|
Следователь Даниэль Дево не дает интервью, не делает громких заявлений, ограничиваясь в лучшем случае подтверждением общеизвестных фактов или отрицанием явной нелепицы. Но сегодня, по женевскому закону, именно в руках этого молчуна находится судьба Павла Бородина и других, которые проходят по одноименному уголовному делу.
По системе разделения властей в Швейцарии исполнительная власть не имеет верховенства над судебной. С другой стороны, федеральные органы юстиции занимаются лишь особо тяжкими преступлениями против конфедерации, как-то: шпионажем, терроризмом, контрабандой наркотиков и оружия, фальшивомонетничеством. Все остальные правонарушения относятся к ведению кантонов, и федеральное управление юстиции лишь передает на места следственные поручения, то есть фактически служит почтовым ящиком. Как объясняют правоведы, решение кантонального судьи или прокурора в пределах его компетенции может быть оспорено, если только затрагиваются высшие интересы конфедерации.
Генеральный прокурор Женевы Бернар Бертосса - ведущий работник органов юстиции и защитник интересов граждан кантона, которые каждые 6 лет избирают 9 прокуроров, включая его, членов различных судов и 15 судей следственного управления. В этом качестве, как поясняют правоведы, он, как и его коллеги, - сторона в уголовном процессе. Как только прокуратура открывает следствие, председатель коллегии судей-следователей выбирает, кому его поручить, и с этого момента тот единственный обладает правом принимать решения.
В российской юстиции такой фигуры нет. Нечто подобное существовало в дореволюционной России под названием судебный следователь. В Женеве судья-следователь самостоятельно ведет расследование по уголовному делу, не будучи никому подотчетен. Статус судьи дает ему право самому предъявлять обвинение, определять меру пресечения, закрывать дело оправданием или обвинительным заключением.
Именно на основе следственных поручений были возбуждены дела об отмывании денег в отношении бывшего премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто, бывшего нигерийского диктатора Сани Абачи, бывших премьер-министров Украины Ефима Звягильского и Павел Лазаренко, Сергея Михайлова, арестованного на основании ордера, выписанного ФБР, и другие. Таким же образом следственное поручение Генпрокуратуры РФ, поступившее в Женеву в мае 1999 года в рамках расследования дела о злоупотреблениях в управделами президента по контрактам с швейцарской компанией "Мабетекс", послужило основой для открытия собственного дела, которое впоследствии получило название "Бородин и другие".
Ордер о принудительном приводе
Как поясняет Бертосса, всякое следствие проходит три стадии. На первой достаточно просто обоснованного подозрения, прежде всего, в случаях отмывания денег, где практически никогда не бывает заявления пострадавшей стороны или свидетеля. Если в ходе следственных действий собрано достаточно элементов, то, в соответствии с женевской процессуальной практикой, подозреваемому предъявляется обвинение. После предъявления обвинения избирается мера пресечения, и, когда подследственного доставляют в Женеву, судья может распорядиться о взятии под арест до объявления приговора суда.
Однако, как считает профессор права, адвокат Доминик Понсе, до тех пор, пока человеку не предъявлено обвинение, он считается невиновным и квалифицируется как подследственный, в отношении которого выписан ордер о принудительной доставке для дачи показаний. По мнению женевских специалистов-правоведов, обычно начинают не с ордера на привод, а с приглашения подозреваемого для разговора или, если он находится за границей, с получения его показаний с помощью международного следственного поручения.
Только если получить показания таким путем не удалось, выдается ордер о приводе, обязывающий доставить подозреваемого к судье-следователю, который должен в течение 24 часов заслушать его показания и определить, есть ли необходимость предъявлять обвинение. Доставленное лицо может выйти на свободу в качестве свидетеля или обвиняемого, но может быть также доставлено в наручниках для предварительного заключения в тюрьму "Шан-Доллон". Дело в том, что в соответствии с концепцией предъявления обвинения это действие требует контакта с лицом, которого это касается, для сообщения ему об инкриминируемых ему правонарушениях либо в непосредственной форме, либо с помощью международного поручения, которым швейцарский судья передает свои полномочия иностранному коллеге. В частности, так Дево поступил в случае Беназир Бхутто, направив в Пакистан международное поручение, чтобы ей было предъявлено обвинение.
