|
Хорошие новости в связи с войной в Ираке: американская армия доказала свою способность проводить масштабные операции в отдаленных регионах мира. Плохие новости: Пентагон, похоже, становится сегодня самым эффективным институтом исполнительной власти в США. Государственный департамент и Совет по национальной безопасности явно отстают от Пентагона и неспособны обеспечить дипломатическую поддержку и стратегическое планирование в глобальной "войне с терроризмом".
Уже немного поздно, но по-прежнему важно заняться решением таких существенных проблем, как прозрачная и последовательная политика, военные цели, последовательность этапов военных действий, определение окончательной победы, и, прежде всего, дать определение самому явлению терроризма. Разногласия по последнему вопросу будут служить препятствием на пути к созданию прочной коалиции цивилизованных государств. Многие европейцы по-прежнему считают деятельность палестинских террористических организаций частью национально-освободительной борьбы, а российское правительство представляет войну в Чечне как часть мирового мусульманского заговора. Как нам в этом случае следует оценивать позицию Сирии, Ирана и Саудовской Аравии? Что тогда представляет собой кризис в отношениях с Северной Кореей?
Вторжение в Ирак могло бы превратиться в полномасштабную победу, если бы сопровождалось коренными переменами в мировом порядке. Однако ООН по-прежнему не способна сформулировать свою позицию, а США продолжают рассчитывать на ее поддержку. Тем самым они фактически признают провал своих попыток лишить эту архаичную организацию какого-либо влияния. Стоит упомянуть, что на одной и той же сессии ООН осудила действия армии Израиля в Дженине, не найдя ничего предосудительного в жестоких зачистках, проводившихся российскими войсками в Чечне.
Непоследовательность в отношениях с ООН, собственными союзниками и международным сообществом в целом подрывают моральное право США на лидерство в глобальной коалиции. Робкая попытка повлиять на мнение рядовых мусульман с помощью чрезвычайно дорогостоящей рекламной кампании на ТВ обошлась в целое состояние. А закончилась провалом, поскольку реклама косметики и идеологические войны - это не одно и то же. США, с одной стороны, утверждали, что ищут в Ираке оружие массового поражения, с другой - заявляли об освобождении иракского народа: такая разноголосица принесла мало пользы. Двусмысленный характер этой войны дал многим недемократическим режимам отличный повод претендовать на роль союзников США. Неодинаковые стандарты соблюдения прав человека в разных странах создают почву для антиамериканской пропаганды. Главный тезис этой кампании состоит в том, что военные действия США в любом конфликте определяются интересами конкретной корпорации, пользующейся на данный момент наибольшим влиянием в Белом доме.
На создание антиамериканской оси в Европе Совет по национальной безопасности США отреагировал в традициях "реальной политики". Ошибочная идея "наказать Францию, игнорировать Германию и простить Россию" стала, возможно, крупнейшим промахом в американской внешней политике последних лет. Не испытывая никакой симпатии к тому негативному влиянию, которое оказывает позиция Франции на мировую политику, хотел бы напомнить, что Франция - единственная крупная европейская держава, которая никогда не вела с США ни одной войны - ни холодной, ни реальной. Мысль о том, чтобы "простить Россию" - каковы бы ни были намерения Кондолизы Райс, - была воспринята администрацией Путина как разрешение на самую жесткую внутриполитическую линию. В целом Вашингтон по-прежнему недооценивает степень своего влияния на внутреннюю политику России. За резкими антиамериканскими высказываниями и проклятиями по поводу "империалистических планов" США скрывается огромное уважение к экономической и особенно военной мощи Америки. Поэтому неумеренная поддержка президента Путина препятствует формированию сколько-нибудь серьезной оппозиции.
Наглая атака на ЮКОС привлекла лишь кратковременное внимание западной печати, а ведь она представляла собой только верхушку айсберга. Платон Лебедев, один из руководителей и крупнейших акционеров самой большой российской нефтяной компании, был арестован по обвинению в незаконной приватизации государственного имущества, имевшей место почти десять лет назад. Как ни странно, акции, якобы украденные в 1994-м, когда российские государственные предприятия лежали в руинах, оцениваются теперь по котировкам 2003 года.
Россия вступает сейчас в очень опасную фазу перераспределения собственности, которая грозит слабой экономике страны огромными потрясениями. Силовые ведомства вмешиваются в бизнес по своей прихоти. Генеральная прокуратура по указке из Кремля штампует обвинения в адрес олигархов и крупных компаний, а местные прокуроры громят бизнес в регионах, оправдывая ожидания мэров и губернаторов. Малый и средний бизнес отчаянно пытается привлечь внимание к несметному числу атак, таких же, как в отношении ЮКОСа, происходящих по всей России.
Неудивительно, что независимые журналисты подвергаются судебному преследованию и могут попасть в тюрьму за публичную критику представителей власти. Члены российского "карманного парламента" заняты в основном лоббированием частных интересов, в то время как основные законы составляются в Кремле и отправляются в Думу для формального одобрения. Разработанная в Москве "дорожная карта" для Чечни - это 100 000 российских солдат, принимающих участие в конституционном референдуме (только представьте себе американских и британских солдат, голосующих на выборах в Ираке!), а также устранение из предвыборной кампании по "совету" Кремля всех оппонентов кровавого режима Кадырова.
Крах неустойчивой российской демократии противоречит интересам США. На фоне фактического уничтожения свободной прессы (почти не удостоившегося внимания Госдепартамента) и усиления власти ФСБ наша страна впадает в антиамериканскую истерику. Государственные российские СМИ соревнуются с ультранационалистическими изданиями и программами в нападках на американскую политику - по всему спектру. Все это создает питательную среду для ксенофобии и фашистских настроений.
