|
Автограф, покрытый лаком
Теперь все знают: будучи "шпионом", Путин любил перекусить и пропустить бокальчик пива в кафе-ресторане "Радебергер Специалаусшанк" ("Rade-berger Spezialausschank"), что можно перевести как "Радебергское (пиво) специального разлива". Этот совершенно немецкий ресторан - у подножия Цвингера, главной достопримечательности саксонской столицы - имеет одну любопытную особенность: два входа-выхода. Он как корабль: с верхней палубы - третьего этажа - попадаешь сразу на смотровую площадку, с которой открывается шикарный вид на старый и новый Дрезден, на реку, пристани и набережные. Нижняя палуба и нижний вход - у самой Эльбы.
Здесь президент Путин с канцлером Шредером обедали. На просьбу вспомнить, как это было, официантка Кристин тут же адресовала меня к фрау Мюллер: "Об этом только с ней можно разговаривать". Фрау Мюллер рассказывать в самом деле было можно: она охотно вспомнила, что высокие гости заказывали, где сидели, что пили.
- Вы в тот день понесли убытки?
- Нет.
- Однако кафе было закрыто для остальных посетителей?
- Да, но не очень долго.
- Как долго?
- Часов шесть.
- Не так уж мало.
- Зато после этого у нас стало посетителей больше, чем обычно.
- А охрана перед визитом приходила?
- Да, конечно: и немецкие, и русские. Пришли, все проверили, все помещения, кухню, все вокруг.
- Для высоких гостей ваши повара готовили? Специально что-то?
- Нет. Хотели специально, но Путин сделал обычный заказ.
- Кто-то пробовал пищу перед тем, как ее отнесли?
- Конечно, лейб-медик пробовал.
- А кто платил за обед?
- Я не знаю, наверное, бундес-канцелярия.
- Путин не расплачивался?
- Нет. Я не видела, чтобы он расплачивался.
- Телохранители тоже пиво пили?
- Нет. Путин и Шредер с супругами. И еще, кажется, две женщины с Путиными были, говорили, одна - его учительница.
- Там, на стене у лестницы, - автографы президента и канцлера. Я заметил: многие их трогают. Сотрут ведь...
- Нет, мы их сразу лаком покрыли.
- Гордитесь?
- Да, конечно.
- Я вот что заказал: пиво "Радебергер Пилснер", оригинальный картофельный суп, свинину. Хотел, как Путин. Правильный я сделал заказ?
- Да.
Картофельный суп с кусочками поджаренной колбаски мне очень понравился. Свинина - не скажу чтобы понравилась хотя бы чуть: слишком большой кусок, слишком много мяса и слишком обильно полито все соусом. А вот пиво! Пиво приятно горчило, было удивительно легким и солнечным. Холодное - оно пришлось как нельзя более кстати в жаркой комнате, до краев заполненной немецкой речью, в которой, прислушавшись, можно было различить "террор", "Америка", "война". "Путин" звучало лишь за нашим столиком.
"Кристин, пожалуйста, еще пива... И счет!"
Счет оказался вполне умеренным, легко вписывающимся в границы законных командировочных. Наш президент явно не разорил ни бундес-канцелярию, ни свое управление делами.
Явки. Адреса. Фамилии
Уже после визита в Германию на одной из пресс-конференций Путин в ответ на упреки в нарушении прав человека не сдержался: нарушаем права человека? Где? Когда? Явки, фамилии, имена, пожалуйста...
Невольно вспомнились эти жесткие интонации, рубленый взмах рукой, когда присел я глотнуть пивка в другом любимом ресторанчике В.В. - Am Thor. Углядев на постаменте скульптурное изображение первобытного быка, я решил, что это - "У тура". Немецкие журналисты раскопали, что здесь, на углу Хаупт-штрассе и Альберт-платц, будущий российский президент в последний перед отъездом год бывал гораздо чаще, чем в "Радебергер Специалаусшанк". Находится ресторан по дороге от дома, где Путин жил, и от резиденции КГБ, где стоял его письменный стол, к так называемому "Пушкинскому дому". В гэдээровские времена это был Дом немецко-советской дружбы на Пушкин-платц.
Мы еще наведаемся туда, а пока присядем. Очень милое местечко, особенно сейчас, золотой осенью: тепло, тихо, уютно. Можно любоваться знаменитыми фонтанами "Тихий омут" и "Штормовые волны" Роберта Дица или щуриться на Кениг-штрассе, самую красивую и дорогую улицу Дрездена. Еще хорошо отсюда наблюдать через витринное окно за всеми семью улицами, выходящими на эту самую площадь имени Альберта, особенно когда кого-нибудь ждешь. "У тура" был открыт в 1989 году - и по тем временам это было шикарное заведение. Свидетельство чему столы и стулья. Мебель "Тур" получил тогда эксклюзивную - от всемирно известной восточно-немецкой "Хеллерау", фабрики, работавшей исключительно для Запада. Мебель эта сохранилась до сих пор.