В принципе ордер о принудительном приводе могут выписать комиссар полиции, прокурор, следователь. Как подчеркивает мэтр Понсе, знаток женевского и международного права, никаких международных ордеров не существует. Такой документ действует только на территории Швейцарии, и именно таким образом был задержан на границе в Базеле Павел Лазаренко. Но Швейцария может распространить ордер за границей в расчете на содействие дружественных стран, с которыми имеются соглашения о взаимной выдаче лиц, разыскиваемых по подозрению. Такую просьбу Женева может направить непосредственно в Германию, Австрию и Францию, для обращения к другим странам ей нужно прибегнуть к содействию федерального управления юстиции, ведающего международными юридическими связями Швейцарии.
Бернар Бертосса в интервью "Сегодня" объяснял, что к выдаче ордера пришлось прибегнуть, потому что судья-следователь не имеет права приглашать человека для допроса из-за границы. Правоведы подтверждают, что швейцарский судья действительно может действовать только на территории конфедерации. Но, по их словам, для выхода из этого положения существуют международные поручения.
В "деле Бородина" следователь Дево не только не направлял в Москву международные поручения о следственных действиях в отношении Бородина, но даже не запросил его женевского адвоката, готов ли его клиент добровольно приехать в Женеву для дачи показаний. По мнению мэтра Понсе, он избрал эту тактику, так как по Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам, свидетель, явившийся добровольно, пользуется иммунитетом от преследования. Дево убедился в этом в ходе следствия по делу банка "Креди Лионнэ", когда адвокат напомнил ему, что руководители банка приезжают для дачи показаний под защитой статьи 8 Европейской конвенции и на этом основании уедут свободными.
Уловки следствия
В расследование были вовлечены две швейцарские компании: "Мабетекс" и "Мерката трейдинг", - и в нем, как сообщала печать, фигурировал некий список из 24 российских граждан, якобы получавших незаконные выплаты от этих компаний. Хотя Дево, верный своей тактике не давать интервью, вел следствие в полной тайне, "утечки" из женевского Дворца правосудия следовали одна за другой: это была и публикация списка 24, и характер подозрений, возникших в отношении "Меркаты" и ее президента Виктора Столповских, сообщение о выдаче ордера на принудительный привод Павла Бородина и т.д.
Поскольку речь шла лишь о несанкционированных утечках, люди, непосредственно причастные к делу: подозреваемые и их адвокаты - держались в полном неведении. Для этого Дево использовал все юридические возможности, которые предоставлял ему закон.
Так, все долго упрекали женевскую юстицию в том, что она, занимаясь собственным следствием по российским делам, игнорировала выполнение поручения Генпрокуратуры РФ. Оказалось, однако, Дево отнюдь не клал его под сукно.
По закону, получив международное следственное поручение 8 июня 1999 года, Дево должен был быстро вынести постановление о начале следствия. Но чтобы опять-таки не предоставлять адвокатам доступ к материалам дела и не дать им возможность вносить протесты и обжалования, он фактически втихомолку выполнял поручение под видом работы над производством по отмыванию, к которому адвокаты доступа не имели. Как только Дево закончил выполнение поручения, он сразу вынес постановления об открытии следствия и о его закрытии. Иными словами, следователь прибег к формальным уловкам, чтобы не позволить адвокатам ознакомиться с материалами дела и международного следственного поручения.
