|
Дыхание ртути
За время эксплуатации цехов ртутного электролиза общие потери ртути на Саянскхимпроме составили 1802 тонны, на Усольехимпроме – 1460 тонн, это то же самое, как если бы в Ангару и Братское водохранилище слили содержимое желез-нодорожного состава из 25 цистерн. Толь-ко в результате механических потерь в грунты промплощадок было сброшено на каждую более 550 тонн металлической ртути (это при том, что мировое произ-водство ртути в год составляет 2000 тонн), которая с грунтовыми и паводко-выми водами поступает в водоемы. Несмот-ря на закрытие цеха ртутного электро-лиза Усольехимпрома, экологическая си-туация в Иркутской области, связанная с ртутным загрязнением, остается достаточ-но напряженной.
По словам Юрия Удодова, кандидата гео-лого-минералогических наук, руководителя
аналитической группы отдела проблем прикладной геохимии Института геохимии им. А.П.Виноградова СО РАН, главная проблема Усольехимпрома состоит в том, что основные запасы техногенной ртути находятся под цехом ртутного электроли-за – 500 тонн и более. Плюс ртуть, кото-рая загрязняет все конструкции самого цеха, – здание пропитано опасным метал-лом. То, что сейчас химпром занялся вывозом ртутных отходов (которые сумели удалить со стен и пола), – решение час-ти проблемы. Само здание, по мнению ученых, необходимо разрушать и перево-зить на полигон, чтобы захоронить. Опять
же встает вопрос: что делать с той ртутью, которая находится под цехом? Она залегает на глубине 10–15 метров. Было несколько предложений, зачастую взаимоисключающих друг друга. Первое – не делать ничего. Оно основано на том, что металлическая ртуть лежит на водоу-порном слое и полностью закрыта грунто-выми водами. За годы работы комбината с подземными водами в Братское водохрани-лище ушло чуть больше трех тонн ртути, тогда как другими путями – порядка 76 тонн. То есть доля ртути, поступившей в Братское водохранилище посредством под-земных вод, невелика и как бы можно с этим смириться.
Другое предложение: ртуть извлечь пол-ностью. Надо рыть котлован, вычерпывать грунт, перерабатывать. Но здесь возни-кает много вопросов: технически выпол-нить эту задачу не так просто – там расположены все коммуникации, очень высок уровень грунтовых вод, что будет препятствовать реализации проекта. Да и затраты по извлечению ртути могут быть непосильными даже для бюджета Иркутской области. Выгода же от продажи извлечен-ной ртути вряд ли компенсирует затраты. Хотя о какой выгоде может идти речь, если стоит вопрос о здоровье людей?!
Опасна или не опасна ртуть, которая лежит под цехом? На этот счет тоже нет единого мнения. В принципе, она по своим
химическим свойствам близка к благород-ному металлу – у нее достаточно высокий уровень окислительно-восстановительного потенциала, то есть ртуть может нахо-диться в элементарном состоянии сколь угодно долго и не растворяться в грунто-вых водах. Но кто может гарантировать, что химическая обстановка в подземных водах не изменится и ртуть не перейдет в подвижное, растворимое состояние?
С другой стороны, у нее очень высокая упругость паров, и, несмотря на то, что ртуть перекрывается слоем горных пород и водой, вероятность испарения достаточ-но высока. Скорее всего, ртуть, находя-щаяся под цехом, "дышит" и люди вдыхают ее пары. Концентрация паров ртути над цехом пока не известна. В этом году за-меры были сделаны, но результаты обраба-тываются в Москве и будут получены меся-ца через два. Если обнаружится высокий уровень паров ртути в воздухе, станет ясно, что проблему необходимо решать.
Есть вариант: создать геохимический барьер – закрыть ртуть глиняным замком. Сначала нужно будет разрушить цех и вывезти конструкции, затем снять грязный
слой земли, засыпать котлован глиной, слоем 1–1,5 метра, забетонировать и заасфальтировать. Что касается поступле-ния ртути в грунтовые воды, существует два подхода: опять же не делать ничего –или установить глиняный замок по пери-метру – вырыть вокруг траншею, засыпать глиной и создать как бы саркофаг, чтобы грунтовые воды, обходя его, миновали ртуть.
Смертоносная рыба живет в Братском водохранилище
Информация об угрозе здоровью населения в результате загрязнения Братского водо-хранилища ртутью была направлена губер-натору Иркутской области в 1996 году. В результате вышло постановление от 6.05.97 "О мерах по выявлению загрязне-ния ртутью Братского водохранилища и улучшению экологической обстановки".
