|
В 23.45 в среду в квартире зам. руководителя службы общественных связей “МК” Сергея Александрова раздался звонок:
— Серега, привет! Ты телевизор смотришь? — спросил его старый знакомый Сергей Громович, долгое время работавший администратором модной поп-группы “J-power”. — Да? А я в зале сижу. — Говорил Громович довольно спокойно, и в трубке, кроме его голоса, никаких посторонних шумов слышно не было. — Вот пошел с друзьями мюзикл посмотреть... У нас пока все тихо. Крови нет — нас не трогают.
— А по телевизору говорят, что заложников избивают.
— Нет, пока все спокойно, нам даже разрешают звонить по мобильным. Вроде все тихо, но знаешь, очень напряженно — они чего-то ждут, кажется, журналистов, чтобы высказать свои требования. Они всех согнали в зал — всех, кого в ДК нашли — артистов, техперсонал.
Связь оборвалась, и, сколько Александров не пытался дозвониться до своего тезки, набирая его номер чуть ли не каждые пять минут и бросая SMS-сообщения, ничего не получалось. Громович объявился сам — в 1.30. Интонации его были уже тревожными, хотя голос был еще более-менее громким:
— Что происходит на улице? Расскажи — у нас же нет никакой информации. Ни меня, ни кого другого рядом не бьют, но они пообещали, если начнется штурм, за каждого своего убитого они уничтожат по десять человек нас, заложников. Я говорю тихо, потому что нам уже запретили звонить, из зала никому выйти не дают, но встать с места и пройти по ряду еще можно.
И снова — тишина и безответный поток SMS — туда, на улицу Мельникова.
Каждый вечер в мюзикле “Норд-Ост” занято около 150 человек.
Марат, помощник режиссера:
— Двенадцать детей, 26—29 взрослых артистов, остальные — обслуживающий персонал.
Марат, который просит не называть его фамилию, один из тех, кому удалось вырваться из Дворца культуры.
— Начался второй акт. Первая мизансцена — танец летчиков. Должен выйти Чкалов. И в этот момент на сцену выскочил человек в камуфляже, в маске и с автоматом Калашникова. Первое желание, естественно, было рвануть на сцену — выяснить, откуда здесь посторонний человек. Но монтировщики схватили меня и оттащили в свою комнату — она находится в непосредственной близости от сцены. Мы закрылись — начальник костюмерного цеха, монтировочного цеха, три монтировщика и я.
По мониторам мы видели, что бандиты стали баррикадировать двери и зачем-то велели залу разделиться поровну, по половому признаку. Затем всех положили на пол. Иногда эти дикари отпускали мерзкие шуточки типа: “Да вы не стесняйтесь, садитесь, вот вам бесплатный билетик” или “Экономьте водичку, нам тут долго с вами сидеть”. Среди чеченцев кто-то кого-то называл Идрисом. Потом они для чего-то отпустили из плена офицера из числа зрителей со словами: “Если он не вернется обратно, то мы расстреляем 200 человек”.
По их действиям я понял одно, что если их операция захвата и была спланирована, то спланирована плохо.
— Почему вы так думаете?
— Они плохо знали план помещения. Если бы они его заранее изучили, то нас непременно бы нашли. Нам прозвонился наш технический директор Андрей Ялович, он прекрасно знал план, и с его помощью эмчээсники распилили решетку на нашем окне, через которое мы и выбрались на улицу.
Марат пришел домой только в 6 утра. Как рассказала его жена Лика, которая, естественно, всю ночь не смыкала глаз, поверх рубашки на нем был какой-то халат. И голос почти пропал.
— Я чуть с ума не сошла, — говорит она. — Незадолго до этого Марата бритоголовые избили возле Дворца культуры, встретили его после спектакля. И только когда он позвонил, я немного успокоилась. Он вернулся домой .
Из женского состава удалось бежать десяти актрисам. Вот их список: Аида Хорышева, Ирина Савельева, Мария Шорстова, Софья Душкина, Юлия Свиридова, Эльвира Мухутдинова, Ольга Веселова, Виктория Соловьева и Алевтина Попова. А из мужского — Петр Маркин, Юрий Мазихин, Алексей Россошанский, Артем Николаев.
Аида Хорышева до “Норд-Оста” была солисткой Детского музыкального театра Натальи Сац, стажировалась в Милане и поддерживает отношения с выдающейся итальянской певицей Ренатой Скотто. В “Норд-Осте” работает еще и педагогом по вокалу.
— Когда начали стрелять, мы успели добежать до гримерок и закрыться. В принципе все произошло очень быстро: эти люди появились в 9, а в 9.30 мы уже были на улице. Женские гримерки находятся на втором этаже, а стреляли внизу, на служебном входе. Слышали, как объявили, что вход заминирован. Мы все время смотрели в окна. И пока террористов не было у нас на этаже, мы начали выбираться. Кто как — кто из девочек спускался по веревкам (их связали из костюмов), кто прыгал. Но нас внизу ждали омоновцы и помогали. Поэтому повреждений не было, так, царапины одни. Страшно до сих пор.
