|
Информация к размышлению
В осведомленных кругах идут разговоры о том, что в списке кандидатов на пост президента России, который рассматривает Борис Абрамович Березовский, фигурирует губернатор Ульяновской области Владимир Шаманов, в недавнем прошлом боевой генерал, получивший известность в ходе чеченских кампаний как сторонник "жестких зачисток" и войны до полного уничтожения боевиков.
Наша справка
Шаманов Владимир Анатольевич родился в 1957 году в Барнауле. В 1978 году окончил Рязанское воздушно-десантное училище. Службу начинал в Псковской 76-й дивизии ВДВ. Потом были Молдавия, Азербайджан. В марте 1995 года во главе оперативной группы 7-й Новороссийской дивизии ВДВ был направлен в Чечню. Брал с войсками горные селения Дарго и Ведено, Центорой и Орехово, командовал взятием Бамутского укрепрайона.
В 1997 году, будучи слушателем Академии Генштаба, в Академии приборостроения и информатики защитил кандидатскую диссертацию по социологии.
С 1999 года вновь Чечня. За успехи в боевых действиях представлен к званию Героя России. А в СМИ появились сообщения об отзыве Шаманова из Чечни. Отставку связывали с трагическими событиями в Алхан-Юрте. Подчиненных генерала обвинили в мародерстве и расстрелах мирных граждан.
В феврале 2000 года Шаманову присваивается звание генерал-лейтенанта, а в марте предлагают занять пост командующего Московским округом внутренних войск. 5 апреля Шаманов отзывает свой рапорт о переводе. В августе 2000 года объявляет о намерении баллотироваться на пост губернатора Ульяновской области и побеждает на выборах в первом туре.
Убаюканное высокими рейтингами президента, общество не смогло оценить значения недавних шагов Березовского - он уволил с поста главного редактора "Независимой газеты" Виталия Третьякова и одновременно взялся за правозащитное движение. Учитывая, что оно ничего не значит в России, но сохраняет влияние на Западе, Борис Абрамович обозначил направление удара: опора на ресурсы Запада и либеральные западные ценности, атака на "чекизм". Как и на президентских выборах 1996 года, Россию вновь будут лишать будущего, запугивая прошлым. Однако этот широко демонстрируемый удар на самом деле является не более чем отвлекающим маневром.
Бороться (или заново договариваться) с Путиным можно, лишь выбив у него из-под ног массовую поддержку населения, которое видит в президенте олицетворение всего хорошего, что было утрачено с распадом СССР. Поэтому главным направлением удара станет борьба за экономические права человека.
Неизбежное следствие политики правительства Касьянова - рост тарифов и отключений - уже к концу осени вызовет общее недовольство Путиным. Уничтожающие Россию реформы будут выталкивать в оппозицию- президенту не только бесправное, пассивное население, но и губернаторов, не связанных с "питерской группой" предпринимателей, олигархов и профсоюзы.
А Березовский как никто умеет управлять "стихийным гневом трудящихся" - достаточно вспомнить связываемую иногда с его именем "рельсовую войну" 1998 года. Первый тихий звоночек властям прозвенел в виде пикетов независимых профсоюзов во время принятия Госдумой нового трудового кодекса.
Для нанесения главного удара Березовскому не нужно прилагать никаких усилий. Всю "грязную работу" по расшатыванию российской экономики намерены сделать за него реформаторы во главе с Чубайсом и Грефом. Насколько можно понять по содержанию разрабатываемых ими реформ, они считают, что Путин возьмет на себя последствия решения всех проблем экономики за счет населения и приватизации наиболее лакомых частей естественных монополий вместо обеспечения их надежности.
В принципе это возможно - и не столько из-за крайней степени разложения практически всех структур госуправления, сколько из-за видимого отсутствия у президента и его окружения долгосрочных, стратегических целей. Придя к власти неожиданно для самих себя, они так и не смогли сформировать внятного "образа будущего", к которому нужно приближать страну.
Складывается впечатление, что, пытаясь (возможно, неосознанно) сплотить нацию на основе ностальгии по прошлому, они не просто тормозят развитие и стихийную модернизацию общества, но еще и заимствуют у покончившего самоубийством СССР его слабые черты, те, что довели его до поражения в глобальной конкуренции.
