|
Самое громкое преступление последнего времени - похищение первого вице-президента "ЛУКОЙЛа" Сергея Кукуры - обошлось без роковых последствий. Узник освобожден, и "Ведомостям" первым удалось взять у него интервью. В его деле много загадок, однако Кукура мало что смог прояснить по существу - он связан подпиской о неразглашении. Зато пострадавший поделился своими человеческими впечатлениями от пережитого.
- Изменилось ли что-то в вашем мироощущении после пережитого похищения?
- Такие экстремальные ситуации, конечно, не дай бог, чтобы они происходили, как-то очищают. Очищают от какой-то мелочности, суеты. Начинаешь понимать, что есть главное в жизни, а что побочное. У меня, кажется, стало больше чувства любви к людям. Потом, каждому человеку, наверное, важно, что будут думать о нем после смерти, когда он уже ничего изменить не может. Такие мысли посещали меня и раньше, но только теперь я, как мне кажется, прочувствовал эту истину до конца - что бы человек ни делал, он должен делать это как последний раз в жизни.
- То есть в заточении вы не исключали самого худшего?
- Что значит не исключал? Я знал. Я знал до последнего момента, что меня убьют. Я не предполагал, что останусь в живых.
- Вам это как-то давали понять?
- Нет, наоборот. Первые дня три я просил, чтобы тело отдали родственникам, а если с телом возиться никто не собирается, то хоть бы весточку дали, в какой канаве зарыли. Мне говорили: "Когда придет время, обсудим". А на вопрос "Когда вы меня убьете? " отвечали: "Да ладно, будешь ты еще жить. Пока ведешь себя нормально, условия выполняешь, ничего с тобой не случится". Я считаю, что это говорилось только потому, что жертвой, обнадеженной жизнью, проще управлять. Поэтому мыслей о том, что буду жив, не было.
- Как с вами обращались?
- Наверное, единственное, чего я там боялся, - это физических истязаний. Не то чтобы был животный страх, но хотелось последние минуты прожить без мучений. Сложно в такой ситуации говорить о благородстве похитителей, но никакого физического насилия они не применяли, если не считать таких бытовых мелочей, как приковывание наручниками.
- Применялись к вам какие-либо препараты?
- Да, в процессе захвата кололи, потом еще один раз. Я не знаю, что это было. Когда повезли, я сначала пытался высчитывать повороты, но потом наступило состояние какого-то полусна, забытья.
- Сообщалось, что и домой вы прибыли, будучи под воздействием чего-то. ..
- Это неправда. Я находился в абсолютно нормальном состоянии. Но еще в неволе, когда день на седьмой я запретил себе думать о смерти, решил: если выберусь отсюда, сразу же выпью дома бокал коньяка. Что мы и сделали с женой и ее подругой - совершенно непьющими людьми.
- Какие требования предъявляли вам похитители?
- Извините, я дал следственным органам подписку о неразглашении всего, связанного с моим задержанием, поэтому не могу ответить.
- Вы уже много лет живете под охраной и не пользуетесь общественным транспортом. В связи с этим как вам далось путешествие "своим ходом" из Брянской области в Подмосковье?
- Без проблем. Это заблуждение, что люди, подобные мне, живут в вакууме. Отгородиться от мира невозможно. Я, например, по выходным езжу на теннис на личной машине. Сам сижу за рулем и часто отрываюсь от охраны, чем она очень недовольна. В лесу прогуливаем с женой собаку и, бывает, общаемся даже с незнакомыми людьми. А в пути была, пожалуй, только одна проблема, в одежде, которая была на мне, я выглядел как бич. Мне казалось, что все на меня смотрят, и от этого испытывал неловкость.
- Но ведь похитители вернули вам костюм. ..
- Да, но он был страшно мятым и грязным. Может показаться странным, но я решил, что к моему немытому и небритому образу больше подходит прежняя одежда.
- Как ваше возвращение воспринято коллегами, в том числе из других компаний?
- С коллегами из других компаний я не встречался, да и вообще круг моего общения был весьма ограничен. Ограничен прежде всего корректностью и деликатностью людей. Тем не менее я получал массу звонков - от одноклассников, губернаторов, людей из Западной Сибири, с которыми раньше работал. Первым, с кем я встретился из компании, был наш президент Вагит Юсуфович Алекперов. Мы по жизни друзья, хотя и ранжированы по должностям. У меня такое ощущение, что теперь мы будем еще ближе.
- "ЛУКОЙЛ" сообщал, что требуемый выкуп за вас не выплачивался. А если бы похитили кого-то из ваших коллег, то какую позицию заняли бы вы - платить или не платить?
- Очень сложный вопрос, и он требует определенной профессиональной подготовки. Лично я считаю: то, что не заплатили выкуп, дало мне шанс на жизнь. А не выплатили потому, что наша сторона выдвинула жесткое требование: выкуп возможен только путем открытого обмена живого человека на деньги. Преступники на это не решились.
- И почему же вас выпустили?
- Вы знаете, у нормальных людей мыслительные процессы практически одинаковы и понятны, но анализировать поведение преступников, по крайней мере мне, достаточно сложно. Говорить о каком-то их благородстве - это просто кощунство. Я думаю, что на них очень подействовала широкая огласка дела. И из их разговоров я понял, что дальнейшее мое удержание становится проблематичным. Они явно нервничали, и был даже момент, когда они пытались чуть ли заручиться моей поддержкой, защитой от властей. Это все, что я имею возможность сказать.