Около 12 ночи в доме известной певицы Алены Свиридовой раздался звонок, рассказала “МК” мама Алены Вера Васильевна. Звонила Маша Шорстова, дублер исполнительницы главной роли Кати Татариновой (в основном составе ее играет Екатерина Гусева), одна из тех, кому удалось чудом вырваться из захваченного ДК. Вот что на следующее утро рассказала “МК” сама Маша Шорстова:
— В этот вечер я играла Катю Татаринову. И, по счастливой случайности, мне между первым и вторым актами костюмеры не принесли вовремя платье. Мы с другими девочками-актрисами, Леной Моисеевой и Ирой Савельевой, сидели в гримерке, ждали и вдруг услышали какие-то выстрелы. По коридору бегали люди, громко кричали. Мы страшно перепугались и чисто машинально заперлись изнутри гримерки. Мы раздвинули шторы и увидели на улице целую толпу. Потом услышали какой-то шум из соседней комнаты — оказалось, это вылезали из окон костюмеры. Решили сделать то же самое, стали махать из окна руками. К нам подтащили металлическую лестницу, таким образом мы спаслись.
Я стала думать, что мне делать дальше, и позвонила Алене Свиридовой, с которой знакома по передаче “Гарем”. Она моментально собрала ребят из “Гарема” (Глеб Антов, Алексей Иванов, Яна Самойлова и Лариса Шальнева), и буквально через полчаса они приехали, отвезли нас на студию Алены. В зале остался еще один участник “Гарема”, Сергей Сенченко, которого я же и пригласила на мюзикл. Последний раз мы с ним созванивались около четырех ночи. Он сказал, что жив-здоров, но не может долго говорить.
Что дальше? Не знаю. Домой я пока не могу попасть. Я живу около того самого ДК, а там все сейчас оцеплено.
Параллельно со спектаклем в этот день, впрочем, как и во все предыдущие, в другом зале — театральной гостиной — репетировали дети. Они готовились к специальному проекту “Звезды мировых мюзиклов в гостях у “Норд-Оста”, который должен состояться в ГЦКЗ “Россия” 9—10 ноября. Родители маленьких артистов ожидали их в отдельной комнате. Среди детей находится Саша Розовская — дочь режиссера театра “У Никитских ворот” Марка Розовского. Саша играла с самого начала в спектакле роль маленькой Кати Татариновой, но в этот вечер работал другой состав, и она как раз репетировала новую программу.
Марк Розовский:
— Я все узнал в своем театре, у меня шел спектакль “История лошади”. Позвонила Сашина мама — Лана (актриса Светлана Сергиенко). Ей удалось вырваться из здания, но, поскольку у нее садились в телефоне батарейки, я даже не успел спросить, каким образом она смогла выбраться. Мы тут же помчались туда, пробыли там до четырех утра. Никакой новой информации, кроме официальной. Я просто схожу с ума. Кому-то из родителей удалось дозвониться до детей. Сказали, будто их из фойе перевели на бельэтаж. Но так ли это? Саше 14 лет, она ребенок, но этим летом вытянулась, и, когда мы вместе отдыхали, говорил, что она стала девушкой. Я очень боюсь за нее. Говорят, что бандиты траву курят, танцуют, поведение их непредсказуемо.
Анекдот заключается в том, что утром я должен идти на репетицию своего нового спектакля “Праведники” по пьесе Камю, о русском терроризме. Чтобы понять природу терроризма, надо понять русский террор. Все вопросы — вседозволенность, цель оправдывает средства, — на них давно ответили в мировой культуре. Тяжело. Дело в том, что кроме моей Сашки среди детей репетировал сын еще одной нашей актрисы — Арсений Куриленко.
В Москве сейчас одновременно, не считая “Норд-Оста”, идут четыре мюзикла: “Метро”, “Нотр-Дам де Пари”, “Чикаго” и “42-я улица”. Мы связались с их продюсерами — не собираются ли они отменять спектакли и усиливать охрану своих популярных зрелищ?
Борис Краснов (“42-я улица”):
— В этот вечер у нас на спектакле были Борис Ельцин, Александра Пахмутова, Лариса Долина, много известных людей. Я в шоке, но спектакли отменять не будем. Что касается охраны — у нас она довольно сильная, стоят “скобы”. Очевидно усилим, поменяем аккредитации всех работников мюзикла. Но все это — не спасет. В “42-й улице” работают только американские артисты, и, как только по Си-эн-эн прошла информация, их родственники стали звонить. Но паники среди них нет, они пережили 11 сентября и с пониманием отнеслись к тому, что произошло. Я думаю, что они как-то поддержат своих русских коллег из “Норд-Оста”. Боюсь, что этот теракт серьезно может подорвать бизнес.
Владимир Тартаковский (“Метро”, “Нотр-Дам де Пари”):
— У нас билеты проданы до конца ноября, сейчас начинаем продавать на декабрь. Отменять ничего не будем. Во время войны не отменяли же спектакли, и люди ходили в театр. У нас охрана — два человека на главном входе и два — на служебном (ребята из бывших “афганцев”). Сейчас пытаемся договориться с милицией об усилении.
Филипп Киркоров (“Чикаго):
— Террористы не выбрали “Чикаго” и “Нотр-Дам” — не понравилось, очевидно, иностранное их происхождение. Ударили по русскому мюзиклу. Нас, конечно, охраняют, но охраняют и президентов, и важные объекты, но никто, как показывает опыт, не спасся от пули. Самое ужасное, что теперь захватывают не аэропорты, не посольства, а самых беззащитных — зрителей и артистов. И даже не звезд, а начинающих артистов и детей. Конечно, это серьезный удар по только зарождающемуся жанру
|
