|
Киевские оппозиционеры говорят о нем как о политике с непосольскими полномочиями, называют его реальным украинским президентом и опасаются, что он втянет страну в славянский союз. Сам Черномырдин до сих пор не рассказывал, как он видит свою нынешнюю роль - как южную ссылку или усиление внимания России к Украине. Первое интервью на новом посту экс-премьер дал корреспонденту "Известий" Янине Соколовской
- Виктор Степанович, вы посол или все-таки больше?
- У меня больше полномочий, чем у обычного посла, работа которого в строгих рамках. Я еще и спецпредставитель президента России по торгово-экономическим отношениям, что дает дополнительные возможности. Нынешняя работа - не почетная ссылка, я сам ее выбрал, хотя раньше не мог себе представить, что стану Чрезвычайным и Полномочным. Ради чего? Мне и дома неплохо, карьера мне не нужна, я видел достаточно, чтобы ехать куда-то. Я депутат, впереди еще три парламентских года...
Идея назначить меня послом не моя, мне ее предложил президент Владимир Путин. Но меня не пришлось уговаривать. Сразу согласился, потому что понимаю, что и как нужно здесь делать.
- Видимо, ваши сверхполномочия привели к разговорам, что вы станете на Украине теневым премьером или президентом?
- Это пропагандистские трюки. Я буду делать то, что мне положено, и то, что могу. Я провожу в Киеве интересы России, но не во вред Украине.
Мне говорят: вы сейчас займетесь газом, долгами, нефтепроводами. Займусь, но не стану зацикливаться. У России и Украины такой огромный потенциал, что мы должны сотрудничать более глубоко, широко и ни в чем себя не сдерживать. Об этом нужно вспоминать не от случая к случаю, когда поговорили, разъехались и забыли до новой встречи. Работа должна быть постоянной.
За месяц, который я в Киеве, многого не успеешь. Виделся с новым украинским премьером Анатолием Кинахом, договорились, будем решать вопросы. Украинские депутаты просят моей аудиенции. Пока знакомлюсь с политдеятелями - со многими и раньше общался, но молодые мне неизвестны.
- Зато главный украинский политик вам хорошо знаком. Жива легенда, что вы дружите с Леонидом Кучмой еще с тех времен, когда украинский президент был гендиректором днепропетровского "Южмаша"...
- Мы познакомились в 1992 году. Я тогда стал вице-премьером, а он - украинским премьером, был в Москве с официальным визитом. Мы встретились на приеме, оказались рядом за столом, быстро разговорились: он - директор, я - директор, у нас одна школа и одна эпоха. Понятно, что мы быстро нашли общий язык, стали часто видеться. Когда я стал премьером, оказалось, что у нас много знакомых - не политиков, а технарей. Кучма-то долго работал в России и на Байконуре. Когда он ушел из правительства, я не упускал его из виду. Мы созванивались и ездили друг к другу.
Я ушел в отставку - он приехал ко мне в Москву, наши семьи познакомились. Супруга Леонида Даниловича, как оказалось, с Урала. И моя жена тоже. Так что у нас много общего.
Наше знакомство с южмашевских времен - легенда, но вряд ли кто может похвастаться такими долгими и нормальными отношениями, как у нас с Кучмой.
- На Украине, пережившей "кассетный скандал", говорят: горе тому шпиону, который обнародует записи разговоров Черномырдина и Кучмы.
- Пусть попытаются, расшифровки сделают - мало им не покажется. Некоторым "благожелателям" не нравится Кучма-президент. Устроили здесь политический кризис, навалились, из-за океана сюда руки протягивают. Но Кучму избрали украинцы, и им, а не России или кому другому решать, кто здесь будет президентом.
- Тем не менее отношения Киева и Москвы во многом определяет энергетическая зависимость Украины от России. Считается, что ее используют как фактор давления.
- Если бы мы "давили", то потребовали бы немедленного возвращения украинского газового долга. Но мы терпеливы, очень терпеливы. Хотя эти долги по сути - прямое кредитование Украины Россией. И суммы немаленькие - миллиарды.