Этим можно объяснить, например, фактическую капитуляцию государства перед менеджментом естественных монополий, в которую вылилась разработка их реформ.
Прежде всего, реформы намечено проводить "задом наперед", то есть не по технологической цепочке - от "Газпрома" к РАО "ЕЭС России" и лишь потом к Министерству путей сообщения (МПС) и жилищно-коммунальному хозяйству (ЖКХ), а почти строго в обратном порядке. Это предопределяет возникновение хаоса и "мутной воды", в которой так любят ловить рыбку наши либерал-реформаторы.
Ни одна из реформ не начинается с обеспечения финансовой прозрачности естественных монополий и связанных с ними структур. В итоге государство лишает себя возможности понять устройство объекта реформ, становится заложником его руководства и перенацеливает свою политику с интересов общества на интересы естественных монополий, то есть с роста их эффективности на рост их тарифов.
С мая 2000 года Россия пережила три витка их повышения (в мае-августе 2000-го, в январе 2001-го и с 1 июня 2001 года), и каждый вызывал всплеск инфляции, подрывающей конъюнктуру (не секрет, что экономический рост 1999-2000 годов во многом был вызван именно стабильностью тарифов). Первый же виток "гонки тарифов" вызвал чрезвычайно опасную переориентацию "нефтедолларов" с инвестиций на потребление.
Через год Герман Греф озвучил в качестве официальной политики требование руководства РАО "ЕЭС России" повысить тарифы на электроэнергию в 2-2,2 раза за 4-5 лет. Чтобы оправдать эти аппетиты, Федеральная энергетическая комиссия требует увеличения внутренних тарифов на газ в 2,4 раза за то же время (причем в валютном, а не в рублевом эквиваленте). Подтягивание тарифов к европейскому уровню "загоняет" явно неевропейскую экономику России в угол, лишает ее возможностей развития и делает неизбежными глубокую депрессию и разрушительную девальвацию, чреватую политическим кризисом.
Чубайс и Греф предполагают оставить РАО "ЕЭС России" только передачу энергии, освободив его от ответственности за состояние как ее производителей, так и ее потребителей. В их планах и намерение продавать по свободным ценам 5 процентов электроэнергии. Это возврат к "двухсекторной экономике". В этой модели ресурсы перетекают из сектора с регулируемыми ценами в сектор со свободными ценами; результат - ускорение инфляции и потеря контроля за ней. Выделить эти 5 процентов может только РАО "ЕЭС России". Именно оно и будет определять, продавать по свободным, то есть монопольно высоким, ценам 5 или 25 процентов энергии. Будут ли они распределяться равномерно или концентрироваться на "близких" руководству РАО "ЕЭС России" предприятиях? Репутация Анатолия Чубайса не дает повода для колебаний при ответе на этот вопрос.
"Двухсекторная модель", порождая сверхприбыльный незаконный бизнес, разрушает не только экономику, но и деловую культуру. Примитивная дикость российского капитализма во многом была порождена именно примитивностью этой модели: надо было просто покупать у государства и с чудовищным "наваром" продавать на свободном рынке. Эта схема изуродовала лицо нашего общества. Теперь Чубайс и Греф хотят соответствующим образом изменить лицо энергетики, сделав ей новую "инъекцию варварства".
Ситуацию усугубляет реформа ЖКХ, сводящаяся к хаотичному росту тарифов в соответствии с аппетитами местных естественных монополий (теплотрасс и водоканалов). Не говоря ни слова о масштабах ожидаемого роста расходов населения на ЖКХ, реформаторы с точностью до рубля определяют размер субсидий, направляемых на компенсацию этого роста. Столь откровенная подтасовка свидетельствует о полном игнорировании последствий уже начатых реформ.
При этом бюджетная политика правительства Касьянова основана не только на раздвоении сознания (доходы бюджета рассчитываются на основе одного прогноза, а расходы - другого), но и на последовательном отказе от реструктуризации внешних долгов, ориентирующем бюджет не на модернизацию страны, а на "курс Чаушеску": внешние выплаты любой ценой.