В результате адвокаты до сих пор официально не располагают сведениями о том, что же содержится в знаменитом досье "Бородин и другие", и это, понятно, затрудняет им выработку эффективных действий в интересах своих подзащитных. Кстати, по этой причине мэтр Понсе не советовал своему клиенту Павлу Бородину давать согласие на упрощенную процедуру экстрадиции, то есть без суда, поскольку рассмотрение дела в американском суде позволит, наконец, защите ознакомиться с аргументацией, которой судья-следователь обосновывает готовящееся предъявление обвинения.
Что можно считать доказательствами?
Однако деятельность следователей и прокуроров является объектом контроля и надзора со стороны обвинительной палаты суда. Туда обращаются с жалобами, исками адвокаты, добиваясь освобождения своих клиентов под залог, снятия ареста с имущества, прекращения дела за бесперспективностью; там следователи должны испрашивать разрешения на продление сроков расследования и т.п. Так, обвинительная палата несколько раз возвращалась к жалобам адвокатов "Мабетекс" и "Меркаты", мэтров Пьера Пре и Лючо Аморузо. Аморузо требовал снятия ареста со счетов компании "Мерката" и личных счетов Виктора Столповских; Пре добивался возвращения банковской документации "Мабетекс". В марте минувшего года обвинительная палата предложила следователю Дево до 31 мая представить достаточные основания для продолжения ареста, либо он будет снят.
29 мая 2000 года, то есть за два дня до истечения срока, Дево направил главам двух компаний, Виктору Столповских и Беджету Паколли, вызов на допрос на 26 и 27 июня соответственно. В письме, текст которого попал в печать, говорилось, что означенные лица приглашаются для дачи показаний в связи с предъявлением им обвинений в участии в преступной организации и отмывании денег. Столповских предлагалось дать отчет о трансакциях более чем с 60 миллионами долларов, Паколли - с 2,3 миллиона. Президент "Мабетекс" явился с томами документации и ответил на вопросы Дево. Судья-следователь оставил материалы для проверки, но все же предъявил ему обвинение в отмывании денег, сняв обвинение в преступной организации. Столповских на вызов не явился. Несколько дней спустя мэр Аморузо доставил следователю письмо, где глава "Меркаты" объяснял свою неявку занятостью и предлагал встретиться после 10 июля. 9 июля Дево выписал ордер о его принудительном приводе.
Следователь, однако, направляя вызов Паколли и Столповских, не оформил одновременно продление ареста имущества, и вследствие этого формального нарушения обвинительная палата в июле распорядилась разблокировать счета. Но радость в стане подследственных и их адвокатов была преждевременной: Дево немедленно наложил новый арест, сославшись на некие новые элементы в деле.
Адвокаты не согласились с этим, и по их протесту обвинительная палата вновь вернулась к вопросу о правомерности ареста имущества и документации. В постановлении от 1 декабря 2000 года арест был снят, и судьи констатировали отсутствие элементов, позволяющих выдвинуть обвинение в актах коррупции, совершенных в России, и необоснованность доказательств правонарушения в виде участия в преступной организации. Тем не менее после этого следователь вновь наложил арест на часть освобожденных средств "Меркаты" и все личные счета Столповских в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
Никаких привилегий для функционеров
Ордер на принудительный привод Павла Бородина был выписан еще 10 января 2000 года, задолго до того, как очередь дошла до тех, кого следствие считает "коррупционерами". Как ни странно, сообщила об этом московский корреспондент парижской газеты "Монд" Агата Дюпарк. В Женеве Дево вынужден был признать этот факт, выразив сожаление, что операция, задумывавшаяся как тайная, была предана гласности.
В интервью "Сегодня" Бернар Бертосса ссылался на то, что по женевскому праву следователь не может просто вызвать для допроса лицо, находящееся за границей. Однако мэтр Понсе отвергает такую версию. По его словам, у Дево имелась возможность направить в Москву международное поручение допросить Бородина, наложить арест на его имущество, взять его под стражу, доставить для допроса в Женеву, наконец, женевский судья мог даже поручить российским органам юстиции предъявить от его имени обвинение Бородину.