Мы не подступаем с ножом к горлу, хотя, как правило, долги надо платить. Мы считаем: Украина - не маленькое и не бедное государство, а огромное поле для сотрудничества, пахать не перепахать. И стоит помнить: Украина и Россия нужны прежде всего друг другу, а не кому-то еще.
- Считается, что с вашим приездом решится проблема последних десяти лет - Украина отдаст газовые долги. В стране нет средств, чтобы вернуть их деньгами. Речь идет о разработке новых способов возмещения?
- Конечно, Украина не в состоянии выдать такую сумму. Есть способы "развести" этот долг, осталось проработать механизм - этим занимаются правительства.
Это профессионально мой вопрос, и я не могу его обойти. Мы понимаем, что не надо загонять долговую ситуацию в угол, но пора принимать решения. Можно ждать еще месяц, два или три, но дальше-то что?
Мы больше не ведем речь о товарных поставах. Их трудно проконтролировать. В итоге ими занимается российская прокуратура.
- Вы говорите о миллионных операциях с товарными поставками Минобороны России в счет украинского газового долга? Их проводили Единые энергосистемы Украины. Этой организацией руководила нынешний лидер украинской оппозиции Юлия Тимошенко, которая уверяет: российская прокуратура закрыла ее дело.
- Я действительно говорю о Тимошенко. Российская прокуратура продолжает заниматься этой историей, дело не закончено.
- Какие украино-российские проблемы, кроме газовой долговой, вы намерены решать в первую очередь?
- Я не скрываю: многие вопросы мне давно и хорошо известны. Непросты среди них: Черноморский флот и военно-техническое сотрудничество наших стран. Я хочу, чтобы не только российский бизнес пошел на Украину, но и украинский - в Россию.
Киев от нас через дорогу, но его предпринимателей у нас не видно. По российской территории лазит кто угодно, а украинцы не приходят. Есть разве что мизер - донецкие и луганские угольные компании... А где Харьков с его танко- и станкостроением? Где средний бизнес, который интересен Москве и не только Москве? Идет тенденция к сворачиванию сотрудничества, а это плохо для России.
Еще одна непростая для всех тема - Крым и происходящее на полуострове. Если Украина ослабит внимание к нему, там возникнут проблемы, которые нельзя допустить. Это потенциально конфликтный регион, где люди обижены. Второй такой - Чечня, где воевали и 150 лет назад. Здесь ничто не помогает, даже депортация.
В Крыму народ был полностью изгнан с земли и теперь возвращается домой. Но далеко не все хотят, чтобы это прошло спокойно.
Нельзя сказать, что на Украине не существует проблемы русского языка. Здесь не только 13 миллионов русских, здесь есть и украинцы, привыкшие говорить на русском языке. Если его отрезать, заменить украинским государственным, страна получит массовые недовольства.
По-моему, должны вырисоваться контуры решения этой проблемы: пусть будет второй язык, от него не нужно отмахиваться.
Но почему Украина должна больше всех заботиться о своих русских, когда мы сами о них не очень думаем? Ведь мы даже книги с учебниками сюда не присылаем. Украинцы - вторая по численности российская нация, но мы не занимаемся развитием их языка в России. А когда нас упрекают, говорим: "Нас не трожь".
- Прилетев в Киев, вы обещали выучить украинську мову. Удается ее освоить?
- Понимать понимаю, а читать не могу. Но это естественно - я ведь недавно прибыл.
- Ваш первый дипломатический жест был художественным: вы заказали российскому художнику Никасу Сафронову портрет вашего друга - украинского президента. В нарушение традиций повесите это полотно в посольстве или как-то еще примените?
- Подарю его в августе на день рождения. Портрет еще не закончен. Никас, выяснивший, что у меня с ним одна группа крови, хотел нарисовать меня. Но я отказал - позированием не занимаюсь. Решили, что он напишет Леонида Даниловича. Цену мы не оговаривали, думаю, сойдемся.
- Вы надеетесь, что украинский президент отблагодарит вас, как ингушский, на этой неделе вручивший вам орден "За заслуги"?
- Орден не нужен, нужен конкретный результат. Я всегда на него работал, хочу получить его и на Украине.
|