Наверное, здесь можно встретить и обслугу, знавшую Путина, и завсегдатаев, встречавшихся с ним. Только вот никто не хочет на эту тему разговаривать, вспоминать об этом.
Нашелся, правда, один, до моего приезда в город. Во время непротокольного общения президента России с немецким уличным народом он выкрикнул из толпы: "А мы ведь знаем друг друга. Я Берндт Науман. Вы даже бывали у меня дома". Как подметили присутствовавшие при сем журналисты, В.В. рассмеялся немного растерянно. А Науман не унимался. Он протянул старому знакомому пустой бланк какого-то счета - для автографа на память. "Но я не подписываю здесь никаких счетов!" - сказал Путин, сразив публику безукоризненным по форме и весьма остроумным отказом.
...Из телефонного справочника города Дрездена служащие отеля "Ам Террасенуфер" выписали мне всех Берндтов Науманов - их оказалось тринадцать. И я сел за телефон.
- Могу я поговорить с г-ном Науманом?
- Слушаю.
- Я журналист из Москвы. В "Саксонской газете" не о вас ли писали?
- Вы шутите!
- Отнюдь, именно там я прочитал про Наумана. Он в те еще времена был знаком с Путиным. Это не вы?
Чаще смеялись. Долго и искренне. Случалось - переспрашивали. Очень долго и довольно-таки недоумевающе. "Вы меня разыгрываете? Нет? Это правда? Из Москвы? Да, я знаю Путина - это президент России. Нет-нет, лично мы не знакомы". И лишь один раз...
- Г-н Науман? Я журналист из Москвы. Позвольте мне объяснить...
- Нет!
Бросили трубку. Набираю.
- Алло, извините. Я, может, не очень хорошо говорю по-немецки...
- Нет! Не звоните больше сюда. - Голос раздраженный донельзя.
С чувством жуткой неловкости набираю снова. Короткие гудки. Постоянно. Черт! Испортил человеку настроение - может, это совсем не тот Науман.
Путин не дарил картин галерее
Нетрадиционно словоохотливы были лишь лица официальные. Например, несмотря на страшную занятость в связи с приездом главы Словакии, г-н Хартмут Хеккель, заместитель пресс-секретаря госканцелярии земли Саксония, принимавший самое непосредственное участие и в подготовке визита Путина, согласился уделить мне целых пятьдесят минут. Уложились в сорок. Из столь непродолжительной, но плодотворной беседы я узнал кое-что из истории столицы Саксонии, немного о том, как дрезденцы сначала с опаской ждали приезда в город бывшего шпиона и как после его речи в Бундестаге растаяли, чуть-чуть про ужесточившийся пропускной режим в здание земельного правительства после нью-йоркских терактов. Кроме того, г-н Хеккель поведал мне, что Путин не дарил Дрезденской галерее никаких картин.
- Как?! - опешил я. - Все же писали: президент России привез с собой три картины, утерянные Дрезденской галереей после 1945 года. Две из них я собственными глазами видел: они там висят, в галерее старых мастеров, эти возвращенные работы.
- Там написано, что они возвращены в связи с визитом Путина, - подчеркнул пунктуальный немецкий бюрократ. - И ваш президент в своей речи лишь упомянул про картины. Официально он ничего не передавал.
- А кто передал?
- Картины передал "moskauer Bauunternehmer" ("олигарх" - перевел я про себя) Тимур Тимербулатов. И это было, конечно, сложно. Сложности с протоколом. Мы сказали господину Тимербулатову, что он может подарить картины, но как частное лицо. Он это сделал. Были журналисты, конечно. И потом все описали.
- А вы были?
- Нет, мне по протоколу не положено.
- Г-н Хеккель, а во времена ГДР вы жили в Дрездене?
- Я давно здесь живу.
- Вы можете подсказать мне, как добраться до Дома германо-советской дружбы?
- Это где-то на Лейпцигер-штрассе, но точно я не знаю: мне там не приходилось бывать. Видите ли, меня уволили с работы за то, что я был набожным и ходил в церковь, так что нежных чувств к тем властям я не испытывал. Но если вы спросите людей на этой Лейпцигской улице, они вам наверняка подскажут.
Унаследовавшие "Пушкинский дом" не читают Ленина
Лейпцигская улица была широкой и пустынной. Дорогу объяснил водитель такси: одна остановка на трамвае до Пушкин-платц. И вот он - дом, большой и одинокий, как сказал таксист. Я его в самом деле сразу узнал. Правда, чиновник из городского управления в телефонном разговоре сказал мне, что здесь никто не квартирует. Потому что, объяснил он, на дом заявили свои права прежние владельцы. Однако отдать им недвижимость на территории бывшей ГДР не так-то просто: нет такого закона. Более того, согласно договору об объединении, то из недвижимости, что стало собственностью народного государства после 1949 года, прежним владельцам не возвращается. Но им не запрещается судиться. Что и собирается сделать хозяин. Поэтому дом пустует. Так он сказал.