Во Дворце правосудия обходят это молчанием. Однако о позиции органов юстиции можно судить по комментарию Бернара Бертоссы в связи с предложением России отозвать ордер против Бородина под гарантию, что он добровольно явится к Дево. В интервью "Нойе цюрхер цайтунг" генпрокурор заявил, что предложение было отвергнуто, так как, по его словам, "российские власти не имеют правовых средств для предоставления гарантий экстрадиции" именно потому, что Россия официально не выдает своих подданных. Во-вторых, женевский генпрокурор усматривает в согласии на российское предложение предоставление привилегий лицу, преследуемому на законном основании, только потому что это высокопоставленный чиновник. "Напротив, мы стараемся продемонстрировать, что никто не пользуется привилегией, даже высокопоставленный иностранный функционер", - подчеркнул он.
В ордере от 10 января 2000 года Павлу Бородину инкриминировалось отмывание денег, но, судя по недавним высказываниям Бернара Бертоссы, позднее было добавление - правонарушение в виде участия в преступной организации. Однако, по трактовке правоведов, речь идет лишь об изменении квалификации. В статье УК об отмывании есть указание на отягчающее обстоятельство в случае, если речь идет о преступной организации. Мобилизация всех положений статьи, считают адвокаты, служит мерой предосторожности для обоснования дела об отмывании.
Проблема возникает с системой доказательств, которыми пользуются обвинение и защита. Бертосса видит в Бородине "высокопоставленного функционера, который от имени государства заключает контракты с фирмами и таким образом предоставляет фирмам работу за счет государства. При этом он позволяет себе принимать от этих фирм значительные комиссионные, которые, по данным проведенного нами расследования, в конечном счете оказываются на собственных счетах этого функционера". Со своей стороны, мэтр Понсе опирается на правовую трактовку, в соответствии с которой преступная организация - это сговор злоумышленников для совершения преступления. Как отметила обвинительная палата, недостаточно, чтобы имярек встречался с банкиром или деловыми людьми, чтобы это можно было назвать преступной организацией. Адвокат напоминает, что в постановлении обвинительной палаты по делу "Меркаты" говорится, что нет достаточных доказательств существования преступной организации. По мнению мэтра Понсе, доказательство платежа - это еще не доказательство факта отмывания денег и коррупции. Хотя следствие, как утверждают, отыскало 25 млн, якобы принадлежащие Бородину, это еще не означает, что это его деньги, что он их получил путем коррупции.
Хотя, с точки зрения женевского процессуального права, внесудебная сделка, как она понимается в англо-саксонском праве, незаконна, возможен вариант, при котором человек соглашается на осуждение прокуратурой. Бертосса, например, считает, что всегда есть возможность освобождения, и решение об этом должен принять судья-следователь, исходя из того, что скажет Павел Бородин. Как заявил генеральный прокурор, заключение после предъявления обвинения обычно зависит от тяжести обвинений. В связи с отмыванием денег к предварительному заключению прибегают скорее редко, сказал Бертосса, напомнив, однако, что бывший украинский премьер Лазаренко все же провел в тюрьме в Женеве несколько месяцев.
Как бы то ни было, ни обвинение, ни защита не ждут быстрого завершения процесса экстрадиции. Разные источники сходятся на том, что, скорее всего, рассмотрение вопроса о выдаче займет несколько месяцев. Между тем будущий год может принести некоторые перемены.
Предстоят выборы в органы юстиции, и генпрокурор уже заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру в третий раз. Не исключено, что его примеру могут последовать и его ближайшие сподвижники, которые опасаются усиления политического влияния в новой ситуации. Дело в том, что с 1 января 2002 года дела по оргпреступности, крупным экономическим преступлениям и отмыванию денег переходят в ведение конфедерации, ими будет заниматься федеральная прокуратура, а это, как полагают, повлечет за собой падение престижности и влияния кантональных органов юстиции. Кто знает, может быть, не зря скрывается под маской молчуна Даниэль Дево?
|