- Из-за вашего отсутствия в компании появились у нее убытки, упущенная выгода, может быть, застопорились какие-то процессы?
- Одной из задач компании и моей в том числе было построение системы, где роль любого руководителя уменьшалась в личностном плане. Я не хочу сказать, что такая система уже выстроена и я сижу здесь и ничего не делаю. Но те коллеги, которые есть, они достаточно самостоятельны и квалифицированны в своих направлениях, и я не думаю, что то, о чем вы говорите, могло произойти.
- В "ЛУКОЙЛе" вы занимаете видный пост, президент компании ставит вас в ее иерархии на 3-е место, между тем вы фигура непубличная, и мало кто знает, чем конкретно вы занимаетесь, кроме того, что вы финансист. Расскажите о своей работе.
- В "ЛУКОЙЛе" я с момента его основания и сначала был вице-президентом, а с 1993 г. занял введенную тогда должность первого вице-президента, курирующего финансы и планирование. У меня в подчинении ряд вице-президентов по конкретным направлениям - планированию хозяйственной деятельности, корпоративному финансированию и инвестициям, по финансовому контролю. Главный бухгалтер компании, хотя и работает напрямую с президентом, функционально, по оперативным вопросам также подчиняется мне.
Почему непубличен? Это, наверное, зависит от склада характера человека. Мне никогда не хотелось как-то обозначаться, и потребности такой не возникало. Вместе с тем считаю себя человеком открытым. Если ко мне кто-то обращается, я с удовольствием отвечаю на все вопросы. У меня большой круг знакомых, друзей, с которыми я вполне откровенен. Мне этого достаточно.
- Давайте поговорим подробнее о том, чем вы непосредственно занимаетесь в "ЛУКОЙЛе". В компании идет реструктуризация бизнеса, направленная на снижение издержек. Затронет ли она его финансовые структуры - страховые и брокерские компании, пенсионный фонд?
- Все перечисленные вами структуры не являются дочерними компаниями "ЛУКОЙЛа", поэтому говорить о каких-то реформах там вряд ли уместно. Что касается дочернего банка "Петрокоммерц", где "ЛУКОЙЛу" принадлежит порядка 80% уставного капитала, то компания будет снижать эту долю и оставит себе количество акций, необходимое для вхождения в совет директоров и участия в управлении.
- Вы до сих пор поддерживаете банк "Империал". Почему?
- В свое время, когда банк рухнул, было очень много разговоров о том, что это случилось по вине "ЛУКОЙЛа". Я лично занимался этим вопросом и дал слово Геращенко, что если банку будет дана возможность поработать под управлением имеющейся команды менеджеров и не будет вводиться конкурсное производство, то многие средства, оператором которых был банк, будут возвращены. И я думаю, что эта задача в значительной мере выполнена: средства в основном сохранены.
- Не так давно "ЛУКОЙЛ" для получения листинга на Лондонской бирже раскрыл информацию об акциях, которыми владеет высший менеджмент компании. Вы там не фигурируете, хотя в квартальном отчете числитесь среди акционеров. Почему?
- Дело в том, что члены совета директоров должны указывать в этом меморандуме любое количество акций, каким бы оно ни было. Я же являюсь только членом правления, а эта категория должна раскрывать свои акции только в том случае, если их 3% или более от уставного капитала. У меня меньше (0,34% акций. - "Ведомости").
- Не так давно случился парадокс: сумма сделка по продаже "ЛУКОЙЛом" акций Московского НПЗ "Сибнефти" в отчетах обеих компаний различалась более чем вдвое. Как вы это можете объяснить?
- Я не видел отчетности "Сибнефти", но могу с уверенностью сказать: сумма, указанная в нашем отчете, верна.
- Возможна ли скупка менеджерами "ЛУКОЙЛа" его акций, которые государство планирует продать на внешнем рынке?
- Каждый волен тратить свои деньги, как ему заблагорассудится, в том числе и на акции "ЛУКОЙЛа". Однако никакой согласованной программы скупки в компании никогда не было и нет. Во всяком случае, я об этом никогда не слышал и никогда ничего не покупал.
- Есть ли у компании намерение делать новые заимствования?
- У компании есть возможность заимствований, причем в крупных размерах. Но согласно стратегии такие заимствования могут быть сделаны только тогда, когда компания сочтет необходимым приобрести какой-то очень эффективный проект. На подержание основной хозяйственной деятельности такие заимствования не предусмотрены. Для этого у компании достаточно собственных средств.
БИОГРАФИЯ: Кукура Сергей Петрович родился 31 октября 1953 г. в Бресте (Белоруссия). В 1979 г. окончил Ивано-Франковский институт нефти и газа по специальности "экономист по экономике и организации нефтяной и газовой промышленности". С этого времени по 1992 г. работал на различных должностях на нефтедобывающих предприятих Западной Сибири. С 1992 г. - вице-президент и с 1993 - первый вице-президент "ЛУКОЙЛа". Входит в советы директоров ряда компаний и банков, связанных с "ЛУКОЙЛом". Женат, имеет сына и дочь.
|
