера” в исполнении г-жи Трегубовой обладают массой безусловных достоинств. В ней чуть ли не впервые откровенно рассказано о скрытых от глаз простой публики отношениях между журналистами и властями предержащими современной России.
Но у “баек” есть и свои теневые стороны. Например, искренняя убежденность автора в своем собственном величии и глубокое презрение ко всем остальным не могут не вызывать вопросов. Но это, конечно, мелкий недостаток. Гораздо более важно другое. В книге со ссылками на конкретных политперсонажей описываются вещи, которые были рассказаны на условиях бэкграунда (неразглашения источника). Если бы речь шла о политиках, уже сошедших со сцены, то нечто подобное было бы простительно. Но ведь дело обстоит ровным счетом наоборот!
Конечно, понять Елену Трегубову можно. Девушка решила покончить с политической журналистикой, начать новую жизнь и перед этим ритуально “уничтожить демонов” из старой. Однако здесь есть одно большое “но”. “Книга Трегубовой может создать проблемы для ее по-прежнему работающих коллег, — считает, например, один из персонажей “Баек”, бывший замруководителя аппарата правительства Алексей Волин. — Теперь, общаясь с журналистами, ньюсмейкеры будут иметь в виду, что рассказываемая “не для печати” информация все равно может появиться в печати. Пусть не в газете, а в книге. Далеко не факт, что всех ньюсмейкеров успокоит эта разница”.
Конечно, на фоне вопиющих этических нарушений со стороны представителей власти поступок бывшей примадонны кремлевского пула выглядит просто мелочью. Но от этого он не перестает быть весьма противоречивым шагом.
Некоторые доброжелатели уже успели не только оплакать, но даже и похоронить свободу печати в России. Например, организация “Репортеры без границ” аж год тому назад опубликовала рейтинг свободы слова в большинстве стран мира. Россия заняла в этом списке 122-е место из 139 возможных. Нас опередило не только большинство африканских стран, но даже и некоторые государства СНГ, в которых цензура тогда существовала совершенно официально — со штампом местного главлита на каждой газетной странице.
Похоже, что у “безграничных репортеров” на этот раз просто снесло крышу. Конечно, “пациент” за последние годы сильно ослабел, у него ампутировали некоторые конечности. Но пока он скорее жив, чем мертв.
Некоторые государства Азии продемонстрировали, что бурного экономического роста можно достичь и без демократии и независимой прессы. Но потом во многих из этих стран, например в некогда крайне авторитарной Южной Корее, начались и политические сдвиги. Так что в будущем — насколько отдаленном, правда, не ясно — у нашего “больного” некие перспективы все-таки есть.
|