Снижая ставку налога на прибыль при отмене льгот на инвестиции, налоговая реформа стимулирует переориентацию средств предприятий с инвестиций на потребление или бегство за рубеж.
Отказ от учета горно-геологических условий при налогообложении недропользования несет быструю гибель производителям, действующим в худших условиях, и сверхприбыли корпорациям, контролирующим наиболее "лакомые" куски (их доходы вырастут как от падения налогообложения, так и от падения масштабов производства).
Даже разумная реструктуризация долгов предприятий перед бюджетом дополнена намерением начать с 1 января 2002 года тотальные банкротства не выполняющих ее условия предприятий. Это не просто поощрение криминализации экономики (ибо процедура банкротства остается криминальной), но и реализация идей о "редукции нерыночного сектора" - уничтожении 40 процентов предприятий, включая градообразующие и стратегические.
Сбрасывание на и без того дышащие на ладан региональные бюджеты всей тяжести энергетической и жилищно-коммунальной реформ при резком сокращении их доходов приведет к их ухудшению и нехватке денег на жизненно важные нужды. Это сделает неизбежным неплатежи, в первую очередь энергетикам, и, соответственно, массовые отключения света, тепла, воды и канализации. (Руководство РАО "ЕЭС России" сможет в обмен на отсрочку или смягчение отключений диктовать губернаторам и бизнесменам ту или иную линию политического поведения. Это сделает ничтожным пресловутый "административный ресурс" Кремля. Отнюдь не случайным представляется и планируемое Чубайсом и Грефом расформирование РАО "ЕЭС России" именно 31 марта 2004 года, через несколько дней после наиболее вероятного срока президентских выборов).
Бюджет 2002 года в его нынешнем состоянии является "бюджетом коммунальной катастрофы".
Схожие ощущения вызывает пенсионная реформа: не ясно, откуда возьмутся деньги на ее реализацию и где они будут с должной надежностью и прибыльностью размещаться. Не вызывает сомнений лишь бесконтрольность Пенсионного фонда, который будет распоряжаться средствами населения, не неся за них никакой ответственности.
Ситуацию еще более усугубит девальвация - неминуемое следствие политики правительства Касьянова.
Создается впечатление, что Чубайс и Греф мостят дорогу Березовскому, который хочет создать хаос и вытащить "из рукава" нового Ельцина, который победит дискредитировавшего себя "нового Горбачева". Знаменательно, что он ни словом не критикует либеральные реформы и их уже проявившиеся последствия. И дело не в идеологической близости: Березовский боится спугнуть правых, своей неадекватностью изо всех сил мостящих ему дорогу к власти.
Ночным кошмаром Путина должна быть вполне реальная возможность сознательного объединения усилий групп Березовского и Чубайса. Различие стратегических целей (каждый старается для себя), скорее всего, не затушует полное тождество объективных тактических интересов (фундаментальная дестабилизация общества для достижения политических целей), тем более что один раз, в начале 1996 года, они уже смогли договориться, причем по тому же самому поводу - будущность президентской власти в России.
А сочетание стратегического гения и политической креативности члена-корреспондента АН СССР Бориса Березовского с "бульдожьей хваткой" приватизатора Чубайса еще и сегодня может сделать с раздробленным, закомплексованным и не сознающим своих интересов российским обществом почти все, что угодно.
При этом президенту вряд ли стоит надеяться, что политтехнологи и чиновники администрации, приведенные во власть тем же Березовским, в критический момент сохранят ему верность. Не стоит мечтать о поддержке и "новых олигархов": связанные с правыми рвутся во власть сами, а остальные не станут поддерживать президента, не способного обеспечить подачу электричества на завод.
Наконец, положение может быть усугублено и позицией Запада, так и не простившего Путину ни его прошлого, ни его искреннего (и действительно шокирующего после эпохи Ельцина) стремления защищать национальные интересы России. Например, если представители американской политической элиты (включая определяющего стратегию США вице-президента Чейни), принимавшие Чубайса во время его американского вояжа, воспринимают Путина как промежуточного, переходного лидера, призванного железной рукой провести непопулярные либеральные реформы и отойти в сторону, уступив власть их разработчикам, то президенту России не стоит надеяться на их нейтралитет в случае внутриполитического кризиса.
|