После чего Госкомприроды Иркутской области совместно с Институтом геохимии СО РАН и ГФУГП Иркутскгеология провели исследования водохранилища. Было уста-новлено, что среднее содержание ртути в поверхностном слое его донных осадков примерно в 30 раз превышает аналогичные показатели в Иркутском водохранилище. Загрязнения распределяются неравномерно:
– участок Свирск – Балаганск: до 4,4 мг/кг (в 100 с лишним раз выше нормы);
– поселок Ангарский: 4,4 мг/кг;
– район Балаганска: до 2 мг/кг;
– участок поселок Прибойный – гора Монастырская: до 1 мг/кг;
– Окинская часть водохранилища: 1–1,5 мг/кг.
Детальная экологогеохимическая съемка позволила установить степень загрязне-ния ртутью почв промплощадки, окружа-ющих территорий, донных отложений реки Ангары и Братского водохранилища. В частности, было установлено, что в райо-не промплощадки Усольехимпрома содержа-ние ртути меняется в интервале 4,2–10 мг на кг, достигая на отдельных участ-ках 125 мг на кг.
Начиная от Усолья-Сибирского наблюдалось
интенсивное загрязнение ртутью рыбы. Среднее содержание превысило ПДК – оно в 20–30 раз больше, чем в рыбе озера Байкал и Иркутского водохранилища. Исследования показали, что концентрация ртути в рыбе достигает 2–6 мг/кг. Для сравнения: эпидемия болезни Минамата в Японии была вызвана потреблением рыбы, загрязненной этим металлом в концент-рациях 5–20 мг/кг.
Наибольший резонанс получили результаты эколого-геохимических исследований в районе поселка Балаганск. Был даже закрыт рыбозавод.
После природных преобразований ртуть накапливается в тканях рыб в количест-вах, превышающих допустимые нормы в 2–3 раза, реже в 4–6 раз, в отдельных случа-ях до 8–10. Из мировой практики извест-но, что в случае природного происхожде-ния ртути в искусственных водоемах ее содержание в рыбе обычно повышается до уровней, превышающих ПДК, в первые 2–8 лет после затопления, с последующим снижением до близкого к нормальному уровню, чего не наблюдается в Братском водохранилище.
Самая проблемная – Ангарская часть водо-хранилища, от Свирска до Балаганска. По
подсчетам Института геохимии, 50% рыбы там загрязнено ртутью выше ПДК. Ртуть накопилась в донных отложениях, и рыба будет содержать ее постоянно, пока осад-ки не перекроются более чистыми, – на это уйдет не один десяток лет. Сделать ничего нельзя. Хотя сумасбродных идей было много: вычерпать всю эту грязь, сбросить часть селена, чтобы связать ртуть в нерастворимое состояние... Но объем осадков настолько громаден и глу-бины настолько большие, что все проекты становятся просто нереальными.
Примечательно, что уровень концентрации ртути в воде низкий, пить ее можно, и вся проблема – в рыбе. Именно после ее регулярного употребления в пищу в орга-низме человека начинает циркулировать ртуть.
Металл в моче, волосах и мозгах
Здоровьем народа все-таки решено было заняться. Ангарский институт медицины труда и экологии человека обследовал население поселка Коновалово Балаган-ского района, которое постоянно питает-ся рыбой, выловленной в Братском водо-хранилище. Было отмечено, что у 100% обследуемых происходит накопление ртути в организме, а содержание ртути в воло-сах у детей превышает региональный фо-новый уровень в 8,7 раза. Средняя концентрация ртути в моче у жителей поселка – 5,87 мг/л, при фоновой 2–5 мг/л. Наиболее высокие показатели отмечаются у детей – 7,29 мг/л. Воз-действие ртути на человеческий организм вызывает целый комплекс тяжелых заболе-аний. Особо чувствительны к воздействию ртути эмбрионы (любые дозы ртути, кото-ые кажутся безопасными для взрослого организма, могут повреждать мозг плода) и дети до трех лет. В населенных пунк-тах на берегах Ангары наблюдается рост раковых заболеваний, болезней органов дыхания, системы кровообращения, моче-половой системы, осложнений беремен-ности, родов... У обследованных жителей были отмечены эмоциональная неустойчи-вость, субдепрессивные состояния, тре-вожность, патологии щитовидной железы и полости рта, другие заболевания. Сущест-вуют данные о том, что 100% рождающихся в этих местах детей страдают заболева-ниями, вызванными ртутными отравлениями,
в том числе слабоумием и кислородной недостаточностью.
Актуальной для Иркутской области остает-ся и проблема профессиональной ртутной интоксикации. Клинические проявления возникали у сотрудников химкомбинатов после 4–16 лет работы. Среди всей проф-патологии на ОАО Усольехимпром до 50% относится к хронической ртутной интокси-кации. В соответствии с критериями оцен-ки экологической обстановки по содержа-нию ртути в моче и волосах обследуемого населения территория, прилегающая к Братскому водохранилищу, может быть отнесена к зоне экологического кризиса.