В новом предвыборном списке Коммунистической партии к ее вечному лидеру Геннадию Зюганову присоединились два Николая: Харитонов, который гордится званием полковника КГБ и прославился предложением вернуть статую Дзержинского на Лубянскую площадь, и Кондратенко, бывший губернатор Кубани, - на фоне его отношения к евреям и кавказцам Жан-Мари Ле Пен выглядит мягкотелым либералом.
Бытует ошибочное мнение, что, пока Америка решает проблемы в других странах, относительная "стабильность", относительная "демократия" и относительно готовый к сотрудничеству президент России не должны вызывать озабоченности в отношении нашей страны. После трагедии 11 сентября президент Путин не замедлил позвонить президенту Бушу, но были ли это искренние соболезнования или политический расчет, позволяющий продолжить геноцид в Чечне? Ответом может служить война в Ираке, во время которой президент Путин предпочел компанию Ширака и Шредера. А какая страна продолжает снабжать Иран ядерными технологиями? И где пытается добыть технологии для своих баллистических ракет Северная Корея?
Президент Путин ведет расчетливую игру, пытаясь получить барыши от каждого крупного международного кризиса. Российское Министерство иностранных дел предлагает посреднические услуги, в то время как военные ведомства и спецслужбы поддерживают опасные режимы, укрепляя позиции Путина в геополитическом торге.
Новая правящая элита России в значительной мере состоит из бывших коллег Путина по КГБ, которые, несмотря на то что они располагают десятками миллионов долларов на счетах в иностранных банках, по-прежнему только ждут момента, чтобы нанести разящий удар по американскому империализму. Пять лет назад тогдашний руководитель ФСБ Владимир Путин смело заявил: "Бывших сотрудников КГБ не бывает". Усвоит ли когда-нибудь Запад этот урок? И не забудет ли мысль, высказанную Рональдом Рейганом: "Мы должны быть неколебимы в своем убеждении, что свобода - это не удел горстки счастливчиков, а неотъемлемое и всеобщее право".
"Оглянитесь на опыт 30-х годов"
Свое решение выступить с жесткой критикой президентов Буша и Путина Гарри Каспаров обосновал в беседе с корреспондентом "МН" Михаилом Шевелевым:
- Я правильно понимаю, что это выступление вы приурочили к визиту президента Путина в Соединенные Штаты?
- Это тот момент, когда лучше всего американцам напомнить о России и ее проблемах.
- И вы надеетесь повлиять на общественное мнение в Штатах?
- Я не верю, что могут произойти какие-либо немедленные изменения в американской позиции по отношению к России. Потому что курс, который взяла администрация, предусматривает сознательное игнорирование внутриполитических российских проблем в обмен на поддержку Путиным американской позиции по Ираку или Северной Корее. Но, на мой взгляд, очень важно, чтобы американская общественность понимала, о чем идет речь.
- Вы полагаете, что ситуация будет давать повод для такой критики до тех пор, пока Джордж Буш остается президентом США?
- Америка уже при старшем Буше и при Клинтоне отошла от жестких идеологических установок Рейгана.
- То есть неприязнь американских либералов к Рональду Рейгану вы не разделяете?
- Я считаю, что Рейган был одним из наиболее успешных американских президентов во многом из-за того, что придерживался очень четких идеологических установок в вопросах внешней и внутренней политики. И в отличие от многих своих предшественников, он занимал очень жесткую позицию по отношению к Советскому Союзу, к другим недемократическим режимам и не боялся говорить об этом открыто. Все-таки назвать Советский Союз империей зла в начале 80-х годов было поступком, потому что Советский Союз тогда представлял гораздо большую угрозу свободному миру, нежели сегодня Россия. Я не могу представить себе Рейгана, ведущего такую "гибкую" политику по отношению к России, которую сегодня ведет Буш-младший.
- Ваше очень жесткое выступление означает, что вы теперь вернетесь к более активному участию в практической политике?
- Я всегда отказывался от самых заманчивых предложений баллотироваться или в сенат, или в Думу, которые я получал на протяжении многих лет. Просто мне казалось, что мое участие в российской внутриполитической жизни, в этих дискуссиях, имеет смысл в критические моменты, когда мой голос хоть что-то может изменить или, по крайней мере, привлечь внимание к важнейшим проблемам. К сожалению, вторая половина 90-х годов, на мой взгляд, протекала таким образом, что мое участие не могло ничего изменить. То есть был достигнут определенный консенсус во власти и в обществе о том, что все идет правильно и никакие резкие движения не требуются. Сейчас я думаю, что даже те, кто молчит, понимают, что ситуация крайне опасная. Если нынешний курс, с одной стороны, якобы на либеральные реформы, с другой - на построение чекистского государства будет продолжаться, то для России это может кончиться катастрофой.
- В России сейчас наступил, на ваш взгляд, критический момент?
- К опасной черте мы подошли вплотную. Меня немного удивляет, что такие образованные, хорошо разбирающиеся в истории люди, которые сейчас решают многое в России, почему-то совершенно игнорируют уроки 20-х и 30-х годов. У меня есть большое желание послать прокурору Устинову книжку с биографией Крыленко (сталинский нарком юстиции, расстрелян в 1938-м. - Прим. ред.). А некоторым особо ретивым журналистам - книжку с биографией Кольцова (главный редактор "Огонька", расстрелян в 1940-м. - Прим. ред.) Меня удивляет, что люди не понимают, что раскручивание чекистского маховика имеет свои законы. Чистки и репрессии неотвратимо потрясут всю пирамиду власти. Те, кто в 30-е годы думал, что управляют процессом, по калибру ничуть не уступали тем, кто сегодня стоит у руля. Меня поражает нежелание тех, кто все эти акции сейчас затевает и надеется отсидеться в стороне, оглянуться на опыт прошлого.
|
