 |
|
Печать |
| Агентство Федеральных Расследований (www.FLB.ru) | ||
 |
||
Путин и олигархиМаршалл И. Голдман - почетный профессор экономики Уэллсли-колледжа, заместитель директора Центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете, автор книги 'Пиратизация России: российские реформы сбились с пути' ('The Piratization of Russia: Russian Reform Goes Awry') |
|
| "Дело Ходорковского В середине сентября президент России Владимир Путин объявил о планах радикальной перестройки политической системы страны, направленной на сосредоточение всей власти в руках Кремля. Это произошло вскоре после кризиса с заложниками в Беслане, где чеченские сепаратисты убили сотни детей, и Путин утверждал, что подобная узурпация власти необходима для победы России в ее собственной 'войне против террора'. Каковы бы ни были его мотивы, с точки зрения демократии в России эти меры представляют собой большой шаг назад. Возможно, последние действия Путина можно назвать самыми радикальными за все время его пребывания у власти, но это отнюдь не первое проявление его готовности использовать всю мощь российского государства для достижения собственных целей. Годом раньше он приказал арестовать и бросить в тюрьму Михаила Ходорковского - главу нефтяного концерна 'ЮКОС' и одного из богатейших людей планеты - по обвинению в мошенничестве и уклонении от налогов: многие восприняли этот шаг как объявление войны так называемым олигархам, сколотившим баснословные состояния после распада СССР в 1991 г. И сегодня главный вопрос звучит так: является ли арест Ходорковского предзнаменованием будущей судьбы многих его коллег-бизнесменов? Дело Ходорковского потрясло тех, кто поверил в 'новую Россию'. Десять с лишним лет назад россияне отвергли власть КПСС и советскую административно-командную экономику. Под аплодисменты почти всего мира российские и иностранные экономические советники разработали детальную программу приватизации промышленности, жилья, земельных ресурсов. В попытке внедрить 'народный капитализм' буквально каждому россиянину вручили ваучер, который можно было обменять на акции подлежащих приватизации предприятий. Повсюду, как грибы, вырастали биржи; на смену отраслевым министерствам пришли частные транснациональные корпорации со штаб-квартирами в России. Крупнейшие из этих корпораций были созданы на основе предприятий по добыче нефти, природного газа и металлов, прежде действовавших под руководством советских отраслевых министерств. Новые менеджеры этих компаний сказочно разбогатели буквально в одно мгновение. По данным российского издания журнала 'Forbes', опубликованным в мае 2004 г., состояния 36 олигархов превышают миллиард долларов. Ходорковский возглавил список: его личный капитал оценивался в 15 миллиардов долларов. Казалось, все эти события знаменуют собой победу рыночной экономики и частного предпринимательства. Конечно, появлялись и обескураживающие сообщения о сомнительных приватизационных сделках, но большинство наблюдателей оправдывали их как неизбежные побочные последствия столь всеобъемлющих преобразований. В конце концов, разве в Соединенных Штатах в свое время не было 'баронов-разбойников', которые, при всех своих грубых методах на первом этапе, в дальнейшем превратились в руководителей ведущих корпораций страны и создателей самых почтенных американских благотворительных организаций и фондов? Кроме того, утверждали многие, рано или поздно российские власти вмешаются в ситуацию и 'поправят' тех, кто ведет себя особенно неподобающим образом, как это сделал в начале 20 века Теодор Рузвельт, добившись принятия антитрестовского Закона Шермана ('Sherman Act') и осуществив весь пакет так называемых 'прогрессивных реформ'. Однако ситуация в России имела одно важное отличие: первые реформы и приватизация 1990х гг. были настолько искаженными и несправедливыми, что привели к возникновению нестабильной обстановки в бизнесе. Радикальная перекройка существующей структуры собственности была практически неизбежна. А, учитывая склонность г-на Путина к авторитаризму, когда этот процесс, наконец, начался, он приобрел столь же искаженный и несправедливый характер, и обернулся, пожалуй, не меньшей дестабилизацией. Одним