|
В своей книге «Двадцать писем к другу» Светлана Аллилуева (после смерти Сталина его дочь взяла фамилию матери) пишет, что выходила замуж за Жданова без особой любви. Позади у нее уже был неудачный брак, от которого остался сын Иосиф, жила она уединенно — этого хотел отец. А в доме Ждановых всегда было много молодежи.
Весной 1949 года они поженились, через год родилась дочь Катя, а еще через два года молодожены расстались. Когда они развелись, ей было 26, ему — 33. Впереди была еще целая жизнь, которую каждый прожил по-своему. Судьба Светланы Иосифовны сложилась как авантюрный роман. В мемуарах она и жалеет своего отца, к концу жизни больного, одинокого и несчастного человека, и осуждает кровавого диктатора.
Юрий Андреевич, напротив, пережив испытания, выпавшие на долю людей его круга, взглядов своих не изменил: Сталин по-прежнему его кумир.
Руки дочери у «отца народов» не просил
Почти полвека назад, сразу после смерти Сталина, Жданова прямо из ЦК КПСС задвинули в провинцию — в Ростовский обком партии.
— Не так много осталось людей, которые близко знали Сталина. Вам не страшно было просить у него руки его дочери?
— А я и не просил. Светлана просто сказала отцу, что выходит замуж, вот и все...
— Недавно я в Интернете увидела рекламное приглашение в дом отдыха «Валдай», «на дачу Сталина, где состоялась свадьба его дочери Светланы с Юрием Ждановым»...
— Это очередная ложь. Я был в том доме отдыха, но в очень печальные времена: там скончался мой тяжело больной отец. У нас со Светланой вообще не было никакой свадьбы, только семейный ужин в кремлевской квартире, где мы тогда еще жили. Отца уже не было в живых, пришли самые близкие: Василий (брат Светланы), секретарь ЦК Алексей Кузнецов с женой.
По поводу нашего брака много было всякой клеветы: вот, мол, породнились две династии партийных правителей! Но, повторяю, мой отец к тому времени уже умер. На самом деле все было и проще, и сложнее, чем пишут.
— Но вы ее любили?
— А как же! Иначе я бы на ней не женился.
Мы познакомились со Светланой еще в 1934 году, когда моего отца перевели из Нижнего Новгорода в Москву. Сталин пригласил отца, мать и меня на свою дачу в Зубалово (тогда все было запросто — ни заборов, ни охраны). Взрослые занимались своими делами, а я смотрю: бегает Василий и рядом какая-то рыжая девчонка. Это и была Светлана. Восемь лет ей тогда было.
Потом мы долго не виделись и встретились уже после войны. Я ввел ее в круг моих школьных друзей — у нас была замечательная компания.
Я понимал, что Светлане надо вырваться из ее мирка, и потащил ее вместо свадебного путешествия в поход с друзьями через Клухорский перевал. Чудесное было время!
Теперь уже я осознаю свою вину в нашем разрыве. Я не понял тогда, что ей хотелось самовыражения. Я очень много работал и ее привлек к технической стороне своего дела: выпиши из Гегеля вот это, из Маркса — то-то. У меня в сейфе хранятся карточки, заполненные ее рукой. Я не ощутил, что она стремилась к самостоятельному творчеству.
— Но ведь на ней было еще и воспитание малышки?
— У нее была нянька, от этих хлопот Светлана была освобождена.
— А как Сталин воспринял ваш развод?
— Светлана мне позже рассказала, что, узнав об этом, он ей сказал: «Ну и дура!» Но мы сохранили нормальные человеческие отношения. После XX съезда партии, прослушав доклад Хрущева, я пошел не домой, а к Светлане, предупредить ее, что завтра начнется обвал и, возможно, гонения...
Но я не разделяю ее жизненного выбора. Дочери не надо так писать об отце. Есть определенная грань, принципы, которыми поступаться нельзя.
Третьим мужем был индус, а четвертым — американец
— Ее книги дали ей полтора миллиона долларов гонорара, которые, впрочем, не принесли счастья. 600 тысяч она перечислила в благотворительный фонд, построивший больницу где-то в Индии (при этом значительную часть денег прикарманила семья ее третьего мужа, индуса, занимавшаяся этим фондом). А 500 тысяч ушло на оплату долгов четвертого мужа, американца, от которого она родила еще одну дочь — в 43 года...
— Это бегство из Индии в Америку... Такое нелегко понять, тем более что в аэропорту ее ждали дети: Ося и Катя. Им никто не сообщил, где мама, почему не прилетела. Что случилось с ней? Когда потом Светлана приезжала в Советский Союз, мы встречались с ней в Москве в той же компании моих друзей, а вот дети ее так и не простили.
— В своих книгах Светлана жалуется на их черствость, особенно Кати, которая прислала ей с Камчатки, где она работает геофизиком, одно-единственное письмо: «Я не прощаю тебя, мама...» Вы не пробовали повлиять на дочь, чтобы она все же смягчилась?
— Катя у нас с характером, на нее не очень-то повлияешь. Хотя она уже сама бабушка, у нее растет внучка, моя правнучка. Третий годик ей пошел, фотографии недавно прислали...
То, что произошло со Светланой и детьми, Катей и Осей (у меня и с ним прекрасные отношения), — это для меня на всю жизнь заноза в сердце. И с Ольгой (младшей дочкой) у Светланы тоже произошел разрыв.
— А где она сама сейчас?
— Не знаю, была в Англии, потом в Италии.
Сталину не нравился культ его личности
— Действительно, не жизнь, а роман...
— Судьбы всех сталинских детей — чистый Шекспир. Такие разные, но все трагические. Яков очень видный был мужчина (Василий и Светлана больше в рыжеватость пошли, а этот — жгучий красавец-брюнет), как вы знаете, погиб в плену. С Василием после смерти отца расправились: 6 лет просидел в тюрьме. Человек он был мятущийся (этим он напоминал Светлану), но добрый.
— Выходит, дети отцовской жесткости и даже жестокости не унаследовали?
— Нет, ни один...
— Вашу семью, по воспоминаниям Светланы, Сталин очень любил. Несмотря на то, что перед смертью ваш отец Андрей Жданов был в опале. А на вас лично это все не отразилось?
— Меня терпели, пока был жив Сталин. А потом... Берия уничтожил бы всех, если бы Хрущев его не одолел. Ведь он был еще и националистом, вынашивал идею создания Великой Грузии с границей по реке Кубань. И частично он ее осуществил: идея с выселением кавказцев — это его рук дело. А потом он передал территории Балкарии, Карачая, некоторых районов Чечни и Ингушетии в состав Грузии. Сейчас это все забыто, а я помню.
— Выходит, во всем виноват злодей Берия? А сам Сталин — только в том, что ему доверился?
— Я помню такой эпизод: мы с Иосифом Виссарионовичем завтракали на берегу озера Рица. Сталину принесли свежий номер «Правды» — из Москвы доставили самолетом. Он открыл газету: «Что тут пишут? «Да здравствует вождь народов всего мира товарищ Сталин!» И как швырнет газету в кусты!
— Почему же он в таком случае не прекратил этот культ?
— Вы цитируете мою маму. Она всегда удивлялась: почему он не запретил? Но Сталин на эти вещи смотрел иронически. Он знал психологию народа и его вековые традиции. Сталину принадлежат слова: «Русская нация — царистская нация». От таких традиций не отмахнешься, нельзя было ломать их сразу.
Нынешние правители эту психологию народа тоже учитывают. Хотя сейчас, похоже, никто не понимает, что происходит — ни в стране, ни за ее пределами.
|
