|
Москва, 30 сентября 2001 года. Трагедия нередко приводит к изменению направления исторического развития. Сегодня, когда единичный вопиющий акт терроризма разрушил старые союзы и привел к образованию на их месте новых, вопрос в том, действительно ли современный сумасшедший изменил ход истории, причем таким образом, что потенциальные последствия выходят далеко за рамки его собственных намерений.
Для того чтобы осознать, насколько глубоки эти тектонические процессы - и насколько они непредсказуемы - давайте рассмотрим сначала Москву. Не будет преувеличением заявить, что события 11 сентября, быть может, дадут России то, чего не сумели ей дать царь Петр Великий, императрица Екатерина Вторая и президент Борис Ельцин: прочное место для российского государства в структуре Запада, впервые за тысячелетие. Разрушив представление об Америке как единственной в мире сверхдержаве, способной самостоятельно обеспечивать глобальную стабильность и процветание, эти события, быть может, устранили самое большое препятствие на пути окончательной интеграции России с Западом.
Российский президент Владимир Путин, до недавнего времени бывший всеобщим другом и ничьим союзником, на прошлой неделе решительно пересек Рубикон, сделав целую серию предложений по оказанию поддержки возглавляемой Западом кампании против терроризма. Что поражает более всего, так это, что он отказался от возражений России против развертывания войск США и других стран Организации Североатлантического договора (НАТО) на территории Таджикистана, Узбекистана и ряда других входящих в российскую сферу влияния стран Средней Азии. Месяц назад идея разрешить американским войскам базироваться на бывшей советской территории была бы политически самоубийственной; даже после нападений 11 сентября собственный путинский министр обороны объявил ее "немыслимой".
Г-н Путин не только сделал это, но он также намекнул, что россияне могут в дальнейшем присоединиться к сражению против террористов, в зависимости от того, как будут развиваться отношения с Западом. "К нам никто не обращался с просьбами, - заявил он немецким журналистам. - Мы не можем быть большими католиками, чем сам Папа Римский". Разумеется, г-н Путин не был необыкновенно щедрым. Его обещания стали результатом точных расчетов, свидетельствовавших в пользу того, что подавление терроризма способствует собственным интересам России - в частности, в Чечне, где исламские экстремисты ведет партизанскую войну, но также и вдоль всей южной границы страны с мусульманскими странами Средней Азии, где создалась угроза укоренения экстремистов. Однако в этом-то вся суть. Историки, называющие себя реалистами, заявляют, что обязательства, базирующиеся на жизненных интересах страны, несмотря на расхождения в идеалах могут быть наиболее основательными.
Cобытия 11 сентября открывают новые возможности также для президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush). Он и его советники длительное время презрительно относились к идее строительства наций и насаждения прав человека заграницей. При президенте Билле Клинтоне (Bill Clinton) эти цели мешали отношениям с Россией, Китаем и с другими, менее чем демократическими, странами, поддержка которых теперь требуется администрации Буша-младшего. После 11 сентября логика войны развязала г-ну Бушу-младшему руки, позволив жертвовать этими целями ради достижения того, что россияне действительно способны понять и оценить: ничем не ограничиваемой борьбы против врагов. В самом деле, г-н Путин получил определенную плату за предложенную Россией поддержку. Буквально через считанные дни Соединенные Штаты и Германия встали на сторону Кремля, поддержав его требование, чтобы чеченские повстанцы сложили оружие - сознательно опустив при этом стандартную для Запада критику нарушений прав человека вЧечне российскими военнослужащими.
Соединенные Штаты, как заявил здесь в пятницу торговый представитель США Роберт Цоллик (Robert O. Zoellick), также надеются ускорить прием России во Всемирную торговую организацию. Что всего важнее, сам г-н Путин начал открыто призывать к тому, что на Западе считается немыслимым: к принятию России в НАТО. И, хотя это кажется маловероятным в ближайшем будущем, представляется вполне возможным - и даже желательным, принимая во внимание разворачивающуюся кампанию против терроризма - какое-то новое формальное соглашение между Западом и Москвой в сфере безопасности.
После 11 сентября конгресс США внезапно одобрил давно откладывавшуюся кандидатуру посла США в Организации Объединенных Наций (ООН) и постановил выплатить ООН задолженность. Государственный секретарь США Колин Пауэлл (Colin Powell), который в нынешней администрации отличается тем, что выступает как малтилатералист (малтилатералист - сторонник коллективных действий - прим. пер.), обошел всех унилатералистов (унилатералист - сторонник односторонних действий - прим. пер.), выйдя на передний план в американской внешней политике. Вопрос о строительстве национальной системы противоракетной обороны (НПРО) как-то утратил свое главное значение для Белого дома.
Так или иначе, но глубина и постоянство этих перемен в большой мере зависят от Соединенных Штатов и России. Г-н Путин, кажется, видит в Европе будущий дом для России, однако Европа ожидает указаний от Соединенных Штатов. Американо-российские отношения вот уже по меньшей мере в течение 8 лет являются переменчивыми. Их осложняет глубокое недоверие Вашингтона к российским обязательствам относительно расширения демократии, а также неизмеримо глубокая подозрительность Москвы, что Америка, в глубине души, стремится к господству над миром. Эта подозрительность все еще глубоко сидит в Кремле и в российском обществе в целом, и нет гарантии, что г-ну Путину удастся ее обуздать. А потому альянс с Западом все еще может оказаться тактической уловкой. Что касается Вашингтона, нет гарантии, что Белый дом сумеет благополучно преодолеть внешнеполитическое минное поле, где слишком большая рассудительность сделает его войну с терроризмом бесполезной, а слишком малая - вызовет ответные нападки Москвы и других, кто возражает против американской гегемонии.
И все-таки сейчас наступил момент, когда следует почтительно встать перед потенциальными возможностями перемен. Вполне вероятно, что совместное обязательство искоренить терроризм может перебороть недоверие и снять зуд от множества других раздражителей - в том числе в отношениях с Китаем, у которого есть собственные проблемы с исламскими сепаратистами и который является потенциальным союзником в любой международной кампании против террора.
Исследователь из Фонда Карнеги за международный мир Дмитрий Тренин сравнивает нынешнее положение России с положением Великобритании после второй мировой войны. Англичане слишком поздно поняли, что уже не являются империей и не могут проводить глобальную политику без американской помощи. События 11 сентября, пишет г-н Тренин, дали России уникальную возможность с достоинством отказаться от своего наследия сверхдержавы и взять на себя новую логичную роль как важного, пусть даже и младшего партнера в западном альянсе, простирающемся от Ванкувера до Владивостока. "Это в действительности ниспосланная богом ситуация, в которой россияне могут повернуться лицом к Западу в вопросе, в котором Запад, Россия и Китай принципиально сходятся, - сказал он. - Это была трагедия, которую невозможно сравнить ни с какой другой трагедией периода после "холодной войны". Но, если она приведет нас к более реалистичному взгляду на окружающий мир, тогда она станет на самом деле исторической".
|