словом, то, что случилось с Ходорковским и девятью его ближайшими помощниками, оказавшимися сегодня за решеткой или в изгнании - не просто драматическая повесть о немилости, постигшей влиятельного богача, или мести капризного деспота: эти события обнажили глубокие трещины в политико-экономической системе постсоветской России. Ловкачи-нефтяники против догматиков-чиновников Реформы 1990х в основном были делом рук советников, приглашенных тогдашним президентом Борисом Ельциным. Опасаясь, что население может быстро разочароваться в реформах и перестанет их поддерживать, Егор Гайдар и Анатолий Чубайс - главные российские архитекторы преобразований - решили максимально ускорить процесс, распродавая государственную собственность и предприятия за бесценок, а то и просто раздавая их даром. Через некоторое время наиболее ценные активы России, в рамках схемы 'кредиты в обмен на акции', были выставлены на залоговые аукционы, проводившиеся банками, принадлежащими олигархам. Хотя банки-аукционисты должны были, по идее, действовать в интересах государства, они подтасовывали условия торгов, и практически всегда дело заканчивалось тем, что конкурс выигрывали они сами. Именно так Ходорковский всего за 310 миллионов долларов приобрел 78% акций 'ЮКОСа' стоимостью в 5 миллиардов, а Борис Березовский за 100 миллионов получил другую нефтяную компанию - 'Сибнефть' (ее активы оценивались в 3 миллиарда долларов). Когда речь шла об олигархах, правительство в целом оказывалось не в состоянии контролировать ситуацию. Из-за крайнего ослабления государства эти 'новые русские' не платили со своих приобретений никаких налогов, а если и платили, то в очень небольшом объеме. Кроме того, если американские 'бароны разбойники' хотя бы создавали что-то на пустом месте, то российские олигархи нисколько не приумножили доставшуюся им собственность. Практически все их богатство было нажито за счет захвата сырьевых ресурсов России, находившихся до 1992 г. в собственности и под управлением государства. Другими словами, успехи любого олигарха практически всегда зависели от связей с государственными чиновниками, ведавшими приватизацией сырьевых богатств страны, а также от его способности обойти или запугать конкурентов. (Двух высокопоставленных менеджеров 'ЮКОСа' обвиняют в организации убийств и покушений на убийство, а мэр Нефтеюганска, где находится штаб-квартира главного добывающего предприятия компании, был убит после того, как подверг 'ЮКОС' критике за нежелание платить налоги). К 2000 г., когда преемником Ельцина стал Путин, исправлять надо было уже очень многое. В качестве одного из первых шагов Путин объявил, что правила игры изменились. На встрече с олигархами в феврале 2000 г. он сформулировал это так: 'Спрашивается, каким же должно быть отношение к так называемым олигархам? Таким же, как и ко всем остальным. Таким же, как к владельцу небольшой пекарни или сапожной мастерской'. Не так уж важно, что Путин произнес эту фразу на специально организованной встрече с олигархами, а не с булочниками или сапожниками: его заявление было воспринято как сигнал, что теперь магнатам уже не удастся игнорировать правила, установленные государством, и рассчитывать на 'особые отношения' с Кремлем. В июле того же года Путин пообещал олигархам, что не станет вмешиваться в дела их компаний или пытаться ренационализировать бывшие государственные активы, если те будут держаться в стороне от политики - то есть, не станут противодействовать президенту или критиковать его. Хотя это обещание служило своего рода гарантией, оно свидетельствовало и об искаженном понимании того, как в демократической стране должны функционировать рынок, частный бизнес и государство. Ограничить политическое влияние олигархов оказалось непросто. По мере того, как число богачей росло, у некоторых из них неизбежно возникал соблазн распространить свою деятельность и на другие сферы, помимо чисто экономической. Несколько олигархов, в том числе Владимир Гусинский и Березовский, создали медиа-империи, состоявшие из телекомпаний, газет и журналов, используя эти СМИ для нападок не только на конкурентов, но и на Путина - особенно в связи с его политикой в Чечне и неадекватной реакцией на