Усольские маслята и кукуруза – с ртутным
привкусом.
За время работы цеха ртутного электро-лиза в воздух было выброшено 62,8 тонны ртути. Ветры осаждали выбросы в основ-ном над самим Усольем и над сельхоз-угодьями совхоза "Железнодорожник". Проведенные исследования показали, что ртуть накапливалась и аккумулировалась в тканях растений, грибов. Так, в меж-дуречье Ангары и Белой, к северу и севе-ро-востоку от промплощадки, содержание ртути в подберезовиках и маслятах сос-тавляло 0,5–1 мг/кг, грибах-дождевиках – 1,3–2 мг/кг (ПДК для свежих грибов – 0,05 мг/кг ). К югу от Усолья содержа-ние ртути в кукурузе составляло 0,25–0,38 мг/кг (при норме для сочных кормов 0,05 мг/кг). И до сих пор ртуть продол-жает разноситься с зараженной ею терри-тории комбината – с автотранспортом, ливневой канализацией...
Существует и еще одна проблема, о кото-рой все молчат, – шламонакопитель Усольехимпрома. Он расположен в несколь-ких километрах от комбината – и почему-то в пойме Ангары. На полигоне содер-жится 822 тонны ртути, а возможно, и больше. В принципе, это киноварь – ртуть, прошедшая процесс связывания с серой. Тем не менее она может попасть в Ангару: участок, где расположен полигон,
заболоченный, да и сам шламонакопитель не отвечает необходимым требованиям. Так что это еще один источник повышен-ной опасности.
* * *
Ртутный цех закрыли, но проблем прак-тически не убавилось. Сама его ликви-дация не обошлась без последствий. При остановке ртутных электролизеров техно-логических потерь ртути избежать нельзя.
Невозможно вычерпать весь металл, не разлив его. То есть к 500 накопленным тоннам добавилось еще тонн 25. Но это уже не суть важно.
Юрий Удодов считает, что решение остано-вить производство (даже при таких поте-рях) было единственно правильным. Общее поступление ртути с водой после закры-тия цеха уменьшилось в десять раз. А вот с воздушными потоками пока не ясно –ожидают результата анализов.
– Эффект от закрытия цеха ртутного эле-ктролиза есть, а остальное – неизбежное зло, – говорит Юрий Николаевич. – И сле-дует заметить, что в одиночку Усолье-химпром не должен разбираться с пробле-мой загрязнения. Государство побуждало предприятие работать так, и оно должно разделить ответственность за ликвидацию последствий ртутного загрязнения сов-местно с Усольехимпромом. В одиночку ему с этой проблемой не справиться.
Назвали мутантами, так дайте денег!
Жители села Коновалово считают, что их беды – не от ртути.
Коновалово – не далекий от Балаганска затерянный мир. Дворов триста, людей – чуть больше тысячи. Живут плохо и этого не скрывают. Был колхоз "Ленинский путь", теперь – акционерное общество
"Заря". Зарплату в ОАО практически не платят. Механизатор с 20-летним стажем получил, к примеру, за 6 месяцев 1200 рублей.
Но не в этом суть. Так случилось, что именно это село стало объектом исследо-ваний врачей Ангарского института меди-цины труда – в связи с ртутным загряз-нением Братского водохранилища и с тем, что коноваловцы постоянно едят пресло-вутую ртутную рыбу.
Здесь каждой рыбке рады
Возмущению местных жителей нет предела:
– Почему мы? У нас ртуть эта останови-лась и дальше не пошла! Сколько сел ниже
расположено! А сам Балаганск, Бирит, Одиса? Никого не проверили, только нас...
Ангарский институт исследовал волосы и мочу коноваловцев, потом некоторых вызы-вали на обследование, а нынешней весной специалисты приезжали в село с аппарату-рой и проверяли школьников.
Людмила Щетинина, глава администрации, негодует:
– Назвали нас мутантами, так хоть бы до-тации давали – так ведь нет. У нас скоро
электроэнергию отключат – никто за свет не платит. Безденежье. Как жить? А вы все – "рыба"... Да тут каждой рыбке рады.
Никто из жителей даже достоверно не зна-ет, почему и зачем их постоянно обсле-дуют.
– Вроде бы какая-то авария была и к нам ртуть пришла. А может, и не ртуть, да кто его знает...
– Говорят, что мы мутанги, – с укориз-ной замечает пожилой мужчина. – А что к чему, мы и не ведаем.
Династии с отклонениями
Умственно отсталых в Коновалово действи-тельно больше, чем в других населенных пунктах района.
– Раньше вот мне бабушка рассказывала, что у них один дурачок на всю деревню был, вроде достопримечательности, – го-ворит одна из местных жительниц. – А теперь-то вон – полно их. Да не только у нас, по всей России так.