А в найденном мною доме явно кто-то "квартировал". Кто?
Поговорить удалось с г-ном Штратманном, совладельцем бюро по оценке недвижимости. Он любезно поведал мне, что арендует в Пушкин-хаус несколько комнат, что таких фирм-арендаторов здесь пять-семь и что много еще свободных помещений. Знает ли он, что здесь раньше было? Да, конечно! Но даже если бы не знал, легко догадаться: в доме полно книг Ленина, Маркса. Нет-нет, Ленина они не читают. А Маркса - приходилось, давно. А не видел ли г-н Штратманн таблички с именем Путина? Не видел, но нужно будет посмотреть внимательнее, может, где-нибудь и найдется. Веселый оказался немец. И ухватистый: тут же спросил, не хочу ли я арендовать комнату, он мог бы помочь...
Нет, я по другому департаменту.
На вилле КГБ теперь неизвестно кто
Придется взять такси. Пешком - ноги отваливаются. А дом, где жили Путины, где родились их дочери, как ни прикидывай, не столь уж и близко. Двадцать три минуты на авто - не шутка.
Радебергер-штрассе, 101. Комплекс панельных домов на самом краю города.
Под окнами - лес. С другой стороны - нечто напоминающее наш частный сектор: сады, огороды, гаражи. Ни души. Молодая мать с коляской. "Очевидно, вы здесь недавно, фрау?" - "Да". - "Вы знаете, в этом доме жил нынешний президент России?" - "Да, в последнее время об этом много говорилось. И журналисты к нам зачастили. Вы журналист?" - взглянула она на фотоаппарат. "Да, из Москвы". - "Извините, мне пора идти". - "Вы не позволите мне зайти в подъезд?" - "Не могу, извините".
Ну и ладно. Если уж с телевизионщиком Кондратьевым, столько лет проработавшим в Германии, если уж со своими никто не хочет разговаривать, то и мне не стоит обижаться. От дома не гонят? Не гонят. Вот и посмотрим. Типичная пятиэтажка. Таких не то что в Москве, в любом областном центре в России - кругом. Только этажей не пять, а шесть да отреставрирована после объединения капитально: пластиковые (очевидно) окна, новые входные двери, новые почтовые ящики. Аккуратно, чисто. А вот эти деревца вполне могли быть посажены Путиным со товарищи во время субботника по благоустройству территории. Или вот эта ель.
Та-ак. Теперь представим себе, что он выходит утром из подъезда. Ну, в слякоть садится за руль "шестерки" - понятно. А если тепло и сухо, если светит солнышко и листопад? Тогда...
Когда опаздываем, то - напрямик, вот по этой тропинке, через лес, минут семь-десять, и мы на работе, в представительстве КГБ на Ангелика-штрассе. Когда опаздываем не очень, когда нужно чего-нибудь проанализировать, то можно и прогуляться: вниз по Радебергер-штрассе, потом налево, вверх по Баутцнер-штрассе, мимо управления коллег из Штази, мимо припаркованных авто (неместные номера? интересно)... Не прошло и двадцати минут: все дороги ведут к Ангелика-штрассе, 4.
Двухэтажный особнячок за невысокой бетонной оградой теперь принадлежит некоему антропософскому обществу. Достаю фотоаппарат. Оглядываюсь. Дорожным рабочим нет до меня никакого дела. Снимаю особняк, снимаю соседний. Захожу в калитку. Звоню. Никого! Тишина. Лишь из-за забора выглянул очкарик. Скользнул взглядом и спрятался в тень.
Ну и пусть. В те годы с непрошеными гостями здесь тоже вряд ли разговаривали. В те годы, правда, едва ли они могли за калитку зайти. Не то что теперь! Можно и зайти и выйти. И продолжить представлять себя разведчиком Путиным, отправляющимся на встречу с информатором в центре города.
Лучше всего, конечно, берегом Эльбы.
Мимо пасущихся коз и отдыхающих пастухов, праздной публики и занятого люда, вдоль заборов дач партийной элиты (через пять лет участки начнут распродаваться новым восточным немцам и рестораторам), вдоль величественной Эльбы, давшей название знаменитому фильму.
Эльба как текла при Августе Сильном, Наполеоне, Сталине, Хонеккере, так и течет. Великие события низвергали и возносили человеков, ломали и созидали судьбы, непредсказуемое становилось явью, а предсказания и партийные программы горели синим пламенем.
Надцать лет спустя он будет плыть на теплоходе высшего класса в компании первых леди Германии и России, бундес-канцлера ФРГ, окруженный суперохраной как на корабле, так и по берегам... Майор КГБ. Разведчик. Шпион. Триумфатор, сразивший немцев своим безукоризненным немецким и откровенной речью в Бундестаге. Высокий гость. Президент России.
|