гибель атомной подлодки в Баренцевом море в 2000 г. Если у Путина появилось ощущение, что олигархи предали его в политической сфере, то другие страдали от них экономически. Инвесторы, вложившие средства в проекты г-на Ходорковского, постоянно обнаруживали, что заключенные с ним контракты - лишь бесполезные клочки бумаги. Убытки, понесенные американским инвестором Кеннетом Дартом (Kenneth Dart), оцениваются в миллиард долларов. Та же судьба постигла и нефтяную компанию 'Amoco' (позднее она сменила название на 'BP Amoco'). В обоих случаях инвесторы вложили средства в нефтедобывающую компанию, которую Ходорковский захватил и путем манипуляций обесценил ее акции. Аналогичным образом, когда российская нефтяная фирма 'ТНК' обанкротила свой филиал 'Сиданко', 'BP Amoco' пришлось списать в виде убытков, по крайней мере временно, 200 миллионов долларов из 500 миллионов, которые она вложила в 'Сиданко'. После того как 17 августа 1998 г. российское правительство объявило мораторий на выплату государственного долга, большинство российских банков, в том числе принадлежащий Ходорковскому 'Менатеп', просто захлопнули двери перед клиентами, лишив сотни тысяч простых россиян накопленных сбережений. Вместо того, чтобы попытаться помочь вкладчикам и другим заимодавцам, Ходорковский перевел все сколько-нибудь ценные активы, которые еще можно было спасти, в петербургский филиал банка, где кредиторы не могли до них добраться. После вмешательства правительства - которое, впрочем, действовало медленно и без особого энтузиазма - 'Менатеп' в конце концов согласился выплатить пострадавшим символическую компенсацию; аналогичным образом поступил и 'ЮКОС' предложив кредиторам свои акции в качестве возмещения. Но к тому времени Ходорковский уже провел новую эмиссию, обесценив прежние акции, так что за все свои усилия вкладчики и кредиторы получили ничтожное вознаграждение. Однако Путина волновали не столько финансовые махинации Ходорковского, сколько его вмешательство в политические дела. Сообщалось, что Ходорковский предложил двум российским либеральным партиям - 'Яблоку' и СПС (Союзу правых сил) - 100 миллионов долларов, с тем, чтобы они объединились и в ходе предвыборной кампании совместно выступили против Путина и его партии 'Единая Россия'. Кроме того, он постоянно намекал, что в 2008 г., когда закончится максимальный срок пребывания Путина в должности президента, он сам будет баллотироваться на этот пост. К тому же Ходорковский активно лоббировал законопроекты, выгодные 'ЮКОСу'. По слухам, чтобы обеспечить себе поддержку, он 'скупил' до 100 депутатов Думы (нижней палаты российского парламента), в том числе нескольких членов коммунистической фракции. Правда это или нет, в 2001 и 2002 гг. ему удалось пресечь все попытки Думы увеличить налогообложение нефтяных компаний. В конгрессе США подобное грубое лоббирование - особенно в интересах топливно-энергетического сектора - тоже встречается, но Путин воспринял его как нарушение условий сделки, которую он предложил олигархам. Такого же мнения придерживались и 'силовики' - сторонники наведения порядка из КГБ, полиции и армии, которых привел во властные структуры. Методы Ходорковского представляли собой явный вызов их контролю над страной - или, как выразился один из них, 'опасность и угрозу российскому государству'. Не дразните медведя! Как это ни парадоксально, всего за несколько лет до этого Ходорковский решил 'начать новую жизнь', по крайней мере, в финансовых делах, и начал менять методы ведения бизнеса. В 1999 г. он заговорил о необходимости большей прозрачности в бизнесе, имея в виду как себя самого, так и собратьев-олигархов. Он подрядил для этой цели западные аудиторские фирмы, и 'ЮКОС' стал одной из немногих российских корпораций, обнародовавших имена своих главных акционеров. Он начал регулярно выплачивать зарплату сотрудникам и опубликовал более полный отчет о своих налоговых обязательствах. Ходорковский реорганизовал совет директоров 'ЮКЛСа': в него вошли несколько уважаемых западных инвесторов, юристов и бизнесменов. Кроме того, он основал благотворительный фонд 'Открытая Россия' для поддержки проектов в области образования и культуры, уговорив Генри Киссинджера (Henry Kissinger), лорда Ротшильда (Lord Rotschild) и бывшего американского посла в СССР Артура Хартмана (Arthur Hartman) войти в состав его правления. Нажив многомиллиардное состояние, он, подобно американским 'баронам-разбойникам', решил, что пришло время заняться благотворительностью и соблюдать правила. На Западе многие встретили эти перемены аплодисментами, и Ходорковский становился все более самоуверенным, даже наглым. Стремясь увеличить экспорт нефти, он призывал к постройке новых трубопроводов: один из них следовало проложить до арктического порта Мурманск (превратив его в базу для экспорта в США), другой должен был соединить месторождения в Сибири с азиатскими рынками. Второй нефтепровод, по его мнению, должен был вести в Китай, тогда как правительство отдавало предпочтение другому маршруту: к тихоокеанскому побережью, чтобы обеспечивать поставки в Японию. Оба эти предложения представляли собой прямой вызов интересам 'Транснефти' - государственного монополиста, владеющего и управляющего всей трубопроводной сетью страны - но Ходорковский пошел еще дальше, объявив, что в случае необходимости 'ЮКОС' проложит собственные нефтепроводы. Мало того, на одном из заседаний в Кремле в феврале 2003 г. Ходорковский пожаловался Путину, что руководство государственной нефтяной компании 'Роснефть' в рамках сомнительного 'полюбовного соглашения' приобрело одну небольшую фирму по завышенной цене. (Его эта ситуация разозлила, поскольку 'ЮКОС' тоже присматривался к этой фирме, но отказался покупать ее за предложенную цену). Разоблачение 'Роснефти' означало открытый вызов Путину, поскольку глава компании Сергей Богданчиков был тесно связан с силовиками. Судя по всему, Ходорковский, обладая гигантским состоянием, владея нефтяной компанией, которая по объему добычи вот-вот должна была выйти на четвертое место в мире, и пользуясь значительным влиянием в Думе, обретал все большую уверенность, что контроль Кремля на него не распространяется. До него - ни при царе, ни при Ельцине - ни один бизнесмен еще не достигал такого могущества, и Путин не желал допустить, чтобы подобный президент возник, когда он стоит 'у руля'. Финансовые махинации Ходорковского не являлись чем-то исключительным. Точно такие же обвинения в мошенничестве, уклонении от налогов, подкупе, убийствах и покушениях на убийство власти могли бы предъявить многим олигархам. Объектом преследования Ходорковский и его сподвижники из 'ЮКОСа' стал из-за дерзкого и неприкрытого вмешательства в политику. Подобно своим предшественникам - Гусинскому (который ненадолго угодил за решетку) и Березовскому (вынужденному удалиться в изгнание) - Ходорковский спровоцировал Путина на жесткие действия, выступая с критикой в его адрес и поддерживая оппозиционные партии и кандидатов. У тех, кто выступает за верховенство государства - а таких в России большинство - чересчур активное поведение Ходорковского по любым меркам вызывало подозрение. При этом, однако, возникал и другой, более важный вопрос: а имеет ли Ходорковский право претендовать на все эти богатства, которые до недавних пор принадлежали государству, или, по идее, всему народу? Для Кремля и силовиков этот вопрос приобретал все большее значение. По их мнению, олигархи ничем не заслужили такого счастья. Ресурсы страны были просто разграблены благодаря манипуляциям с непродуманным приватизационным процессом, за счет подтасовки аукционов, взяток, насилия, и двусмысленного истолкования законов. Более того, до конца 1999 г. практически никто из олигархов не предпринял существенных усилий по модернизации и развитию активов, приобретенных у государства. В то время, когда горстка людей захватила государственную собственность, треть россиян оказалась за чертой бедности: это только усугубляло возмущение в обществе в связи со столь радикальным перераспределением богатств. По данным одного недавнего опроса, 77% россиян выступают за частичный или полный пересмотр результатов приватизации. Лишь 18% опрошенных отрицательно отнеслись к идее ренационализации. Кроме того, многим респондентам не нравилась рыночная экономика как таковая, и в своих ответах они всячески стремились дискредитировать процесс приватизации в целом. Что