В Коновалово живут несколько семей, в которых отклонения из поколения в поко-ление передаются – порода такая. И люди считают, что не в рыбе здесь дело или не только в рыбе. Многие пьют, сами без образования и детей научить ничему не могут.
– Педагогическая запущенность это, а не ртуть, – говорит глава местной админи-страции. – А школам сейчас дали волю классы коррекции создавать, вот они кто плохо учится – сразу туда. А там с них строго не спрашивают.
В местной школе сейчас учатся 208 детей,
из них 32 – в классах коррекции, а еще к некоторым учителя на дом приходят. Есть и вовсе необучаемые дети – олиго-френы.
Валентина Бережных, местный фельдшер, прекрасно знает, у кого в селе какие болячки.
– В основном все на суставы жалуются, – рассказывает она. – И молодежь, и пожи-лые. Так что на первом месте у нас забо-левания опорно-двигательного аппарата. Гипертоников много...
В апреле этого года, когда ангарские врачи обследовали школьников, превыше-ния ртути в моче обнаружено не было. В основном у детей была выявлена вегето-сосудистая дистония. Но это заболевание сейчас можно обнаружить практически у всех детей. Некоторым врачи после обсле-дования рекомендовали санаторно-курорт-ное лечение. Но никому такового не пре-доставили – денег-то нет.
– Рыбу мы как ели, так и едим. Некоторые
только ею и живут, – говорит Валентина Протогентовна. – Я не думаю, что все болезни от нее. Пьянство-то как отбро-сишь? Родители пьют – дети недоедают, воспитания никакого.
На улицах Коновалово пусто и тихо. Толь-ко в школьном дворе болтаются на тур-никах девчонки. Все они – Надя, Таня и Люба – учатся в классах коррекции.
– А мы на второй год оставались, вот нас и перевели, – смеются школьницы. – Сейчас легче учиться, помогают.
– Врачи вас смотрели, что сказали?
– Проверили глаза, рот, туловище. Все нормально.
Коноваловцы не любят, когда их про ду-рачков да про рыбу спрашивают.
– А нам обидно! – с горечью восклицают они. – Все только про нас и говорят: "А-а, это Коновалово, где мутанты-то жи-вут".
Усолье вывозит ртутный хлам
Люди в противогазах уже грузят опас-ные отходы в контейнеры
Ровно четыре года назад ртутное произ-водство на Усольехимпроме было закрыто, а недавно предприятие заключило договор на вывоз ртутных отходов с Акшташским горно-металлургическим предприятием (Алтайский край). До конца 2002 года Усольехимпром вывезет 750 тонн ртутных отходов. Первые 250 тонн должны посту-пить на Акшташское предприятие уже в октябре. Опасный груз будет перевозить-ся по железной дороге в герметичных контейнерах.
Предварительная сумма затрат, которые понесет Усольехимпром по транспорти-ровке и переработке отходов, составит 4,45 миллиона рублей.
Как рассказала корреспонденту "СМ Номер один" Любовь Малышевская, начальник от-дела охраны природы ОАО Усольехимпром, в первые два года после закрытия ртут-ного цеха шел демонтаж оборудования, ртуть собрали в специальные баллоны, вывезли на склад, а затем продали. Оста-валась проблема с самим помещением: ртуть, как известно, имеет свойство накапливаться во всем, с чем соприка-сается.
Несмотря на то, что опыта по полной ликвидации ртутных предприятий в России нет, закрыли в Стерлитамаке подобное да так и законсервировали, даже ртуть в ваннах осталась. Усольехимпром решил стать в этой области первопроходцем. Прямо в закрытом цехе установили две печи, в которых сжигалось все, что уда-лось счистить со стен, пола... Полученный шлам сейчас помещается в герметичные стальные контейнеры с деся-тимиллиметровой толщиной стенок и от-правляется по железной дороге в Алтай-ский край. В один полувагон вмещается 39 контейнеров, каждый из которых вместе
со шламом весит 1,2 тонны.
Рабочие трудятся в опасном цехе в спец-одежде – герметичные прорезиненные комбинезоны, противогазы, резиновые сапоги. Они даже несколько раздосадова-ны тем, что скоро их работа завершится: производство хоть и вредное, но никто пока сильно не пострадал, да и деньги платят.
После того как весь шлам будет вывезен, цех опустеет. Но и с самой его конструк-цией тоже нужно что-то делать – разби-рать или прятать в саркофаг.
А о том, что находится под цехом, и го-ворить страшно. По подсчетам специалис-тов, там накопилось около 500 тонн ртути. Было предложение сделать глиняный
замок, чтобы закрыть выход ртути к под-земным водам, но это только проекты.
Опасный металл до сих пор вымывается в канализацию, хотя с момента закрытия предприятия прошло четыре года. 70–80% от всех платежей Усольехимпрома состав-ляют выплаты за сброс ртути в Ангару.
|