же касается силовиков, то их начали беспокоить участившиеся случаи продажи российских сырьевых ресурсов или прав на их эксплуатацию зарубежным транснациональным корпорациям, в том числе и тем, что находятся под контролем американского капитала. К моменту ареста Ходорковского в октябре 2003 г. нефтяная компания ТНК уже создала совместное предприятие с 'BP', а еще несколько западных корпораций (в том числе 'ConocoPhillips') втайне вели аналогичные переговоры. Когда Ходорковский, объявив о предстоящем слиянии 'ЮКОСа' с 'Сибнефтью', начал переговоры одновременно с 'ExxonMobil' и 'Shevron-Texaco', сторонники 'жесткой линии' в правительстве по-настоящему встревожились. Одно дело, если иностранные компании выступают в роли миноритарных инвесторов, и совсем другое - если они приобретают контроль над производственной деятельностью российских фирм, тем более, что часть сумм, которые они выплатили олигархам, переводилась за границу. Возможно лондонцы и обрадовались, когда Роман Абрамович купил футбольный клуб 'Челси' за 400 миллионов долларов, но у мэр Москвы Юрий Лужков с возмущением спрашивал, почему эти деньги не были вложены в какую-нибудь из московских команд. Тот факт, что многие олигархи имеют еврейское происхождение, также способствовал оживлению некоторых традиционных и отвратительных предрассудков. Вскоре русский националист Александр Ципко извлек на свет божий запыленный лозунг о засилии 'еврейского капитала', использовавшийся еще в царские времена, утверждая - без всяких на то оснований - будто Ходорковский приказал, если с ним что-то случится, передать свой 'пакет акций 'ЮКОСа' под опеку созданного лордом Ротшильдом Института еврейских политических исследований (Institute of Jewish Policy Research) в Великобритании'. Одним словом, олигархи представляли собой легкую мишень. После ареста Ходорковского рейтинг поддержки Путина, по данным социологических опросов, и без того достигавший впечатляющей цифры в 70%, подскочил до 80%. Кроме того, всего через два месяца недавно созданная националистическая партия 'Родина', выступив под лозунгом 'Россия для русских', получила на выборах в Думу 9% голосов. Большинство россиян с полным основанием полагают: если бы экономические реформы в целом, и приватизация в частности, были более честными и справедливыми, они дали бы лучшие экономические результаты, не привели к столь подчеркнутому неравенству доходов в стране, а контроль над природными ресурсами России не достался бы горстке людей. Тяжелая рука Путина Таким образом, найти доводы в защиту олигархов нелегко; но столь же трудно оправдать и методы, которые Путин использует в борьбе с ними. Особой агрессивностью отличаются махинации, предпринимаемые силовиками. По данным социолога Ольги Крыштановской, представители силовиков сегодня составляют от 50 до 70% сотрудников кремлевской администрации. Хотя большинство из них не являются сторонниками коммунизма, эти люди стремятся вернуть государству прежнее могущество и вновь закрепить за службами безопасности центральную, если не руководящую, роль в российской политике. Как хвастливо заявил глава 'Роснефти' Богданчиков - один из главных союзников силовиков: 'Три дня в Бутырке, и они [Ходорковский и его помощник Лебедев] поймут, кто в лесу хозяин'. Чтобы не допустить перехода 'ЮКОСа' в собственность западных компаний, государственные власти, наряду с задержанием Ходорковского, наложили арест на 40% акций фирмы. Они также пытались заставить Ходорковского и его помощников передать контроль над 'ЮКОСом' государству или хотя бы 'дружественной' российской частной структуре. Аналогичные угрозы в адрес Гусинского увенчались результатом: проведя несколько дней за решеткой, в одной камере с уголовниками, некоторые из которых, возможно, были инфицированы СПИДом, он передал свой пакет акций компании 'Медиа Мост' 'Газпрому' - государственному газовому монополисту. Однако менеджеры 'ЮКОСа' оказались людьми покрепче. Несмотря на отказ в освобождении под залог и долгие месяцы за решеткой, они не согласились расстаться со своими акциями. Они держались, несмотря на предостережения прокуратуры, что на свободу они могут выйти не через несколько дней, недель или месяцев, а через десятки лет. Сетуя на то, что ' к сожалению, Ходорковскому нельзя дать больше' десяти лет, заместитель генерального прокурора Владимир Колесников предложил изменить соответствующие статьи уголовного кодекса, чтобы вынести ему более жесткий приговор. Тех же, у кого могло возникнуть искушение встать на защиту Ходорковского, Колесников предостерег: 'Пусть те, кто еще не в тюрьме, крепко задумаются о том, что они делают'. Арестами богатых бизнесменов, даже миллиардеров, теперь никого не удивишь ни в России, ни в других странах. Но в России их арестовывают люди в масках и с автоматами, а задержанных отказываются выпустить под залог. На тех же, кто избежал тюрьмы, оказывается все более жесткое давление, чтобы они допустили представителей силовиков в руководство своих компаний, или вообще вернули их в собственность государства, если не хотят, чтобы принадлежащие им активы полностью обесценились. Министерство природных ресурсов уже отозвало лицензию 'ЮКОСа' на добычу нефти в некоторых регионах Сибири. В июле министерство юстиции угрожало наложить арест на его крупнейший добывающий филиал - 'Юганскнефтегаз' - стоимость которого оценивается в 17-24 миллиарда долларов. Копируя, по иронии судьбы, излюбленную тактику самого Ходорковского, правительство некоторое время обдумывало план продажи 'Юганскнефтегаза' по заниженной цене - всего за 1,75 миллиарда долларов - в счет налоговой задолженности 'ЮКОСа' за 2000 г. в размере 3,4 миллиардов долларов. При таких ценах 'ЮКОС', конечно, ни за что не смог бы расплатиться по недоимкам ни за 2000 г., ни за последующие годы. Кое-кто в Кремле считает такую распродажу отличным вариантом, позволяющим государству и силовикам вырвать контроль над богатствами страны из рук людей, которых они считают недостойными спекулянтами. Признаком того, как могут развиваться события в дальнейшем, стало недавнее назначение высокопоставленного чиновника президентской администрации Игоря Сечина главой государственной компании 'Роснефть'. (Его дочь только что вышла замуж за сына Владимира Устинова - генерального прокурора России, который руководит следствием по 'делу 'ЮКОСа''). Несколько недель спустя Путин объявил о слиянии 'Роснефти' с 'Газпромом'. Будучи крупнейшей корпорацией в России, создаваемое государственное объединение, таким образом, становится наиболее вероятным кандидатом на приобретение 'Юганскнефтегаза', если 'ЮКОС' будет вынужден продать этот филиал, чтобы расплатиться по недоимкам. 'Реформирование' реформ Любое исследование причин, по которым Россия оказалась в подобной ситуации, следует начинать с анализа самого процесса приватизации. Архитекторы реформ могут с полным основанием утверждать, что их план позволил достичь главного результата: коммунистам не удалось вернуться к власти. Но, проводя приватизацию государственных активов в столь бешеном темпе и при отсутствии стимулов к созданию новых предприятий, реформаторы непреднамеренно расчистили путь для появления олигархов - и 'контрнаступления' со стороны государства. Кроме того, как показывают результаты парламентских выборов в 2003 г., захват олигархами природных богатств России привел к росту популярности неонационалистов, чья программа не так уж отличается от платформы коммунистов, по крайней мере в том, что касается восстановления контроля государства над сырьевыми ресурсами. Реагируя на эти политические тенденции, Государственная счетная палата - российский аналог Главного контрольно-бюджетного управления США - организовала в апреле однодневное совещание при закрытых дверях с участием трех американских и четырех европейских специалистов, чтобы обсудить возможные меры по устранению злоупотреблений, допущенных в ходе приватизации. Окончательный доклад Палаты должен быть обнародован в конце этого года, но, как утверждают российские официальные лица, в предварительном докладе аудиторов содержатся следующие данные: проверка 140 приватизированных компаний выявила 56 случаев нарушения установленных государством процедур. Позднее Игорь Шувалов, один из экономических советников Путина, предупредил, что 'ЮКОС' - не последняя компания, которая может подвернуться преследованию со стороны властей. Возвращение во власть государственников и их попытки пересмотреть итоги приватизации не могут не вызывать беспокойства у нынешних и будущих инвесторов - российских и зарубежных. 'BP', несомненно, имеет все основания тревожиться за судьбу 7 миллиардов долларов, вложенных в совместное предприятие с 'ТНК' - компанией, которую обвиняют в нарушениях, аналогичных тем, что допускал 'ЮКОС', в том числе нарушении законодательства, приобретении государственных активов по заниженным ценам и неуплате налогов. Само их совместное предприятие уже обвиняют в нарушении закона о государственной тайне - разглашении данных об объеме нефтяных запасов страны, хотя подобная информация руководителям этой компании была просто необходима. Кроме того, прокуратура и налоговая полиция уже проводили обыски в штаб-квартирах авиакомпании 'Сибирь', металлургического концерна 'Русал' и нефтяной компании 'Сибнефть' (последняя выплатила в виде налогов лишь 7 % полученной прибыли - это втрое меньше установленной ставки и вдвое меньше, чем платил 'ЮКОС'). Этот процесс не обошел стороной и иностранных инвесторов. Результаты состоявшегося в 1993 г. тендера на эксплуатацию месторождений у острова Сахалин, который выиграл международный консорциум во главе с 'ExxonMobil', в феврале этого года были внезапно аннулированы после того, как консорциум обвинили в том, что объем его инвестиций в этот проект оказался меньше обещанного. Поскольку практически все приватизационные сделки сопровождались занижением цен, мошенничеством, уклонением от налогов, запугиванием, а то и применением насилия, каждый из новых владельцев не может не опасаться: если его личность будет установлена, какое-нибудь государственное ведомство в любой момент может избрать его в качестве объекта для преследования. Таким образом, репрессии против олигархов могут привести к незапланированному результату - подрыву усилий по приданию российскому бизнесу большей транспарентности. Осознавая, что принимаемые меры вызывают тревогу у бизнесменов, Путин попытался успокоить деловое сообщество. Он лично встретился с Джеймсом Малвой (James Mulva) - главой 'ConocoPhillips' - чтобы убедить его приобрести госпакет акций 'ЛУКойла'. Более того, на встрече с членами Российской торговой палаты в декабре 2003 г. он особо отметил: 'Если пять, семь или десять человек нарушали закон, это не означает, что так поступали все. Может быть, они заработали не так много, но их совесть чиста и они спят спокойно'. Но вряд ли такие заявления способны кого-то успокоить. Кто знает, какие именно пять, семь или десять из 5500 приватизированных предприятий Путин имел в виду? Кроме того, если судить по прошлому опыту, и учесть выводы доклада Счетной палаты, дело вряд ли закончиться расследованием против всего нескольких компаний. Так что, несмотря на заверения Путина, большинство из тех, кто выиграл от приватизации, воспримут арест Ходорковского как предостережение о том, какая участь ждет их самих, если они приобретут чрезмерные амбиции или попытаются бросить вызов Кремлю. Россия, несомненно, переживет последствия ошибок, допущенных в ходе приватизации - она и не такое выдерживала. Но взятый Путиным курс разочаровывает. Санкционировав слияние двух государственных компаний - 'Газпрома' и 'Роснефти' - он лишний раз дал понять, что государство превращается в сильного, если не главного игрока при выработке энергетической политики и экономическом планировании. Более того, новая структура становится наиболее вероятным кандидатом на приобретение 'Юганскнефтегаза', если 'ЮКОС' - а, скорее всего, так оно и произойдет - будет вынужден его продать. В случае такой покупки на долю 'Газпрома-Роснефти' будет приходиться до 25% добычи энергоносителей в стране. На фоне репрессий Путина против СМИ и его сентябрьского распоряжения об отмене прямых выборов губернаторов и депутатов Думы, все большее вмешательство президента в экономические вопросы не может не вызывать беспокойства. Оно означает, что в путинской России происходит откат от некоторых важнейших экономических и политических реформ, проведенных после освобождения страны от коммунистического ига. " |
|
|
28.10.2004 |
Маршалл И. Голдман ( ИноСми |
Из досье FLB |
||||||||||||||||
|
||||||||||||||||